— Молчите, дебилы! Я ещё заклинание не прочитал.
Когда состав был перемешан, птичка уселась на край кастрюли и торжественно произнесла:
— Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана — буду резать, буду бить, всё равно тебе водить!
Потом, повинуясь указаниям опытной вояки смесь осторожно засыпали в хлопушку, дернули за верёвочку — и ничего не случилось.
— Блин. — выразилась канарейка. — А, кстати, где это я набралась таких ругательств? Значит так: Карл у Клары украл кораллы. Нет, не то. Во дворе трава, на траве дрова. Опять не то.
— Господин генерал, тут мешок с молотым перцем. — обратился к канарейке Арлекин. — Крысы боятся перца, давайте будем их сверху обсыпать.
— Да. Хорошо. — отрывисто произнесла Фиби. — Обязательно. А если: Фаина — Фа-и-на — Фаина, Фаина, фай-на-на? Попробуй а-а, попробуй джага-джага! Отпустите меня в Гималаи! Рейкьявик — Рейкьявик-Рейкьявик-Рейкьявик!
— Мы обстреляем их горохом из трубочек! — продолжал развивать стратегический план неугомонный Арлекин — игрушки с азартом обследовали припасы, доставленные двумя пернатыми идиотами.
— Как хочешь. — отмахнулась птичка. — Два ядра хорошо, а четыре вообще здорово!
— Спички!! — обрадовались индейцы.
— Зубочистки! — восхищались солдатики.
Канарейка как повихнулась — не обращая ни на кого внимания, она только и делала, что заряжала хлопушку соляно-сахарно-меловой смесью и пыталась стрелять, но всё напрасно — порошок только высыпался, но не горел, а Фиби упорно бормотала всякую чепуху.
* * *
Примчавшись на кухню, голодные крысы принялись торопливо подлизывать с щербатого пола расплющенные розы, подбирать горох и другие крупы.
— А нам больше и не надо. — говорили они друг дружке. — Нажрёмся, а потом пойдём и свергнем Крысакуса — очень уж он алчный до сокровищ. А нам сокровища не нужны. И вообще, откуда он взялся и чего раскомандовался! Подумаешь — три головы!
Тут из под стола вышел важный господин в голубом мундире, деревянном парике и с такой громадной улыбкой, что крысы прекратили лопать розы и во все глаза уставились на этакую невидаль. А господин отчего-то повертел глазами, словно решал в уме сложную задачку, и внезапно спросил:
— Дело пытаете, али от дела лытаете?
— Ась? — спросили крысы и стали потихоньку подбираться к незнакомцу, шевеля носами и соображая: так ли он страшен, как кажется?
— Мне нужен один человек... — доверчиво сообщил Щелкунчик.
— Ага. — согласился один крысак и примерился зубами к краю треуголки.
— Он несъедобный. — сообщил он братьям-гвардейцам.
— А чего у него во рту? — не согласились прочие. — Зачем такие зубы?
И подлецы дружно полезли в рот к Щелкунчику!
— Я... — хотел сказать тот, но раздался пронзительный визг, и три крысы разом оказались обезглавлены.
— Я прошу прощения. — вежливо извинился Щелкунчик, выплюнув три головы.
Однако, все собеседники разом испарились, удрав в ту нору, в которую несколько ранее предприняла поход с разведкой боевая канарейка.
Деревянный генерал немного постоял, соображая, потом неуверенно двинулся на выход. В коридоре он встретил гигантский боевой аппарат, из которого выглядывала и отвратительно выражалась очень странная троица — закованная, как в корсет, в великолепную корону с большим голубым камнем. Две крысы по бокам с остервенением грызли зубцы короны, а средняя голова орала:
— Меня будет кто-нибудь везти или нет?! Где все идиоты?!
— Вы видели тут одного такого человека? — озабоченно спросил Щелкунчик. — Его зовут док Красин.
— Как-как? — тут же насторожилась средняя крыса, а две другие принялись плеваться.
— Он доктор. Он упрятал меня в психушку. — сообщил Щелкунчик.
— И есть за что! — расхохоталась левая голова Крысакуса.
