Герцог же, словно не заметив этого, продолжал болтать за двоих, не забывая опорожнять бокал за бокалом. Псевдогасконец, пусть ему и понравилось неведомое прежде пиво, пил с оглядкой на вчерашний конфуз и здорово отстал от хозяина по количеству бокалов.
Незаметно для себя Бекингем переключился с королевы на миледи Винтер и то, как лазутчик очутился в ее постели. Д'Артаньян снова пересказал ему всю историю своего появления в Англии, упомянув на этот раз и Констанцию (хотя и под другим именем). В ответ герцог пожал плечами и заявил:
— Клянусь жизнью моей богини, такая история могла приключиться лишь с французом! Мы, англичане, с нашим педантизмом, никогда бы не позволили себе перепутать двух людей. У вас же — вуаля! Все легко и просто! А все потому, что вы, французы, безалаберные...
— Простите? — не понял д'Артаньян.
— Да-да! Именно — безалаберные! Подумать только: молодой парижский дворянин собирается на свидание к своей девушке, но тут появляется его друг и просит проводить его до Англии. Наш молодой дворянин соглашается, что конечно же характеризует его с лучшей стороны! Дружба — это свято! Однако, добравшись до порта Кале, оба напиваются как свиньи, а двое других их товарищей, тоже, видать, будучи не намного трезвее их, по ошибке запихивают на борт корабля не гонца, адругого. Таким образом, наш дворянин попадает в Англию. Здесь он находит себе новую бабу. Про свою прежнюю, парижскую, бабу он, естественно забывает. А зачем она нужна, если есть новая — лондонская? Разумеется, все это характеризует нашего молодого дворянина как истинного француза! — Бекингем снова пожал плечами.
Слушая его, разведчик смотрел, как маленькие пузырьки играют в желтой, солнечно-пшеничной толще пива, и думал о том, как призрачно все в этом мире бушующем! Ведь только вчера еще он мог поклясться чем угодно, что самые тупые и недалекие люди на свете — французы, но сегодняшний день заставил его в корне изменить мнение по этому вопросу...
Одному богу известно — куда бы завели его подобные мысли, но в этот миг огромные настенные часы гулко ударили пять раз, и герцог, вздрогнув, сказал:
— Пора.
Д'Артаньян допил последний глоток пива и проверил, на месте ли сверток с подвесками.
Бекингем хлопнул в ладоши, и на пороге появился слуга, облаченный в костюм для верховой езды и ботфорты.
— Патрик проводит вас до Дувра. Там вы найдете бриг "Зунд" и отдадите его капитану это вот письмо. — Герцог принял из рук слуги конверт и передал его псевдогасконцу. — Оно же — ваш пропуск в дороге: на любой почтовой станции, куда бы вы ни обратились, вам будут давать лучших лошадей!
— Благодарю вас, милорд! — воскликнул д'Артаньян.
— Полно, друг мой! Полно! Это я должен благодарить вас за то, что вы помогаете моей бесценной королеве! — ответил герцог, пожимая ему руку.
Разведчик поклонился и вышел вместе с Патриком. На дворе их ожидала пара великолепных вороных лошадей. Вскочив в седло, лазутчик пришпорил лошадь, и она вынесла его со двора дома герцога, смотревшего вслед юному храбрецу из окна...
Проезжая по набережной Темзы, д'Артаньян увидел четверку уличных музыкантов, поголовно чернокожих, хотя и не настолько, чтобы сравниться с Портосом. Аккомпанируя себе на маленьких смешных барабанчиках, они исполняли частушки скабрезного содержания наподобие:
Бе-бе-бекингем, хиз из ловерс френч куин!
Несмотря на всю свою нескладность и невнятность, это блеяние настроило разведчика на лирический лад, и он, сопровождаемый Патриком, направился прочь из Лондона, тихонько напевая слова песенки, слышанной им давным-давно, но всплывшей в памяти именно сейчас:
Лондон — Париж,
голуби — вверх, блики с крыш,
старый бульвар
и на деревьях — пожар...
