— Я же говорил, ты рушишь слишком опасные стены, — отбросив извечный сарказм, Аш горько улыбнулся. — Не шевелись, больно.
— Какое мне дело до твоих стен? Я не имею никакого отношения к твоему прошлому, эльф, — Рован безнадежно дернулся в руках друида, вздохнул и... остался.
Эйфория отступала, оставляя лишь горечь. Медовый яд, приправленный острым запахом крови, опасности, наслаждения, запрета. И невозможность разомкнуть кольцо рук. Приручил. Его? Себя? Горькое похмелье. Просто дышать, вдыхать запах такого близкого тела. Желанного. Чужого.
"Ты ведь сам хотел этого. Что же ты не рад? Чего испугался? Всё еще уютно в моих мыслях, когда знаешь, что могу с тобой сделать, что хочу с тобой сделать? Всё еще хочешь моей крови? Бери. Если готов платить. Тебя ведь устраивает цена, не так ли?"
"Я до сих пор хочу. Устраивает", — мысленно ответил вампир. Жар его тела спадал, постепенно останавливалось сердцебиение, погружая Рована в дневной сон.
* * *
Сколько прошло времени, сумеречник не знал, но проснулся из-за звука подкатившей повозки. Когда в пещеру вошла Ранко, глаза Аша были уже открыты.
— Ну, нет, я вам новую одежду не выдам, пока не приведете себя в порядок, — возвестила она вместо приветствия.
— Не ругайся, — сонно ответил Аш, осторожно убрал руку Рована, встал и, как был нагим, отправился к ручью, абсолютно не думая о том, что может кого-то смутить. Ранко точно не кажется смущенной, а мнение оборотня его не интересовало вовсе.
Вернувшись отмывшимся от крови и пыли, он взглянул на ученицу, и та молча протянула ему сверток с новой одеждой. Пара минут, и эльф стоял одетым, туника и штаны скрыли следы странной ночи и сражения; он выглядел посвежевшим и почти здоровым. Быстро собрав котомку, он кивнул девушке:
— Пойдем, нам больше незачем здесь быть.
— Пойдем, так пойдем. Зачем гонялись — непонятно, — уже привычно проворчала ученица себе под нос.
На мгновение повернувшись к спящему вампиру, друид собрал жалкие осколки вернувшейся магии, и хоровод синих искорок опустился на голову Рована венком из васильков. Долгий взгляд на прощанье.
"Спи. Еще встретимся. Ты знаешь, где меня искать".
Даже если эльф и хотел остаться, то понимал: это невозможно. Необходимо залечить раны, восстановить силы. Иначе следующая ночь может стать последней. Для обоих. Он прекрасно знал, что не сумеет сдержаться, и они снова будут беспощадно рвать друг друга на части. И вампир переступит черту в попытке выпить эльфа без остатка. И на краю смерти проснется зверь. Погибнут оба. Возможно, сумеречник и считал такую смерть самой желанной, но не хотел, чтобы всё закончилось, так и не начавшись, — пока он так и не понял тайну потерянной памяти. Поэтому уходил. Пока еще мог уйти.
— Пойдем, — повторил Аш, обнимая Ранко за плечи и выводя из пещеры. Ученица покосилась на его руку, но не убрала ее. День был пасмурным, и это радовало: можно не прятаться в плащ от прямых солнечных лучей. В воздухе пахло грозой. Или, возможно, сам друид походил на каприз погоды.
* * *
— Проклятье! Как же так?
— Не понимаю, я всё сделал, чтобы он пошел в этот лес. Он обречен был там погибнуть.
— Он не погиб! Они встретились, и... и...
— Да вижу я!
— Как же так? Никому не дано уйти с пути, если его проложил сам Арк...
— Кто же знал, что эльф побежит его спасать?
— Да при чем тут эльф? Он не бог, не в его силах спасти того, чей путь Уже прервался!
— Йут?!
— Ага, она. Счастливо плескаться теперь.
— Ты видишь, чем всё это закончится?
— Нет, я вижу только пепел.
— Проклятье!
