"Э-э-э-э, нет! Меня не проведешь!" — Я оглянулся по сторонам, в поисках неприятностей.
И они не замедлили появиться, приняв облик шести здоровенных, очень злых, засучивающих рукава и разминающих шеи, синекожих и зеленоглазых, с торчащими из-под нижней губы, клыками, мужиков!
"Citius, Altius, Fortius!" — Вспомнил я девиз Олимпийских игр, придуманного монахом-доминиканцем Анри Мартеном Дидоном и в очередной раз убедился, что в голове моей, и вправду — помойка!
Глава 21
"Кап. Кап. Кап-кап-кап-кап-кап. Кап-кап"... На кухне, капает в жестяную мойку, вода из незакрытого крана. Капает противно. Капает нудно. Капает и капает, словно напоминая о неуплате за воду, отопление и электроэнергию — за все сразу, отключенное раз и навсегда злым управдомом. Или отрезанное пьяным сантехником, недобро ухмыляющимся электриком, опечатанное участковым, так норовившем снять фуражку и положить ее вверх дном, намекая, куда надо сунуть красную или фиолетовую, а то и вовсе — зеленую, бумажку.
Сейчас, где они вот сейчас, а?
Мир лихорадит, меня лихорадит, лихорадит наш выстывший за зиму дом, с лопнувшими трубами отопления.
В зале — буржуйка, она же плита, чей дымоход уходит в единственное окошко, до половины заложенное кирпичом. Это не катастрофа. Это обман. Это — сон. И сейчас я проснусь, помотаю головой, как заправская лошадь, отгоняющая муху и блаженно улыбнусь, радуясь новому дню, в котором у меня все просто здорово. В котором я проснусь не в пустой квартире, не в холодной постели, не старым, побитым жизнью, водкой и радиацией, стариком, а... Вот сейчас я проснусь. Вот, сейчас!
Только закрою проклятый кран, чтобы он, наконец...
* * *
**
В пещере я остался ночевать, деля ее со своими страхами, несколько неадекватным чувством юмора безвременно исчезнувшего Прэна и целым сундуком сокровищ, который после сортировки и укладки в "Сумку путешественника", превратился в набор из десятка разного типа драгоценных камней, трех видов драгоценных металлов и одного-единственного, здоровенного посоха, который я умудрился "раскрыть" до длины в два с половиной метра, из метрового огрызка, украшенного золотым орнаментом и каменным навершием, массой под добрых два кило.
"Синие личности", опознанные мной как обычные огры, только синие, оказались очень простой загадкой, которую я, так и не угадал. Ни с первого раза, ни с десятого. Пришлось изображать из себя белку-летягу, улепетывая наружу.
Белкой я оказался паршивой. Летягой — еще хуже.
Наружу попал крепко избитый синими кулаками, под разухабистое: "Хэк, хух, хрясь", едва не сорвавшись с карниза вниз, к уже имеющимся там, трупам.
Вытерев кровавые сопли, достал из сумки меч, в левую руку взял револьвер, над головой засветил три файербола т ринулся мстить.
Файерболы пролетели сквозь огров, оставив на стене за ними два черных пятна и одно пятно провала в соседнюю пещеру, о которой никто и не подозревал.
Тяжелые пули штурмового револьвера, продырявили троих и они... Зарастив дырки, очень недовольные, пошли на меня, засучивая рукава.
Мне бы, дураку набитому, уже тогда сообразить, что все это "ж-ж-ж-ж-ж-ж" неспроста, но так ведь нет — отбросив пистоль в угол, перехватил "дикошарика" по удобнее и прижался спиной к стене, готовясь продать свою жизнь как можно дороже.
Огры обступили меня, и вновь началось это странное "хэк, хух, хрясь", от которого не было спасенья.
Особо удачным взмахом меча, удалось лишить рук аж двоих противников, прям не журналист, блин, а "храбрый портняжка", тот самый, который "одним махом — семерых побивахом"!
В результате, эти двое... Прижались друг к другу кровоточащими обрубками и... Слились в одного! С двумя правыми руками...
