— И что дальше? — пробурчал прыгун, вытирая лицо рукавом затертого плаща. — Долго нам еще топать?
— Нет. Мы оказались ближе, чем я думал.
Бигман замер, опустил руку, в узком прищуре темных глаз мелькнула тень тревоги. Отшельник невольно шагнул к чужому ближе, ожидая разъяснений. Я же напряженно огляделся вокруг. Бродячие сгустки пламени приближались к нам со всей равнины, словно стервятники, почуявшие поживу, и первый десяток уже взял нас в медленно сжимающееся кольцо.
— Ты хочешь сказать, что мы пришли? А что будем делать с этими... гостями?
— Не обращайте на них внимания, — безмятежно сказал Нкот. — Эти призраки никому не причинят вреда, они бесплотны. Главное то, что мы в нескольких минутах ходьбы от вектора атаки. Глаз Порождения совсем рядом. Как я уже говорил раньше Никсу, невозможно спланировать сражение с Врагом заранее, но теперь мы здесь, рядом с ним, и я уже оценил обстановку. План сражения готов.
Бигман усмехнулся, выпрямился, враз забывая про вызванную прыжком усталость, словно свалил с плеч невидимую гору.
— Прекрасно, Нкот. Мы с братом тоже готовы.
Отшельник в подтверждение его слов кивнул, неотрывно глядя на Нкота тревожным взглядом. Но тот смотрел на Целителя — пристально, пытливо.
— Транс, что ты решил? Готов ли ты закончить наше маленькое дельце и получить прощение за грехи наших предков?
Привычное добродушие, изменившее трансу еще после схватки в заброшенном Городе, после этих слов окончательно исчезло с круглого лица. Несколько тягучих секунд двое чужих, столь разные по облику и по способностям, неотрывно, напряженно смотрели в глаза друг другу, скрещивая взгляды, словно клинки. Высоченный, под два с лишним метра грозный крылатый лешук, сразить которого оказалось не под силу даже Шерифу, повелителю Шелты, со всеми его подручными, в числе которых были и шептуны-дорриксы, способные разорвать сознание простого смертного в клочья. И пухлощекий, не выше моего пояса, коротышка-транс, безобидный только на первый взгляд, умеющий говорить на равных со старухой-смертью. В бездонных глазах Нкота пылали звезды, озаряя льющимся из них зеленым сиянием все пространство под капюшоном, неузнаваемо искажая хищные черты его облика; отсветы этого сияния падали на лицо Целителя, и в круглых глазах транса с узкими вертикальными зрачками разгоралось ответное желтое пламя. Вся его маленькая пухлая фигура вдруг налилась странной, небывалой мощью.
И ответ его, прозвучавший в полной тишине, был непривычно короток:
— Да.
— Тогда меняйся, транс. Пора.
— Уже...
Целителя охватила стремительная и кошмарная метаморфоза.
Пухлое низкорослое тело пошло в рост, кости протяжно захрустели, удлиняясь и причудливо преображая структуру скелета. Плоть поплыла, как тающий воск свечи от жара пламени. Кожа потемнела. Грудная клетка раздалась вширь и поднялась вверх, ноги искривились, руки удлинились, пальцы выпустили черные загнутые когти, отсвечивающие глянцем. Одновременно с изменением строения тела поплыло и лицо. Желтые глаза транса вытянулись к вискам, лоб отодвинулся назад, челюсти резко выступили вперед. Уши полностью втянулись в гладкий, сплющенный череп.
Тело транса продолжало бурно расти, пока не догнало ростом меня, и только после этого преобразования были закончены. 'Одежда', которая была лишь частью самого чужого и необходимость в которой теперь отпала, полностью исчезла, сменившись черной лоснящейся кожей. Вместо прежнего смешливого толстяка-коротышки перед нами предстала хищная, свирепая обликом зверюга с мощным, перевитым жгутами мускулов телом и плоской, вытянутой на длинной шее головой, казалось, состоящей из одной огромной пасти. В строении тел между ним и лешуком проглядывало отдаленное сходство, но, в отличие от лешука, нижние лапы транса явно лучше были приспособлены для передвижения по земле. А пасть усеивали белоснежные, а не оранжевые, как у Нкота, клыки.