Часть пятая
Осколки и ключи
Глава первая
Старейшины Совета ходили мрачнее тучи: такого непотребства и кощунства они не ожидали. Верховный жрец был в ярости — мало того, что посох похитили, так еще и треть леса разворотили. И много времени и сил уйдет на залечивание ран земли: придется созывать друидов со всех концов клана и стараться, не покладая рук. Но и насчет посоха рассиживаться не стоило. Однако большинство воинов пострадали в переделке, а маги заняты исцелением как пострадавших, так и леса.
— Эй, ты ведь Нэл?
— Да, Нэринилор. Сменился с караула южных границ, иду на отдых.
— Отставить отдых, отправишься на поиски посоха.
— Я?!
— Да, ты. Я и рад бы послать более опытного, но выбирать не приходится, — вздохнул жрец. — Так что слушай. Ветер с Нейтральной веет. Скорей всего, похищение посоха заказали через тамошнего вербовщика. Твое дело не в том, чтобы его вернуть, — это, скорей всего, не по силам одному стрелку. Но вот узнать, у кого он теперь находится, вполне сумеешь. Всё же ты еще и следопыт.
— Ага. Понял. Когда идти? — пробормотал ошарашенный таким раскладом юноша.
— Вчера! — не выдержав, рявкнул Верховный.
— Понял, — Нэл догадался, что вопросы до добра не доведут и, развернувшись на пятках, побежал собираться.
* * *
Спустя две недели пути, а вернее, бега, Нэринилор прибыл в Нейтральную и методом несложных вычислений нашел контору вербовщика, к которому предстояло заявиться в первую очередь. Пыльные шумные улицы города раздражали. Не могли не раздражать лесного жителя, привыкшего к тишине и первозданности природы. В контору лучник не вошел — вломился. И далеко не в самом благостном расположении духа.
— Это ты вербовщик? — спросил он пожилого оборотня, сидевшего за столом. В комнате больше никого не было.
— Ну, я. А ты, никак, новеньким будешь? Что-то зачастили эльфы в наемники идти, — вербовщик изучал какие-то бумаги и взгляда на вошедшего не поднимал.
— Ты кого наемником обозвал, совсем ослеп на старости лет? — гордость Нэла была задета, и не прошло секунды, как он сгреб за ворот оборотня и вынудил посмотреть на себя.
— Батюшки-светы, обознался. Из клана по делу прислали? Уж прости старика, слаб глазами, — спокойно ответил вербовщик. Он давно привык и не к такому, и реагировать на вспыльчивость всяких там ушастых не собирался.
— По делу. Спросить тебя велели, кто посох заказал. Наемник мне не нужен, нет никакого толку от него, всё равно от тебя задание получал, — стрелок немного успокоился, но ворот не отпустил.
— Угу, правильно мыслишь, наемника я не сдам. Своими работничками не разбрасываюсь, — оборотень продолжал излучать убийственное спокойствие.
— Ты заказчика назови! — снова начал закипать эльф, видя, что дело с мертвой точки двигаться не думает.
— Вот ты смешной. А мне почем знать, кому ваш посох понадобился? Или считаешь, что по таким делам в открытую приходят?
— А? — растерялся Нэринилор, секунду поразмыслил, и понял, что вербовщик не врет.
— Что — а? Посредника прислали, и, поди, разберись, какому клану он служил. Таких быстрехонько убирают.
— И что теперь? — совсем растерялся незадачливый следопыт, оставил в покое ворот оборотня и присел на край стола.
— Ну, как это что? Ты же не с пустыми руками пришел. Небось, старейшины давали указания на сей счет.
— Давали, — вздохнул эльф. Ему хотелось сохранить казну и со всем справиться самостоятельно. Показать старейшинам, что не зря именно ему поручили это дело. Да только вот не вышло, как хотелось. Тяжелый кошель лег на стол.
— Там десять тысяч золотых. Дай мне в помощь того, кто сможет найти виновных.
— Вот это совсем другой разговор. Теперь надейся на удачу, чтобы помощник быстро нашелся. Есть на примете несколько, но все далеко. Но ты ведь веришь в удачу, не так ли? Может, прямо сейчас в дверь и войдет тот, кто тебе нужен. Но скорей всего, это будет не эльф, так что свою гордыню придержи.