Глава X
Лондон — Париж
Почта в Англии работала отменно, письмо герцога Бекингема обладало поистине магической силой, и потому весь путь от Лондона до Дувра занял у д'Артаньяна меньше четырех часов, в течение которых он сменил трех лошадей, что позволило ему мчаться со скоростью ветра. Бешеный темп скачки не помешал ему, однако, как следует поразмышлять о сложившейся ситуации.
Рьяно взявшись за поручение, данное Арамису и являвшееся, строго говоря, совершенно не заботой агента русской антиразведки, д'Артаньян преследовал несколько целей. Во-первых, он оказывал услугу своему товарищу, с которого потом, когда это потребует его собственная миссия, мог стребовать должок. А Арамис, близкий к высшему свету Парижа, был, с точки зрения псевдогасконца, едва ли не самым полезным человеком из его окружения. Во-вторых, спасая королеву, он оказывал услугу герцогу Бекингему — тайному властителю Англии, влюбленному в королеву Франции, но никак не в саму Францию. Ну а враг моего врага... и так далее. В-третьих, он оказывал услугу самой королеве, на которой, таким образом, тоже повисал серьезный должок. Понятное дело, Анна Австрийская — это не кардинал Ришелье и даже не Людовик XIII, но и не какая-нибудь прачка, в конце-то концов...
Была еще и четвертая причина, стоившая в глазах д'Артаньяна трех предыдущих, но о ней имело смысл говорить только по возвращении в Париж.
Июльский вечер едва вступил в свои права, когда лазутчик, вдохновленный собственной удалью и везением, влетел на пирс Дуврского порта и начал высматривать бриг "Зунд".
— Сударь, никак это вы?!
Обернувшись, д'Артаньян увидал высоченного малого в матросской робе, стоявшего у трапа крепкого, солидного парусника, оснащенного шхуной. При виде разведчика он стянул с головы зюйдвестку, обнажив копну ярко-рыжих волос. Глядя на него, псевдогасконец испытал странное чувство, как будто он уже где-то его видел. Вот только где?
— Вы опять с нами? — спросил моряк, словно не замечая его замешательства.
Опять! Это слово дало д'Артаньяну ключ к загадке.
— Погоди-ка, милейший. Так это я на вашей... — он скользнул глазами по корме шхуны, выискивая название, — "Анне-Марии" сюда прибыл?
— Ну конечно же, сударь! — радостно воскликнул матрос. — Неужели забыли?! Я Пьер. Это я отправил вас в Лондон! Вы добрались до своей дамы?
— Еще как! — с чувством ответил лазутчик и прибавил: — А вы, я смотрю, готовитесь к отходу.
— Точно так, сударь, — донеслось сверху, и д'Артаньян, подняв голову, увидел на кормовом возвышении человека в черном плаще, такого же высокого, как и матрос Пьер.
Ну этого-то он узнал. По крайней мере, по голосу-то узнал точно. Вчера перед "Золотым якорем" они договаривались именно с ним.
— Господин... — Разведчик осекся, решительно не припоминая имени.
— Шкипер Лартиг, к вашим услугам!
— Запамятовал, — извинился псевдогасконец.
Его собеседник понимающе рассмеялся.
— Бывает! Бывает! Вчера вы, сударь, были не в лучшем состоянии, и я бы скорее удивился, если бы вы запомнили мое имя.
— Так вы скоро снимаетесь?
— Скоро, сударь, совсем скоро, — подтвердил шкипер. — Английские портовые сборы превышают всякое разумение. Так что стоять тут подолгу невыгодно. Груз сбросили — идомой!
Лазутчик удовлетворенно кивнул.
— Вы идете в Кале?
— Разумеется, сударь. Если угодно — ваша каюта снова в вашем распоряжении.
Д'Артаньян скользнул взглядом по длинной шеренге судов, стоявших у причала. Где-то здесь его ждал "Зунд", только вот... стоило ли его искать? В конце концов, если предположить, что Арамис, лишенный рекомендательного письма, не ринулся следом за ним через Ла-Манш, а все еще в Кале вместе с Атосом и Портосом, то они скорее ожидают увидеть его на палубе "Анны-Марии", нежели какого-то там "Зунда".
