Какая у нее тонкая шея, никакой магии не нужно будет...
— Поэтому, пожалуйста, не мешайте ей завести нормальную для некромантов семью. Так будет лучше для всех. А я взамен помогу Данте изменить магов. А также перетяну на вашу сторону немалую часть Сената. Вы не представляете, какие у меня связи и возможности. Решайте, сударь.
Она встала и ушла, мило улыбнувшись на прощанье. Остаток вечера я молчал, раз за разом возвращаясь к разговору. Несмотря ни на что, некроманты оставались на стороне магов. Их все устраивало, или они просто боялись перемен.
Арья видела мое настроение под маской обычной, слегка ироничной улыбки. Ее я не мог обмануть. Но на разговор я решился только дома.
Я взял ее за руку и сел на кровать. Арья, закутанная в теплый халат, опустилась рядом.
— Что случилось? — мягко спросила девушка.
— Да так, разговор неприятный был. — Я поглаживал пальцами ладонь Арьи, не решаясь сказать главное.
— С ней?!
— Да.
— И что она сказала?!
— Ты видишь, как вы, некроманты, говорите, Смерть рядом со мной?
— Маэл, — беспомощно произнесла Арья. — Я... это нельзя говорить...
— Значит, Анна не соврала.
— Я убью ее.
— Зачем? Она не пугала меня, просто предупредила.
— Об этом нельзя говорить! Это запрещено! Да, я вижу эту проклятую тень рядом с тобой!!! Каждый день вижу.
Я резко притянул Арью к себе и обнял свободной рукой. Девушка всхлипнула, но успокоилась.
— Не бойся. — Ничего умнее мне в голову просто не пришло.
— Это ничего не значит, — немного успокоившись, сказала Арья. — Это просто знак того, что человек сильно рискует, играет со смертью, может умереть в любой миг.
— Да? А я без этого знака и не знал, что с огнем играю на пороховом складе! Тоже мне предсказание...
Арья несмело улыбнулась. А я подумал, что она врет даже хуже Шеалы и Тириона, а у тех всегда все на лице написано. Впрочем, врет-то она не мне...
— Давай спать, завтра еще один тяжелый день.
В день голосования напряжение дошло до предела. Весь город словно притих в ожидании результата. На улицах и площадях вокруг здания Сената с самого утра собирались сторонники и противники закона, последних оказалось достаточно много.
Таких мер безопасности давно никто не видел. Каждая фракция подтянула своих бойцов к Сенату. Даже я не удержался и разместил на нескольких удобных зданиях своих снайперов. Нервы у всех были на пределе, и все это могло закончиться большой кровью.
Голосование началось. Ассамблея дворян поддержала нас, следом голосовали мелкие организации, Коллегия гильдий, Совет колдунов и прочие. Многие из них высказались в нашу поддержку.
Союз промышленников был резко против, но они оставались в меньшинстве. Данте, Лютеция и Шеала проголосовали за Совет профсоюзов. Райд Асмуд криво усмехнулся: он понял, что проиграл. Глава Кархаров колебался несколько секунд, но все-таки проголосовал против.
— Совет волшебников, — произнес председатель Сената.
— Против.
Я окаменел. Реджинальд Малькольм вскочил и с яростью уставился на Рэндала Баха, тот нагло усмехнулся. Райд Асмуд и Леон Ралдер растерянно переглянулись. На лице главы Астреяров было непередаваемое выражение изумления и злости.
Сенаторы по традиции голосовали последними. Вильям Рекхам быстро глянул на меня, я покачал головой. Это уже не имело смысла. Мы проиграли.
— Лицемерная скотина! — рявкнул на весь зал седой адмирал.
— Умей проигрывать!
— Господа, прошу тишины! Голосование закончено! Сорок шесть голосов — за, семьдесят пять — против, семнадцать человек воздержались от голосования. Проект создания Совета профессиональных союзов Райхенской империи отклонен!
— Что будем делать? — испуганно спросила Шеала.
