Другой серый кардинал

И вновь на пляже слышны истошные крики радости.

* * *

Отряд бежал в сторону одного из курортных городков. От общей глупости ситуации, на лицо постоянно лезла улыбка, и приходилось себя одергивать. Она решила, что если поставит мне условие самому прийти к ней — я не приду, и тогда она сможет продолжить свои набеги на казино и бары — а ведь я приду.

С другой стороны, её можно понять — раньше я бы ни за что на свете не "опустился" до убеждения. Переговоры со стороны сильного — очень удобный процесс. А тут мне еще и условия ставят. Но вот если подумать — что тут такого? Исполнить небольшую просьбу Химэ некогда Великого клана, которая будет стоить мне всего лишь сутки времени? Я уже собираюсь на нее потратить треть собственного годового бюджета, что мне какие-то несколько часов.

Вот и показался городок. Без всяких переглядываний и приказов с моей стороны — мы же не дилетанты — группа рассредоточилась по городу. Сам я, вместе с Киноэ, направился к самой шикарной гостинице города — ну куда еще она могла заселиться?

На входе нас встретил управляющий. Узнав, что у меня назначена встреча, предложил пройти в небольшую переговорную комнатку.

Как только я отодвинул перегородку в сторону, на меня уставились две пары глаз: недоверчиво-подозрительная, и немного боязливая. Да и я сам не остался в долгу — все же, давненько я не видел никого из этого клана.

Тсунаде — как и полагается настоящей Химэ — была красива и обаятельна: образ лишь немного подпортился из-за оценивающего прищура, но на общем фоне это терялось. Её спутница, Като Шизуне — выглядела еще моложе своего учителя: хотя, странно было бы, будь это иначе — ей же и двадцати нет.

После минутного переглядывания, жестом нам было предложено сесть. Шизуне тут же быстро выставила на стол четыре чашки и наполнила обычным чаем. Ясно, чайной церемонии не будет — мне здесь вполне ожидаемо не рады.

Для приличия, отпив немного чая, я решил не откладывать разговор.

— Цунадэ-сама, вы, случайно, не догадываетесь, зачем я попросил Вас о встрече?

— Не имею ни малейшего понятия. Надеюсь как можно скорее узнать это от Вас. Столько дел, столько дел — на разговоры и времени-то нет. Но для Вас я его нашла. Итак?

— Ваша программа ирьенинов, Химэ.

— И что с ней не так?

— Она неактивна.

— О, неужели я в этом виновата? А ведь я трижды пыталась провести в совете её финансирование, и трижды старейшины дали мне отказ — в том числе и Вы.

— Не буду пытаться оправдаться, Сенджу-химэ. Но сейчас я имею несколько иной взгляд на вещи.

— Да? И что же изменилось?

— Мой взгляд на ситуацию: простая статистика говорит сама за себя.

— Ну, так чего же вы хотите от меня? Только от Вашего желания помочь в реализации этой программы ничего не будет. Нужно согласие других старейшин, время, деньги...

— Я буду лично финансировать Ваше начинание из внебюджетных средств. Выделять деньги на закупку оборудования, ремонт госпиталя, заготовку ингредиентов, работу над лекарствами — не все сразу, конечно, но все это будет, я Вам лично обещаю это. Время? Времени предостаточно — война закончилась не так давно, противники старательно восстанавливают силы, так что у нас есть десять-двадцать лет до новой войны, а вот что касается согласия, то с ним несколько сложнее: сейчас в совете пять человек — я, Минато Намикадзе, Сарутоби Хирузен, Митокадо Хомура и Кохару Утатане. Мое согласие у Вас есть, Хокаге недавно вернулся с фронта — ситуацию он понимает прекрасно, а вот с оставшимися старейшинами сложнее.

— А если они не согласятся? Нужен хотя бы еще один, желательно Сарутоби-сенсей.

— Как самый крайний вариант — я помогу Вам организовать частную клинику. Придется повозиться, начать все с нуля — но начало будет положено.

