— Предатель и клятвопреступник, ну да, — сказал Джейми сухо. — Понимаю. Мистер Форбс... это, должно быть... Нил Форбс, адвокат? — в его словах прозвучал легкий сарказм, и по понятным причинам.
Несколько лет назад Форбс сватался к Брианне, подбадриваемый Джокастой Камерон, тетей Джейми. Бри не слишком вежливо его отвергла, и некоторое время спустя он отомстил, похитив ее и отдав в руки печально известного пирата. Вследствие чего положение дел приобрело весьма грязный характер: взамен Джейми похитил престарелую мать Форбса, — хотя пожилой леди приключение понравилось, — а Йен-Младший отрезал Форбсу ухо. Телесные раны, может, и зарубцевались со временем, но я не могу представить никого, кто меньше Форбса хотел бы воспевать хвалы Джейми.
— Да, — сказала Мириам, но я заметила неуверенные взгляды, которыми обменялись миссис Белл и Лиллиан.
— Что именно говорил обо мне мистер Форбс? — спросил Джейми. Все три леди побледнели, а Джейми вопросительно вскинул брови. — Что? — повторил он с определенной резкостью, адресуя вопрос непосредственно миссис Белл, в которой сразу же определил самое слабое звено в семейной цепи.
— Он сказал, это очень хорошо, что вы мертвы, — слабо отозвалась леди, после чего ее глаза закатились, и она повалилась на пол, словно мешок с овсом.
ХОРОШО, ЧТО У ДОКТОРА ФЕНТИМЕНА я приобрела флакончик нюхательных солей. От них миссис Белл тут же очнулась и принялась чихать. Она задыхалась и ловила ртом воздух, поэтому дочери помогли ей улечься на кровать. К счастью, именно в этот момент принесли вино, и я налила щедрые порции для всех присутствующих, не забыв оставить порядочного размера кружку и для себя.
— Ну, хорошо, а теперь, — сказал Джейми, медленно обводя женщин пронзительным взглядом, от которого у любого негодяя слабеют коленки, и он тут же признается во всем, — расскажите мне, где вы слышали, как мистер Форбс говорил о том, что я умер.
Заговорила мисс Лиллиан, которая поудобнее устроилась на кровати, положив в руку на плечо матери, как бы защищая.
— Я это слышала. В таверне Саймонда. Мы тогда еще находились в Уилмингтоне, прежде чем приехали сюда, чтобы поселиться у тети Бёртон. Я пошла принести кувшин горячего сидра — это было где-то в феврале, и все еще стояли холода. Ну, так вот, женщина — Федри ее зовут, она там работает, — ушла, чтобы налить и разогреть для меня сидр. Пока я ждала, вошел мистер Форбс и заговорил со мной. Он знал об отце и выражал сочувствие, спрашивал, как мы справляемся... Потом вышла Федри с кувшином, и он ее увидел.
Разумеется, Форбс узнал Федру, которую много раз встречал в Речной Излучине — плантации Джокасты. Выразив величайшее удивление тем, что она здесь, он потребовал объяснений и получил соответствующим образом модифицированную версию правды — в которой Федра, конечно же, превозносила доброту и заслуги Джейми в ее освобождении.
Тут я булькнула в кружку. Федра отлично знала, что случилось с ухом Нила Форбса. Тихая, учтивая девушка, Федра, однако, не упускала возможности втыкать булавки в тех, кто ей не нравился — а я точно знала, что Нила Форбса она не любила.
— Мистер Форбс сильно покраснел — вероятно, это от холода, — тактично сказала Лиллиан, — и сказал, да, он слышал, что мистер Фрейзер всегда с большим вниманием относился к неграм... Боюсь, он сказал это весьма гадко, — добавила она, бросив на Джейми извиняющийся взгляд. — А потом мистер Форбс рассмеялся, хотя и пытался сделать вид, что кашляет. И сказал, мол, какая жалость, что вы и вся ваша семья — все превратились в угольки, и что без сомнения в бараках рабов будут слышны великие стенания.
Джейми подавился, потому что как раз в этот момент глотал вино.
— Почему он так думал? — потребовала я ответа. — Он сказал?
Лиллиан горячо закивала.
