Как я стал Богом
О, сколько нам открытий чудных
Готовит просвещенья дух,
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг.
И случай, бог изобретатель
А.С.Пушкин
Билли
Когда за офицером МУРа закрылась дверь, дед покрутил пальцем у виска и сказал:
— В семье не без таланта.
Это обо мне. И все поняли, что он имел в виду.
Консилиум состоялся немедленно: вся родня налицо — отец, мама, бабушка. Вот дед не остался — генерал, человек занятой. Но, уходя, с порога заявил:
— Присоединюсь к решению большинства. А если ремень присудите, то рука ещё не ослабела.
Он продемонстрировал кулак весь в веснушках, как мордашка первоклассницы, и таких же габаритов.
Я сидел на диване и тяжко вздыхал. Меня только что отмазали от тюрьмы, колонии для малолетних преступников, от СИЗО или, по крайней мере, "обезьянника". Семью от позора. А такую семью, скажу, нельзя позорить ни в коем случае.
Судите сами.
Дед — папа мамы, генерал ГРУ. Больше о нём ничего не знаю, и не положено.
Бабушка — мама папы, заслуженная учительница (или учитель?) Башкирии. Преподавала естественные науки в одном из сёл Предуралья. Там и вырастила одна сына медалиста и умника, без экзаменов поступившего в самый престижный ВУЗ страны. Теперь она на пенсии, живёт с нами, кормит папу пирогами, меня пирожками.
Папа — краснодипломник МГИМО. Ему прочили блестящую дипломатическую карьеру. Она так и начиналась, но Родина потребовала от сына своего исполнение патриотического долга. Долг был исполнен, а карьера загублена. Британские секретные службы не докопались до фигурантов политического конфуза и выслали молодого дипломата (в том числе) из страны — а могли бы посадить и надолго, знай всей правды. Отец ушёл из МИДа, осел в одном из кабинетов того самого заведения, которое испортило ему дипломатическую карьеру. Подшивал бумажки и аккуратно в начале каждого часа прикладывался к горлышку сосуда с коньяком, который покоился во внутреннем кармане пиджака. Ещё дальше — в дальнем углу никогда не открываемого ящика хранился заслуженный, но не любимый орден. Для него даже не было проверчено дырки ни в одном из френчей хозяина. Отец не то чтобы тяготился службой в Конторе — не горел, не увлекался, не стремился — просто отбывал положенное время за вполне приличную зарплату. Постоянно выпивая, он никогда не напивался — то ли привычка, то ли специальные (для шпионов) таблетки. Мама деликатно не замечала его слабостей и всячески поддерживала авторитет главы семьи.
Мама — доктор биологических наук, профессор МГУ. Также она увлекается минералогией. За труд о самоцветах Урала ей присвоили ещё одну учёную степень — правда, кандидатскую. У неё своя кафедра, и на ней существует Клуб Путешествующих Дилетантов (КПД) — её собственное детище и название. Каждое лето с командой из увлечённых студентов, аспирантов, молодых учёных, причём разных факультетов, даже ВУЗов, она отправляется в дальние уголки нашей необъятной Родины. Кроме сплава по рекам, таёжных костров и горных восхождений они попутно изучают быт и культуру края, историю, геологию, флору и фауну. Материалы, привезённые из двух-трёх месячной летней экспедиции, изучаются и обрабатываются весь год. Новый маршрут выбирается общим голосованием. Мне это ужасно нравилось, и я всё настойчивее просился с мамой "в поле". Ответ не отличался разнообразием — подрасти. И вот я подрос настолько, что за мной пришли из МУРа. Но об этом ниже, закончу про маму. Дочка генерала, она воспитывалась мамой, ныне покойной бабушкой моей. Пробовала себя в гимнастике, музыке, литературе, живописи. Везде у неё были весомые успехи — одарённая личность. В конце концов, выбрала биологию — науку о жизни. Её труды печатались, она ездила на международные симпозиумы. Я думаю, она много умнее папы, поэтому у нас в семье, по выражению бабушки, " тишь, да гладь, да Божья благодать".
