Впрочем, лучше не думать об этом. Но на краю сознания я поставил себе цель: не допустить воскрешения этого монстра во что бы то ни стало.
Продолжая наблюдать за боем, я замечал, насколько теснят Мей, но и лично выйти ей помочь было излишне рисковано. Неожиданно вспомнился Забуза, а ведь я вполне мог попробовать призвать его через зеркала... Переместившись в зеркальный мир, стараюсь почувствовать зеркало, что носит с собой Забуза.
Моё зеркало способно передавать звук через огромные расстаяния, и, в целом, ничто не мешает мне переместиться к самому Забузе, забрать его с собой и переместиться обратно. Совсем недавно я проделывал точно такой же фокус с Мей, дабы максимально эффективно использовать её технику кислотного тумана. Я еще никогда не проделывал подобные фокусы на большие расстояния, но, думаю, всё получится. А то, если так продолжится, Мей не видержит темпа боя и помрёт, к тому же, Ягура даже не начал покрываться покровом биджу.
Воспользовавшись своей силой, связываюсь с Забузой по зеркалу.
* * *
Мей сражалась со своим заклятым врагом, который был, как она небезосновательно считала, корнем проблем всего Кровавого Тумана. Ягура Каратачи сегодня должен умереть, во что бы то ни стало. Она выплюнула в противника десяток лавовых снарядов, но Ягура создал водяное зеркало, захватил его толстым крюком и повернул. Возникло отражение, а затем техника взорвалась, не долетев до Мизукаге несколько метров.
Каждый из противников в этой смертельной битве испытывал к оппоненту особо острые чувства исключительно негативного содержания.
— Я так давно хотел тебя убить... — С легкой демонической полуулыбкой-полуухмылкой проговорил Мизукаге, наслаждаясь моментом. С его невинной детской внешностью это смотрелось крайне жутко.
Её противник был молодым мужчиной, хотя и довольно низким для своего возраста, с короткими, взлохмаченными серыми волосами, которые спадали на правую сторону его лица и имели заострённые окончания на левой, розовыми глазами без зрачков и тем, что кажется зашитым шрамом, проходящим от его левого глаза вниз по щеке.
Из одежды Ягура носил серую рубашку без рукавов с налобным протектором Киригакуре, прикрепленным к её передней части, сетчатую броню с короткими рукавами, поверх которой он надевал зеленое пончо. Он также носил бирюзовый пояс на талии вместе с соответствующим зеленым передником, покрывающим его штаны. Он носил коричневые сапоги, а на спине — большой посох с двумя крюками на концах, что был на голову длиннее самого мальчишки: один конец был тонкий, сравнимый с его маленькой тонкой детской ручкой, с маленьким крюком, в то время как переходя к другой стороне посох утолщался, став в обхвате больше ноги Ягуры к концу с толстым массивным крюком с немного несоразмерно-маленьким изгибом и крупным болотно-зелёным цветком, размером с голову самого Каратачи, у его места перехода в посох.
— Меня разрывают схожие чувства. — Ответила Мей, ища взглядом бреши в обороне врага. Со своим шестом Мизукаге был крайне сложным противником с невероятными умениями бодзюцу с таким специфическим оружием, как его посох, не давая девушке ни сократить дистанцию, ни использовать мощные техники. Ей, вооруженной парой кунаев, оставалось мало шансов на победу в ближнем бою. А его реакция и знания в ниндзюцу не уступали знаниям самой Мей.
Не дав противнице больше прохлаждаться, Ягура подкидывает вверх свой посох, мгновенно складывая десяток печатей, после чего выдыхает из своего рта полноценный водопад. От его техники произошли огромные изменения на арене: образовалось полноценное озеро. Джинчуурики никогда не волновались об ограниченности запасов чакры, поскольку у них не было проблем с её количеством.
