Бигман после комментария Нкота по поводу пси-маяка не произнес ни слова. Я невесело хмыкнул. Мысли Зла, как время, обстоятельства и своевременное вмешательство чужого меняют человека. Если бы пси-маяк был обнаружен еще прошлым утром, прыгун постарался бы пристрелить меня без лишних слов! А сейчас... никакой реакции. Зря я так переживал... Тут я решил, что сыт самокопанием по горло. Может быть это, может быть то... К галту! И постарался переключиться на более нейтральные темы, не затрагивающие меня лично...
Мы двигались в полном молчании около часа, прежде чем вид равнины начал изменяться. Черный цвет земли сначала разбавили обширные багровые пятна, вкрапления, размытые полосы, чем дальше, тем больше, а затем все видимое впереди пространство покраснело, как свежевыпущенная кровь. Местность пошла на подъем, тут и там возникали округлые холмы с приплюснутыми, словно после удара гигантским молотком, вершинами. Почва, как и раньше, оставалась голой, без единого намека на растительность, но сырость усилилась, и с отвратительным чавканьем отзывалась на шаги. Меня не оставляло мерзкое ощущение, что я ступаю прямо по густеющей человеческой крови, и я молил небо, чтобы это поганое местечко закончилось побыстрее, пока не стошнило на собственные ботинки. К тому же и запах стоял соответствующий — запах сырой, только-только начавшей разлагаться плоти.
Спустя несколько километров подобной мути разбросанные там и сям холмы подросли примерно вдвое, а верхушки их подозрительно пожелтели, напоминая протухший яичный желток и цветом и вонью. Я недовольно поморщился. Под ногами по-прежнему хлюпало, но идти было довольно легко — почва, хоть и пропитанная влагой, тем не менее держала вес, грязь почти не приставала к ботинкам.
Как и все на этой проклятой территории, это случилось неожиданно, когда бесконечный ритм быстрого шага по ровной поверхности начал навевать смертельную скуку и вводить в отупение. Из желтой макушки очередного вонючего холма слева по курсу, шипя и извиваясь, вырвался гибкий язык серого тумана и стрелой бросился нам наперерез. Кроваво-красная почва таяла на его пути, словно разъедаемая сильнейшей кислотой. 'Туманный змей' попытался накинуться на Нкота, но в то же мгновение сверкнул Клинок, и туман сник и исчез, растворился, оставив после себя лишь глубокую канаву.
Не задерживаясь, чужой молча заскользил дальше, как бы не придав значения неожиданно возникшему и уже 'покойному' противнику. После чудовищного стража это новое порождение Гиблых Земель, или, как я его окрестил не мудрствуя лукаво, — туманник, не вызывало особого удивления, здесь, как я уже понял, самое место для подобной нежити, но внимание я решил удвоить. Если каждый холм на самом деле является гнездом подобной твари, то Нкоту придется повозиться, отражая атаки, ведь холмов этих было разбросано вокруг великое множество. Неизвестно, что случится, если туманник кого-нибудь коснется, и проверять не хотелось, особенно на себе, поэтому смотреть лучше в оба.
Подтверждая мои подозрения, следующий туманник выскочил всего через несколько минут после первого, из особенно большого и вонючего холма, и ринулся прямо в середину отряда.
— Быстрее! — рявкнул чужой и прямо размазался от скорости, почти мгновенно перемещаясь сразу на несколько шагов вперед, как только он один и умел.
Мы успели — я и шелтяне, а Целитель, топавший замыкающим, немного опоздал. Непрерывно шипящее, извивающееся тело туманника перерезало ему путь, и транс лихо перепрыгнул его сверху, сделав сальто и ловко приземлившись на безопасном отдалении от причудливого создания территорий. Но когда он, вращаясь, вниз головой перелетал через поток, его левая рука коснулась края тумана... И, приземлившись, он недоуменно уставился на свою кисть, буквально таявшую на глазах.