— Ваши товарищи обещали мне несколько монет, сударь, — снова подал голос матрос Пьер. — Они обещали мне еще пять пистолей, если я позабочусь о вас.
— Обещали, значит, заплатят, — ответил д'Артаньян, спешиваясь. — Передайте его светлости, что я нашел свое судно! — сказал он, перебрасывая поводья коня своему немногословному провожатому. — "Зунд" может меня не ждать!
Ни словом, ни жестом не выразив своего отношения к столь резкому изменению первоначальных планов, Патрик поклонился и, развернув коней, направился к воротам из порта.
Проводив его взглядом, лазутчик ступил на трап "Анны-Марии"...
* * *
Нет, этой ночью Морфей так и не навестил д'Артаньяна, чтобы хоть на время избавить его от беспокойных мыслей. Промаявшись полночи на жесткой койке, еще вчера казавшейся ему мягкой и уютной, он вышел на верхнюю палубу и, поднявшись на ют, до света простоял подле капитана Лартига, изредка перебрасываясь с ним словечком-другим относительно состояния моря и корабля. Он попросил заранее сообщить, когда станет виден Кале, и одолжить тогда же подзорную трубу, чтобы заранее высмотреть своих товарищей.
На деле же псевдогасконец стал вырывать эту трубу из рук шкипера еще за пару часов до прибытия в порт, несмотря на уверения господина Лартига, что пока еще решительно ничего увидеть невозможно.
Так оно, разумеется, и было. Лишь в девять часов утра, не без труда преодолев резкий встречный ветер, "Анна-Мария" оказалась в видимости французских берегов и порта Кале.
— Сударь, мне кажется, я вижу их, — сказал капитан Лартиг, и лазутчик, стоявший у другого борта, мгновенно очутился подле шкипера.
Взяв трубу и наведя ее на далекую еще пристань, д'Артаньян тоже различил небольшое пятнышко цвета небесной лазури, распавшееся по мере приближения шхуны на три отдельных фрагмента, из которых два находились в состоянии относительного покоя, а один скакал вокруг них как полоумный...
Бедный, бедный Арамис, подумал псевдогасконец, в который раз представив, что пережил коренной парижанин за эти сутки.
Несмотря на то что "Анна-Мария" и была весьма ходким суденышком, ей потребовалось еще целых полтора часа, чтобы войти в порт и ошвартоваться у причальной стенки. И все это время д'Артаньян не отрывался от подзорной трубы. Он смотрел на убийственно медленно приближающийся причал и на своих товарищей, стоявших на нем с оседланными лошадями, готовясь к встрече, какой бы она ни была...
— Д'Артаньян!!! — возопил изящный мушкетер, едва только сходни "Анны-Марии" упали на причал.
— Арамис! — ответил ему разведчик, слетая вниз, дабы предотвратить вторжение лазоревых плащей на палубу шхуны.
Шхуна-то как раз ни в чем не виновата. Равно как и ее экипаж.
— Боже милостивый, д'Артаньян! Откуда же вы?!
— Из Англии, черт меня возьми! Откуда же еще?!
— А... — открыл рот Арамис, но замолчал, не в силах задать волновавший его вопрос.
— Встретился ли я с... парфюмером? — улыбнувшись, помог ему псевдогасконец. — Встретился. К счастью, рекомендательное письмо оказалось у меня.
— А... — снова начал и снова осекся коренной парижанин.
— Румяна? — лукаво спросил д'Артаньян. — Румяна у меня.
— У вас?! О боже! Так вы все-таки достали их?!
— А что вы думали, Арамис?! — удивился лазутчик. — Вы думали, я способен подвести друга?! Нет-нет, не здесь, — сбавив голос до едва различимого шепота, прибавил он, видя, что товарищу не терпится заполучить долгожданную косметику в собственные руки.