Касающееся головой потолка существо, молчком, наклонилось и попыталось боднуть меня в живот, словно я настолько идиот, чтобы не озаботиться путем ретирады.
Жаль, искренне жаль, что на пути ретирады стояло аж трое других огров! Еще хуже было то, что последний, поднял из угла револьвер и, уставившись ему в ствол своим свирепым глазом, потянул спусковой крючок!
Как он умудрился всунуть палец в скобу — ума не приложу...
Револьвер коротко рявкнул, выпуская рассерженную пулю и у меня стало на одного — маленького — противника, меньше.
Зато "большой" противник, подрос еще сантиметров на пятьдесят вверх и на столько же — вширь, обзаведясь лишней парой рук, в одной из которых, так и болтался на пальце "РШ-12".
После девятого выстрела, в маленькой пещерке стало не продохнуть от пороховой гари, а огр, как мне кажется, сбросил килограмм пять живого веса и стал ниже, на пару сантиметров.
Рикошетирующие пули совсем не радовали мои нервы своим визгом и кусочками камня, разлетающимися в разные стороны, при попадании.
Двое, видя, что "самый большой медведь в лесу", несколько "разросся" и теперь вряд ли сможет быстро бегать и ловко прыгать, решили заняться мной всерьез.
Пришлось сделать самый простой ход конем, до которого я додумался — сделав шаг в пролом, ведущий в большую пещеру, активировал "Купол защиты", изобразив застрявшую в горлышке бутылки, пробку.
Дальше все было совсем как в сказке: дед бил-бил яичко, потом бабка яичко колотила синими ручонками, а потом пришла мышка-норушка и так врезала яичку, что снесла его, ко всем небесным знамениям... Разумеется, моя мышка-норушка была больше похожа на одноименный танк, но легче мне от этого не стало. Больнее — стало, а вот легче — нет.
Видя, что сил у меня, кот наплакал, "мышоночек" занес надо мной свои руку, открывая чисто выбритую, синюю подмышку, в которую я и ткнул "Дикошариком", надеясь на лучшее.
И готовясь продать свою жизнь как можно дороже.
Мышонок усох у меня на глазах, высосанный мечом в считанные доли секунды до голубоватого порошка, осыпавшегося на пол пещеры кристаллами медного купороса.
Феерическое зрелище, когда твой противник, пусть ему небеса окажут почет, славу, уважение, но подержат от меня как можно дальше, тебя больше не волнует.
Легко махнув мечом, решился на самое главное действие, которое надо было сделать сразу, а не изображать из себя джедая: отбросил меч за спину и достал оба кинжала.
Пришла и им пора продемонстрировать свои особенности, о которых мне прожужжал все уши их создатель.
Руки обоих огров были длиннее моих, так что, пришлось поиграть "в уклончики", мысленно молясь, чтобы под ногу не попал предательский камушек, после которого все мои труды пойдут насмарку. Первого, самого быстрого, обработал левым клинком, оставляя глубокие резаные раны на бицепсе, плече и чуть-чуть не дотянулся до его горла — спас его напарник, прыгнувший на меня и напоровшийся всей своей тушей на лезвие, сбив мне удар и, не успей я отпрыгнуть, он бы меня еще и придавил к полу.
Ткнув лежащего острием в шею, увернулся от фонтана крови и вздохнул с облегчением — остался один противник. Да еще и сильно порезанный.
Поднырнув под удар правой, синей руки, располосовал огру подмышку, "ушел" за спину, почти в танцевальном па, и окончил этот идиотский танец, перерезав ему горло.
Что же, как говориться, "время разбрасывать камни... и время их собирать". Прошелся по пещере, собирая разбросанное оружие.
"Дикошарик" не пострадал, револьвер надо было садиться и старательно чистить, приводя в состояние "стояния", по "сумке путешественника" кто-то, в пылу драки, пропрыгал и, если смотреть на пыльные следы, этим кто-то, совершенно точно, был именно я. Плащ оказался заляпан чужой и моей кровью, требуя если не стирки, так хотя бы жесткого выхлапывания, о подходящую поверхность.
