Сони вздохнул. Так, на чем он остановился? Ах да, нужно проверить, ничего ли он не забыл. Сони еще раз заглянул в сумку, изучил пространство вокруг кровати и прошелся по комнате, подумав, что было бы неплохо поискать у Виньеса то лекарство от рвоты — вдруг его опять замутит в пути?
Кровать горбоносого, под которой стоял маленький сундучок с лекарствами, была дальней, и, чтобы до нее добраться, пришлось обогнуть кровать Тэби. Не заметив опрокинутый Дьердом вещевой мешок, Сони задел его ногой и, зацепившись за лямку, протащил по полу. Оттуда высыпалось несколько рубашек и деревянная шкатулка.
— Чтоб тебя, — выругался Сони.
Оставить или собрать? Лучше, конечно, было не терять время, но в темной ткани, которую предпочитал Черный Рыцарь, сверкнуло что-то золотое. Мгновенно заинтересовавшись, Сони наклонился. Украшения Тэби не носил, к тому же гвардейцы, которые изображали бедных паломников, старались не брать с собой ничего нарушающего эту легенду. Что в таком случае это могло быть?
Под одеждой в самом деле оказался золотой перстень. Похоже, он выпал из шкатулки — она была снабжена замочком, но невыспавшийся Тэби, видимо, неплотно ее запер, и та от удара раскрылась. Там не оказалось ничего примечательного — пустой лист бумаги, чернильница, перо, кусочек воска да крошечный сверток с непонятным порошком. Похоже, самым интересным ее содержимым было кольцо.
Сони поднял его, раздумывая, не взять ли украшение с собой. Для долгого путешествия нужно много денег, а кольцо можно было обменять или продать — за него дадут приличную сумму. Похоже, боги все-таки благоволили Сони. Не в том, на что рассчитывал Келси, но все же...
Повернув кольцо выгравированным гербом вверх, он похолодел. Пчела — разве это не герб лорда Гередьеса? Такой же перстень-печатка лежал в сундуке Ньес рядом с зашифрованными письмами. Что она говорила — что Гередьес отправил в Аримин второго шпиона? "Может быть, он среди вас"... Проклятая Ньес наверняка знала куда больше, чем сказала!
— Пречистые Небеса...
Кален не свихнулся: среди них есть предатель, и это Тэби. Вот почему он пропадал перед отъездом из Серебряных Прудов — предупреждал хозяина о новом задании. Даже рассказ об отношениях с Эйреном выглядел странно. А порошок в шкатулке, наверное, и был тем ядом, который вызвал тошноту — убивать живой майгин-тар Тэби невыгодно, разумнее взять его с собой и привести к Гередьесу, пообещав кучу денег. Поэтому он и предлагал перед визитом к Ньес сделать все сам. Первый раз Черный Рыцарь, вероятно, подсыпал отраву в еду, когда они с Сони чуть не подрались из-за куска колбасы, а второй раз — в амрету. Другая доза, попавшая к Дьерду из-за его тяги к озорству, предназначалась Виньесу, дневному магу, отсутствие которого в отряде для Тэби имело смысл. Без него перебить гвардейцев и забрать державу получилось бы гораздо легче.
Перебить гвардейцев.
Это звучало еще хуже, чем то, что Тэби их предал. Яростно швырнув кольцо об стену (оно со звоном укатилось под кровать), Сони обессиленно рухнул на кровать и обхватил руками голову. Что, Бездна его побери, ему теперь делать? Бежать со всех ног в храм Шасета и предупреждать проклятых гвардейцев о "крысе"? А может, плюнуть и уехать в центральные земли, а там уже решить: отправится он к Тэрьину или устроится на работу помощником купца, благо пять лет у Эльера не прошли даром...
Он не знал. За что ему все это, а? За что?
Сони порывисто встал и начал мерить комнату шагами. Если он пойдет спасать гвардейцев, Тэби его убьет, а сотрудничать с этим садистом он не собирался за все драгоценности мира. Если удрать в Пеллетан, то шансы выжить резко увеличатся — так, во всяком случае, ему казалось. Но тогда Сони будет виновен в смерти пяти человек, среди которых были дорогие ему люди. Меньше всего на свете он хотел, чтобы на погребальном костре сгорел кто-то такой, как Келси.