Несомненно, решение чужого было единственно верным: Нкот метнулся к Целителю, сверкнул Клинок, и отсеченная кисть упала и бесследно растаяла на земле, растворилась сероватой дымкой. Следующий выпад Клинка достался туманному хищнику, отправив его в небытие, как и прежнего. Несмотря на страшную рану, Целитель мгновенно остановил кровь, заживил обрубок руки и принялся выращивать на месте прежней кисти новую прямо у нас на глазах. Мне стало немного дурно, Отшельник тоже слегка побледнел, лишь Бигман сохранил самообладание, разглядывая увечье транса с привычным недобрым прищуром. Силы Зла... Думаю, нам пришла в голову одна и та же мысль, мне и шелтянам. Если бы эта тварь коснулась кого-нибудь из нас, людей, то мы бы так просто не отделались... Впрочем, Целитель смог бы помочь и нам, но... В гробу я видал такую помощь. Руку, как трансу, человеку вернуть не удастся...
— Вперед, транс, — ровно промурлыкал Нкот, как будто ничего и не произошло. — Закончишь восстановление в пути.
Целитель что-то неразборчиво пробормотал и кивнул.
— Я могу чем-то помочь? — неуверенно спросил я, чувствуя себя почему-то глупо. Возможности транса намного превышали мои собственные, но коротышка немало сделал для меня лично...
— Ага, — буркнул толстяк, хмуро глядя на меня исподлобья. — Будь добр, прострели себе что-нибудь. Ногу, например. Мне твоей боли вполне хватит для восстановления.
Меня передернуло:
— Извини, мне это не подходит...
— Пожиратель ран, — презрительно фыркнул Бигман, не удержавшись от комментария.
— Вперед! — Нкот властно оборвал разговор, и мы двинулись дальше.
Еще через пару километров красная почва наконец перестала прилипать к ногам, поверхность равнины подсохла и покрылась сетью мелких трещин, став еще более безжизненной, чем раньше. Холмы, или гнезда туманников, снизились и уменьшились до невзрачных болотных кочек, затем пропали совсем. Я внимательно смотрел под ноги, не забывая время от времени бросать взгляды по сторонам. Новых конечностей я отращивать не умел, так что от греха подальше...
Следующее препятствие заставило нас всех остановиться. На этот раз путь преградила высоченная стена клубящихся испарений, выскочив перед отрядом, как чертик из коробочки. На самом деле ниоткуда она не выскакивала, просто какое-то искажение перспективы во владениях Врага заставило именно так воспринять ее появление. Ядовито-зеленая, высотой метров пятнадцать, она тянулась вправо и влево насколько хватало глаз, непрерывно колыхаясь, меняя форму, но тем не менее устойчиво удерживаясь в определенных границах. И еще она воняла. От нее разило мертвечиной так, что первым же позывом желудок едва не вывернулся наизнанку, а дыхание сперло. Я зажал пальцами нос, стараясь дышать реже.
— Похоже, здесь сдохли галты со всей округи, — с трудом выдавил Бигман язвительную реплику. — Нам что, придется лезть прямо в эту гадость?
— Нет, делать этого ни в коем случае нельзя, — качнул капюшоном лешук. — Ты разложишься раньше, чем сделаешь пару шагов. Это препятствие только выглядит как туман. На самом деле это самая настоящая 'эссенция смерти', последний пояс охраны Хищника.
— Ну и прекрасно, — отнюдь не радостно пробормотал прыгун. — Тогда как же мы этот пояс преодолеем?
— Очень просто. На этот раз мы воспользуемся твоими способностями.
Бигман фыркнул, с явной иронией пожав широкими костистыми плечами.
— Не зная местности, я могу сделать прыжок только вслепую. И с одинаковым успехом или приземлиться благополучно, или вляпаться в какую-нибудь дрянь вроде этой, — он ткнул в туман пальцем, делая шаг назад, а за ним и все остальные — вонь становилась все хуже, а кожу царапало легкое жжение.
— Прыгать вслепую не придется, — заверил Нкот. — Я укажу тебе путь, а ты перенесешь всех на ту сторону.