Все, как и ожидалось.
Разумеется, в первую очередь я занялся сокровищами — столько сил приложено ради одного-единственного ящика, так неужели я буду фигней заниматься?!
Стоило поднять даже не закрытую на замок, крышку, как над золотыми кругляшами монет, звеньев цепочек и разбрасывающих во все стороны искорки, драгоценных камней, возникла довольная... Лицо Прэна, в общем, появилось.
— О! Кто бы ты не был! — Не пряча улыбки, подвывая и шевеля носом, начал свою речь, Прэн. — Ты стал... Владельцем целого сундука драгоценностей, золотых монет и магических эликсиров! Хотя, нет... Эликсиров тебе не досталось, жадный гад, ведь ты предпочел убить несчастных, голубых огров, вместо того, чтобы просто сказать им волшебное слово: "Здравствуйте, пед..."!
Услышав сказанные по-русски слова, я уже точно знал, кто есть, кто и кому мне очень хочется сказать, два "волшебных слова", при встрече, буде она состоится.
— ... А теперь... Бери, владей, да помни, что у сундука есть законные владельцы, которые обязательно найдут тебя и спросят: "А на что ты потратил наши денежки, жадный скот?!"
Дальше маг разразился просто демоническим смехом, который я оборвал, просто-напросто захлопнув крышку сундука и искренне сожалея, что голова фантомная, а не самая настоящая.
Вот так, в трудах, боях и хлопотах промелькнул мой день, обогатив меня на один сундук золота и почти пять часов чистки оружия, готовки жратвы и просто препирательств с головой, которая, после очистки сундука, совершенно не желала заткнуться, повторяя и повторяя, уже набившую оскомину, матерную речь.
На втором десятке повторов, я вытащил сундук под козырек, благо, что пустой он оказался вполне мне по силам и, столкнув вниз, добил его файерболом.
Заодно и остальные тела, основательно испепелил, лишая лесную братву, честно заработанной пищи.
В довершенье праздника, голубой огр, умудрился сбить прицел на револьвере и пришел пристреливать ствол, целясь из пещеры, по оставшимся целыми, деревьям.
Так увлекся стрельбой, распугивая все зверье в округе и привлекая к себе внимание всех разумных, что чуть не "поджарил" кусок мяса, оставленный на варку, для крутого бульона.
А потом, снова полировал оружие и терялся в догадках, как, ну как я должен активировать неведомые мне особенности магических кинжалов...
Выходило, что все должно быть чрезвычайно просто, только до этого самого "просто", мне чего-то не хватает. Таккар твердил, что у моих кинжалов все очень просто, так просто, что достаточно сжать, повернуть и представить.
Снова и снова, "Сжимал", "Поворачивал", "Представлял".
Все, чего я добился — сбитые о камень костяшки и плохое настроение.
Потягивая горячий настой, уселся под козырьком пещеры и любовался закатом обеих светил, мечтая, пока только мечтая, что когда-нибудь, я увижу этот закат с другой стороны планеты. А, если все повезет, то... Может быть я увижу его ...
Оборвав свои мечтания, достал спальник и отрубился, страшно надеясь, что и сегодня мне приснится сон, в котором я сделаю еще один шаг к тем разноцветным светлячкам, что засели с "той стороны" небосвода.
Как ни вертелся, ни считал прыгающих слоников, проламывающих тушками хлипкие загончики для стриженых барашков, угнанных на ближайшую ярмарку, на убой и продажу, сон меня игнорировал. Пришлось пойти на совершенно крайние меры — натянуть на нос накидку, пригреться и...
Открыть глаза утром.
Снов не снилось.
Но вот это состояние, такое знакомое и пугающее...
" Вялые, словно корки съеденного на прошлой неделе арбуза, мысли."...
Ну, точно, готов!
Пощупал себе лоб, достал зеркальце и посмотрел в свои, блестящие высокой температурой, глаза.
