Полковник оглядывался по сторонам, а его помощники переговаривались с медсестрами.
— Леди, — пьяный уоррент-офицер вышел вперед и вежливо поклонился медсестрам. — Дженнлльмены... — он кивнул лейтенантам. — Сэр... — новый поклон.
Полковник одарил уоррента очень неприятным взглядом. Медсестры рассмеялись. Когда уоррент повернулся, чтобы уйти, полковник несколько расслабился. Но в тот момент, когда наступила тишина и каждый взгляд был прикован к этой сцене, пьяный перданул с таким звуком, что у всех замерло сердце.
Полковник, его люди и медсестры подскочили. Побагровевший полковник начал подниматься из кресла, вероятно, чтобы убить наглеца. Но вдруг в клубе вновь стало шумно. Все хохотали. Каждый чувствовал себя, словно честь так пердануть выпала ему самому и полковник это понял. Он беспомощно осел обратно в кресло. Медсестры объяснили, что им пора обратно, и прямо сейчас.
Фаррис сказал:
— Пожалуй, вам, ребята, хватит пить и пора по домам. Завтра у нас большое задание.
Оно не было особо большим, просто долгим. Когда я вернулся из отпуска, мы выполняли ежедневные задания в горах, в сорока и пятидесяти милях к северу от Анкхе. Каждый день, с 0500, мы брали на борт 'сапог' в зоне Гольф или в точке дозаправки, доставляли их в горы, высаживали в разных зонах, а потом забирали раненых и убитых у патрулей, которые уже были развернуты.
Для пилотов все это было не слишком плохо. Нас не убивали. 'Сапоги', однако, хотя и не оказывались побеждены, несли потери от постоянного снайперского огня и коварных мин-ловушек.
После недели перевозок раненых и мертвых пол и переборки грузовой кабины здорово испачкались. Под сиденьями собралась засохшая кровь, а к металлу прилипли всевозможные клочки мяса. Когда становилось совершенно необходимо отмыть вертолет и вывести запах, пилот делал заход на мост, ведущий к Анкхе и сажал машину в воду.
Помывка 'Хьюи' вызвала к жизни новую индустрию среди жителей Анкхе. Стоило нам приблизиться к мосту, как местные ребятишки сбегались к песчаным отмелям, готовые поработать.
Единственное, о чем нам приходилось беспокоиться, так это о том, чтобы не залить электронику. На все остальное ниже уровня пола вода не действовала. Я зависал над отмелями, держа полозья под водой, пока не находил место с нужной глубиной. Если вы следите за рулевом винтом, то все это безопасно. Стоило двигателю умолкнуть, как ребятишки хватали щетки и ведра и принимались отскребать машину. Борттехник, как правило, снимал сиденья, чтоб было удобней.
Я снимал ботинки и носки, клал их на верх приборной панели, закатывал штанины и добирался до берега. Пока я стоял на отмели, борттехник наблюдал, как идет дело, а основную часть работы выполняли мальчишки. Они даже забирались на крышу и заливали воду в выхлопную трубу — совершенно ненужный признак усердия.
Это был не единственный бизнес, процветавший на отмелях. Во-первых, была еще и 'Кока-Кола'. Во-вторых, русалки. Кока-кольное дело шло на эксклюзивной территории. Девочку, работавшую там, где я обычно приземлялся, звали Лонг. К отмелям летать приходилось часто и мы хорошо знали друг друга.
Лонг было лет десять, ее черные волосы спускались до талии. Глаза у нее были черные, а кожа темнее, чем у большинства вьетнамцев. Очень славная, радостная маленькая девочка.
— У тебя есть жена? — спросила она, когда мы встретились впервые. Я сказал, что да.
— Она такая высокая, как ты?
— Нет, у нее рост до моего подбородка.
— Ой, какая высокая. А у нее волосы на руках, как у тебя?
— Не как у меня, как у тебя, — и я легонько погладил пушок на ее руке.
— О, это хорошо, — и она засмеялась. Ей не приходилось видеть европейских женщин.