— Заткнись. — сказала ей средняя. — А зачем он тебе, хорошенький деревянный человек?
Щелкунчик улыбнулся, как только сумел шире — вот же, попался ему добрый незнакомец.
— Какой он хорошенький, урод он вовсе. — пробормотала правая голова и плюнула в Щелкунчика.
Средняя крыса свирепо куснула двух соседок, а затем ещё понадавала им по носам кулачками — выглядело это так, словно крысы сами бьют себя.
— Я правду говорю! — орала правая крыса, царапая себя за нос и трепля себя за ухо.
— Я пошутил! — вопила левая.
— Прекратить разногласия! — тяжело дыша, приказала средняя. — Иди, мальчик, отсюда. Не знаем мы, где твой человек.
Щелкунчик печально удалился, а позади в коляске разыгрывалась трагедия.
— Это же наш пациент! — орала правая голова, получая затрещины и щипки. — Я правду говорю!
— Волшебник с деревянными мозгами! Наколдуй нам чего-нибудь! — хохотала левая голова, уворачиваясь от зубов средней. — Ой, я просто пошутил!
Щелкунчик остановился и снова повернул к коляске.
— Простите. — вежливо сказал он.
— Ну чего тебе ещё? — задыхаясь от борьбы, буркнула средняя голова. — Перестань за мною шляться.
— Не видишь, что ли, у нас внутренние противоречия. — тут же встряла со смешком левая голова.
— Всё в порядке мальчик. — отозвалась правая. — Ты обещал дать нам сокровища и сделать королём — ты сделал.
— Вы шутите! — изумился он.
— Ага! — весело отозвалась Левая.
— Нет, я правду говорю. — тут же заявила Правая.
— Прошу тебя, отвали. — взмолилась Средняя. — Не видишь, что ли, у меня раздвоение личности.
— Растроение. — поправила Правая.
— Ха-ха-ха! — тут же заржала Левая. — Доктор, вылечи сам себя!
— Это шизофрения. — заявила Правая.
— Нет, это паранойя. — возразила Левая.
— Молчать!!! — заорала Средняя. — Идиотки, это наш пациент! Ой, я тоже говорю правду!
Щелкунчик между тем что-то глубоко осмысливал, переводя блестящие глаза с одной головы на другую, он даже пытался чесать в своём деревянном затылке, только рука не доставала.
— Мне кажется, я не всегда был таким. — изрёк он наконец.
— Ну во, допёрло. — насмешливо отозвалась на эту реплику Левая.
— Да, я думаю, эта тупость, равно, как и деревянность у тебя оттого, что мы накололи тебя наркотиками. — заявила Правая, а Средняя между тем драла и кусала обеих.
— Так ты доктор! — прозрел наконец Щелкунчик.
Тут битва наверху превратилась в настоящее побоище — рёв, ругань и ржачка.
— Драпаем отсюда! — орала Средняя. — Он нас сейчас во что-нибудь заколдует!
— Во что, например? — глумилась Левая.
— Какой кошмар! Я вспомнила! — орала Правая. — Тот чёрный человек говорил, что мы — его Спутник! Что всё это значит?!
— Молчать, сволочи!! — ревела Средняя. — Молчать, а то сейчас выболтаете что-нибудь!
— Нет уж, позвольте. — упрямо заявил Щелкунчик. — Чего-то вы не договариваете.
— Иди на кухню, мальчик, и грызи орехи. — посоветовал король.
— Я сейчас. — сказал Щелкунчик и решительно направился обратно на кухню. Там он стал подбирать с пола рассыпанные грецкие орехи и прилежно щёлкать их своими большими зубами. Перегрызши все, Щелкунчик вдруг вспомнил, зачем сюда явился.
* * *
Свет уличного фонаря постепенно угасал, отчего зал погружался в мрак. Во тьме за окном раздался далёкий тягучий гул колокола, и в тот же миг ему отозвались долгими звонкими ударами большие напольные часы — играло полночь. В тот же момент из-за мебели и в тёмном проходе засветились красные бусинки глаз — наступление было назначено именно к этому времени.
