Несвятая троица

— Ганнибал, — позвала она меня.

— Да? — обернулся я в двери.

— Скажи, а меня можно полюбить так же сильно, как ты любишь свою девушку?

Я демонстративно оглядел это крылатое чудо.

— Запросто!

Когда я через полчаса вернулся вместе с Лидиком, меня чуть удар не хватил. В комнате был полный бардак: девчонка освободилась от веревки, из простыни и покрывала, лежавших на постели, соорудила себе какой-то авангардистский наряд, состоящий из длинной юбки и балахона. Во всем этом, она сидела на полу, среди обрезков ткани, перед открытым ноутом и нажимала на кнопки.

— Никогда не трогай вещей без разрешения, — буркнул я, забирая комп. — Знакомься, это Лидик, мой ученик.

— Маниша, — кивнула она без капельки смущения. — Ганнибал, расскажи, что это за штука? Я никогда не видела такого артефакта! И как он работает, в нем же ни одной схемы нет?

— Пошли в столовую, невозможно кушать в этом бардаке, — буркнул я.

Но так легко от нее было не отвязаться. Пришлось рассказывать, а потом и поставить мультики, которые они с Лидиком и смотрели до позднего вечера.

У меня не было своих детей, я все время считал, что еще не готов не то, что к ним, но даже и к серьезным отношениям с женщиной. Моя старшая сестра, живущая с родителями в Саратове, давно была замужем. Племянники, с которыми мы рубились в компьютерные игры, когда они приезжали в Москву, были единственными детьми, с кем я мог бы научиться обращаться.

Лидик, а теперь и эта пигалица затронули у меня внутри некую струнку, о существовании которой я даже не предполагал. Вдруг подумалось, что даже ради Дины я не стал бы резать девочке пальцы, не говоря уже обо всем остальном. Что делать, если посол не поверит в мой блеф или просто не найдет Дину, я не знал. Вместе с волосами, в коробочке лежала рация, по которой завтра, вернее, уже сегодня, я буду передавать указания. Некоторое время я боролся с желанием связаться со стехом немедленно, чтобы узнать, нашел ли он Дину, но так и не решился.

Сон не шел. Поворочавшись еще некоторое время, я кинул подушку на кровать и, завернувшись в одеяло, подошел к окну. Магический фонарь освещал кусочек пустынной улицы. Лиск ушел куда-то в сторону. Лишь светлое небо, с подсвеченными оранжевым облаками, намекало на его присутствие. Открыв треугольно окно, я запустил внутрь свежий ночной воздух с запахом моря. Спустя некоторое время, за спиной раздался скрип кровати и шелест босых ног. Я обернулся. Девочка-ангел, тоже завернутая в одеяло, подошла и стала рядом.

— Ты чего не спишь? — Спросил я ее.

— А ты? — Подняла она на меня свои огромные глаза, которые в тусклом свете фонаря казались черными.

— Не спится, — пожал плечами я.

— За нее волнуешься?

— За нее и вообще, — ответил я, придвигая девочке стул. Но она его проигнорировала, усевшись на подоконник и обхватив голые колени руками.

— А мне жаль тратить время на сон, — проговорила она, смотря куда-то вдоль темной улицы. — Такое приключение со мной впервые. Как в романе. Неет, — протянула она, зевая, — проспать его было бы преступлением. Дома меня ждала бы ванна, потом молитва Создателю, потом постель. Скучно. Мама мне уже давно не читает сказок. Весь день состоит из учебы. Этикет, адостанский, арифметика, основы плетения схем... Музыка эта, которая мне уже в печенках сидит, танцы...

В окно залетел свежий порыв ветра, девочка поежилась и завернулась в одеяло полностью, оставив открытыми только пальчики ног.

— Отец все твердит, что подыщет мне хорошую партию, — продолжила она. — Ах, Маниша Вердик такая завидная невеста, с солидным приданым... Мы еще выберем жениха побогаче, да познатнее. А меня кто-то спросил? — Она вдруг всхлипнула. — Готовят как гусыню к обеду на День Эдемского Восстания, слово "любовь" даже упоминать неприлично... Знаешь, я уже начала верить, что нет этой любви, а в романах пишут всякую чушь... А тут ты!

