Хозяйка логова

— Нет, — пресек Дори мою инициативу. — Пей.

Выпила до дна, как и просил. И ощутив, как спокойствие и легкость наполняет меня, уже куда более миролюбиво заметила:

— Тебе стоило меня предупредить.

— Я не знал, — повинился он тихо. Поставил чашу на пол и присел на кровать.

— И что это было?

— Привязка к хранителю рода. Как сказал Сато, будь контакт более глубоким и с девственницей, боли было бы в разы меньше, а через поцелуй и при помощи мага...

— Жива, и на том спасибо. — Небрежно отмахнулась я, заметила со смешком: — Теперь понятно, почему у тарийцев вторые браки так редки. Они не хотят становиться вдовцами у алтаря. Или вдовами тоже? — лукаво покосилась на воина.

— Напрямую с хранителем связаны только мужчины. И да, второй брак не лучшая идея... — произнеся это, Дори помрачнел. Минуту молчал, буравя взглядом свои руки, затем качнул головой и уже деловым тоном продолжил. — Теперь о хорошем. Защиту я на тебя накинул, владение харчевней узаконил, деньги оставил. О лорде Уросе можешь не вспоминать, любая попытка предъявить на тебя права закончится для него плачевно.

— Почему? — За три года волнений о своей судьбе, я искала все о законах Тарии, прямо или косвенно касавшихся брака, и не нашла там даже лазейки для спасения. А тут вдруг, защита.

— Потому что ты жена Таллика Дори наследника рода Дори и его бесценной реликвии. И до тех пор, пока он жив, ты вне опасности.

— И с чего вдруг такая уверенность, что он жив? Пять лет прошло, а твой брат не вернулся и никак о себе не сообщил.

— Хранитель, это не просто звук.

— Но... но... как же тогда брак?! — я подскочила на подушках, одарив деверя гневным взглядом. — Получается, хранитель знает истинную дату, знает о вашей авантюре и он...

— Дал согласие на все и провел привязку через поцелуй, так как понимает как это важно для рода и Талла. К слову, ты ему понравилась, он пожелал вам счастья и попросил передать это.

На мой безымянный пальчик скользнуло тяжелое кольцо с красным прозрачным камнем.

— Ваш хранитель разумен... Он что, живой! Так это он меня?.. — закрыв рот рукой, оторопело посмотрела на воина.

Моя реакция немало его насмешила, но он сдержал улыбку, чтобы серьезным тоном произнести:

— Целовал тебя я. И на будущее, не все тарийцы скоты, мой отец был человеком достойным уважения. — С этими словами, он поднялся, взял лежащий на моей кровати плащ, пояс с ножнами для кинжалов и направился к двери. Прикоснулся к ручке и замер, что-то обдумывая. — Совсем забыл...

— Что?

— В погоревшие покои не входи. Защита защитой, но все-таки убереги себя от соблазна. Асда я забираю, Гилт останется на несколько ночей. — И улыбнулся вопрошая: — Поцелуешь на прощание?

Вздрогнула всем телом и поежилась.

— Лучше я просто тебя проведу, до двери. Входной. Чтобы точно быть уверенной в том, что ты уехал.

— Одевайся. — Милостиво предложил воин и ухмыльнулся, когда я заметила, что на мне кроме кольца и золотой руны брачной связи больше ничего и нет.

— Дори!

— Подожду за дверью.

Он ждал не за дверью моей комнаты, и даже не за входной дверью харчевни, догадливый мерзавец вскочил на коня и уехал достаточно далеко, когда я выбежала его 'проводить'. Оружие жгло руку, а с языка рвались не самые хорошие слова.

— Тарийская свинья! — прошипела я и с досадой пнула снежный ком, и он разлетелся на тысячи снежинок, налипая толстым слоем на мои сапоги. Странное поведение для снега, вчера же только насыпало. Я нахмурилась.

— Кто-то проснулся не в духе, — послышался рядом голос Асда.

— И это после трех дней беспробудного сна, — вторил ему Гилт.

И уже оба в один голос поприветствовали меня:

— Доброе утро, Тора. Прекрасно выглядишь в этой охотничьей куртке поверх сорочки...