— Да, мэ-эм. Федри тоже его об этом спросила... Думаю, она считала, что он так говорит только для того, чтобы расстроить ее — и мистер Форбс сказал, что прочитал об этом в газете.
— В 'Уилмингтонском вестнике', — вмешалась Мириам, которой явно не нравилось, что ее сестра захватила всеобщее внимание. — Мы, конечно, газет не читаем, а с тех пор, как папочка... ну, гости к нам редко теперь приходят.
Она невольно опустила глаза, а рукой машинально разгладила передник, чтобы спрятать большую заплатку на юбке. Беллы выглядели опрятными и ухоженными, а их одежда когда-то была хорошего качества, но несколько потерлась на рукавах и по подолу. Я подумала, что дела мистера Белла заметно ухудшились — как из-за его отсутствия, так и из-за вмешательства войны.
— Моя дочь рассказала мне о встрече, — миссис Белл настолько оправилась, что смогла сесть, зажав между ладонями чашку с вином. — И потому, когда прошлым вечером сосед сказал мне, что встретил вас в доках... скажу вам, я даже не знала, что и подумать, но предположила, что, должно быть, произошло какое-то недоразумение... Ну, в самом деле, нельзя же сегодня верить всему, что читаешь — газеты нынче просто одичали. А мой сосед упомянул, что вы ищете корабль в Шотландию. Поэтому мы подумали... — она умолкла, и, смущаясь, спрятала лицо в чашке с вином.
Задумавшись, Джейми потер пальцем нос.
— Да, хорошо, — медленно сказал он. — Это правда, что я намереваюсь отправиться в Шотландию. И, разумеется, я буду рад поспрашивать о вашем муже и помочь ему, если смогу. Но у меня нет пока возможности найти корабль. Эта блокада...
— Но мы можем добыть для вас корабль! — нетерпеливо перебила Лиллиан. — В том-то и дело!
— Мы думаем, что можем помочь вам сесть на корабль, — поправила Мириам. Она смотрела на Джейми, задумчиво прищурившись, словно пытаясь раскусить его характер. Он слегка улыбнулся, показывая, что понимает ее недоверие, и спустя миг она неохотно улыбнулась в ответ.
— Вы мне кого-то напоминаете, — сказала она. Определенно, кто бы это ни был, он ей нравился, потому что Мириам кивнула своей матери, давая согласие. Миссис Белл вздохнула с облегчением, ее плечи немного расслабились.
— У меня по-прежнему есть друзья, — с оттенком вызова сказала она. — Несмотря... ни на что.
Среди этих друзей был человек по имени ДиЛэнси Холл, который владел двухмачтовым рыболовецким судном, и — как и половина города, наверное — если выпадал случай, пополнял свой доход контрабандой.
Холл сказал миссис Белл, что ожидает корабль из Англии, который прибудет в Уилмингтон где-то на следующей неделе или чуть позже — ну, если только по пути его не захватят или он не потонет. И сам корабль, и груз — собственность одного из местных Сынов Свободы, поэтому в Уилмингтонскую гавань сунуться они не рискнут, ведь там все еще торчат два английских военных фрегата. Потому корабль затаится невдалеке от гавани, где небольшие местные суденышки разных мастей смогут его встретить, выгрузить поклажу и незаметно перевезти ее на берег. После чего корабль отправится на север к Нью-Хейвену, чтобы там снова загрузиться.
— И потом направится в Эдинбург! — вставила Лиллиан, ее лицо просияло надеждой.
— Родственника моего отца в Эдинбурге зовут Эндрю Белл, — перебила Мириам, чуть приподняв подбородок. — Его там хорошо знают, полагаю. Он печатник, и...
— Малыш Энди Белл? — оживился Джейми. — Тот, кто напечатал Большую энциклопедию?
— Он самый, — удивленно произнесла миссис Белл. — Не хотите ли вы сказать, что знаете его, мистер Фрейзер?
И тут Джейми по-настоящему расхохотался, заставив всех Беллов вздрогнуть.
— Много же вечеров я скоротал в таверне с Энди Беллом, — уверил он их. — На самом деле, именно к нему я и собирался заехать в Шотландии, поскольку в его мастерской хранится мой печатный станок. Ну, по крайней мере, я надеюсь, что так и есть, — добавил он, хотя его веселость не испарилась.
