Сай догадался, что Киба, пожалуй, не уйдет, покуда не услышит хоть какой-нибудь ответ. Инузуку Хану убил Канкуро из Песка, родной брат Казекаге, неустанно приносящего Конохе заверения в вечной дружбе, однако в том бою на гребне полуразрушенной плотины Канкуро и сам то ли погиб, то ли угодил в плен к 'Нефриту'. Подробнее о его судьбе Саю мог рассказать разве что Хатаке Какаши, бывший свидетелем и в некоторой мере — участником той злополучной стычки. Но в последний раз, когда он навещал Сая в госпитале, тот еще не вышел из комы и, следовательно, не имел возможности расспросить Хатаке о чем бы то ни было.
Юноша подумал о седьмом звене, влачащем сейчас где-то жалкое существование изгнанников. Вспомнил искаженное ужасом лицо Сакуры, трепыхающейся в стальном захвате дзеунина Скрытой Молнии. Наруто, шумно изрыгающего содержимое желудка на протертое татами комнаты в дешевой гостинице. Ямато со страшной раной поперек груди. Канкуро, униженного предательством своих подчиненных, осмеянного Хатаке и Йоахимом Рунном. Он вспомнил тусклый отблеск факелов на лезвии кривого меча, исчезающий во взмахах бумажных крыл птицы, нарисованной его, Сая, кровью. Вихрь рубящей стали, и синоби, падающих под ударами самурая по имени Кимамото Таро. Вспомнил громоздкую фигуру капитана наемников, требующего вернуть ему украденного царевича. Листовки, сулящие до обидного смехотворную награду за их поимку.
— Это я, — сказал он спокойно, — я убил ее.
Глаза Кибы округлились, он сграбастал Сая за ворот больничной пижамы и рванул на себя так, что две верхние пуговицы с треском отлетели. В гневе он то скалил, то со скрипом сжимал челюсти, дергая скулами будто пьяный, и Сай испугался, что Инузука, позабыв себя, вот-вот вцепится ему, беззащитному и беспомощному, в глотку как взаправдашний волкодав. Но Киба, вдруг опомнившись, успокоился, отпустил его и отступил от кровати.
— Ты врешь, — он покачал головой, — я вранье нюхом чую. Так не пойдет. Почему ты не хочешь говорить мне правду? Пятая запретила тебе?
— Знай я что-то такое, огласки чего могла б опасаться Хокаге-сама, она поместила бы меня в изолятор ANBU, куда посетителей не допускают. Или закрыла бы мне рот навеки. Но я, как видишь, тут, во вполне обычной палате госпиталя. Выводы делай сам.
— Тогда почему? Ты кого-то покрываешь? Неужто... и в самом деле Наруто? Это его ты выгораживаешь?..
— Я убил ее, — устало повторил Сай. — Убил в честном бою. Если тебе нужна цель для кровной вражды, я к твоим услугам. Только прошу учесть, что я единственный представитель своего рода, так что, убив меня, ты покончишь с нею раз и навсегда.
— Все обман, — Киба сплюнул на больничный линолеум, неровный от халтурно уложенных и рассохшихся от времени половых досок, — от вас, прихлебателей Пятой, не услышишь и слова правды! А ведь раньше я чуть не молился на нее... Думал, дурак, что она станет достойной заменой Третьему! Ну ничего... теперь-то я разглядел ее гнилую суть, и на счастье Конохи, я не один такой! Попомни мои слова, дерьмо: скоро ваша вольница кончится!
Уходя, он хлопнул дверью с такой силой, что та едва не слетела с петель, а Саю на одеяло упало несколько хлопьев штукатурки с потолка. Он подумал, что обвинение Наруто в измене и вызванные им события, к примеру, гибель Инузуки Ханы и мнимая утрата Деревней дзинчурики могут сыграть на руку Хокаге-сама. Они выявят всех недовольных правлением Пятой, всех, кто три года точил на нее зуб, и заставят их в полный голос заявить о своем несогласии с властью. Чрезвычайно удачная возможность вычислить все слабые звенья. Настолько удачная, что закрадывается мыслишка, уж не было ли это целью Пятой с самого начала?
Интересно, а Киба действительно умеет чуять ложь? Сай не отказался б от такой способности. Он с сожалением посмотрел на 'Введение в психоанализ', лежащее на полу вне пределов его досягаемости, но молнией ошеломившая его догадка заставила руку, потянувшуюся к кнопке вызова медсестры, замереть на полпути. Схватившись за блокнот, юноша быстро-быстро застрочил там мелким убористым почерком.
