Это вам не свечки делать

— Данные детки весьма... обеспечены, — заметил Дару.

— Это не значит, что они конченные сволочи и не имеют право...

Тут до меня дошло, что он издевается и я смолк.

Допив чай и распрощавшись с Ибру, мы с сюртом отправились домой. Именно домой! На кой черт надо было говорить со мной о Стико? Возвращались мы тем же маршрутом. Лодочник довез нас до пристани, сторож извинился, а пегая выглядела вполне прилично, только шарахалась от каждого громкого звука. Не дай Боги даже врагу управлять столь пугливой кобылой.

Вернувшись домой в сумерках, мы были встречены Ситу. Кем же еще, спрашивается. А рядом с ним испуганный, но гордый Стико.

— Вашу мать, — вырвалось у меня.

— Чью именно? — уточнил Дару и я промолчал.

— Здравствуйте, молодой человек, — обратился сюрт к Стико, и тот заторможенно кивнул, одновременно поднимаясь из-за стола. — Вас покормили?

Снова последовал заторможенный кивок.

— Отлично. Остальное пояснит мой... помощник. Условия вас устраивают?

— Да, господин, — Стико от страха пищал, как хомяк оставшийся без еды. Жалобно так, аж сердце надрывалось, и появлялось желание дать по шее, чтоб не пищал.

— Вы что ему пообещали? — обреченно спросил я.

— Ученичество в лавке одинокого торговца, — пояснил Дару. — При известном трудолюбии и усердии, мальчик будет иметь возможность... вступить в пай торгового общества, которому принадлежит почтенный старик.

— Вы требуете взамен его душу? — подумав, осведомился я, и при этих словах Стико стал белым, как мел.

— Нет. Я предпочитаю преданность.

С такими словами он подошел к Стико, схватил за подбородок и приподнял ему голову.

— Ты ведь будешь помнить, кто помог тебе выбиться в люди, и вытащил из... дерьма твоих маму и папу?

— Да, господин, — тяжело сглотнув, пролепетал мальчишка.

— Я в тебя верю, — Дару отечески похлопал Стико по щеке, и тот, преисполненный собственной значимости, расправил худенькие плечи.

— Ступай с Ибри, и делай... все, как он скажет, — напутствовал Дару. — Сегодня ты ночуешь в его комнате.

Стико шел с таким видом, словно поднимался на эшафот, и это сильно раздражало. Вот что еще парню надо? Накормили, напоили, ведут спать, а он трясется, как овца перед живодерней.

— Расслабься, — велел я, — бить не стану. Просто выспись, делай как скажут и будет тебе счастье.

— Бить точно не станешь? — уточнил еще раз Стико и я сплюнул.

До чего ж мальчишку жизнь довела, не верит в человеческую доброту, хоть ты тресни.

— Не буду, как перед богом, — поклялся я, и, не успел Стико облегченно выдохнуть, добавил, — а вот если провалишь нам дело — оторву голову.

Сняв со своей кровати один из двух матрасов, я расстелил его на полу, бросил сверху подушку, и кинул Стико запасное одеяло.

— Переодеться надо, — задумчиво осмотрев мальчишку, решил я. — Дару бесится, когда в его доме спят в уличной одежде.

— Прямо как у нас до разорения, — вздохнул Стико и замолчал.

Достав из шкафа свою рубашку, я дал ее мальчишке, по длине она вполне могла сойти за ночную, и попутно напомнил, что надо делать завтра.

— Справишься? — строго уточнил я.

— Куда деваться, — отозвался Стико. — За шанс выбраться из красильни и вернуть, как все было, я душу продам, не то, что это.

— С душой того, полегче, — предупредил я, умудренный последними событиями. — И помни, верь только Дару, кто бы что не говорил. О стражниках помнишь?

— Такое не забудешь, — Стико зябко передернул плечами. — Да я все правильно сделаю, Ибрик, не сомневайся.

Он совсем побледнел от страха, и спать явно не собирался. Пришлось зажечь свечу с замяткой и выйти на пару минут, побродить по коридору. Вернувшись, я погасил свечу, открыл окно, и отправился в кабинет сюрта.