— И Вы предлагаете мне такое? Призрачный шанс на исполнение давней мечты? Спасибо, не надо. Все три раза сенсей обещал мне, что если я "доработаю программу" — он меня поддержит. Ни единого раза не поддержал.

— А если я дам Вам еще одну мечту? Близкую, сложно достижимую — но реальную?

— Ха, и что же Вы можете мне предложить?

— Его, — и скосил взгляд на Киноэ.

— Этого мальчика? Зачем он мне?

В отсвет я сложил несколько печатей и хлопнул рукой по полу. По всей комнате разбежались цепочки символов, облепили стены, пол и потолок. Неярко вспыхнули и погасли. Под слегка заинтересованным взглядом Цунадэ, я коротко кивнул Киноэ.

Тот прикрыл глаза, сосредоточился, сцепил руки в замок и, медленно разведя их, показал проросший из них росток... Дуба, кажется. На глазах шокированной Тсунаде росток вырос до размеров небольшого саженца, отрастил веточки, затем на них появились почки, они, в свою очередь, набухли, лопнули, и превратились в листья.

— Кай, — шепотом. — Кай! Кай! Кай!

Видимо, такая демонстрация Мокутона выбила её из колеи. Не сводя немигающего взгляда с мальчика, она осторожно протянула руку к деревцу. Провела рукой по пока еще гладкой коре, осторожно коснулась листьев. Шумно выдохнула и перевела взгляд на меня.

— И что это значит, Данзо-сан?

— Это значит именно то, о чем Вы думаете. В этом мальчике... Скажем так: есть гены Вашего деда. Сейчас он состоит в Корне, и я очень сомневаюсь, что он его покинет.

— Как глава клана Сенджу, я могу признать его как своего родственника и забрать на попечение. И собираюсь сделать это как можно скорее. Только то, что Вы сами привели его ко мне, останавливает меня. Итак?

— Очень ограниченное число людей вне Корня знает о его существовании, даже Третий не в курсе. Пусть это и вызовет некоторые проблемы, я могу покинуть Вас вместе с ним в любой момент, и Вы никогда не докажете, что он действительно существует. Во всяком случае, не в ближайшие несколько лет точно. Однако, если Вы примите еще несколько не слишком обременяющих Вас условий, я организую его усыновление Вами.

— Какие условия?

— Согласие на первоначальное предложение, это основное. Также, большую часть свободного времени мальчик продолжит тренироваться у нас. Не распространяться о его способностях как можно дольше. А лучше — вообще об этом не вспоминайте. Так же сотрудники Корня, в случае их доставки к Вам, должны быть осмотрены и обработаны в первую очередь. Думаю, Вы согласитесь, что это довольно мягкие условия?

— Не то слово. Я согласна.

* * *

В небольшом дворце, служившем резиденцией самого влиятельного человека в Амэ, сегодня устроили праздник. А как же иначе? Ведь очередная война Великих Стран наконец завершилась, и из разоренных земель маленькой страны наконец-то ушли чужие войска. Не скоро Амэ оправиться от этой войны — ну, не впервой. Тем более ситуацию скрашивают хорошие отношения официальной власти, в лице Ханзо, и крайне влиятельной в Амэ группировки — Акацуки. За последние полгода они успели приглядеться друг к другу, и начали потихоньку сотрудничать. Как бы не был силен сам Саламандра, он не мог быть во всех местах своей, пусть и маленькой, страны — одновременно. А инициативные подчиненные, к тому же, имеющие головы на плечах, и взгляды схожие с его собственным — в послевоенное время ценятся практически на вес золота. Так что таких надо холить и лелеять — чем и собирался заняться Ханзо. В разумных пределах.