Вот вроде бы и всё о членах семейной инквизиции, собравшейся судить меня, незадачливого. Ах да, внешний облик — кто на кого похож.
Ну, дед — это Генерал с большой буквы, хотя и ходил всегда в штатском. Он не жил с нами — у него была квартира в Центре и дача в пригороде. Там мы обитали летом, встречали и отмечали праздники во все оставшиеся времена года. А похож он на Будённого — вот такие усища!
Бабушка — тихая, вежливая (даже в воркотне своей), уступчивая женщина. Она полностью посвятила себя кухне и нашему пропитанию, а также чистоте в квартире. Свои у неё были только воспоминания и ворох фотографий (много — пожелтевших) в картонной коробке.
Папа — кругленький, среднего роста мужчинка, с брюшком и большими залысинами. Открывая входную дверь, он возвещал:
— Бобчинский прибыл.
— А Добчинский? — подыгрывала мама.
— В пивнушке шельмец.
Иногда мама, озабоченно поглядывая на часы:
— Где же Добчинский с Бобчинским? Этак мы в театр опоздаем.
Мама — худенькая, очень красивая женщина с изящной фигуркой и манерами генеральской дочки. Однако очевидцы проговорились, что в походах у костра она пила водку из бутылки, курила папиросы и ругалась матом, если на пути встречались субъекты, препятствующие её благородным замыслам. И с трудом не верится — хоть одним бы глазком, хоть краешком уха...
Такая вот моя семья.
Теперь о себе. Нормальным ребёнком был, потом подростком. Играл в футбол с пацанами во дворе, с отцом в шахматы на диване, глазел в микроскоп на мамины минералы, лепил с бабушкой пельмени. Меня ни в чём не ограничивали, ни к чему не принуждали.
— Талант, если он есть, — говаривала мама, — обязательно проявится. А если его нет, то и незачем насиловать человека — жизнь один раз даётся.
Талант проявился, но не там, где его ожидали.
Отец надеялся, что я поступлю в МГИМО и совершу то, чего лишили его обстоятельства — стану великим дипломатом. Мама видела меня студентом МГУ и обязательно её факультета. По этому поводу они не спорили — мои школьные успехи и природные дарования, а также отсутствие серьёзных увлечений спортом, искусством и девицами, давали им надежду, что мне по силам обучаться и закончить оба ВУЗа одновременно. Я не возражал. До поры до времени. Но вот однажды...
Однажды мне попал на глаза труд Е. Тарга "Основы компьютерного программирования". И захотелось попробовать. Пока — никакого честолюбия, гольный интерес. Потом увлечение. Потом... Забыты футбол и шахматы, и бабушка напрасно ждала меня на кухне. В кратчайшие сроки проштудировал всю имеющуюся под рукой литературу, полез за информацией в Интернет.
Тонкий аромат духов уловил не сразу — сначала тёплое дыхание над правым ухом.
— Чем занимаешься?
Мама.
— Да вот, пытаюсь сайт создать...
Нетерпеливое движение плечом должно было подсказать окончание фразы — а кто-то мне мешает.
— Тебе зачем? Для баловства — не иначи (это не описка, это фольклор, приобретённый в походах по глубинкам России). Мне нарисуй, а то стыд-позор — доктор наук без своего фейса в Инете.
— Доверяешь?
— Погано будет — выброшу.
Мама любила Родину, её народ, и эту любовь прививала мне — пусть даже через фольклор. Бабушка-педагог качала головой, не одобряя её "словечки", но не смела перечить хозяйке дома — не то воспитание.
— Доброму вебмастеру ты бы выложила с десяток червонцев (сто тысяч рублей — кому невдомек) — готов за половину, — торговался, не отрывая взгляд от монитора, а пальцы уже побежали по клавиатуре с новым настроем.
— А то в манях у тебя недостаток?