— Как он? — подняв голову от книг, спросил Дару.

— Дрыхнет, — отмахнулся я. — Только замятку пришлось запалить, больно дергается. А как он здесь оказался?

— Ситу привез, пока мы с вами... отвлекали колдуна, — пояснил Дару. — Вы хорошо сработали, Ибрик. Мальчик понял, как надо действовать?

— Понял, — заверил я. — А ваш коллега успеет все сделать правильно?

— Вполне, — подтвердил Дару. — Мы не первый раз вместе работаем, главное уложиться по времени. Думаю, пузырек со снотворным уже у него.

— С голубем отправили? — для порядка уточнил я, и тут же добавил, — а вот будь я на месте колдуна, установил бы слежку за нашим районом.

— За домом, — поправил Дару. — Она была, не сомневайтесь. И колдуну донесли о нашем визите к вашей сестре. Но следить за каждым мальчишкой с вашей улицы это чересчур, согласитесь, тем более за забитым мальчиком на побегушках.

— Но могли.

— Возможно. Но вряд ли, — повторил Дару. — В нашем деле, Ибрик, есть... определенная доля риска.

Затем Дару отправил меня спать, вроде как завтра день тяжелый. Удивил, называется.

Глава 12

В целом, он был прав, день и впрямь оказался не праздничным. В смысле отдыхать не пришлось.

К положенному часу я, нарядившись словно щеголь, отправился в парк. Даже трость с собой прихватил по совету Дару. Она и для солидности служила и для самозащиты, да и нога все еще побаливала. Углядев на лавочке знакомых дам, я устремился к ним, и был принят более чем любезно. Мы мирно беседовали о погоде, о кошках — нашлось пара любительниц — и как быстро растут дети и цены, как вдруг раздались вопли с соседней площадки. Первый вопль сильно согрел мне душу, а дальше ничего расслышать было невозможно, так как няньки заверещали наперебой, и мне пришлось поднапрячься и ломиться сквозь колючие кусты, чтобы первым успеть на место происшествия.

Пока все шло по плану. Стико жалобно верещал, а над ним стоял Паки с крепко сжатыми кулаками.

— Этот оборванец посмел меня оскорбить, — зло выкрикнул Паки.

Он был так похож на обычного мальчишку, что на секунду я усомнился в наших с Дару выводах.

— Паки, как ты мог ударить мальчика! — возмущенно начала свою партию няня.

План был прост до нельзя. Приличный ребенок среднего достатка но без няни является на площадку, пытается завести разговор с одним из мальчиков, угадайте с каким, тот, углубленный в книги, пытается вежливо отвязаться, но Стико обзывает его зубрилой, и ненавязчиво, сохраняя вежливую улыбку, интересуется, не является ли его собеседник переодетой девочкой. Задача облегчалась тем, что Стико действительно в лучшие времена иногда гулял в парке, только в другом его конце, и более-менее знал местные обычаи. Для сохранения лица и авторитета, у Паки просто не было выхода, он должен был или постоять за себя еще один раз.

По словам Дару, потеряй он сейчас свой авторитет, восстановить его будет сложно, а ведь со всеми, с кем сейчас играет, потом придется вести дела. В общем, самым крутым лучше было стать с детства. Вот такие порядки в нашем городе среди приличных семейств.

Короче, Стико отлично сработал. Для поддержания своего тихого лидерства Паки ударил его, Стико заорал, упал и начал биться в конвульсиях, утверждая, что Паки грозился его убить и даже достал нож. Означенный нож я лично вручил Стико, и теперь этот ножик поблескивал на коротко подстриженной траве.

Все, естественно, решили, что мальчишку покалечили, Паки пытался возразить, я принялся за осмотр, и возвестил, что отправлю обоих в участок, а няня пускай мчится за родителями Паки. До их прихода мальчишки будут под моей охраной.