— О, Небеса! — простонал Сони, закрывая ладонями глаза.
Он не мог позволить гвардейцам погибнуть. Даже Виньесу и Калену.
Брат бы такое никогда не простил.
— Дженти, — прошептал он, вызывая перед внутренним взором лицо погибшего десять лет назад брата. — Я знаю, я обещал тебе стать торговцем, долго жить и все такое. Прости, если у меня не получится. В конце концов, ты тоже считал, что есть люди, ради которых можно пожертвовать собой.
Правда, это привело его к смерти. Но Сони был уверен — если они встретятся, на Небесах или в Бездне, брат все поймет.
Вышвырнув лишнее из сумки, Сони закинул ее на плечо и понесся во двор. Спотыкаясь на крутых поворотах, он бежал через весь Аримин и впервые после перевала Катарка не чувствовал уставившегося ему в спину волчьего взгляда.
Глаза Севера закрылись для него навсегда.
Дети Ночи
Дорога, по которой бежал Сони, раздваивалась. Обе тропинки терялись среди деревьев и на первый взгляд ничем не отличались. На второй, впрочем, тоже. Пастух сказал, что понятия не имеет, какая из них — левая или правая — ведет к заброшенному храму Шасета, но идти нужно по меньше исхоженной. И которая из них меньше исхожена?
Умение ориентироваться помогало Сони в городах, но в лесу полностью отказало. От холмов рябило в глазах, деревья казались одинаковыми, валуны — тем более, а пастушьи ориентиры вроде дупла в виде какого-нибудь там животного встречались, по его мнению, на каждом шагу. Как местные вообще отличают одну гору от другой? Он уже несколько раз крепко заплутал и потеряется снова, если не сможет определить, которая же тропа ему нужна.
Сони присел и внимательно изучил оба пути. На левом росло чуть больше травы. Значит ли это, что он меньше исхожен? Скорее всего. Времени мучиться с выбором не было, поэтому Сони поправил съехавшую с плеча сумку и потрусил по левой стёжке. Он слишком долго блуждал, и солнце уже клонилось за горы. Сони катастрофически опаздывал с предупреждением — он до сих пор не добрался даже до храма, а гвардейцев следовало отыскать до темноты, то есть до того момента, когда Тэби сможет полноценно воспользоваться магией. Вряд ли он будет нападать раньше — сразу пятерых человек, среди которых два дневных мага, так просто не убьешь.
Эта мысль заставляла Сони ускорить бег, хотя он задыхался, желудок скручивало, а к ногам как будто привязали мешки с зерном. Тем не менее он двигался вперед. Сегодня его обязанность — спасти не свою шкуру, а друзей. Пусть не ко всем гвардейцам он испытывал горячую симпатию, однако Сони все равно хотел не только выжить сам, но и чтобы гвардейцы вернулись в Аримин целыми и невредимыми. Без Тэби. Сони был бы не против, чтобы на предателя обрушился храм Шасета. Эти двое — Черный Рыцарь и Мрачный бог — найдут, о чем поболтать в беспросветной вечности Бездны.
Почему вообще Тэби предал отряд? Сони мог придумать тысячи поводов для этого, и все они рассыпались в прах при мысли о могуществе магов. Тэби изредка писал письма родственникам, но, так как он ни разу о них не рассказывал, весьма вероятно, что послания он отправлял на самом деле Гередьесу. А если у Тэби не было любимых и близких людей, то, соответственно, никто не мог припугнуть его их смертью. Что тогда заставило его переметнуться к врагам?
Угрюмый Тэби не излучал ни радости, ни уж тем более любви, как Келси. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — он жестокий человек. Но Сони молился, чтобы у него не поднялась рука убить товарищей, с которыми он бок о бок жил семь лет. По крайней мере, на Келси. Лесоруб — единственный, с кем Тэби перешучивался и общался! Бездна, не может же он... Нет, лишь бы не мог.