* * *
В стерильно чистой лаборатории томились полумрак и низкий механический гул. Окна, без единой щели закрытые железными ставнями, не пропускали ни лучика света — во всей комнате горела только лампа на рабочем столе демонолога. Мутэ Юдзи любил работать так, он говорил, что ему нравится представлять себя ученым в секретной лаборатории, спрятанной на сотне-другой метров под землей. Наруто не находил в себе сил проникнуться подобной романтикой: не в последнюю очередь из-за того, что его собственное участие здесь заключалось в многочасовом неподвижном сидении на до колик неудобном кресле, облепленным четырьмя с лишним десятком датчиков и электродов.
Впрочем, к сеансу пятому или, быть может, седьмому он уже привык.
— Меня восхищает печать на твоем животе, Наруто-кун. Поразительного изящества и исполинской сдерживающей силы! — Мутэ Юдзи как раз закончил эксперимент по воздействию на Кьюуби. Его логика была проста: Биджуу, до момента своего высвобождения, буде таковой наступит, обязан беречь жизнь своего дзинчурики, а, значит, его можно расшевелить, физически воздействуя на организм носителя. Наруто подозревал (и не без оснований), будь он не синоби, а беспомощным простолюдином, Мутэ Юдзи ничтоже сумняшеся положил бы его на пыточный стол. К счастью, генин умел себя защитить, и демонологу пришлось удовольствоваться электрическим током малой интенсивности, подаваемым на мышцы через электроды.
Как Наруто и ожидал, Девятихвостый на такую щекотку не реагировал никак. Специальный прибор, обрабатывающий показания датчиков-присосок, по уверениям адмирала-префекта, отмечал малейшие колебания и изменения потока чакры. И вроде бы даже он и вправду чего-то там улавливал, да только уж точно не чакру Лиса.
— Ее наложил Четвертый Хокаге! — пояснил распятый на своем кресле Наруто.
— Четвертый Хокаге... да, я наслышан о нем. Говорят, он был выдающимся ниндзя. Я не ошибаюсь?
— Не просто выдающимся! Сильнейшим из всех! Он титул Хокаге не за красивые глазки получил! — взвился Наруто и сразу примолк.
Мутэ Юдзи перебирал на столе какие-то инструменты один другого устрашающей.
— Правда, погиб... — добавил генин извиняющимся тоном, словно в гибели Четвертого была часть его вины.
Остервенело стиснув зубы, Наруто в бесчисленный раз задал себе вопрос, как вся эта история из простого и понятного политического похищения превратилась во второсортную басню о противоборстве демона и бедолаги, имевшего несчастье стать сосудом для него? Он, словно протагонист дешевого фантастического романа, бессмысленно мчался в неизвестность, влекомый кривым и убогим потоком сюжета — выпутывался из одной передряги и сразу же попадал в другую, словно весь мир, позабыв насущные дела, клином сошелся на нем одном. Капитан Ямато советовал не падать духом, пытался внушить им чувство гордости за 'честь пострадать за родину', но Наруто не видел никакого подвига в том, чтобы сидеть хрен-знает-где, не высовывая носа, и покорно ждать своей участи. Впрочем, кто скажет, что будет дальше... Со дня на день закончится война, в Краю Рек установится оккупационный порядок, еще чуть погодя, как это обычно делается, объявят амнистию военным преступникам и дезертирам, а там и до них, седьмого звена, черед дойдет.
— Все люди смертны, — невнятно пробормотал демонолог, манометром проверяя давление в компактном баллоне с плоским дном, извлеченном им откуда-то из-под стола. — Наруто-кун, раз точечное воздействие не возымело ни малейшего эффекта, а на... хм... более радикальные меры ты не соглашаешься, медикаментозный способ стимулирования Кьюуби остается для нас единственно приемлемым.
— Так ведь пробовали уже не раз...
— Согласен, предыдущие попытки принесли невыразительные результаты, но сегодня, обещаю, все будет иначе. Я подготовил специальную смесь, — он насадил на баллон длинный пластиковый шланг, а на шланг — уже хорошо знакомую Наруто дыхательную маску. — Вот, надень.
— И не подумаю! Не подходи ко мне с этой штукой! — отчаянно запротестовал Наруто. — У меня от твоих ингаляций аллергия началась!
— Аллергия? — изумился Укиё. — Какая еще аллергия?!