Не все, конечно, обернулось белым хлебом с маслицем, другие няни начали возмущаться, как это так, такого хорошего мальчика и к стражникам, но тут повезло, детишки вмешались. Особенно старался парень, явно мечтавший занять место Паки — не в участке, само собой — и девочка, то ли имевшая на него зуб, то ли отвергнутая в своих первых попытках кокетства. Ух, в каких красках они описали Паки! Все его прежние грешки припомнили. Тут еще и с соседних площадок примчались зрители.

В общем, скандал вышел преизрядный. Я даже испугался, как это мне двоих нарушителей тащить теперь на выход, но тут вмешалась няня Паки, благослови бог мудрую женщину. Зычным голосом, таким бы голосом полком командовать, она велела всем замолчать. От неожиданности толпа стихла, а няня быстро пояснила, чем грозит неподчинение помощнику сюрта. Не успели возобновить дискуссию на тему "что скажут родители", она велела всем заняться своими делами и не лезть в дела семьи Паки. Вроде как, это ее привилегия оповестить родителей, вызвать подмогу, и спасти юного почти убийцу.

Под шумок я потащил обоих к выходу. Взгляд Паки мне очень не понравился. Казалось, что мысленно он уже вспорол мне брюхо, и теперь проверяет состояние печени, ковыряясь в ней острым предметом.

— Даже не думай, — предупредил я на всякий случай.

— Отец от тебя мокрого места не оставит, — зло процедил Паки.

— Ага. Пойду, помру от страха. Вот только в участок съездим.

Тут мы достигли выхода из парка, я впихнул своих пленных в экипаж, прямо в горячие объятья одного из стражников, который молниеносно скрутил обоим руки, после чего поднял тент и мы помчались.

— Ты везешь меня не в участок, скотина, — вскоре сообразил Паки.

— Спасибо, умник, — хмыкнул я.

Мальчишка глубоко вдохнул, собираясь возопить о похищении, но стражник отработанным движением сунул ему в рот мячик, набитый опилками, и вопль захлебнулся, зато глаза выпучились, а из носа потекла нитка слизи. Мерзкое зрелище. Все это я видел мельком, лишь раз обернувшись через плечо, так как гнал к дому сюрта.

В дом мы ввалились внушительной толпой, едва не застряв в дверях. Стражник, тащивший подмышкой Паки, Стико с разбитым и кровоточащим носом, спешащий рядом, я, злой и растрепанный, Ситу посланный за двумя свидетелями и эти самые свидетели, при виде которых я едва не остановился. Хотя чему удивляться, Дару по мелочи не плавал, он пригласил Верховного судью Скалистого сюртария Рол_а, и доверенное лицо Главы города Бот_у.

На секунду я представил, что будет, ошибись мы в расчетах и похолодел, но тут в меня врезался Ситко, и, дав ему подзатыльник, я ожил.

Недоуменно посматривая на "арестованных", отцы города вошли внутрь, где нас всех уже поджидал Дару. Он быстро поклонился, приветствуя всех сразу, и пригласил в свой кабинет. Там уже стояли кресла для гостей, а стол был расчищен. На него, презрев негодующие вопросы почтенных господ, стражник уложил извивающегося мальчишку, и прикрутил его конечности к ножкам.

Вид Паки был настолько жалким и испуганным, что у меня самого появились сомнения, а того ли мы похитили. Даже слеза стремительно поползла по юной щеке, а носом он так зашмыгал, того гляди задохнется, во рту ведь кляп, не вздохнешь.

Глянув на часы, и убедившись, что несколько инут в запасе еще есть, Дару удовлетворенно кивнул, и что-то шепнул мальчишке. Тот дернулся и затих. Осторожно вынув кляп, Дару внимательно посмотрел на пленного. Тот продолжал жалобно всхлипывать, терзая сердца окружающих, но молчал.

В общем, в тесном кабинете нас собралось преизрядное количество. Привязанный Паки, две шишки, Дару, Ситу, стражник и я. Стико, освободившись от пут, сгинул на кухню трескать сухарики с молоком.

— Приступим, господа, — хлопнув ладонями и потерев их, словно в предчувствии вкусного обеда, возвестил Дару.