— Дайте свет. — испуганно сказала канарейка, и ловкие индейцы принялись спичками зажигать на ёлке свечи. Зал осветился.
Король задерживался с наступлением, и крысы стали выползать из своих дыр, оглядываясь по сторонам и облизываясь в предвкушении поживы. Они жадными глазами смотрели на ёлку, но непредвиденные сложности в виде стоящих забором книжек с глянцевыми обложками их привели в недоумение.
— Король Крысакус где? — спрашивали они друг дружку, но сладкий запах конфет, мармелада и печенья приводил их в исступление. Грызуны стали подбираться к преграде и толкать лапами книжки.
— Я последний раз говорю. — грозно заявила канарейка с высокого комода. — Идите прочь от нашей ёлки, а не то я вас всех взорву.
— Она нас — что? — спрашивали крысы друг у дружки. — Разорвёт?
— У меня взрывчатка. — предупредила канарейка и подвинула к краю хлопушку.
— А, я знаю, в этих штуках насыпаны такие конфетки, называются горошки! — обрадовалась одна из крыс. Она подскочила к комоду, встала на задние лапы и пропищала:
— Давай сюда!
— Сама напросилась. — ответила канарейка и высыпала из кулька какой-то белый порошок.
Пронзительный визг нарушил тишину зала — зубной порошок, входящий в состав волшебного зелья, попал крысе в глаза.
— Абракадабра! — отчаянно кричала канарейка. — Лопни сейчас же! Ехал Грека через реку! Давай, взрывайся! Во саду ли, в огороде бегала собачка! Огонь!
Она безуспешно стреляла сахарно-солевой смесью с мелом из подготовленных хлопушек, но крысы только со смехом уворачивались. Кое-кому и попадало, но эффект был явно не тот, какой ожидала канарейка.
— Босс, давайте мы! — закричали верные попугаи, подхватили кастрюлю и принялись носиться над залом, засыпая пол белым порошком. Ржачка поднялась невозможная — крысы хохотали, падая от смеха на пол и вымазываясь дурацким порошком. А канарейка орала, летая кругами:
— Во поле берёзонька стояла! Прекратите, идиоты, весь состав рассыпали! Лучшие друзья девушек — бриллианты! Да бесполезно это рассыпать — надо стрелять этим из пушек! Сейчас только, вспомню волшебное слово! Вторчермет!
Авиационный налёт результатов не дал, разве что досталось по хвосту одной жирной крысе, когда попугаи сбросили кастрюлю. Однако, крысам взрывчатая смесь по вкусу не пришлась — они полизали немного, да и снова нацелились на ёлку.
— Ну всё, как хотите. — пробурчала канарейка. — Я думала, как лучше, а у вас только шуточки на уме!
Она гордо удалилась в свою клеточку и хлопнула дверцей.
— Сладкое давай! — издали крысы боевой клич и ринулись со всех сторон к стыкам книжных обложек, намереваясь проломить эту жалкую преграду. Но тут щели между книжками словно сами собой разошлись, и из ворот выползли странные штуки — это были картонные коробочки, сплошь утыканные зубочистками. В прорезанных окошечках виднелись головки оловянных солдат.
Минуту-две крысы рассматривали это чудо, потом давай потешаться.
— Щас я его. — пообещала одна особа. Она подбежала к самоходке и хотела перевернуть её, как вдруг изнутри как шарахнет перцем! Солдатам-то ничего, а вот крысе...
— Нечестно! — заорали крысы. — Мы безоружные!
Они принялись бегать от коробок, а те не могли поспеть за быстрыми зверями. Зато весь пол вокруг ёлки оказался усыпан острым красным перцем, отчего крысы принялись чихать.
— Где главнокомандующий?! — орали крысы. — Обещал нам победу, а сам бросил!
Так первый приступ был отбит, и самоходки с триумфом вернулись в крепость.
Спустя некоторое время крысы отдышались от первого потрясения и снова пошли на приступ. Тут ворота снова приотворились, и выехали плоскими концами блестящие предметы. Крысы насторожились. А потом сообразили, в чём дело, и давай смеяться:
— Да это же ложки! Нас что — к обеду приглашают? Жаль король задерживается, а то бы принял ключи от города.