— Такая! Самая натуральная! Ночью бывает, в паху так зудит, что хоть вешайся. Я там скоро все вконец расчешу к чертовой бабушке! Уйди, демон!
— Ты ведь не ходил в город? — Мутэ Юдзи, не слушая его, уже прилаживал шланг к держателю на подлокотнике кресла.
— Да кто бы меня туда пустил?!
— Ты смотри, — наставительно предупредил Наруто адмирал-префект, — в порту полно гулящих девок, готовых отдаться тебе за гроши. Польстишься, что дешево, всю жизнь потом жалеть будешь.
— Да этот чертов Лис меня раньше в могилу свед... — генин осекся, внезапно вспомнив Каваго и неудачливую проститутку Маки, ее широко распахнутые глаза, конвульсивно дрогнувшие руки со странно растопыренными пальцами в тот миг, когда капитан Ямато проломил ей голову деревянной дубинкой, и предшествовавшие тому минуты фальшивого блаженства.
Глядя, как у оцепеневшего Наруто изумленно расширяются глаза, лицо вытягивается, а челюсть отваливается куда-то вниз, Мутэ Юдзи улыбнулся и сказал:
— Я распоряжусь, чтобы тебя осмотрел врач.
И нахлобучил ему маску прямо на физиономию.
— Тфою мфать! — яростно промычал застигнутый врасплох Наруто, но непроизвольно вдохнул смесь газов. Его сердце ухнуло вниз, а легкие наполнились какой-то жгучей массой, генин, обрывая закрепленные на нем электроды, согнулся в отчаянной попытке сдержать рвотный позыв и неожиданно поймал себя на мимолетном чувстве дежавю, как если б эту гадость он уже когда-либо вдыхал или пробовал на вкус.
Мутэ Юдзи отступил на несколько шагов, кажется, немного опасливо, и вкрадчиво спросил:
— Вы слышите меня, Кьуюби-сама? — даже когда адмирал-префект обращался к Сайто (не всерьез, конечно — над царевичем он попросту издевался, проявляя при том, однако, недюжинные актерские способности) в его голосе не звучало большей почтительности. Но, прежде чем одурманенный газами Наруто понял, что обращаются не к нему, губы генина шевельнулись сами собой:
— Я ПРЕКРАСНО СЛЫШУ ТЕБЯ И БЕЗ ТОЙ ДРЯНИ, КОТОРОЙ ТЫ НАКАЧАЛ МОЕГО МАЛЕНЬКОГО ДРУГА, И ВСЕ ОТЛИЧНО ПОНИМАЮ, — речь была грубая, хриплая и надсадная, но все же человеческая. Голосовые связки Наруто, даже напрягаясь до предела, не могли служить достойным репродуктором для величественного гласа Девятихвостого. — ТОЛЬКО СКАЗАТЬ НИЧЕГО НЕ МОГУ. КАК СОБАКА.
Лис вздумал рассмеяться собственной дурацкой шутке, и генин испугался, что Кьюуби своим исступленным хохотом сейчас сорвет ему голос напрочь.
— Я так рад, — Мутэ Юдзи светился от счастья, — я безмерно восхищен возможностью побеседовать с вами, Кьюуби-сама!
— ПОБЕСЕДОВАТЬ? НЕ ДУМАЮ, ЧТО У МЕНЯ ЕСТЬ НАМЕРЕНИЕ С ТОБОЙ БЕСЕДОВАТЬ, СМЕРТНЫЙ. ОДНАКО... НЕУЖЕЛИ ТЕБЕ УДАЛОСЬ ВОССОЗДАТЬ НАРКОТИК, ЕДВА НЕ СТАВШИЙ КЛЮЧОМ К МОЕЙ ТЕМНИЦЕ?
Наруто, усилием воли повернув голову, посмотрел на сгиб локтя левой руки, туда, где плевалась и пузырилась красной чакрой незаживающая язва. Выходит, его догадка была абсолютно верной — теперь и Лис ее подтвердил. В Каваго капитан Ямато подмешал ему в чай какое-то снадобье, вероятно, созданное с целью оказания помощи успешному завершению их миссии, но на деле — напротив, чуть не погубившей седьмое звено в полном составе.
— Да, вроде того.
— НО ПРИ ТОМ... Я ОЩУЩАЮ НЕКОЕ РАЗЛИЧИЕ.