— Для начала попытаемся выйти отсюда живыми.
Я переглянулся с братом — он думал так же. Мы надеялись, что вместе с Рэндалом Бахом будем в большинстве и сможем успокоить всех несогласных. А теперь...
— Уходим!
Шеала поднялась с места, вокруг нее замерцали искорки огня. Я быстро оценил расклад сил. Данте и Лютеция уже стояли возле представителей Коллегии гильдий, дворяне доставали шпаги, морские офицеры обступили адмирала, волшебники окружали себя защитными заклинаниями, сенаторы и промышленники в окружении телохранителей отступали к трибуне.
Райд Асмуд стремительно спустился вниз и подошел к Рэндалу Баху. Что он сказал, я не слышал, но глава волшебников растерялся и побледнел. Говорили они недолго, но воздух вокруг них переливался от защищающих от подслушивания заклинаний.
Выбравшись из здания, мы с Данте и Лютецией быстро отъехали на несколько кварталов. Потом остановились и, убедившись, что ни погони, ни слежки нет, пустили коней шагом.
— Что произошло?
— Разве не ясно?! Эта скотина обвела всех вокруг пальца!
— Я не про это. Почему Асмуд и Ралдер так отреагировали?
Хороший вопрос, я и сам с большим удовольствием хотел бы это узнать.
— Не знаю, но это точно не то, чем кажется. Райд Асмуд был очень зол. Что-то пошло не по его плану.
— Я думаю... — медленно произнес Данте. — Они рассчитывали на создание Совета профсоюзов, но не хотели раньше времени разрывать союз с республиканцами.
— Может быть...
Лютеция и Шеала поглядывали по сторонам. Данте, судя по его виду, еще не до конца осознал все последствия нашего поражения.
— Что будем делать дальше?
— Не знаю, — ответил я. — Все планы кобыле под хвост. Мне нужно встретиться с рабочими, надо что-то им соврать. Вечером встретимся у императора.
Данте кивнул.
— Твой алхимик уже может снимать повязку, — произнесла Лютеция.
— А еще раз осмотреть его не нужно?
— Нет, но если вдруг будут осложнения — присылай его в любое время.
Рабочие уже обо всем знали. Грэд Шанов и Марк Коннели встретили меня спокойно, а остальные, особенно Майк Торп, не скрывали своего недоверия.
— Политика — сложная вещь, тут не все так просто, — медленно сказал я.
— И что дальше?! — резко выкрикнул Майк Торп.
— Один план провалился, значит, переходим к следующему, — спокойно ответил я. — Но для начала мне надо знать: как далеко вы готовы зайти?
— В каком смысле? — спросил Ней Ластер.
— Готовы ли вы к настоящей революции и войне за свои права? Рискнете ли вы перейти к настоящей борьбе или предпочтете ту детскую возню, которую Майк Торп считает активными действиями?
Майк Торп нахмурился, но промолчал. Остальные переглянулись.
— Что вы имеете в виду?
— Терроризм и вооруженный захват власти, разумеется. Не просто выйти на митинги и забастовки, а занять заводы и железную дорогу, парализовать работу новой власти, убить промышленников, если потребуется. — Я оглядел затихший зал. — Ну? Что молчите?
— Но... это же война.
— Да — это война, кровь, смерти, пожары, убийства и случайные жертвы. А как вы хотели? Думаете, покажете оружие, как предлагает Майк Торп, и промышленники сдадутся? Нет, они начнут стрелять.
— А можно какой-нибудь хитростью дело провернуть, али все уже? — спросил Марк Коннели. — Дом спалить, конечно, быстро можно, вот тока строить его наново дольше придется. Так, мож, погодить с войной-то?
— Можно и погодить, — кивнул я. — Только для этого вам надо доверять мне и делать, что я скажу. А иначе только война.
— И что же нам делать? Сидеть сложа руки и ждать?!