Когда из-за деревьев выглянул краешек заброшенного тракта, ведшего к храму, из низин, где ютились рощицы, начинала подниматься ночная мгла. Сони вытер вспотевшее лицо и изучил следы на дороге. Встреченный на склоне горы пастух видел магов и среди них Дьерда, который успел догнать отряд, но теперь Сони и сам видел отпечатавшиеся в пыли отпечатки гвардейских сапог. Странно, почему они так припозднились? Они уже давно должны были возвращаться назад. Хотя какая разница, главное — скорее добраться до них. Сони глубоко вдохнул, посмотрел на зависшую над ним зеленую гору и побежал дальше. У него оставалось около получаса, а потом солнце зайдет за горизонт, и магия Тэби наберет силу.
Скоро Сони различил на склоне вход в святилище, выполненный в виде клыкастой звериной пасти, которая проглатывала посетителей. Так — ужасным чудовищем — жрецы представляли Шасета, который, по преданию, однажды навсегда проглотит солнце и лишит землю света. Храм основали в сети горных пещер, и жрецы не стали ничего в ней кардинально менять, расширив и выдолбив новые помещения для своих нужд да придав входу устрашающий вид.
Время было на исходе, но Сони не стал сразу приближаться к храму и сошел с дороги, прячась среди редких сосен. Следовало убедиться, что врата не охраняются, и только затем пробираться внутрь. Так он терял драгоценные мгновения, но и погибнуть, когда до цели рукой подать, было бы глупо. Пригнувшись, Сони стал красться наверх. Под ногами то шуршали камни, то щелкали ветки, а в груди, заглушая все прочие звуки, гулко билось сердце. Сони казалось, что если бы в храме были сторожа, то они уже давно бы услышали биение сердечного гонга. Однако на фоне скалы не выделялись никакие фигуры, а на этой, неосвещенной стороне горы в воздухе уже сгустились сумерки. С трудом сдерживаясь, чтобы не рвануться вперед, Сони заставил себя прятаться за колючими кустами до тех пор, пока не заметил первого мертвеца на склоне. Разглядев его лицо, Сони с облегчением выпрямился. Какой-то северянин в костяных украшениях. Не гвардейцы.
Рядом обнаружились еще пять трупов, все — воины Шасета. Их кровь на камнях не успела высохнуть, значит, отряд миновал это место совсем недавно. Воодушевившись, Сони почти бегом преодолел расстояние до врат. Перед железными дверьми он замер, обернувшись и посмотрев на горы. Последняя, самая высокая вершина потемнела на его глазах.
От храма несло пещерным холодом. Сони помедлил, но потом все же толкнул врата. Они открылись на удивление плавно; не скрипнула ни единая петелька. Две масляные лампы скудно освещали небольшой коридор, серовато-бурые стены которого были украшены сценами кровопролития. Сони сглотнул. Отличное начало.
В конце коридор сужался, разветвляясь на три тоннеля разной величины. Все, кроме среднего, наиболее широкого, были заперты, а у дверей лежали еще два мертвых северянина. Пречистые Небеса, лишь бы их тут была не целая армия!
Словно в ответ на мысли Сони в глубине храма раздался грохот, как будто что-то обрушилось. Что это — сопротивляются хранители святилища или Тэби убивает гвардейцев? Выругавшись, Сони проскользнул внутрь пещеры. Ступая как можно тише и при этом быстрее, он направился к среднему проходу. Хорошо, если отряд уничтожил всех воинов Шасета, но кто-то из них мог поддаться человеческой слабости и пересидеть за углом. Наткнуться на такого труса не хотелось.
Шагающего по извилистому коридору Сони сопровождал покрытый трещинами древний орнамент. Изо рта шел пар, мешающий рассматривать побледневшие картинки и, что хуже, тоннель. В пещерах Сони был первый раз, но, на его вкус, между ними и коллекторами Могареда было много схожего — сырость, темнота и мерзкое ощущение того, что, если что-то случится, тебе некуда будет бежать. Кое-где были видны следы давнего обвала — зазоры между плитами, осыпавшиеся потолки, заваленные боковые тоннели, которые за ненужностью никто не расчистил. Все ценные предметы вынесли, и остались только подставки для ламп, помогающих ориентироваться в неприятной полутьме храма.