— Да понял я, понял. Странно было бы увидеть эльфа-наемника, — тоскливо произнес Нэл. Бездействие съедало его хуже спешки.
— Есть и такие, но с ними точно не поладишь, — усмехнулся вербовщик, но к кошелю не притронулся. Тут сработала хитрость: лучше всё отдать тому смельчаку, кто решится стать компаньоном сумеречного эльфа в поисках, а самому этих денег не касаться. Здесь жадность лучше придержать — остаться бы невредимым.
Дверь наконец-то отворилась, впуская молодого парня. Длинные серебристые волосы, летящая походка и тонкие черты лица указывали на то, что он не человек, а если и смертный, то совсем не простой. Хмурясь, эльф молча наблюдал за беседой вербовщика и незнакомца. Что-то подсказывало: именно его ждал оборотень.
— Так что, берешь его? Или кого другого подождешь? Однако если Ург его рекомендует, это неспроста, — закончив разговор, произнес хозяин конторы. Глаза Нэла и юноши на мгновение встретились. Становилось похоже на то, что выбора у эльфа нет. Бери, что дают, и не жалуйся.
— Хитришь ты, бестия. Но если от него толку будет мало, с тебя же первого спрошу, — Нэринилор сгреб со стола до сих пор лежавший в неприкосновенности кошель и сунул в руки сереброволосому:
— Пойдешь со мной. Воров искать, — и повернулся к оборотню снова:
— Как выглядел тот посредник?
— Да обычно выглядел. Человечишка, из себя неприметный, таких девятьсот девяносто девять на тысячу. Вот только шрам через правую щеку. И еще, заходил он вчера, — поведал вербовщик, что помнил. Или — что посчитал возможным сказать.
Эльф был взъерошен и сердит. Мало того, что пришлось топать в такую даль и дышать смрадным городским воздухом, — так еще и ничего путного не узнал. Оставалось положиться на удачу и по скудному описанию искать посредника, а из него уж душу вытрясать, спрашивая, кто его нанял и куда отнесен посох.
— Идем, если берешься. В таверне всё расскажу. Голоден, как волк, — кивнул Нэл юноше и развернулся к выходу.
* * *
Черные волосы беспокойной тревожной дымкой развевались по ветру; свернутый плащ перевешен через плечо. Аш стремительно шагал по тропинке, словно волновался, что сможет изменить решение и вернуться туда. В пещеру. К нему.
— Теперь домой? — спросила Ранко. В ее голосе слышалась тревога.
— Да. Но сначала зайдем к вербовщику. Нужно закрыть дело с вампиром и отправить деньги Нагайе, — ровным тоном ответил сумеречник, желая, чтобы спокойствие передалось и ей. Ничего ведь не случилось. Совсем ничего. Просто все его мысли были заняты вампиром и тем, что происходило ночью. Не с телом — с чем-то болезненным внутри Аша, в его душе. Смятение. Клочки воспоминаний. И никак не сложатся в одну картинку. Ускользающий образ. Ашу казалось, что если он увидит этот образ, то вспомнит всё.
— Ты только это хотела спросить? Если нет, то выкладывай, — друид попытался отвлечься от собственных мыслей и переключиться на ученицу.
Тучи, устлавшие весь небосклон, темнели, тяжелели, обещая скорый дождь. Аш был сам подобен грозовой туче и гнал себя по тропе всё быстрее и быстрее. Не чувствуя боли ран, щемящего заживления, бешено стучащей крови в висках.
"Бежишь? Да? Убеги от себя, попробуй. Может, получится. Может, сумеешь забыть, вычеркнуть проклятую одержимость только усилием воли. Давай, рискни. Что, не выходит?" — мысленные споры перемежались укорами и насмешкой над самим собой. И ни к чему не приводили. Он всё еще ощущал вздрагивающее тело в своих объятьях, всё еще сходил с ума от вкуса пьянящей густой темной крови.