— Нет, вам надо собрать и привезти в столицу надежных, крепких и бессемейных рабочих, желательно с военным опытом. Мои люди научат их обращаться с оружием, метать гранаты и тактике городского боя. Кроме этого, с завтрашнего дня вы должны устроить настоящую забастовку и занять заводы, чтобы промышленники не смогли нанять штрейкбрехеров*.
— А это не угроза оружием? — спросил Ней Ластер.
— Нет — это стрельба. Прольется кровь, будут жертвы. Но есть ли у нас выбор? — Я обвел взглядом собеседников. — Еще есть небольшой шанс ограничиться небольшой кровью, без лишних жертв. Просто действовать надо жестко, быстро, но умно.
* Штрейкбрехер — человек, работающий во время забастовки, предавая интересы забастовщиков.
К вечеру республиканцы попытались объявить меня вне закона. У них ничего не получилось, Совет магов и Ассамблея дворян выступили против. Зато императора лишили последних полномочий. Армию и флот переподчинили непосредственно Сенату. Присягу назначили на конец недели. Кроме этого, наконец прозвучали требования низложить Аврелия и упразднить монархию как таковую.
В Западной области целый ряд полков объявил о поддержке республиканцев. На севере заволновались племена варваров, южное дворянство заявило о возможном выходе Южной области из состава империи, а на востоке старая племенная знать начала вести переговоры с Кунакским патриархатом.
Сами кунакцы уже полным ходом вели подготовку к войне. Антивоенные выступления были жестоко подавлены, десятки человек были арестованы и расстреляны после суда. Наша разведка выкрала приказы и планы действий кунакской армии. Судя по ним, до начала войны остались считаные дни.
Аврелий обхватил голову руками и надолго замолчал. Мы тихо сидели, не решаясь отвлекать императора. Спустя некоторое время он поднял голову и отдал приказ:
— Значит, так. В случае начала войны мятеж должен быть подавлен в течение нескольких часов. Флот прямой наводкой расстреляет здания Сената и Союза промышленников. Гарнизон Райхена должен разогнать толпу с площадей и улиц, республиканцев расстреливать на месте. Тайная канцелярия должна предоставить списки начальнику гарнизона. Она же должна выяснить местоположение всех указанных лиц и по возможности убить их. Маэл, проследи, чтобы никто не смог скрыться.
— Нижний город и окраины восстанут, — тихо сказал я.
— Тем лучше, войскам вести огонь на поражение, пожары, начавшиеся в Нижнем городе, не тушить. В случае проблем несколько крейсеров зайдут в реку и обстреляют город. Молодые маги должны разобраться с Советом волшебников, всех сопротивляющихся убивать на месте. Дворяне должны убить всех республиканцев в Ассамблее дворян и Дворянской гвардии. Вопросы?
Вопросов не было.
— Операцию назовем... "Кровавый тиран". Приказ на ее проведение могу отдать лично я или Маэл. Генерал Харальд.
— Слушаю, ваше величество. — Харальд встал и вытянулся, как на параде.
— Вы выполните приказ? — медленно спросил Аврелий.
— Да.
— Невзирая на последствия и без вопросов?
— Я слишком хорошо знаю, что такое бунт, чтобы задавать глупые вопросы, ваше величество.
— Данте, а ты что скажешь?
Неестественно спокойный и серьезный брат поднялся и твердо ответил:
— Я выполню этот приказ.
— Без вопросов?
— Без.
У меня, Реджинальда Малькольма и Майли Гайриса император не стал ничего спрашивать. Наши ответы он и так знал.
— В таком случае я не смею вас задерживать. Маэл, останься.
Когда все вышли, Аврелий встал и подошел к окну.
— Что важнее — жизнь нескольких тысяч или жизнь миллионов?
— Мне ответить вам как магу, как математику или как философу?
— Ответь как есть.
— А ответа нет. Я убивал невиновных и оставлял в живых преступников. Мне приходилось жертвовать людьми ради империи, мира и собственных амбиций. Но ответа на этот вопрос я так и не нашел.