Собственно, это был не просто храм. Сони ожидал, что после врат окажется в круглой пещере с алтарем, как и во многих других святилищах. Однако сеть узких ходов храма Шасета наводила на размышления, что Мрачного бога стоит изображать в виде крота или червяка, а не чудовищного волка. Наверное, его почитателями, которых не жаждали видеть в городах из-за дурной славы, пещеры использовались как обитель и заодно как крепость. Во всяком случае, один из участков орнамента показывал оборону в каверне. Если история рассказывала именно об этом храме, то в могилу воинам Шасета он превратился не только после обвала полвека назад, а намного раньше. И еще послужит — по дороге Сони заметил еще несколько свежих трупов.
Коридор обрывался вывороченной дверью, и из грота раздавались приглушенные голоса. Наверное, люди находились в боковом коридоре или запертой комнате. Сони прижался к стене, не торопясь выскакивать и стараясь определить, друзья его ждут за поворотом или враги.
Голос с истеричными нотками без сомнений принадлежал Виньесу. Второй — вроде бы Дьерду, хотя так слабо и тихо обычно разговаривал Келси. Сони, расслабившись, откинул голову назад и улыбнулся. Если с этими двумя все в порядке, то бояться нечего. Может, он ошибся и Тэби вовсе не предатель? Мало ли что у него в мешке делала печать Гередьеса.
"Все хорошо", — сказал себе Сони, выходя из-за угла. То-то отряд удивится, что вор отправился за ними...
— О, Небеса! — простонал он.
На полу маленького зала рядом с грудой камней скорчился Келси, прижимая левую руку к растерзанному животу. Его лицо искажала дикая гримаса боли, а мертвые глаза с блестящими каплями слез уставились вдаль. Прикусив губу, Сони приблизился к другу и коснулся его щеки, не тронутой взрывом энергии. На ощупь она оказалась гладкой и теплой, словно ребра Келси никогда не вылезали наружу из-под разорванной кожи и под ним не растекалась вонючая жижа из внутренностей. Он не должен был так умереть. Он вообще не должен был умирать. Такие люди, как Келси, обязаны жить.
Сони опустился перед ним на колени, не думая о том, что его одежда пропитывается кровью. Когда-то он точно так же стоял перед Дженти и рыдал. Брат, знавший, что сразу несколько банд готовят расправу над зарвавшимся новичком с потрясающим воровским талантом, запретил Сони встречаться с ним, чтобы младший брат не схлопотал ножа. Конечно, Сони потом все равно нашли и преподали урок, но самым страшным было то мгновение, когда его привели к трупу брата и на пальцах объяснили всю тщетность сопротивления королям улиц. Дженти нельзя было спасти.
Как и Келси.
Наконец Сони вспомнил, что нужно дышать. Выдох получился хриплым и отозвался резью в глотке. Пришлось потрясти головой, чтобы прогнать перехватившую горло тоску. Хватит страдать. Келси не единственный, кто может сегодня погибнуть. Кален и Лейни тоже в опасности, если только они не вместе с Виньесом и Дьердом.
С Виньесом и Дьердом!
Только теперь Сони сообразил, что не огляделся. Из зала вели четыре пути: один подсвечивался лампами, второй был заперт, а третий и четвертый обрушены. Причем последний — совсем недавно, и в зале до сих пор клубилась пыль. Этот обвал — хотя Сони и не был знаком с последствиями землетрясений — не походил на естественный. Наверное, недавно грохотал именно он.
Судя по ровным глубоким линиям, из потолка пытались вырезать кусок. Он упал под углом и утянул за собой мелкие камни, почти полностью изолировав коридор, если не считать небольших отверстий, в которые было не просунуть и руку. Глядя на зависший кусок породы над головой, Сони цыкнул. Нужно быть идиотом или самоубийцей, чтобы пытаться такое провернуть. Удивительно, что потолок не обрушился весь и не похоронил под собой грот и заодно тех, кто был заперт в коридоре.