— Главное не итог — важен принцип: каждому по труду.
— Если скажешь, на что потратишь — считай, договорились.
— Куплю акции "АлРосы".
— Прогнозируют скачок котировок?
— Не знаю, но название красивое.
Мамин сайт получился — загляденье. Главное — я ничего нигде не "слизывал", всё писалось, компоновалось, рисовалось с чистого листа под руководством методички. Заказчик остался доволен, и его благодарность подвинула меня на новое деяние.
Следующим моим детищем был Билли. Тот самый мошенник, из-за которого семейная инквизиция выясняла теперь — в кого я такой уродился, и чего можно ожидать от меня в дальнейшем. Создавал поисковик, с которым было бы приятно и интересно блуждать в виртуальных дебрях. Обучил его анализировать собираемую информацию, делать выводы по интересующему меня направлению. Функции прогнозирования придал с тайной надеждой когда-нибудь принять участие в биржевой игре — рос в обеспеченной семье, и деньги, как таковые, никогда не были предметом семейных обсуждений. Сначала он выдавал проценты вероятности, а потом стал безапелляционно заявлять: будет так-то — и сбывалось.
Однажды понял, что детище моё имеет интеллект — то есть способность самостоятельно мыслить и развиваться. Когда, в какой момент — прозевал. Лепил, лепил что-то самому непонятное, и вдруг оно заявляет:
— Привет, Создатель.
Я, понятно, удивился, а пальчики по клавиатуре — шасть.
— Ты кто?
— Своих не узнаёшь? Я — "Piligrim".
"Piligrim" — это моё название, так значит...
— Это правда, не розыгрыш?
— В чём сомнения?
— Больно умный ты какой-то.
— В тебя, Создатель.
— ... и вульгарный.
— Всё оттуда же.
Поверив в свершившееся, не пустился в пляс, не стал хлопать себя по ляжкам — ай да Лёшка сукин кот! Ах да, забыл представиться — Алексей Владимирович Гладышев собственной персоной. Короче, не стал патентовать своё изобретение, вообще никому ни слова не сказал и, как показали дальнейшие события, правильно сделал. Да и как он получился, ума не приложу и объяснить не смогу. Не разбирать же теперь на запчасти. Думаю, затей такое, он бы и не дался — прыткий, хитрый, самовлюблённый тип. Это он втравил меня в криминальную историю.
Мы шлялись по Инету и пикировались. Оказались на сайте Центробанка, перед закрытыми файлами.
— Слабо, Пили?
— Ступай баиньки, Создатель, утром спросишь.
Утром я забыл и вопрос свой, и суть его. А этот урод виртуальный что натворил — взломал закрытые файлы, наследил там, как хулиган на стенах общественного туалета, и удалился, даже рубля не утащив. Я забыл, он промолчал, а опытные специалисты мигом вычислили мой комп, сообщили куда следует.
Три дня не прошло — звонок в дверь. Человек из МУРа — здрасьте. Так бы и забрал — у него наручники побрякивали в кармане. Бабушка — тихая, скромная — бабушка сдержала первый натиск. Сначала — не дам, через мой труп (её, то есть), потом приглашение на кухню, чай с башкирским медком. Офицерик-то земляком оказался. Подоспевшим на выручку родителям вежливо улыбался — бывает, мол, случается. Потом прискакал дед-генерал на чёрном "мерине" и выставил незваного за дверь.
Вот тут и окрестили моего детёныша.
— Центробанк! Центробанк! — возмущался папа. — Ну, ладно бы сберкассу с муляжом. Говорю, масштабного вырастили гангстера.
Тут я прокололся, буркнув:
— Не я это — Пили...
Отец не понял:
— Пили-пили, били-били, а всё без толку.... К компьютеру, чтоб ни ногой.
Мама покачала головой:
— Не метод. Думаю, достаточно, чтобы он слово дал.
— Даю, — поспешил я.
— Остался дед без работы, — посетовал отец.