Скромный банкет, устроенный Саламандрой, должен был посодействовать сближению коллективов. Пока, к сожалению, что гости, что хозяева держались настороже. Однако, после нескольких тостов и распитого вслед за ними саке — напряжение спало. Этому также способствовал оживленный разговор между лидерами — самим Ханзо и Яхико. Остальные разбрелись кто куда. Конан увлеклась изучением букета икебаны, с большим трудом собранного по случаю праздника. Яхико, с непривычки быстро набравшийся, заплетающимся языком рассказывал свое видение будущего Ханзо. Тот в ответ кивал, а иногда — только хмыкал и качал головой. Пусть их мысли и сходились, и старому воину было приятно видеть человека с такими мечтами, еще не замутненными жизнью — на некоторые из них нужно было открыть мальчику глаза. И только Нагато сидел в сторонке и внимательно наблюдал за обстановкой. Он все еще с большим подозрением относился к "старшему товарищу", как звал Ханзо Яхико. И, на всякий случай, даже принес с собой аптечку с огромным количеством противоядий — чего ему стоило её достать — вспоминать страшно, но для друзей и не на такое пойдешь...

* * *

Моросил мелкий, неприятный дождь. Давно затихли все звуки, кроме непрекращающегося шелеста дождя. Не так давно здесь пробежало несколько десятков шиноби, кричавших что-то про скорую бойню и этим явно радовавших попутчиков. Никто не заметил, как один из них отстал — да и кого будет волновать маленький мальчик перед сражением?

К счастью для ребенка, они пробегали мимо придорожного храма какого-то божка, и он смог спрятаться под какой-никакой, но крышей. Все одно — не так мокро.

Немного отогревшись, мальчик огляделся. Клан и до этого не отличался особой субординацией, а сейчас и подавно. Его не так давно начали брать в обычные набеги — ему ведь даже четырех не исполнилось, сейчас-то взяли только из-за огромного таланта к использованию кеккей генкая и что бы "проникался духом клана", как любил приговаривать патриарх. Из-за таких слов от него шарахались даже свои.

После короткого осмотра святилища, ему улыбнулась удача — как оказалось, его все же иногда посещали, кидали монетки и рис, на удачу. Рис оказался на удивление сухим, не смотря на такую погоду. Еды ему с собой не дали, а очень скромный завтрак был давно. За неимением лучшего, ребенок набил рот рисом и принялся тихо его грызть. С трудом проглотив полученную кашицу, мальчик потянулся к монетам, лежавшим на алтаре и принялся их перебирать в маленьких пальчиках. Они тоже ему пригодятся: один дядя недавно говорил, что дальше по дороге есть деревенька, мимо которой они будут пробегать — там и можно будет купить сладенького! Надо только переждать дождь...

Его раздумья прервал чей-то пристальный взгляд. Судорожно оглядевшись, он увидел в паре метров от себя фигуру в маске и непромокаемом плаще. Незнакомец немного наклонился и глухо спросил:

— Кто ты, и что здесь делаешь?

— Я... Я отстал от своих. Они убежали дальше по дороге, а я отстал...

— Ясно...

Постояли, помолчали. Незнакомец... А, скорее, судя по голосу — все же незнакомка — явно о чем-то напряженно раздумывала.

Она была далеко не глупой куноичи — глупых в Корень не брали. И понять, кого мальчик имел ввиду под родней было не сложно — две красные точки на лбу могли сказать о них больше самого мальчика. С одной стороны, обычная логика разведчика-диверсанта в тылу врага подразумевала, что при малейшей возможности ослабить противника — это нужно делать незамедлительно. А когда попадаются дети — так это вообще проще всего. Уничтожение молодого поколения при подобных миссиях ценится даже больше, чем убийство сработавшейся группы высококлассных ирьенинов. Но с другой...

Никто не говорил об этом вслух, даже намеков на такие разговоры не было, но... Данзо-сама изменился. Немного, несильно, но заметно. Особенно заметным было его нынешнее отношение к детям. И сильнее всего это относилось к Киноэ, который негласно опекался всеми без исключения. А с недавних пор даже сам Данзо-сама начал выделять время для тренировок с ним.