Она замолчала, и я заметил слезинку, блеснувшую на ее щеке.

— Любовь есть, — вздохнул я, вытирая капельку с ее щеки. — И к тебе она придет, вот увидишь.

— Счастливая твоя Динари. Очень! — Она посмотрела на меня и вдруг взяла за руку. — Ты не волнуйся, Ганнибал. Она в посольстве, в подвале сидит, я слышала. И отец обязательно ее выпустит, чтоб меня спасти. Вот увидишь! Только...

— Что только? — Спросил я, замирая.

— Только потом он обязательно тебя найдет, — проговорила она, опустив глаза. И тихонько добавила: — Найдет и убьет.

* * *

Андрей Беркутов, Шар, 1-го сухия.

Болт с характерным звуком сорвался с ложа и впился косуле в шею. Коза дернулась и рванула в кусты. Я быстренько спустился, практически слетел с дерева и рванул следом. Жрать хотелось неимоверно. За весь вчерашний день мне не удалось найти ничего съедобного. Черт знает, куда меня выкинула Невидимка — вокруг я не обнаружил ни дорог, ни людей, ни их следов. Предположив, что нахожусь в восточной части Шара, я двигался на запад в надежде рано или поздно выйти к морю. А там уже и люди найдутся. На ночь решил забраться на дерево и не прогадал — не будь я наверху, коза бы меня учуяла и ни за что не подошла б на расстояние арбалетного выстрела.

Охоту я любил — последние годы это, пожалуй, была моя единственная страсть. Но одно дело стрелять из ружья или карабина, а другое — лук или арбалет. Дома, на Земле я всегда был против таких охотников. Все-таки огнестрельное оружие убивает относительно быстро, даже при не очень удачном попадании. Удар пули с энергией три тысячи джоулей сам по себе вызывает шок, который может привести к быстрой смерти. И то, бывает, зверь уходит. А при ударе стрелой какая энергия? Вся надежда на повреждение кровеносных сосудов. В результате, при неудачном попадании зверь долго остается раненым.

Чтобы там не говорили защитники животных, настоящие охотники всегда стараются минимизировать страдания зверя. Никто не вечен, а смерть от точно попавшей пули — одна из самых гуманных, на мой взгляд. Но сейчас мне было не до гуманности, а из оружия, кроме двух арбалетов, у меня был лишь кинжал да деревянный шест. Козу я настиг спустя полчаса — кровавый след был хорошо виден, попал удачно. Мертвый зверь лежал в небольшом овраге, выделяясь на зеленой траве буроватым мехом. Стрела так и торчала в шее, высунув с обратной стороны наконечник.

Небольшой водоем удалось обнаружить метрах в двухстах. Выпустив внутренности, я притащил дичь к лесному озеру и уже здесь снял шкуру.

С костром пришлось помучиться — сначала нашел подходящий материал для трута, потом снял тетиву с одного из арбалетов, затем соорудил конструкцию из двух колышков. Сделав из тетивы нечто вроде гарроты, энергично потер ей о дерево. Минут через семь трут задымил.

Жареное мясо без соли и маринада — то еще кушанье, но в моем случая привередничать не было смысла. Пока костер прогорал, настрогал колышков-шампуров. Косуля вроде и кажется немаленьким зверем, на самом деле мяса в ней не так уж много. Но мне одному, конечно, хватило и поесть, и нажарить впрок. Только вот как тащить его с собой? Шоды забыли поделиться мешком. Пришлось изобретать.

Максимально отскоблив жир с козлиной шкуры, я вымыл ее с золой и, проложив большими, похожими на лопухи листьями, соорудил себе мешок. Необработанная и непросоленная шкура по такой погоде к завтрашнему может и завонять, но день отслужит, а там видно будет. Завернув каждый кусок жареного мяса в отдельный лист и, уложив все в получившийся мохнатый мешок, я закидал костер песком и в темпе двинулся дальше на запад.