Но тут произошло нечто непредвиденное — с высоких веток спрыгнули задастые пупсы в чепчиках с оборками и прямиком на черенки ложек! И из-за крепостной стены взлетели тучи снарядов. Пока крысы смотрели, разинув рты, туча с шумом приземлилась и разлетелась множеством горошин во все стороны.
— Ба, ну и удивили. — сказали крысы, которым не особенно досталось, даже при прямом попадании. — Потом подберём и доедим. Спасибо за подарочек.
И тут — гадство какое! — снова пошла в дело авиация. Два попугая неопределённой масти вылетели с продранным мешком, из которого опять посыпался молотый перец.
— Главнокомандующий где?! — вопили крысы, бешено чихая и давая полным ходом ретираду. — Обещал победу, а сам удрапал?!
Они падали на горохе, панически орали, сталкивались и вымазывались во "взрывчатой смеси". Прочихавшись от перца, крысы пришли в настоящую ярость.
— Ну теперь-то мы вам всем покажем. — зловеще заговорили нападающие и в третий раз двинули на ёлку, старательно обходя горох и не обращая никакого внимания на смесь.
— У нас последний стратегический запас. — мужественно сказал Арлекин игрушкам. — После этого мы беззащитны.
— Видеть этого не могу. — мрачно буркнула оскандалившаяся канарейка, взобралась на жёрдочку и отвернулась к стене. — Инфляция-девальвация-приватизация! Нет, не то...
Створки книжек в третий раз открылись, и в ворота вышли маленькие человечки с цветными щёточками на головёнках. Бесстрашные герои подняли свои крошечные луки с палочками стрел, головки спичек вспыхнули от поднесённого огня, и индейцы дружно выстрелили. И тут ка-ак жахнет!!!
Огоньки попали в растоптанный по всему полу сахарно-мело-солевой состав, и тот вспыхнул и рванул — искры во все стороны! А потом как пошло стрелять — едва искра попадала на шкуру крысы, так та моментально загоралась и принималась с визгом носиться кругами, сталкиваясь с другими крысами и поджигая их! А потом их стало пучить, и они пошли взрываться — во все стороны летел тонкий серый порошок. В считанные минуты весь белый состав, рассыпанный по всему полу, сгорел, а в коридоре и в щелях слышался визг удирающих крыс. Взрывы перенеслись в подполье, и вскоре всё закончилось.
— Да! да! Это те самые слова! — в восторге вопила канарейка, прыгая по клеточке. — Моя правда, а вы все смеялись!
Игрушки выскочили из укреплений и принялись кружиться по полу, налетая на горох и со смехом падая.
— Это же я всё сделал, я! — закричала из клеточки Фиби и принялась дёргать дверочку, но перекушенные проволочки за что-то зацепились и дверочку заклинило.
— Красный, Жёлтый! — надрывалась птичка. — Выпустите меня!
Но, попугаи самозабвенно кружились над танцующими игрушками — в зале царило веселье: бухали в барабаны плюшевые медвежата. Обезьянки крутили ручку музыкальной шкатулки, пищали дудочки, кто-то наяривал на маленьком рояльчике.
— Какой ужас. — вдруг испугалась Фиби. — А где же король? То есть, где док Красин? Выпустите меня, он его сейчас опять прикончит!
* * *
Король Крысакус вдруг прекратил свои душевные терзания — он оглянулся на звук со стороны кухни. Это рывками двигался какой-то высокий агрегат на четырёх ножках.
— Мерзавец. — сказала средняя голова. — Моим же стулом...
Он принялся снова сотрясать свою карету, пытаясь сдвинуться с места.
— Бесполезно. — безмятежно заявила Правая голова. — Нужна внешняя сила.
— Без тебя знаю. — буркнула Средняя, а сам король вскочил на край коляски и сильными прыжками начал раскачивать коляску. От толчка Крысакус свалился обратно в коляску и в панике начал собирать свои сокровища — мятую ёлочную мишуру, пыльные звёзды из фольги, покрытые амальгамой осколки шаров и прочие сокровища, выкинутые за ненадобностью в подвал дома.