Аш горько усмехнулся, понимая, что добровольно вступил на путь кровопийцы, что теперь испытывает такую же жажду. Полувампир. Может сдерживать себя. Но, святое небо, как это сложно. Оставалось только верить, что никогда не польстится на кровь других живых существ. Раз уж так сложилось, его пищей станут сами вампиры. А еще он понимал, что одного из них не сумеет убить, не захочет. Голубые глаза. Совсем как васильки. Такое странное совпадение. И запах мертвого шиповника, навсегда впечатавшийся в память. Не забыть, не перепутать никогда. Просто жить с этой памятью, кляня себя за собственную глупость. Нет, не ночью. Еще тогда, на берегу. Когда бездумно впился в шею Рована, когда позволил пить собственную кровь. Это было началом, а нынешняя ночь лишь расставила всё по местам. И врать себе, путая абрисы. Блики. Синие. Зеленые.
— Вопросов-то много, только не выскажу. Чистый поток эмоций, — призналась Ранко, помолчав. — Волновалась я. Может, и не зря даже... смотреть на тебя больно. Что происходит? — и, покопавшись в сумке, протянула учителю рунное кольцо: — Спрятала, чтобы не потерять, но всё равно чуть не посеяла...
— Зря волновалась. Что со мной станется? А за кольцо спасибо, что не забыла, — улыбнулся эльф, прогоняя тягостные мысли. Кольцо было действительно ценным. Вероятно, Нагайя это понимал, и потому не взял его в залог, поверив на слово: такая вещь не могла оказаться у кого попало. Без позволения владельца снять кольцо с его руки было невозможно — разве что с мертвого. Однако слухов, что кто-то сумел убить "хозяина Гинтры", до торговца не доходило; а значит, именно он, вполне живой, отправил посыльного с поручением.
Пещера с вампиром осталась далеко позади. Близился полдень второго дня после ухода из предгорий, когда Аш с Ранко миновали Проклятый лес — в кои веки по безопасной дороге, а не напрямик, — и вышли на большой тракт, ведущий к Нейтральной через клан людей. Недолго думая, сумеречник повернул к таверне.
— Ты ведь не против немного отдохнуть и перекусить? Мне необходимо хорошо поесть. — Он был прав: сидящий в нем зверь требовал немедленного насыщения, как из-за ранений, так и из-за двухсуточной гонки. От вампира сумеречник бежал еще быстрее, чем за ним...
* * *
Подворье придорожного трактира шумело многолюдьем — дело обычное, есть вещи неизменные в любом из миров. Это раздражало друида, но выбора не было.
Обедали молча. Аш сам не заметил, как изрядно приложился к вину, и перестал злиться на окружающий шум. Раны стали болеть меньше, только вот не проблемы здоровья сейчас занимали эльфа: все его мысли остались там, в пещере. С вампиром. Не просто жажда. Что-то большее. Намного большее. От чего ныло в груди. Больно. Щемящее. Сладко. Осколком.
Грозовые раскаты заставили галдящую публику притихнуть. На мгновение сумеречник вынырнул из размышлений, поднял взгляд на Ранко, махнул трактирщику, — мол, еще вина, — и снова уставился в хмельной кубок. Ливень пошел знатный, не сунешься под такой. Только и оставалось, что сидеть за столом и топить свои мысли в терпком напитке.
"Найди меня. Или сбеги, если так уж рвался. Если понимаешь, чего хочешь больше. Если только общая жажда крови связывала нас, то беги. Или следующая встреча станет для тебя последней. Если только жажда. Если только мои стены рухнули и только мое сердце щемит так больно. Тогда беги. Если же... Шим, слишком много если", — дождь шумел, барабанил по крыше частой дробью. И где-то в этой пелене воды, падающей с неба, Ашу чудился крик. Наваждение.
Кричал сам друид. Не вслух, но где-то глубоко внутри себя. Впился пальцами в столешницу, чтобы не сорваться, не побежать через дождь к нему, к вампиру. Проклинал эту невидимую связующую нить между ними. Уже не разорвать. И если сейчас еще терпимо, еще можно гасить вином, то ночью будет совсем плохо. Тоскливо без этого огня, без глотка крови, без сплетенья тел. Много. Мало. Достаточно просто быть рядом. Просто сжать в объятьях и не отпускать.