— Жаль...
— Ваше величество, если вы проявите слабость...
— А в чем она заключается? Что большая слабость — милосердие или жестокость? Приказать солдатам утопить город в крови или позволить рухнуть стране? В чем слабость?!
— В страхе принять решение и последствиях этого решения.
— А ты сможешь принять это решение?!
— А я не вижу разницы между Райхеном и маленькими деревушками на севере... Может, она есть, но я ее не вижу. Да, я смог бы принять решение, будь я императором.
— Я принял решение.
— А мы его выполним.
— Ты всегда был против применения силы.
— Да. Я против этого и сейчас, но на лучшее решение может не хватить времени.
— Маэл...
— Да, ваше величество.
— Если ты утопишь город в крови и подавишь мятеж, мне придется тебя изгнать из страны или уйти самому.
Я невольно усмехнулся и опустил голову. Конечно, может ли быть иначе?
— Разрешите идти?
— Погоди. Я покину город на пару дней. Если что — действуй сам, не пытайся связаться со мной.
— Разумеется.
— Иди.
После провала в Сенате наше положение значительно ухудшилось. Ряд союзников поспешил переметнуться к победителям. Вслед за Советом волшебников ушел и Совет колдунов, Совет по делам колоний и даже Коллегия гильдий. Последняя переметнулась из-за угроз и убийств нескольких ее членов.
В Ассамблее дворян герцог Маерхант быстро вернул себе былые позиции. Нескольких сторонников Реджинальда Малькольма убили на дуэлях. В самого адмирала стреляли из-за угла. На мой дом ночью попытались напасть волшебники, но не смогли одолеть даже первый слой защиты и сбежали прежде, чем я успел ответить.
Противостояние вышло за рамки политических интриг. Начиналась настоящая война.
Глава 7
Бунт
Как потом выяснилось, началось все с рокового совпадения. Рано утром банда грабителей удачно обчистила несколько банков и магазинов. Им бы уйти с добычей, но наглость и жадность, как известно, не знают границ. Они решили ограбить еще один ювелирный магазин.
Но жандармы наконец проснулись и бросились в погоню. Грабители решили затеряться в толпе собравшихся на очередной митинг революционеров. К несчастью, именно в этот момент оратор вдохновенно предсказывал, что власть захочет силой подавить революцию.
В пылу погони жандармы врезались в толпу. Кто-то раздраженно врезал дубинкой не желавшему уступать дорогу. Другой перепугался, увидев кровь, и закричал на всю площадь: "Убили!"
Утром вместо газет я прочитал короткую сводку от Джона. Ничего хорошего в ней не было. Кто-то выследил и убил пятерых моих бойцов. Провалились попытки убрать трех членов Ассамблеи дворян. Во время одной из схваток погиб еще один боец, трое тяжело ранены.
В довершение всего был убит сенатор Вильям Рекхам. Ему не помогли ни его телохранители, ни двое моих наемников, прикрывавших его.
Несмотря на неудачи, я не оставлял попыток ослабить своих врагов, используя для этого все средства. "Роман" Шеалы и племянника герцога Маерханта развивался. Девушка быстро влюбила в себя наивного паренька, но тот пока ни разу не проговорился.
На улицах и площадях далеко не все поняли решение Сената. Народ возмутился, ораторов перекрикивали и порой даже закидывали яйцами. И что самое интересное — мои люди здесь были почти ни при чем.
Конечно, многие так и продолжали верить своим вождям, а многие и вовсе получали деньги. Нечего было и ожидать от них понимания ситуации. Это же касалось и многих купленных республиканцами журналистов: они предпочли не заметить новой волны забастовок.
На этот раз стачки были не стихийными, а хорошо спланированными и организованными. Встали не все предприятия, а наиболее важные и доходные.
Так, остановились все золотые и серебряные рудники. Железнодорожники блокировали самые важные с коммерческой точки зрения направления. Портовые рабочие перестали обслуживать корабли доброго десятка торговых компаний.