За несколько месяцев мы стали друзьями. Обычно, пока 'Хьюи' отмывали, Лонг усаживалась рядом со мной на песчаном берегу и говорила о том, как будет хорошо, когда война закончится. Она считала, что это будет очень скоро. Вокруг ходили слухи о начале мирных переговоров [40]. Она не могла представить, что ВК способны победить солдат, марширующих по небу.
Когда вертолет был отмыт, борттехник, как правило, давал ему немного просохнуть. А потом раздевался и отправлялся 'поплавать'. На такое спортивное и оздоровляющее поведение его вдохновляли девушки постарше, которые оккупировали островки ниже по течению и изображали из себя русалок.
Русалки появились на реке на следующий же день после того, как из-за высоких показателей социальных болезней генерал закрыл Анкхе. Пока близ города строилась деревня, управляемая американцами и пользующаяся дурной славой, русалочий бизнес процветал. Сам я никогда не отдавался на волю течения, но судя по тому, что видел, и в самом деле получалось очень неплохо.
Рано или поздно вертолет просыхал, а борттехник возвращался с улыбкой на лице. Лонг поднималась, чтобы попрощаться. Стоя, она была всего на несколько дюймов выше меня, когда я сидел.
— До свиданья, Боб. Всего хорошего, — и она, улыбаясь, бежала продавать свои товары к другим 'Хьюи', садившимся на отмелях.
Когда я вел машину к реке, то обычно пытался научить борттехника элементарным приемам пилотирования, чтобы если пилота ранят, он мог взять управление и опустить вертолет на землю, как говорится, одним куском. Результаты разочаровывали, потому что для их достижения никогда не хватало времени. Как следствие, мне ни разу не попался борттехник, который сумел бы выполнить самый рудиментарный заход.
То, что казалось мне самым элементарным человеческим умением — удержать вертолет в висении — почему-то не давалось даже самому толковому борттехнику. Но среди всех, кого я пытался учить, Ричер стоял особняком. Я летал с ним столько, что он почти научился зависать. И считаю, что в случае чего он смог бы посадить машину одним куском. Или двумя.
Ходили слухи, что в Иадранг опять становится жарко. Первый Девятого вынюхивал там врагов, а мы по-прежнему возили 'жопы с мусором' по окрестностям базы. От таких полетов вертолетчики уставали, а машины страдали от механических эквивалентов апатии и разгильдяйства. Пригодных к полетам было меньше 50 процентов. В тот самый день, когда сбили 'Чинук', четыре 'Хьюи' в нашей роте были повреждены просто из-за неуклюжего пилотирования. Общая реакция на новость была такой: теперь водить надо на четыре 'Хьюи' меньше. Все вымотались.
Как-то во второй половине дня в мой экипаж назначили свеженькое пополнение — капитана Герца. Другого новичка пристроили к Нэйту и мы собирались слетать в Кинхон и обратно, чтобы выяснить, что из себя представляют эти ребята.
Когда небо у нас за спиной стало тускло-оранжевым, мы пересекали перевал Анкхе, направляясь на восток. Герц управлял машиной с самого момента взлета. У него нормально получалось держаться рядом с Нэйтом. В воздухе мы немного поболтали. Он сказал мне, что в Штатах набрал большой налет.
В Кавалерии катастрофа в строю убила десятерых.
Мы слышали доклады и о других катастрофах, по всей стране. Умение летать в строю ночью было абсолютно критично. Крохотный проеб одного человека может угробить кучу людей — если винты схлестнутся.
Как только стемнело, Герц начал отставать от Нэйта. Я воодушевил его на то, чтоб придвинуться ближе. На слишком большой дистанции вы теряете перспективу ведущей машины.
— Подойди ближе, так, как днем в строю летаешь.
Герц приблизился к Нэйту примерно на два диаметра винта. К несчастью, еще он начал раскачиваться, то слишком удаляясь, то слишком сближаясь. Пытаясь погасить раскачку, он действовал слишком резко. Я молчал. Еще раз качнувшись в сторону Нэйта, он испугался и отстал еще сильнее.