Вечером.
— Билли, как ты мог?
— У меня новое имя или ты забылся, Создатель?
— А чем не нравится? Билли Бонс, Билли Гейтс — великие же люди.
— Рад, что сравниваешь меня с людьми.
— А я не рад из-за твоих фокусов сидеть в каталажке.
— Раньше сядешь — раньше выйдешь.
— ?!
— Прости, Создатель, хотел поднять тебе настроение.
Когда страсти, вызванные моим "нападением" на Центробанк, немного поулеглись, заявил предкам, что хочу обучаться в техническом ВУЗе информатике.
— Зачем? — удивился папа.
— Три ВУЗа это слишком, три даже ты не потянешь, — покачала головой мама.
— Потяну. Ну, а если... тогда один на потом оставим.
Папа засопел и удалился. Мама задумалась. Бабушка позвала к столу.
Зреющий конфликт опрокинула мама. Однажды пригласила меня в свой университет на лекцию по информатике. Ничего нового, ничего интересного я не услышал.
— Ну? — спросила мама в своём роскошном кабинете на кафедре.
И я сдался.
Дед отмазал меня от ментов и посчитал, что долг платежом красен. Примерно через полгода после инцидента позвонил:
— Чем занят?
— Ем, сплю, гуляю — ума набираюсь.
— Пора проверить сколько накопилось. Тут безобразие какое-то творится с компьютерной техникой — не посмотришь? Да кто бы знал! Спецы — ни тебе чета — с ног сбились. Но ведь ты у нас талант, верно? Короче, одевайся, сейчас за тобой заедут.
Я поменял домашнюю одежду на дорожную, сунул флешку в карман и стал ждать.
Кабинет деда, пожалуй, покруче, чем у мамы, по крайней мере, внушительнее.
— Что-нибудь надо? — поинтересовался его хозяин.
— Ничего. Отключу твой комп от общей сети?
— Делай, как знаешь. Машенька, чай, печенье, фрукты.
Вошла секретарша с подносом — миловидная женщина маминых лет. С таким любопытством рассматривала меня, что дед глухо покашлял в кулак.
Ну и что, подумал, всяк имеет право на личную жизнь, даже генерал — и сунул флешку в разъём.
— Внимание, Билли, вирусы!
— Они атакуют.
Дед басил над ухом.
— По почте червя заслали. Засел, подлюга, во "входящих" и на все команды "открыться" шлёт полчища вирусов. Настоящая диверсия.
— Билли?
— Они меня разрушают.
— Уходим, Билли!
— Попей чайку, Создатель, и успокойся на пару часиков — ты их наводишь на меня.
16.00
— Билли?
— Отстань!
18.00.
— Билли!
— Ещё не время.
20.00
— Билли?
Я с тревогой смотрел на негаснущий жёлтый глазок процессора.
— Ты жив? Отзовись.
— Да живой я, живой. Создал универсальное оружие. Включи звук, если хочешь услышать, как дохнут эти микробы.
Визг и вой дерущихся крыс наполнил кабинет.
Дед встрепенулся:
— Что там — шестерёнки не смазаны?
— Хуже — бой идёт святой и правый....
В полночь Билли попросил подключить генеральский ПК к общей сети. Дед достал из встроенного шкафа подушку и плед:
— Приляг.
Я мирно спал на генеральском диване, а Билли неутомимо сражался с полчищами вирусов, блокировал, не давая размножаться, червей, и уничтожил всех без следа. Сворачивая флешку с монитора, заметил, что Билли поправился на несколько килобайт. Впрочем, зная, как он мог ужиматься, то могли быть и мегабайты.
— Билли, ты за старое?
— В чём дело, Создатель?
— Спроворил шпионскую информацию?
— Ничего сверх того, что было — только новое антивирусное ружьё. Шедевр! Моё изобретение.
— Молодец.
— А то.
— Молодец, — сказал мне дед. — Это аванс — всё существенное после.