Д'Артаньян обернулся к Атосу.
— Боже правый, д'Артаньян! Как же я мог так ошибиться?! — простонал тот, закрывая лицо руками. — Я ведь никогда не пьянею!
— Да будет вам, дружище! — Разведчик примирительно похлопал его по плечу. — С кем не бывает!
Д'Артаньян давно уже подметил, что именно те люди, которые громче всех кричат, что они, мол, никогда не пьянеют, отключаются, как правило, первыми, а их смелое утверждение относится, видимо, к употреблению хлебного кваса, от которого и впрямь трудно захмелеть.
— С кем не бывает! — повторил он и протянул руку Портосу. — Ну а вы, надеюсь, не слишком волновались?
— Я?! — изумился чернокожий великан. — Нет, д'Артаньян, я не сильно волновался...
— Зато он усиленно искал, кому бы свернуть шею, — перебил его Атос. — Как в общем-то и все мы!
Ага, подумал псевдогасконец, просвещенный на этот счет по ту сторону Ла-Манша, ясно-понятно: никому не хочется признавать, что сами намешали лекарственные препараты с винищем да и перестали соображать, что творят! Разумеется, гораздо приятнее найти виновного на стороне!
— Полагаю, мэтр Гийом пережил худшие сутки в своей жизни, — сказал он.
— Это точно! — Портос грозно нахмурился, подтверждая тем самым умозаключения д'Артаньяна. — Если бы не великодушие Атоса, треклятый докторишка за все бы мне ответил! Право слово, Атос, зря вы меня удержали! Ой зря!
— Повторю вам, Портос: эскулап не виноват, что, приняв его микстуру, наши друзья приняли сверх того еще и изрядное количество вина! — Благородный мушкетер пожал плечами и, пресекая дальнейшие дебаты, решительно повернул разговор в другое русло: — Однако, так или иначе, английские румяна теперь в наших руках. Полагаю, нам следует довести дело до конца, не мешкая доставив их в Париж, чтобы окончательно доконать Ришелье.
— Именно так! — воскликнул коренной парижанин, пожирая при этом глазами д'Артаньяна.
— Не знаете ли вы какой-нибудь третьей дороги из Кале в Париж? — поинтересовался тот. — Будет досадно, если этому протекционисту в кардинальской мантии удастся перехватить наши... румяна, после того как мы истратили столько сил на их доставку из Англии!
— Разумеется, знаю, — ответил Атос. — Это дорога через Невшатель, Руан и Понтуаз. Нам опять придется сделать крюк, но...
— ...Но лучше так, нежели попасться в лапы кардинала сейчас, когда дело уже почти выгорело! — закончил за него лазутчик, принимая поводья из рук Портоса.
А через десять минут городские ворота Кале остались далеко позади, и сильные, отдохнувшие боевые кони несли четверых друзей по направлению к Невшателю...
* * *
— Нет, Арамис, — покачал головой Атос, — д'Артаньян совершенно прав: вы бы поступили гораздо лучше, если бы отправились на встречу со своей дамой, оставив румяна нам!
— Если уж кардинал потратил столько сил, чтобы перехватить нас на пути в Лондон, он наверняка озаботился подготовить ловушку и в самом Париже, — сказал псевдогасконец, удрученный тем, что товарищ не желает воспринимать доводы разума...
...Им потребовалось меньше двух суток, чтобы добраться из Кале до Парижа, учитывая три недолгих остановки на отдых и две смены лошадей. Еще в Руане д'Артаньян передал подвески Арамису, который все никак не мог поверить, что небесные силы были на их стороне и невероятное стечение обстоятельств привело его товарища по нужному адресу. Несмотря на то что сам он никоим образом не был виновен в этом казусе, лазутчик, тем не менее, ясно видел, что изящный мушкетер держится по отношению к нему... холодновато. Справедливо полагая, что вправе ожидать от него лучшего, д'Артаньян дал себе слово в самое же ближайшее время разобраться с этой проблемой и, если даст Бог, оказать Арамису другую услугу.