Больше всего её сейчас волновало одно: не так давно Данзо-сама объявил на общем собрании, что в случае нахождения ребенка, с более-менее приличным запасом чакры и при удобном для того случае — ребенка можно попытаться изъять. Это, в общем-то, относилось к крестьянским детям и сиротам — там иногда такие самородки всплывали, что слов нет. Да и состав организации восстанавливать после войны надо... Но это правило никоим образом не относилось к длительным разведывательным миссиям на территории вражеской страны! И уж тем более — не касалось клановых детей: уж очень сложно в такой ситуации вывезти ребенка. Но геном Кагуя... И по возрасту подходит... И случай просто невероятно удачный...

Её размышления прервал робкий вопрос:

— А... Тетя, а как тебя зовут? И почему ты в маске? На кошку похожа...

— Это... Это игра такая. Я должна ходить по округе и искать других играющих. А зовут меня, действительно, Кошкой — ты угадал. Кстати, долго ты тут будешь сидеть? Дождь кончится нескоро.

В ответ мальчик зябко поежился и покачал головой:

— Не знаю. Подожду, пока обо мне вспомнят. Или, когда закончится дождь — схожу в деревню, там, дальше. Поем чего-нибудь и пойду домой. Родня все равно туда вернется, а по пути мы почти не сворачивали. Доберусь, как-нибудь.

Помолчали еще немного. Затем женщина немного склонила голову набок, и спросила:

— Ты голоден?

— Ага.

Порывшись в подсумках под плащом, Кошка достала небольшую плитку шоколада и маленький термос — начальство редко экономило на том, что могло поспособствовать эффективному выполнению миссии, при этом не забывая делать экипировку максимально безликой. Подошла к мальчику, протянула термос и начала шуршать оберткой шоколадки.

— Теплый... — мальчик тут же начал греть пальцы о стальной кожух. В ответ ему протянули аккуратно развернутую сладость и отобрали термос. Раскрутили, налили в крышку травяного чая и протянули обратно.

— Пей, согреешься.

Еда была умята за считанные секунды. Чай продержался немногим дольше. Только после третьей добавки его, наконец, перестало колотить от холода.

— Спасибо. Было вкусно. А что ты будешь делать дальше?

— Пожалуйста. Думаю, я еще немного поищу играющих, и пойду домой. Может, пойдешь со мной?

— Меня, наверное, искать будут... Надеюсь...

— Ты им не нужен, раз они тебя даже не кормят. А я... Мы сможем о тебе позаботиться. Пошли, — и вновь требовательно протянутая рука.

Мальчик задумался на несколько мгновений, серьезно посмотрел на женщину и решительно протянул ладошку. Её легко пожали в ответ, а затем подняли на руки и прижали к себе. На вопросительный взгляд ответили:

— Мне так удобнее будет.

И странная пара скрылась в лесу.

* * *

— О, Какаши-кун! Проходи, не стесняйся!

Прошел уже месяц с начала миссии по охране. Жена сенсея оказалась очень активной особой, которая с большим трудом могла сидеть на месте без дела — она постоянно где-то что-то делала. Сходить в магазин за продуктами, нагрузить покупками Какаши, зайди в еще один магазин, поболтать полчаса с торговками, купить отрез ткани, пару клубков ниток — и опять сгрузить все на Какаши. Погулять в городском парке, заглянуть к мужу, который вечно оказывается занят. Заглянуть проведать Микото, поболтать с ней еще час — и только потом идти домой. Но за один только ужин Какаши готов был простить всю гиперактивность своей подопечной — уже очень давно он не ел ничего домашнего. Последний раз — когда Рин принесла ему бенто перед миссией...

— Благодарю, Кушина-сан. У вас все хорошо?

— Да, просто замечательно! А как у тебя? Ты какой-то бледный, что-то случилось?

— Н-нет, все хорошо, спасибо. Просто голова что-то болит.

Не говорить же ей, что опять кошмары снятся. Сначала про отца, потом про Обито... А потом и про Рин... И каждый раз, просыпаясь в холодном поту, кажется, будто рука, которой он убил Рин — до сих пор в её крови, и смыть её не выходит...