— Надо ближе, — сказал я. — Если бы мы шли в нормальном строю, то всем бы крови попортили. А если Нэйт прямо сейчас решит сделать левый разворот, мы об этом не узнаем, пока не окажемся прямо над ним.
— Я просто для безопасности сдал назад.
— Знаю. Поверь на слово, ближе безопасней.
— Ладно.
Как только он занял нужное место, то опять начал раскачиваться. Как маятник — то к Нэйту, то обратно. Одно из двух: либо он знал какой-то совсем уж хитрый вертолетный фокус, либо у нас с Нэйтом получится коктейль из лопастей. В самый последний я понял, что никакого фокуса он не знал и схватил управление.
— Взял, — я резко взял ручку на себя и вернул нас на место.
— Это почему?
— Потому что ты врезался бы в Нэйта.
— Я и близко не был, — сказал Герц.
— Ты был достаточно близко, чтобы мне пришлось взять управление.
— Ну, я так не думаю.
— Хорошо, мы здесь в твоих интересах, не в моих. Давай еще раз.
Он опять взял управление и опять начал раскачиваться. Думаю, проблема у него была в страхе столкновения. Страх рациональный, но неправильно повлиявший на его оценку ситуации. Он реагировал слишком резко, наслаивая ошибки друг на друга, пока они не выходили из-под контроля. Когда его дико отшвырнуло назад, я спросил:
— Ты в порядке?
— Вас понял, — ответил Герц. Потом его понесло к Нэйту и я вновь взял управление:
— Взял.
Вот тут он вскипел:
— Так у меня управление не отбирал еще никто, и уж точно не уоррент!
Ах, так здесь у нас, значит, лакированный сноб, который ненавидит уоррентов.
— Что ж, капитан, сам я считаю, что ты должен благодарить меня за спасение твоей жизни. Мне ночные тренировки нужны, как лишняя дырка в жопе.
— Когда вернемся, я подам на тебя рапорт за нарушение субординации.
— Точно-точно. Ладно, пора и поворачивать. На обратном пути ведомым будет Нэйт. А ты возьмешь управление и развернешь эту штуковину на запад. Отдаю.
Герц взял управление. На обратном пути к зоне Гольф мы молчали. Я подумал, не положить ли машину в крутой вираж, отстегнуть ему ремни, открыть дверь — и одним мудаком меньше. Но это было невозможно.
Герц выполнил очень неплохой заход. Сказать по правде, единственное, что с ним было нехорошо — вот эта раскачка в строю. Я мог бы ему помочь, если бы он просто расслабился. На земле он распахнул дверь и выскочил наружу. Я заполнил журнал, записав себя, как командира, а Герца как второго пилота.
— Ну, как прошло? — спросил Гэри, когда я бросил свои вещи на койку.
— Паршиво. Этот новенький, Герц, собрался угробить меня с Нэйтом, а когда я перехватил управление, обиделся.
— А-а. Я только что слышал, как он на Фарриса орет.
— Чего говорит?
— Точно не скажу, но твое имя он назвал не раз.
Вошел ухмыляющийся Нэйт:
— Ну, Мейсон, здорово ты нового капитана взбесил.
— Да уж знаю. Он сказал, что подаст рапорт за нарушение субординации. Может, меня домой пошлют до срока.
— А вот тут тебе не повезло, — Нэйт уселся на мою скамейку. — В конце концов, Фаррис его отодрал.
— Правда? И что сказал?
— Сказал, что неважно у кого какое звание, а командиром был ты. И еще сказал: 'Если Мейсон говорит, что ты шел слишком близко, значит, ты шел слишком близко'.
— Правда?
— Ну, — Нэйт вертел в руках пластмассовую шахматную фигурку с доски, на которой я расставил шахматы до вылета. — А еще Герцу придется перед тобой извиниться.
Тут мне стало по-настоящему хорошо.
— Сгоняем партийку? — Нэйт взял две пешки.
— Никогда не откажусь, — ответил я.