"Встретились Белка и Смерть:
"Допрыгалась!" — Подумала Белка.
"Допилась!" — Подумала Смерть..."
В отличии от персонажей анекдота, уже через сорок минут, все, о чем я был способен подумать, так это о горячем, холодном и кислом.
Горячий чай с лимоном и медом или стакан молока с медом и куском сливочного масла, меня бы совершенно удовлетворили, честное слово!
Вместо этого — вчерашний настой и теплое, вареное мясо.
"Получается, обманул меня Керрам, обещая эталонное здоровье!" — Подумал я и, не в силах сопротивляться болячке, честно провалился в черноту бессознательного.
В приснившемся мне сне-бреде, Керрам отчаянно ругал меня последними словами, призывал всех богов с богинями в придачу, в свидетели и заламывал руки, обещая меня придушить, если я сдохну и появлюсь в его досягаемости.
Богиня Эллурии положила на мой раскаленный лоб прохладную ручку и, покачав головой, что-то прокашляла, что-то совершенно не понятное и непереводимое. Потом меня толкали, трясли и пинали мелкие улитки, путаясь проковырять меня насквозь своими тоненькими, слабенькими, рожками.
Все эти гости меня так достали, что я собрался силами, выбрался из спальника, и, лязгая зубами от холода, достал из "сумки" "Дикошарика", предупредив, что сейчас я если и не догоню улиток, так хоть согреюсь!
Улитки посмеялись, богиня скривила кислую физиономию, а потом я привел свои угрозы в действие!
Богиня смылась сразу, а вот ненавистные улитки, громко треща своими известковыми домиками под моими босыми ногами, сполна познали мой гнев!
Упарился за ними бегать, но их злоползучему племени я нанес самый максимальный урон, на который был способен.
Раздевшись догола, вытащил из "сумки" здоровенное полотенце в синий и зеленый горошек, завернулся в него, как римлянин в тогу и свалился без задних ног, как подкошенный.
Судя по бурчащему желудку, провалялся я не меньше суток, то потея, то высыхая. Простыня, мягко говоря, попахивала, а черный круг от "Кольца огня", точно давал понять — во сне мне стало холодно, и я грелся так, как мог на тот момент.
По странному стечению обстоятельств, ничего из личных вещей не пострадало. Ни от огня, ни от других моих, подсказанных бредом, действий.
Снова и снова гордясь своей запасливостью, достал котелок с бульоном, чайник с настоем и устроил себе выздоровительную пожраньку, после чего, соловелый от еды, вновь отправился на боковую, совершенно не интересуясь тем, что творится снаружи.
Только "Дикошарика" положил рядом, твердо зная, что именно так и надо поступить.
Проснулся от ненавистного по жизни, звука.
Звука капающей воды.
Капли весело стучали по тонкой жестянке, напоминая, что кран в кухне пора если и не менять, то ремонтировать — совершенно точно!
Не открывая глаз, встал с кровати, поискал ногами тапочки, но не нашел, и пошел в кухню...
Знаете, что самое страшное?!
Нет тут никакой кухни!
Совершенно, однозначно, совершенно неоспоримо — кухни — нет!
Зато есть "Дикошарик", в гарду которого я и воткнулся мизинцем левой ноги, приходя в себя.
Плюхнувшись обратно, растер свое "помятое и отлежанное" лицо, задаваясь вопросом, на который никогда не мог найти ответа.
"Да, блин, как же меня угораздило-то, а?!"
Каменную ванну, из "центра", я, конечно, не прихватил с собой, но когда меня, жителя страны в которой горячую воду отключают четыре раза в год, норовя при этом отключить ее именно летом, когда все пыльные, грязные и потные, останавливала такая малость!
Как говорил один мультяшный персонаж: "Как можно скучать, когда есть газ, тазик и чайник?!..."
Нет, говорил он другое, конечно же, но...
Отмытый, довольный и счастливый, одетый в чистое и сухое белье, с чашкой свежезаваренного настоя, по-барски вышел под козырек пещеры и, щелкнув зажигалкой, подкурил сигарету.