Часа через три, форсировав очередное болото, весь промокший и грязный я, наконец, выбрался на дорогу.

Тракт был достаточно широким и напомнил мне тот, по которому мы добирались до Шартана. Решив дождаться путников, я расположился на опушке, повторил трюк с разжиганием костра, немного обсушился и почистился. Ткань шодского комбинезона оказалась на редкость практичной — грязь с нее быстро счищалась, промокал же он медленно, а сох быстро. Приведя себя в порядок и съев пару кусочков мяса, я принялся ждать.

Мысли были невеселыми. Я уже решил для себя, что как бы все не повернулось, буду искать Диану. Невидимка проболталась, что хочет держать нас отдельно, значит, Ира осталась там, на дороге. С местонахождением Дианы были возможны два варианта, или она там же с Ирой, или у шодов. Про то, что она могла погибнуть при сшибке, я запретил себе думать. Ирка знала, куда мы едем, и я не видел причин, почему нападение шодов должно было изменить план поисков Вадима. Мне он тоже был нужен — без видящего в этом мире было несколько неуютно. А если Диану забрали нелюди — только он и смог бы помочь. Значит, место встречи изменить нельзя, буду двигаться туда, куда планировали.

Пока шел по лесу, было время подумать и про Невидимку. Что-то в этой девушке показалось мне знакомым. Манера движения, взгляд... Однако, как я не напрягался, вспомнить, где я мог ее видеть ранее, не удавалось. Пасут они нас, значит. И спасают, когда припечет... При этом они явно круты до безобразия — никого не боятся. Диана рассказывала, что Иру тогда, ночью, тоже спасла такая. Или та же самая? Впрочем, какая разница? Мы тут явно играем в качестве пешек. Ну да ничего, найду Вадима, тогда посмотрим, как игра пойдет...

Характерный скрип я услышал тогда, когда уже решил двинуться куда-нибудь в поисках людей. Телега, однозначно. Сам на таком средстве передвижения недавно путешествовал. И, действительно, именно она выехала из-за языка леса. Серая в яблоках лошадка с большим трудом переставляла ноги, и, если бы ее не тянул за уздцы здоровенный детина в крестьянской одежде, обязательно остановилась бы. Я ее понимал — телега была под завязку набита детьми разного возраста и легкой она ни разу не была. На вскидку не меньше десятка спиногрызов. Некоторые спали, некоторые гомонили, кто-то умудрялся даже драться, не смотря на тесноту. Рядом, еле передвигая ноги, топали две уставшие женщины, которые даже не пытались навести порядок на средстве передвижения. То ли понимали, что невозможно, то ли устали до такого состояния, что уже было все равно.

Я вышел на дорогу и стал у обочины, опершись на посох. Детина исподлобья посмотрел на меня и, подойдя ближе вдруг остановился.

— Нет у нас ничего, — устало сообщил он мне по-эртазански. — Беженцы мы, от войны бежим. Шоды сожгли всю деревню, мы одни живы остались. Так что с нас не поживишься. Скоро от голода сами ноги протянем...

Я пожал плечами.

— И не собирался. У меня мяса чуток осталось, давая ребятню накормим, — предложил я, кивая на горевший костер. — Меня Андреем зовут, — представился я.

— Будын, — сообщил детина. Парень был молод, не старше четвертака. Выше меня на голову, нос картошкой, зеленые глаза и здоровенная челюсть как у Арнольда Шварценнегера. — Я сегодня вечером хотел лошадь забить. Все равно еле ноги переставляет.

— Успеешь еще, — сообщил я ему, подходя к костру и разматывая шкуру с жареным мясом. — Дети давно не ели?

— Со вчерашнего, — тусклым, бесцветным голосом сообщила мне одна из женщин, та, что постарше. — Животы не выдержат. Давай похлебку сварим, — предложила она, глядя голодным взглядом на куски мяса. Женщине было не больше сорока, при этом выглядела она плохо. Длинные, спутанные волосы прикрыты серым от пыли платком, порванные местами юбка и рубаха. Тем не менее, если ее привести в порядок, была бы вполне ничего.