— Кире, — подал голос Боту, — мне показалось, или вы похитили этого мальчика?

— Нет, не показалось. Только слово "мальчик" в данном случае... не уместно. Вы позволите продолжить? Итак! В нашем сюртарии было совершено несколько преступлений, связанных с черным колдовством. Один из добропорядочных горожан, в компании зятя, для спасения внучки, совершил жертвоприношение, и превратил обычное ритуальное веретено в колдовской посох. Так вот. В это веретено были заранее заключены души нескольких детей. Став посохом, веретено выпустило души в тело несчастной девочки. Незадолго до этого, в свободные тела детей были подселены души совсем иных людей. Как вам всем известно, убить душу ребенка определенного возраста нельзя, не убив при этом тело. Таким образом мы имеем в одной девочке четыре души, включая... ее собственную, и три свободных тела. Самой старшей тринадцать, самой младшей десять. Перед вами находится тело юного Паки, сына служащего министерства, единственного наследника, и мальчика, которому уготовано большое будущее, хочет он того или нет.

В действительности перед вами личность, принадлежащая, как я полагаю, но могу и ошибаться, бывшему военному лекарю шестидесяти трех лет от роду, прозябавшему, после всех своих фронтовых подвигов в полной нищете в старой халупе на окраине одной из ферм, где ему позволили жить добрые люди. Этот лекарь, в свое время, спас деда мальчика Паки, оперируя, рискуя жизнью под вражескими стрелами, а тот, в благодарность, изнасиловал его дочь и обвинил старика в клевете. Тело лекаря мертво, но душа живет в этом мальчике. Замечу, если военный лекарь умирает до шестидесяти пяти лет, его семье сюртарий выплачивает значительную сумму денег, даже если не ведется военных действий. Так наш лекарь обеспечивает внукам образование, позволяющее улучшить их положение, обретает вторую жизнь, и может отплатить за свою дочь, покончившую с собой, узнав, что беременна после насилия.

Тут Дару сделал паузу, ожидая вопросов. Все молчали, даже Паки. Впрочем, последнее было неудивительно, предусмотрительный Ситу, позволив отдышаться, установил кляп на место.

— Но кире, — прокашлявшись, пролепетал Боту, — эти обвинения столь чудовищны... где ваши доказательства? Пока мы видим мальчика, привязанного к столу.

Часы пробили час, все вздрогнули от неожиданности.

— Вы все увидите своими глазами, — заявил Дару, обогнул стол, выдвинул ящик и достал ту самую вонючую шкатулку. — Для пресечения черного колдовства я был вынужден прибегнуть к подобным методам, — пояснил Дару, — кире Рола, прошу вас засвидетельствовать мои действия.

Толстый судья кивнул, но вид у него был суровый, я даже позавидовал Стико — сидит себе на кухне, сухарики грызет, а мне, если что, вслед за сюртом на эшафот топать.

— Проведя некоторые исследования в архивах храма погребения, я отыскал наиболее подходящего "покойника" и смог добыть, благодаря несколько... скользким методам, останки, принадлежавшие прежней личности, — тут он осекся, и оглядел слушателей, — пока понятно? Хорошо. Так вот, ровно через десять минут девочке Ладо дадут специальную настойку, с добавлением волос настоящего Паки, они были любезно предоставлены няней, нередко причесывающей любимого шалуна своей расческой. Конечно, почтенная женщина сильно рискует, так как и ее волосы могли попасть в настойку, а вы все люди ученые, знаете, к чему может привести подобное проишествие, но она решилась.

— Вы отвлеклись, кире, — осторожно заметил судья. — Мы ждем обещанных доказательств.

— Ах да, — опомнился Дару, — через несколько минут мой коллега вольет в Ладо настойку, я, в свою очередь, освобожу тело, и душа мальчика, опять же теоретически, вернется на место, а душа почтенного лекаря войдет в шкатулку, хранящую его несожженные остатки. В данном случае это пара костей, сами понимаете, при той сумме, которую смогла заплатить семья покойного, о достойном сожжении даже речи не шло. Приступим.