Не желая давать Мей и секунды отдыха, он мгновенно применяет следущую технику:
— Стихия воды: Водяной дракон! — Огромная масса воды в форме дракона понеслась на Мей, ей пришлось применить точно такую же технику, дабы нивелировать урон. Брызги от столкновения двух мощных ниндзуцу, оросили обоих.
Снова встретившись взглядом, они замерли на мгновение, после чего понеслись в атаку друг на друга. Сражение продолжилось.
Чувствуя своё превосходство, Ягура наслаждался отчаянным положением Теруми, и тем, как потихоньку у неё кончается чакра. Техника за техникой, он чувствовал приближение своей победы, этот бой уже начал утомлять его.
Очередной обмен техниками породил облако тумана, полностью скрывшее немного затуманенную из-за наползающей на неё техники создания тумана арену, сквозь которое на Ягуру полетели по различным траекториям четыре куная, но все были отбиты его посохом, что, в то же мгновение сместился, дабы заблокировать нисходящий выпад прыгнувшей на огромной скорости рыжеволосой.
Он сместился в бок, пропуская удар второй рукой от приземлившейся революционерки, и, на полную используя преданной самой противницей посоху энергию ударяет её снизу вверх, едва не распарывая тонким крюком её бедро.
Она уклонилась длинным прыжком, во время которого практически мгновенно сложила печати и выплюнула лавовый шар!
Но Ягура уже создал своё водяное зеркало, которым заблокировал атаку, а после послал ещё одного Водяного дракона и рванул вперёд, к очередному обмену ударами.
Но, уже начавшая надоедать рыжая вертихвостка резко выдохнула в него разъедающий туман, заставив отступить, а после её фигура растворилась в пространстве.
Воспользовавшись туманом, она начала свои игры в прятки, но Ягура прекрасно слышал её учащенное сердцебиение, поэтому пользоваться таким способом сокрытия было бессмысленно. Битва продолжилась вслепую. Для шиноби их уровня слишком беспечно полагаться только на глаза, поэтому нулевая видимость нисколько не делала воинов Кири слабее.
Для остального войска были слышны только звуки столкновение металла и грохот от взрывов применяемых техник. Военные действие вокруг этой точки стали какими-то вялыми. Враги с одной стороны попросту падали без сил, а выжившие сторонники Ягуры не желали больше проливать кровь, поскольку в этой битве они были ведомы лишь страхом перед ним.
Туман скрыл большую часть техник от взора кого-либо. Люди прекратили сражение, ожидая, кто выйдет победителем из этого боя. Надеясь на лучший исход, даже некоторые ниндзя Мизукаге втихую болели за победу над тираном. И каждый из них ужасался от мысли, что перед смертью Каратачи выпустит биджу на волю.
Так длилось достаточно долго, чтобы в этой точке прекратились любые сражения между революционерами и сторонниками власти. Никто не знал, что происходит в тумане, они могли ориентироваться только на свои ощущения чужой чакры. Находясь на достаточно безопасном расстоянии, из-за опасения умереть от шальных техник, вылетающих из-за то и дело бурлящей и на мгновения рассыпающейся массы тумана, они ожидали исхода этой битвы.
Неожиданно мощная волна чудовищной чакры уже безвозвратно смела весь туман. Все сразу поняли: случилось худшее.
Трехвостый начал вырываться.
Глава 42
Глава 42: Смерть тирана
Надо было самому сражаться с Ягурой, все же, взять его живым и сохранить Санби было бы намного проще до того, как он начал использовать покров биджу. Сейчас-то я мало что сделаю против его покрова со своим количеством чакры, как бы я не помер от одного присутствия рядом с ним. А теперь, когда подошедший Забуза, на телепортацию которого я и истратил большую часть восстановившейся чакры, оттяпал руку Мизукаге, тот попросту начал обращаться в хвостатого и все пошло совсем не радужно.