— Всех? — Бигман нахмурился. — Это невозможно, чужой. При всем желании мне по силам прихватить с собой только одного... А, ты имеешь в виду несколько рейсов...
— Да нет. Всех и сразу — кроме меня, но с моей помощью.
И Нкот нас удивил.
Всех и сразу. Я-то всерьез полагал, что за время общения с этим невероятным чужим, уже привык к любым сюрпризам, но к очередному его трюку оказался абсолютно не готов. Полы голубого пушистого плаща лешука отделились друг от друга и взметнулись вверх, точно он взмахнул руками, намереваясь его наконец скинуть...
И тут я неожиданно осознал одну простую вещь. То, что я все время принимал за плащ, на самом деле являлось крыльями! Все тело Нкота, длинное, худое, со странно — по человеческим меркам — скроенным костяком, оказалось покрыто коротким серым мехом. Широкий кожаный пояс охватывал низкую талию, с одной стороны на нем как приклеенный, без видимых креплений висел обнаженный Клинок, с другой — серый шар Хранителя. Но больше всего меня поразили его ноги... Силы неба, длиной всего с полметра, уродливо кривые, но кряжисто мощные, бугрящиеся странными связками мускулов, которых не обнаружишь у человека, они заканчивались пятью невероятно длинными, с парой сочленений пальцами, увенчанными мощными плоскими когтями. О Небо... Я и раньше не мог понять, как он передвигается, каким образом умудряется скользить, не делая никаких движений, какие полагалось делать при обычной ходьбе, ведь низ его 'плаща' ничуть не колыхался в такт шагам, а теперь я и вовсе не мог этого понять...
С острозубой ухмылкой глядя на наши вытянувшиеся от удивления физиономии, Нкот величаво расправил громадные крылья, накрыв нас целиком гигантской шевелящейся тенью, тряхнул ими пару раз для разминки. Мощный порыв воздуха на мгновение разогнал вонь тумана. В этот момент я разглядел на запястье чужого голубую ленту банкоса. Так это все-таки правда!
— Если это тебе так интересно, Никс, — смилостивился Нкот над моим любопытством, — я действительно не хожу, а скольжу по силовым линиям гравитационного поля планеты. Так намного удобнее. Но наиболее сильные линии, которые мне позволяют передвигаться именно так, пролегают у самой поверхности земли, поэтому я не могу так же путешествовать высоко в воздухе. Вот мне и приходится иногда все же пользоваться крыльями, как сейчас.
— Летучая мышь, — пробормотал Бигман, не сводя с лешука расширившихся глаз. — Огромная летучая мышь...
— А теперь за дело!
Нкот резко оттолкнулся от земли короткими кривыми лапами. Огромные крылья мощно и слаженно заработали, воздушные завихрения ударили мне в лицо и всколыхнули зеленый туман позади чужого, и Нкот начал стремительно подниматься вверх. Несколько секунд — и лешук, преодолев высоту стены, широко раскинул крылья и перешел в горизонтальный полет, скрывшись из поля зрения за гребнем вонючих испарений.
Оставалось только стоять и ждать, что он предпримет дальше.
— Кто бы мог подумать, — проворчал Бигман, качая полями соро и опуская ладонь на плечо Отшельника. — Большая летучая мышь. Мы путешествуем с большой летучей мышью. Точнее, крысой. Я же их терпеть не могу...
Отшельник кивнул и успокаивающе похлопал прыгуна по спине. Я промолчал, воздержавшись от каких-либо комментариев. Мне стало ясно, каким образом Нкот сумел произвести разведку территорий Порождения за одну ночь. Он просто слетал туда и обратно. Транс использовал отпущенное время по-своему, занявшись проверкой работоспособности заново отращенной, ничем не отличавшейся от прежней кисти, — сжимал и разжимал короткие пальцы, вертел кистью в разные стороны.
Впрочем, вынужденное безделье длилось недолго. Через минуту мы без предупреждения вошли в слияние. Звенящий мир звуков и красок уже привычно ворвался в сознание, и наше восприятие объединилось. Мы увидели мир глазами Нкота.