Эта новость — наряду с добавкой вина — воодушевила женщин-Беллов сверх меры, и когда они, раскрасневшиеся от возбуждения, наконец, ушли, то щебетали между собой, словно стайка добродушных сорок. Выглянув в окно, я увидела, как они идут по улице, прижавшись друг другу, оживленные и полные надежд, то и дело пошатываясь от вина и эмоций.
— Мы не только поем, но еще и танцуем также хорошо, как и ходим, — пробормотала я, глядя им вслед. (строчка из песни 'Tighten up' — 'Подтянись!', американской вокальной ритм-н-блюзовой группы 'Арчи Белл и Дреллс' из Хьюстона, штат Техас, весьма популярная в 1968 году, — прим. пер.).
Джейми удивленно на меня посмотрел.
— Арчи Белл и Дреллс, — объяснила я. — Не бери в голову. Думаешь, это безопасно? Этот корабль?
— Боже, нет, — он содрогнулся и поцеловал меня в макушку. — Если не брать во внимание штормы, короедов, плохо уплотненные швы, деформированную обшивку и тому подобное, есть еще вопрос с английскими военными кораблями в гавани и частниками за ее пределами...
— Я не о том говорила, — перебила я. — Это все так или иначе подразумевалось изначально, правда? Я имела в виду владельца — и этого ДиЛэнси Холла. Миссис Белл думает, что знает, каковы их политические взгляды, но... — но сама мысль о том, чтобы полностью вручить себя — и наше золото — в руки незнакомых людей жутко нервировала.
— Но, — согласился Джейми. — Да, я хочу пойти и поговорить с мистером Холлом прямо завтра с утра. И, может быть, с месье Бичемом также. Пока же... — он легонько провел рукой по моей спине и обхватил мои ягодицы. — Йен со своим псом вернутся не раньше, чем через час. Не хочешь ли еще вина?
'ОН ВЫГЛЯДИТ КАК ФРАНЦУЗ', — думал Джейми. И, надо сказать, здóрово выделяется в Нью-Берне. Бичем только что вышел из склада Фороугуда Нортрупа и остановился, беседуя с самим хозяином. Налетевший от воды бриз развевал шелковую ленточку, которая сзади связывала его темные волосы. Как Клэр его и описывала — элегантен, но не то чтобы щеголь — не совсем, хотя одет со вкусом и дорого. 'Очень дорого', — подумалось Джейми.
— Он выглядит как француз, — заметил Фергюс, повторяя мысли Джейми.
Они сидели у окна в 'Винбуш' — таверне средней руки, в которую захаживали рыбаки и работники складов. Атмосфера внутри состояла из смешанных в равных частях запахов пива, пота, табака, дегтя и застарелых рыбьих кишок.
— Это его корабль? — наморщив лоб, спросил Фергюс и кивнул в сторону весьма опрятного черно-желтого одномачтового шлюпа, который мягко покачивался, стоя на якоре в некотором отдалении.
— Это корабль, на котором он приплыл сюда. Не могу сказать, владеет ли он им. Но его лицо тебе не знакомо?
Фергюс придвинулся ближе к окну, почти прижавшись лицом к дрожащему стеклу в попытке лучше разглядеть месье Бичема.
Джейми же, держа кружку пива в руке, изучал лицо самого Фергюса, и ему пришло в голову, что, несмотря на то, что тот с десяти лет жил в Шотландии, а последние десять лет или больше — в Америке, он по-прежнему выглядел французом. И дело было не только в чертах лица — что-то в строении костей, возможно.
Кости лица Фергюса сильно выделялись: подбородок, настолько острый, что им можно резать бумагу, выдающийся клювообразный нос и глубокие глазницы под выступающим высоким лбом. Откинутые с этого лба назад густые темные волосы были подернуты сединой, и, увидев это, Джейми почувствовал себя странно, потому что в его душе образ Фергюса оставался неизменным — десятилетний сирота-карманник, которого он вытащил из парижского борделя. И этот образ чуднό накладывался на красивое худое лицо перед ним.