— Приветствую тебя в родной шкуре, транс, — промурлыкал-прошипел Нкот.
— Меньше слов, лешук, — из горла Целителя вырвался низкий, приглушенный рык. — Приступим к тому, ради чего сюда пришли.
Они стояли друг против друга, и желтый огонь звериных глаз транса соперничал с изумрудным сиянием зрачков Нкота. Голубой и Черный и, крылатый и бескрылый.
— Так вы... — Бигман поперхнулся и умолк, не закончив.
Да уж, силы Зла, не каждый день увидишь такое. Не каждый день! Я зябко передернул плечами. Тем не менее, в отличие от сюрприза Нкота с крыльями, к этому превращению я оказался почти готов. Еще на толкучке Целитель продемонстрировал мне свою суть, но тогда изменения затронули только одну кисть и челюсти, и то на несколько секунд. А сейчас он предстал во 'всей красе' своего истинного облика.
Теперь, после перевоплощения Целителя, некоторые вещи наконец встали на свои места. Недоговоренности, странные совпадения, необъяснимая, казалось бы, информированность транса о лешуке, загадочные слова и усмешки... Они действительно знали друг друга, и, судя по всему, это знакомство началось очень, очень давно, может быть, как раз те пять тысяч лет назад, когда произошло первое нападение Твари на материнскую планету лешука. Оставалось только гадать, какую роль в этой древней загадочной истории играл транс...
Словно почуяв мои мысли, черное подобие Нкота повернуло ко мне плоскую голову и насмешливо осклабило бритвенно-острые клыки, которыми при желании можно было одним махом перекусить человеческую шею. Его ухмылка напоминала ухмылку Нкота и все же была другой. Еще более опасной. Более хищной. В этом существе от добродушного образа толстяка не осталось и следа. На меня пристально, оценивающе смотрел хищник, словно прикидывая, не вцепиться ли мне в глотку, с наслаждением ощущая давно забытый вкус крови на белоснежных клыках...
— Кто же ты на самом деле, пожиратель ран? — хрипло вырвалось у Бигмана.
Ответом ему был низкий вибрирующий рык, от которого закладывало уши:
— Расслабься. Я транс, как и прежде. Это мой истинный облик.
— Я не об этом, галт тебя задери! — немедленно вспылил Бигман. — Я...
— Тебе же сказали, расслабься, — с иронией оборвал его Нкот. — У нас есть более важные дела, чем выяснять, кто есть кто...
Двое чужих переглянулись, замерли, вероятно мысленно совещаясь о чем-то, затем, придя к какому-то решению, снова повернулись к нам одновременно. В глазах их ярко плескался желтый и зеленый огонь, ощеренные пасти ухмылялись, наслаждаясь нашим замешательством.
— Вот наш план, люди.
Глава 14. Битва сил
Люди.
Они сказали — люди, словно проводя незримую черту между собой и нами, а также тем, что уже было, и тем, что предстояло сделать вместе. Как если бы все, что было раньше, не имело значения.
Так оно и есть, понял я. Ведь нас ждал вселенский Хищник. По сравнению с его разрушительной мощью интриги Шерифа, спокойно шагающего по трупам исполнителей для достижения целей, действительно выглядели мелкой возней, не стоящей и выеденного яйца.
— Итак, слушайте меня внимательно, — промурлыкал Нкот. — Действовать, как вы уже осознали, будем в слиянии, быстро, без суеты. Очень многое сейчас поставлено на карту. У каждого из вас будет своя задача. Прыгун, хватит глазеть на транса, он тебя не укусит, посмотри на меня. Твоя задача будет заключаться вот в чем. По моему сигналу ты должен мгновенно перенести меня на указанную высоту. Перед вратами Глаза необходимо появиться внезапно и атаковать стремительно. Скорость — очень важный фактор.