— Различие есть, — согласился адмирал-префект, — анализируя образцы крови вашего дзинчурики, Кьюуби-сама, я наткнулся на следы странного препарата. Впоследствии я выяснил, что этот препарат донельзя токсичен и легче откладывается в мягких тканях и костях, чем выводится из организма естественным путем.
Наруто вспомнил пряный вкус травяного чая, которым их потчевал Ямато на конспиративной квартире в Каваго, и его замутило.
— И ТЫ ЕГО СИНТЕЗИРОВАЛ?
— Это не так-то просто, — пожал плечами Мутэ Юдзи, — я же не знаю химического состава препарата. Я добился настолько близкого соответствия, насколько сумел.
— ЗАМЕТНО. ТЕПЕРЬ Я НЕ МОГУ УПРАВЛЯТЬ ЕГО ПОВЕДЕНИЕМ, КАК В ПРОШЛЫЙ РАЗ, А ТОЛЬКО ГОВОРИТЬ И...
Голос Кьюуби надорвался, и к облегчению генина захлебнулся, заглох.
— Да ты охренел, дядя! — тут же завопил он, срывая с себя остатки датчиков. — Это уже ни в какие ворота! Готовься к смерти!
— Постой-постой, — замахал руками демонолог, — концентрация смеси была безопасно низкой! Тебе ничего не грозило.
Наруто унялся и подозрительно поглядел на своего мучителя.
— Значит, ты изучал тот яд, что нашел у меня в крови?
— Изучал. Но о чем-то конкретном пока рассуждать рано.
Генин глубоко вдохнул, собираясь с духом. Как быть, если Мутэ Юдзи откроет ему правду, а она окажется такой нелицеприятной, что разрушит всю его веру в Коноху и бабку Цунаде, лишит его того немногого, что он имеет — дома, друзей? Вдруг демонолог ошибется, а Наруто, приняв его бред за чистую монету, зазря станет изводить себя, проклянет все и вся и на потеху Девятихвостому превратится в кого-то навроде Гаары на момент их первой встречи?
— Ну хоть что-нибудь ты выяснил? Расскажи мне.
— Ты можешь пожалеть об этой просьбе, Наруто-кун.
— Жалеть о содеянном не в моих правилах.
— Не боишься разочароваться в своей Хокаге?
— Нет.
— Ну, хорошо, — Мутэ Юдзи собрал сброшенные Наруто провода, смотал их и уложил в специальный ящичек. — Слушай. Я, никогда особенно не доверял так называемым 'светилам демонологии' — этим буддистским снобам, годным только языками трепать. Нет, куда им! Когда доходит до демонологии и фуйюндзюцу, надо обращаться к ниндзя — вот уж кто в таких делах поднаторел! Например, классическое учение заявляет, что освобожденный Биджуу заметно слабей, чем Биджуу, находящийся под контролем дзинчурики, мол, без медиума он не умеет эффективно применить чудовищный объем чакры, находящийся в его распоряжении. Это справедливо, но лишь до тех пор, пока Биджуу туп как пробка.
Адмирал-префект так увлекся объяснением, что вскочил со стула и заметался по лаборатории, хватая со стола то одну книгу, то другую. Он бешено перелистывал страницы в поисках нужных ему сведений, но, не находя, бросал книгу обратно и тут же брал следующую.
— С Девятихвостым Лисом все не так, — трещал он, — этот Биджуу помимо огромного уровня чакры обладает недюжинным умом и коварством — так гласят легенды... Хотя что тебе легенды... он же у тебя внутри! Иными словами, даже оставив в стороне риск смерти дзинчурики, для Кьюуби — для САМОГО Кьюуби — выгодней пребывать на воле, нежели в заточении. Освободившись, он обретет колоссальную силу.
'СИЛА — НЕ ГЛАВНОЕ, — отдалось в черепушке у генина, — ВАЖНЕЕ ТО, ЧТО Я СТАНУ ПРАКТИЧЕСКИ НЕУЯЗВИМ'.
— Насколько я понимаю, — продолжал демонолог, который болтовню Кьюуби слышать не мог, — Пятая Хокаге нашла (или думает, что нашла) способ его контролировать. Ей целесообразней руководить Кьюуби не через тебя, а непосредственно — она, вероятно, уверена в способности Лиса использовать чакру с максимальным рационализмом. Подозреваю, что у нее имеются для того веские причины, раз она решила ставить опыты на единственном дзинчурики Конохи. Улавливаешь суть? Пятой ты не нужен. Ей нужен Кьюуби.