Ядовитая полоса сверху оказалась неожиданно широкой — метров сто, не меньше, и тянулась до горизонта в обе стороны не по прямой, а загибаясь широкой дугой, как бы очерчивая некий неохватный взглядом круг. Этакий гигантский бублик, в центр которого рвался наш небольшой отряд. Благополучно пролетев над смертельно опасным препятствием, Нкот спикировал вниз и приземлился. По плоскости равнины, оказавшейся по ту сторону уже фиолетовой, а не красной, беспорядочно, без всякой прослеживаемой системы, бродили странные желто-зеленые бездымные 'факелы' метровой высоты. Время от времени они сталкивались, вспыхивая и вырастая на мгновение вдвое, затем расходились снова. На появление Нкота они не обратили внимания, как и он на них. Его мысль скользнула в общее сознание:
— Давай, Бигман, действуй.
— Подойдите ближе и возьмитесь все за меня, — немедленно скомандовал прыгун.
Две руки тут же легли ему на плечи — моя и Отшельника, а низкорослый Целитель вцепился шелтянину в пояс.
— Хорошо, — сказал Бигман и глубоко вдохнул...
Тугой хлопок лопающегося воздушного шара. Тело пронзила боль, прошла раскаленной иглой по всему позвоночнику, вместо крови в жилы плеснул жидкий огонь, роговица глаз треснула, словно стекло от удара камня, разлетаясь в мелкую пыль, и...
И я выпал на поверхность равнины рядом с Нкотом, одновременно с обрывом слияния: полуослепший, хрипящий от нехватки воздуха в груди, перехваченной тугими жгутами адской боли; сердце тяжко ухнуло куда-то вниз, отказываясь биться, голова шла кругом, налившиеся свинцовой тяжестью ноги подкашивались, не желая служить. Было настолько плохо, что мелькнула мысль, что мне пришел конец. Хотелось как можно скорее потерять сознание и больше ничего не чувствовать, но земля продолжала беспощадно вертеться перед глазами, а проклятый свет не желал меркнуть.
Неожиданно боль и дурнота отступили, в тело стремительно ворвалась волна живительной энергии, наполняя мышцы бодростью, а сознание — необыкновенной ясностью мысли. Я почувствовал прикосновение к предплечью и поднял голову.
Отшельник, сочувственно улыбаясь, молча подхватил меня под руку и помог подняться с колен, Целитель, подбадривая, хлопнул по спине. Опять он мне помог, этот загадочный транс, этот непостижимый вампир, использующий чужую боль для исцеления, как себя, так и объекта боли. Никогда не мог понять, что представляет собой телепортация, что испытывает прыгун, совершая подобную манипуляцию в пространстве со своим телом, но теперь мне стало ясно, что на повторный прыжок я больше никогда не соглашусь. Лучше уж сразу умереть.
— Приди в себя, иноп. У нас мало времени.
— Силы Зла, Бигман... Неужели тебе всегда так... больно?
— Нет, конечно. — Прыгун усмехнулся с едва заметным оттенком превосходства. — Больно только новичкам, таким, как ты. Отшельник уже прыгал со мной раньше, а нашему Целителю все нипочем.
Я тряхнул головой, прогоняя из сознания остатки пережитой мути, покосился на своих спутников. Отшельник действительно выглядел довольно бодро после телепортации, а Целитель... Зло его забери, этому толстяку действительно все было нипочем, вспомнить хотя бы его возвращение в мир живых или отсеченную и тут же выращенную кисть...
А вот сам Бигман дышал тяжело. Лицо его блестело от пота, стекавшего тонкими струйками из-под шляпы, от корней волос к узкому подбородку, и без того темные глаза потемнели еще больше. Переброска троих далась ему явно не так просто, как рассчитывал Нкот.
— Итак, мы снова вместе, вся наша бравая компания, — насмешливый голос Нкота вернул меня к действительности.