— Есть в чем варить? — спросил я. Дети высыпались из телеги и сгрудились вокруг костра, жадно глядя на содержимое мешка.

Молодая, некрасивая девушка лет двадцати, такая же грязная и оборванная достала откуда-то из глубин телеги довольно большой котел. Показав Будыну где ручеек, я подбросил в костер дров, вырезал в лесу две рогатины и перемычку. Спустя полчаса мы все сидели вокруг костра, глядя, как куски мяса плавают в еще не закипевшей воде.

— С какой вы деревни? — спросил я

— Из Моровки, — ответил Будын.

— Здесь все, кто жив остался? — спросил я, чувствуя, как в душе глухо зашевелилось желание кого-нибудь убить.

— Да, — ответила женщина, которая представилась как Вилета. — Мы открыли ворота и не стали сопротивляться. Но после того, как штурм Эривата не удался, шоды будто бы с цепи сорвались. Прислали, — тут она сказала слово, которое я на эртазанском не знал, — отряд, они у нас всю еду забрали. Мужики за колья схватились... — Она горько вздохнула.

— Меня по голове стукнули, не помню ничего, — глухо продолжил Будын. — Когда очнулся, вокруг дома полыхают и трупы лежат. Шодов уже не было, ушли. Личка, — парень кивнул на девушку, — сообразила, что надо детей увести в лес. Там нашлась лошадь старого Миня, которую тот пас всегда на опушке... А телега не сгорела, поэтому запрягли...

— Хотели было на пожарище хоть какие вещи найти, но шоды вернулись, — тихо сказала Личка. — Хорошо, что Дирам их вовремя заметил, — она погладила по голове мальчика лет восьми, сидевшего рядом с ней. — Мы и сбежали в лес.

— Вот третий день уже идем, — завершил рассказ Будын. — Утром границу пересекли.

— Понятно, — кивнул я. Значит, не ошибся — это, действительно, шартанский тракт. А место с разбойниками где-то впереди. Вот туда и пойду. — А в Шартане чем заниматься будете?

— Да все равно, — пожал плечами Будын. — Главное детишек прокормить как-то...

Немного подумав, я отстегнул от пояса один из шодских кошельков. Еще вчера я туда заглянул — два десятка золотых монет с изображением рогатой головы.

— Тогда у меня для тебя первая работа, — проговорил я, передавая мешочек парню. — Прибудешь в Шартан, первым делом найдешь шефа Тайной гвардии, шевалье дель Виля. Передашь ему весточку от меня.

— Как же я такого важного господина найду? — испугано посмотрел на меня Будын, не спеша брать кошелек.

— Страже в воротах скажешь, — пояснил я, вкладывая мешочек в его здоровую ладонь, — что сообщение у тебя для него лично. От пришлого. Запомнишь?

— Запомню, — буркнул Будын. Забавно было видеть испуганное выражение лица у такого здоровяка.

— Когда тебя к нему приведут, скажешь, что встретил меня на лесной дороге. Что я просил передать для баронессы дель Мио: двигаюсь туда, куда собирались с самого начала. Точное место знает Ирина. Повтори!

Минут пятнадцать мне понадобилось, чтобы Будын, а также, на всякий случай, женщины запомнили мое послание, ничего не перепутав.

Мясо мы дали детям только после того, как они съели несколько ложек бульона. Двенадцать оставшихся кусков были разделены пополам, в результате каждый беженец получил по кусочку. Не сытный обед, но до Шартана доберутся.

А спустя час, мы все вместе двинулись дальше. Бодрости у путников прибавилось, даже у кобылки, чью жизнь мне удалось продлить на несколько часов, а может и дней. До места, где караванщиков обычно грабили бандиты, мы добрались еще спустя пару часов. К счастью, на нас никто не напал. Еще раз убедившись, что мои попутчики запомнили послание для дель Виля, я распрощался с ними и двинулся искать место для лагеря. Один черт знает, сколько мне придется здесь просидеть, поэтому я собирался всерьез изучить окрестности и поохотиться. Где бы ты ни был, чтоб ты не делал, а устраиваться всегда надо с наибольшим комфортом.