Часть 3
Блюз стариков
Глава 10
Отстранен от полетов
Но маленькие люди все прибывали, ковыляя своей неуклюжей походкой, печатью всей жизни, в которой им приходилось носить на шестах тяжелые грузы.
Бернард Б. Фолл, 'Нью-Йорк Таймс Мэгэзин', 6 марта 1966.
Когда первый взвод девятой роты высадился в районе Чупонг, они захватили бойца АСВ, рассказавшего, что здесь еще как минимум тысяча человек. Через считанные секунды после этого взвод был прижат к земле плотным огнем. При попытках его эвакуации были сбиты два слика и погибли пятнадцать человек.
Для многих из нас это стало плохой новостью. Стратегия истощения превращалась в непрерывный цикл все новых захватов одних и тех же территорий.
— Хули никто не пошлет туда побольше войск? — сказал Коннорс. — Это все равно, что затыкать пятьдесят дыр одним пальцем!
Неделю за неделей журналы писали о потерях противника, которые, как мы знали, раздувались за счет крестьян. Цитировали генералов, говоривших, что мы обратили врага в бегство. Цитировали и Эл-Би-Джея, сообщавшего, что победа не за горами.
Теперь периметр зоны Гольф был заминирован, его обшаривали прожекторами, патрулировали и охраняли. За семь месяцев ВК смогли выпустить через него лишь несколько минометных мин, а преодолеть его сумела лишь горстка человек.
Когда восточный разум натыкается на такое сложное препятствие, то в поисках решения пускает в ход некое ментальное дзю-до. ВК задали себе вопрос: как проверить наши линии обороны, использовав американские вертолеты?
— Мейсон, ты с Реслером отправляешься к мосту и привезешь каких-то пленных, — сказал Фаррис.
Мы с Гэри поднялись в воздух с третьей стоянки и долетели до маленького поля возле юго-восточной части периметра. К нам подбежал второй лейтенант, державший свою М16 за прицел.
— У нас для вас двое подозреваемых, — сказал он. И указал на двоих детей; им было лет по двенадцать. Они улыбались 'сапогам', угощавшим их шоколадками. Один неумело курил сигарету.
— Вот эти? — спросил я.
— Ну да. Мы их поймали слишком близко от периметра.
— Может, они не знали, что туда нельзя.
— Все они прекрасно знали. У нас приказ, задерживать каждого, кто подойдет слишком близко. Доставите их в клетку.
— Это где?
— Где финансовый отдел, знаете?
— Ага.
— В общем, на поле рядом есть загон из колючей проволоки. Легко найдете.
— Ладно.
Лейтенант подтолкнул пленников к вертолету. Лица у тех осветились совершенно детской радостью и они побежали к машине.
— А им не надо, скажем, глаза завязать? — спросил Гэри.
— Не, это ж дети, — ответил лейтенант.
Один из мальчиков уселся на сиденье, а второй свесил ноги из дверей, так, как сидели 'сапоги'. Мы с Гэри пристегнулись.
Возвращаясь к зоне Гольф, мы отклонились от маршрута и описали круг над расположением дивизии, чтобы войти на маршрут посадки после второго разворота. Мальчики смотрели во все глаза. Тот, что сидел на полу, толкнул второго и показал на что-то на земле. Оба рассмеялись.
Гэри сообщил на вышку, что мы идем к загону, и мы получили разрешение пройти над третьей стоянкой и дальше. Мы пересекли северный периметр, палатки пехоты, пролетели над сортирами и противоминометным радаром [41], над стоянкой 'Скайкрейнов' и длинными строями 'Хьюи'. За вертолетодромом мы облетели палаточные городки и двинулись к полю.
Двое служащих вышли, чтобы принять пленных. Улыбающиеся мальчики выскочили и помчались, куда им показали. По загону образованному проволочным заграждением трехфутовой высоты, бродили пять-шесть пленных. Один из них помахал мальчикам. Они закричали приветствия. Не самое лучшее место, чтобы провести время, но нам сказали, что здесь все равно никто надолго не задерживается.