Забуза почти мгновенно получил серьёзные раны от ядовитой чакры биджу. Мей досталось поменьше. Сейчас армии совсем позабыли о вражде, совместными усилиями, подгоняемые криками Мей, пытаются сдержать мечащегося в ярости хвостатого. Каждой техникой он уничтожал десятки, а то и сотни шиноби, не делая разницы, кто враг, а кто друг. Его буйство вызывало трепет, а разум наполнялся ужасом.
В мире ходили слухи, что он полностью контролирует своего биджу. Но как марионетка может контролировать хоть что-то? Не решаясь вступить в бой, я пытался хоть что-то придумать. И благодаря своим глазам я видел путь к победе.
Пока обе армии сдерживали и отдавали жизни, я понял. Единственный шанс одолеть этого монстра, это подчинить с помощью моих глаз, как это делают Учихи. Вот только я подобного никогда не делал, и моих знаний в гендзуцу попросту не хватает. Все же, глаза я получил чуть больше недели назад, а тут не просто человек, а целый биджу с джинчуурики. И обоих нужно взять под контроль.
Но иного выхода не было, и я стал пробовать напрягать глаза. Мои глаза, как и, наверное, любое додзюцу, способны потреблять и перерабатывать чакру, возвращая её в более качественном и плотном виде. Во всяком случае, я думаю, что у шарингана есть такие функции, мои же глаза подобны шарингану.
И чисто теоретически я знаю, что нужно взять качественную чакру, вырабатываемую глазами, и доставить в мозг противника, нарушив контроль Обито, после чего установить свой. Шансов на успех было мало, но если он продолжит убивать шиноби, то Кири попросту прекратит существование. А мне была необходима сильная деревня Тумана.
Откинув все лишние мысли, я стал пытаться воздействовать на Ягуру.
Уже монстр, а не человек, продолжал крушить, убивать и рычать. Передвигаясь на четвереньках, несмотря на отсутствие одной руки, он сеял смерть и хаос на поле боя, превращая битву в резню. Многие были ранены демонической чакрой, еще больше убито его техниками. Люди кричали, орали, каждый из них ненавидел его всей душой. Но страх начал пробираться в их сердца, и только благодаря воодушевляющим крикам Теруми Мей, выжившие из обеих армий все еще не побежали с поля боя.
Я, тем временем, превозмогая головную боль, кровотечение и мутность в глазах, продолжал влиять на сознание джинчуурики.
— Хаку-кун, постарайся не умереть молодым. Мне будет очень сложно лечить головные травмы. — Советует маленький слизень, сидящий на моей голове. Я призвал её, подозревая, что мне потребуется медицинская помощь после битвы.
— Спасибо за заботу, но я вижу, еще чуть-чуть — и у меня получится. Я должен это сделать, столько людей умерло ради этого момента... — Говорю заранее заготовленный бред, чувствуя, как призванная мною Кацуя старается снять боль.
Капля за каплей, но моя чакра вымывала чакру Обито, которая засела в голове монстра. Сама чакра биджу тоже старалась выкинуть её из тела, но, что моя, что демоническая обе энергии были недостаточно качественные, но вместе у нас потихоньку получалось.
Неожиданно в бой присоединились свежие шиноби Забузы, которые успели добраться до места битвы. Раненым дали отдых и момент для отступления. Боюсь, если бы не подкрепление, я бы так и не успел закончить начатое. Свежие бойцы Забузы Момочи спасли много жизней одним своим появлением. У нас все еще был шанс на победу.
Не обращая внимания на смерти уже моих знакомых, прикладываю все силы для снятия гендзюцу.
Монстр метался на четвереньках, крутясь волчком, отражая все встречанные атаки. Его покров биджу местами ослабевал. Он не смог защитить носителя от некоторых техник врагов. Прыгая на огромных скоростях между шиноби, он то и дело натыкался на техники, что останавливали его удары, спасая тем самым жизни людей. Больше всего в этом деле преуспела Теруми Мей, что сама из последних сил стояла на ногах.