— Нет, — наконец сказал Фергюс, снова усаживаясь на лавку и качая головой. — Я никогда его не видел.
Глубоко посаженные темные глаза Фергюса зажглись любопытством и подозрением.
— И в городе его тоже никто не знает. Хотя я слышал, что он интересовался этим Клоделем Фрейзером в Галлифаксе и Эдентоне, — ноздри Фергюса раздулись от удовольствия: Клодель — единственное имя, которое у него было, так его назвали при рождении. 'Хотя вряд ли, — подумал Джейми, — вне Парижа в последние тридцать лет его кто-нибудь использовал'.
Джейми открыл, было, рот, чтобы заметить: 'Надеюсь, ты был весьма осторожным в своих расспросах?' — но передумал и просто допил пиво. Фергюс не стал бы удачливым печатником в эти ужасные времена, если бы не умел быть осторожным.
— Он тебе никого не напоминает? — вместо этого спросил Джейми. Фергюс удивленно на него взглянул, но снова вытянул шею, перед тем как, качая головой, сесть на место.
— Нет, а должен?
— Я так не думаю, — признался Джейми, но был рад, что Фергюс это подтвердил.
Клэр высказала мысль о том, что мужчина мог оказаться каким-нибудь ее родственником, возможно, прямым предком. Она старалась говорить непринужденно, сама отвергая высказанную идею, но он видел свет желания в ее глазах, и его это тронуло. Тот факт, что в своем времени у нее не было семьи или близких родственников, всегда казался ему чем-то ужасным, даже если он и понимал, что во многом это из-за ее преданности ему самому.
Держа эту мысль в голове, Джейми очень внимательно вглядывался в лицо Бичема, но не увидел ничего, что напоминало бы ему Клэр — не говоря уж о Фергюсе.
Джейми думал, что вряд ли самому Фергюсу приходила в голову идея о том, что Бичем на самом деле мог оказаться его реальным родственником. Он был абсолютно уверен: Фергюс считал Фрейзеров из Лаллиброха единственной семьей, не считая Марсали и детей, которых любил со всем пылом своей страстной натуры.
В настоящий момент Бичем прощался с Нортрупом, отвесив ему самый настоящий парижский поклон, сопровождаемый помахиванием шелкового платочка. 'Как удачно, что мужчина вышел из складов и остановился прямо перед нами', — подумал Джейми. Позже, днем, они собирались пойти и понаблюдать за ним, но его своевременное появление избавило их от этих забот.
— Это хороший корабль, — заметил Фергюс, переключив внимание на шлюп, который назывался 'Охотница'. Раздумывая, Фергюс оглянулся на Джейми. — Ты уверен, что не хочешь разузнать о возможности плыть с этим месье Бичемом?
— Да, уверен, — сказал Джейми сухо. — Отдать себя и мою жену во власть человека, которого я знать не знаю, чьи мотивы подозрительны, да еще и на крохотной лодочке посреди бескрайнего моря? Даже тот, кто не страдает от морской болезни, содрогнется от перспективы, нет?
На лице Фергюса появилась широченная улыбка.
— Миледи снова собирается навтыкать в тебя кучу иголок?
— Собирается, — ответил Джейми довольно сердито.
Он ненавидел, когда его многократно протыкали, а еще больше ему не нравилось появляться в таком виде на публике — даже в ограниченном пространстве корабля — сверкая иголками, словно какой-нибудь заморский дикобраз. Единственное, что могло заставить его терпеть, — понимание, что если он этого не сделает, то будет выворачивать свои кишки наизнанку дни напролет.
Но Фергюс не заметил его недовольства — он снова приник к окну.
— Nom d'nom ('Черт возьми!' (фр.) — прим. пер.), — сказал он тихо, но так испуганно, что Джейми тут же повернулся, чтобы посмотреть.
Бичем, все еще находящийся в поле зрения, уже довольно далеко прошел по улице, но вынужден был остановиться, и выглядел так, словно исполняет некий вид несуразной джиги. Это было достаточно странно, но больше беспокоило то, что перед Бичемом, присев на корточки, туда-сюда прыгал сын Фергюса Герман, похожий на заведенного лягушонка.