— Я никогда не занимался переброской в воздух, — хрипло проговорил Бигман, переводя сразу ставший колючим взгляд с экс-Целителя на Нкота, — мне придется почти одновременно совершить второй прыжок — обратно. А два прыжка подряд, да еще в таких условиях, когда практически нет времени на перенацеливание, — непростая задача даже для меня, хоть я и лучший прыгун Шелты. Но я попробую.
— Ты сможешь, — без тени сомнения заверил его Нкот. — Тебе не придется делать прыжок самому, необходимо только твое участие, твоя сила. Просто разреши мне ее использовать, будь готов к этому внутренне, и все получится, как задумано.
Нкот уже перенес внимание на Отшельника:
— Кукольник, в тот момент, когда я окажусь в небе, тебе придется использовать всю свою силу и умение, чтобы сформировать четыре десятка моих фантомных копий. Можешь расположить их, как тебе заблагорассудится, но на той же высоте, где окажусь я. Тебе ясно задание?
Отшельник спокойно кивнул, но чувствовалось, что это кажущееся спокойствие дается ему непросто. Скорее всего, ничего подобного ему тоже делать не приходилось, но, памятуя о поддержке Нкота, ему ничего не оставалось, как согласиться. Возникнув на мгновение из небытия, Ятл, ходячая эмоция, беззвучно хлопнул в ладошки и кивнул, как бы подкрепляя его согласие, и снова пропал.
Сорок, мелькнуло у меня в голове. Ровно столько было душ в копилке Хранителя, душ, которые он забрал у людей Шерифа минувшей ночью.
— Верно, Никс. — Прожектора глаз лешука тут же окатили меня изумрудным сиянием, и сердце у меня екнуло, а затем забилось быстро и сильно: дошла очередь и до меня. — Пришло время использовать Хранителя. Пока Враг будет разбираться, где истинный противник, я нанесу ему удар...
Нкот прервался и чуть склонил голову набок. Мне почудилось, что в его нечеловечески бездонных глазах мелькнуло какое-то странное сомнение. Будто в самый последний момент у него вдруг возникла мысль, не сделал ли он ошибку, выбрав для своего задания именно меня... Да нет, скорее всего, показалось... Он просто задумался. Или, может, что-то ощутил своим сверхчувственным восприятием, что-то, располагающееся за гранью человеческих чувств? Какое-то движение Порождения в своем логове?
Я молча ждал следующих слов, справедливо полагая, что и мое задание будет выходить за рамки моих обычных возможностей, как и у шелтян. И я угадал.
— Ты и Целитель — подстраховка, — медленно проговорил Нкот, продолжая к чему-то прислушиваться. — Если не выйдет у нас с Бигманом и Отшельником, в сражение вступите вы.
— Я и Целитель? — недоверчиво переспросил я, полагая, что ослышался. — Каким образом мы сможем заменить тебя?
— О нет, не заменить, Никс, — с мягкой хрипотцой поправил Целитель, сменив басовитое утробное рычанье на почти нормальный человеческий голос. — Дополнить. Ты думаешь, что я — неизвестная величина, и тебя интересует, равен ли я по силе Нкоту. Я отвечу так: и да, и нет. Мы представители двух ветвей одной и той же расы, но я — транс, метаморф, переходник, а Нкот — лешук. Сила Нкота в его Клинке и искусстве 'быстрой жизни', моя — во мне самом. Нет смысла выяснять, равны ли наши возможности, мы можем только дополнить друг друга.
— А как же кродер? — неожиданно вспомнил я. — Ты его выбросил?
— И не думал, Никс. Он по-прежнему со мной, вернее, во мне. Я ассимилировал его. Такой мощный источник энергии, как эта силовая бомба, может мне пригодиться, и боюсь, очень скоро.
— Ассимилировал? Как это?
— Иноп! — Тяжелый взгляд Бигмана пресек мой очередной вопрос. — На карту сейчас поставлено кое-что поважнее твоей личной неудовлетворенности. Почему бы тебе просто не выслушать и не принять к сведению?