Оттолкнув монстра от почти погибших шиноби Кири, с которыми совсем недавно вела сражение не на жизнь а на смерть, она хотела было перевести дыхание, но тут джинчуурики устремился в её сторону.
Время словно замедлилось. Враг словно летел, темно красный сгусток злобы и ярости, несущий только смерть. Сильнейшее оружие великих селений. Перед её глазами начали мелькать фрагменты жизни, она не успеет уйти техникой замены, не было подходящего предмета для активации техники. Все уже были использованы...
Пятнадцать метров...
"Ао, я уйду первой, продолжи моё дело." Возникают глупые мысли в сознании, а память подкидывает те немногие моменты счастья. Когда она могла просто побыть собой, разговоры, минуты отдыха и простое обсуждение погоды и новостей.
Десять метров...
"Вот и всё..." Перед глазами проскальзывает вся её жизнь, детство, экзамен, юность, миссии, зрелость, восстание, новости, договор с Забузой и последнее... Забота о Чоджиро и её последний, душевный разговор с Хаку...
Пять метров.
"Хотела бы я, чтобы с вами все было хорошо..." Её глаза закрываются в ожидании смерти, боль уже не чувствовалась. Она слишком устала, слишком долго боролась, сил чувствовать боль попросту не было...
Темнота, ветер ласково трепет волосы... Падение.
Тук-тук-тук...
Чувствовала она, как бьётся её сердце. Открыв глаза, видит лежачего Яругу, с которого уже начал исчезать демонический покров. Не понимая, что сейчас произошло, она оглядывается. Но никого не было, только она и уже мертвый Мизукаге, чьё сердце больше не билось.
— Вы живы? — Спрашивает спустившийся с неба на демоническом зеркале Хаку.
— Да, всё в порядке...
— Лучше я заберу его тело, вы не возражаете?
— Нет... — Мей прекрасно знала, сколько тело джинчуурики Кири стоит на черном рынке, но, все же, не стала сопротивляться. Слишком сильно вымотал её этот бой. — Это ты его убил?
— Не совсем, но, в целом, да, я. — Пока тело Ягуры еще не лишилось чакры, Хаку использовал технику поглощения оной, после чего, восстановив часть сил, заморозил тело, переместив образовавшуюся глыбу льда в зеркальный мир.
— Мне нужно будет лично поговорить с вами о его смерти. Но сперва вам нужно объявить о нашей победе. Мы справились, поздравляю...
— Столько мертвых... — Грустно пробормотала Теруми, осматривая поле боя. В этот день погибло множество людей, среди них было немало хороших.
— Да... — Тихо отвечает он, опуская голову. — Простите, но я желаю выслушать последние слова учителя.
Хаку уходит, оставляя Мей позади. Скоро к ней прибегут люди, и она, собравшись с силами, объявит о победе. Ну а я хотел увидеть в последний раз учителя.
Переместившись шуншином в место, где ощущалась его чакра, я быстро нашел знакомый меч, что разбился на части, и от которого осталась лишь небольшая рукоятка. После чего мой взгляд натолкнулся на тело. — Это ты... Кохай...
— Да, мы победили... Семпай.
— Кхр.. кхр... — Забуза было хотел засмеяться, но отсутствующая нижняя половина туловища не позволила ему это сделать.
Взгляд семпая выражал столько чувств и эмоций, что нельзя было передать словами, но можно было увидеть глазами. Слов было не нужно, подойдя, беру его за руку, другой снимаю уже привычную маску ойнина, заглядывая в глаза.
— Спасибо, что не оставили умирать того мальчика в снегах. Пускай вы не смогли стать мне отцом, но сделали достаточно для моего выживания, я буду помнить вас до конца своих дней...
Говоря каждое слово, я видел, как медленно затухает огонь его жизни. В мыслях он все еще называл меня своим преемником и учеником, но они постепенно становились всё медленнее и тише.