Я кивнул, и не думая злиться на подобную бесцеремонность, — он был прав. Но как только у нас возникнет свободная минутка, чужие уже не смогут отвертеться от моих вопросов.
Бигман с посуровевшим лицом положил ладонь на плечо Отшельника.
— Лично мы готовы, Нкот.
— Хорошо. — Двойной частокол клыков сверкнул в кошмарной пасти, изображая, видимо, одобрительную усмешку. — Остальные инструкции — по ходу действий. А теперь бегом — за мной!
Приказ ворвался в мозг вместе со слиянием, дав мощный толчок нервной системе, и мир перед глазами полыхнул, стремительно погружаясь в неведомое измерение с иными законами времени и пространства, а по кровеносным сосудам словно помчался жидкий холодный огонь.
Такого полного слияния раньше еще не было — единым живым организмом я/мы рванулись вперед. Сгустки пламени, с любопытством кружившие вокруг, казалось, испуганно бросились врассыпную, расчищая нам путь и почему-то поменяв желто-зеленую окраску на синюю. Накопленная во время пути усталость развеялась как дым, когда подключились резервы жизненных сил каждого, а коллективная система восприятия заработала на полную катушку, непрерывно дополняясь множеством невероятных подробностей, поставляемых органами чувств пяти организмов для работы с новой реальностью. Мир стал невероятен. Все в нем двигалось, перемещалось с места на место, неслось навстречу друг другу, смешивалось и переплеталось, умирало и рождалось вновь. Полотнища красок и ручьи звуков, потоки энергий и шепот информационного поля планеты...
Стремительный бег все нарастал, его скорость побила уже все планки человеческих рекордов, но я/мы не ощущали в себе никаких пределов...
...Пронеслись мимо странные, клубящиеся сизой мутью пятна... Желтые полосы, словно небрежные росчерки кистью художника по фиолетовому полотну... Желеобразные холмики, сотрясаясь от наших шагов, уносились за спину... Бродячие факелы, неподвижно наблюдающие издали... И змеящиеся хищники тумана, улепетывающие прочь, едва нас почуяв. Сила... Мощь! Мы сами теперь казались им хищниками, куда более грозными, чем они!
Но все это не имело значения, так как вся плоть — мышцы и сухожилия, нервы и артерии, каждая клеточка тела и мозга — была подчинена одной цели. Где Враг? Как он выглядит? Горячая, беспокойно бьющаяся в отведенных ей пределах мысль коллективного сознания жаждала ответа.
И ответ был получен. Словно разбив грудью очередной слой реальности и ворвавшись в следующую, мы увидели впереди, на только что пустовавшем месте, внезапно возникшую громаду гигантского, не менее полукилометра в высоту, пульсирующего облака. Облака, расплывшегося необъятной сиреневой тушей над огромным участком равнины. Ярким мысленным всполохом пришло подтверждение от Нкота. Облачный монстр медленно колыхался, тяжко ворочая в самом себе постоянно меняющиеся формы, и волны угрозы стлались по земле вокруг него на многие километры, беспокойно вороша пространство. В самом центре громадины вращался черный зрачок — распахнутый зев гигантского бездонного колодца. Снова ослепительно полыхнула мысль Нкота: перед нами был Глаз — врата перехода между измерениями, постоянно поддерживаемые Врагом в рабочем режиме...
В лицо вдруг повеяло ледяным холодом. Что-то невидимое, но явственно ощутимое, огромное, ужасающее в своей беспредельной мощи вставало на нашем пути...
— Закрыть глаза! — мысленно рявкнул Нкот. — Смотреть только моими!
Как ни быстра была его команда, она все же немного запоздала, и мы не смогли ее выполнить — ни я, ни Бигман, ни Отшельник — веки одеревенели, а взгляд прикипел к зеву стремительно надвигающегося, растущего с каждым шагом черного колодца.
Боли не было.
Был сковывающий холод, быстро охватывавший мозг, было механическое движение ног и стук сердца, была мысль, устремленная вперед, в зовущую пропасть, и зрительный луч, устремленный вдогонку этой мысли.