— Со взведенным арбалетом в одной руке и иглами в другой...

— И вам не хворать, — я обернулась к улыбчивым нелюдям, успевшим неслышно ко мне подобраться. Оглядела их с ног до головы, сделала в памяти зарубку: оба одеты для дальних поездок и оба без лошадей. — Где остальные?

— Отряд отбыл еще двое суток назад вместе с Сато, — улыбнулся вампир. — Дори отправился минуту назад...

— И очень спешил, — поддакнул оборотень.

— Мои где? — уточнила хмуро и разрядила арбалет в ближайший столб. Провалялась бесчувственной трое суток, чтоб этого Дори...!

— Тороп и Тимка на кухне. В 'Логово' ночью прибыли новые постояльцы, попросили что-нибудь легкое приготовить, — ответили они мне, опять-таки в один голос. Переглянулись заговорщически и сообщили: — И чтобы путаницы не было, прими как данность — мы теперь тоже твои...

— В смысле? — вопросила севшим голосом. Кажется, зря я разрядила арбалет.

— В смысле холить нас нужно и лелеять. Эх, темнота! — Асд шагнул ближе, поцеловал в лоб и отступил. — До встречи, Тора.

— А... — Я не успела ничего сказать, на месте, освободившемся от оборотня, оказался вампир, поцеловал в обе щеки и отстранился со словами:

— До вечера. Кстати, сегодня четверг и на ужин будет шашлык из барашка, да? — я кивнула, и кровопийца обнажил клыки в улыбке: — Вот, слышал? Обзавидуйся хвостатый! Это тебе не какая-то там мясная запеканка...

2.

Как ни странно, но после того как на нашей заставе все прибыльные местечки были распределены меж новыми хозяевами, резня не началась. Никто из чужеземных захватчиков не пытался заселиться в самые богатые дома, не лез к женщинам и детям, не унижал мужчин, не устраивал расправ над провинившимися, если таковые были. Тишина и покой вернулись к нам спустя две недели, которые и запомнились лишь тем, что в белом храме на скале прошла серия бракосочетаний меж прошлыми хозяевами и нынешними для, так сказать, законного оформления собственности. Удивительно, но тарийцы не особо верили в дарственные, волей которых им от щедрот правителя Вдовии отошли харчевни, постоялые дворы, прачечные, гладильные, кузницы, торговые ряды, лавки кожевников, мастерские древесных и каменных дел, небольшой участок леса с родником и заброшенная угольная шахта, что была на взгорье.

Создавалось ощущение, что вояки, потом и кровью послужившие своему государству, совсем не верили гербовым бумагам, ожидали изменения в настроении властей, а потому и не особо у нас оседали. Договор подписали, брак оформили, деньгами расплачиваться обязали и отбыли кто куда. В сущности все происходило точь-в-точь, как с Дори, правда, тот сам оставил мне приличную сумму золотом да еще Гилта в помощь подрядил.

Знать не знаю, чем кровопийца средь бела дня занимался, но был как штык на каждом ужине. Садился за самый дальний стол, с наслаждением съедал всю порцию, иногда заказывал вторую, а затем с ехидной усмешкой писал что-то на листке и прятал его в черном конверте. Конверт исчезал с белой вспышкой и через минуту возвращался с красной, и чаще всего свое открытие сопровождал тихим пробирающим до костей рыком. Ответ писал Асд. Я узнавала его по свойственной оборотню эхообразной вибрации, голоса и всякий раз улыбалась их мальчишескому соперничеству. Делать нелюдям нечего, хвастаются ужинами...

Именно так я и считала, пока в один из вечеров кровопийца не подозвал меня к себе. Он указал на соседний стул и, свернув только что полученный листок, сказал:

— Садись, Тора.

— Что-то случилось?

— Ничего страшного. Сюда идет посылка из Тарии, — обронил он. Взглядом указал на кувшин, и я понятливо обслужила вампира. Налила чашу темного терпкого чая, подала.

— Посылка... неужели мой заказ прибыл? Наконец-то. А то, я уже умаялась без скребков сковородки драить и казаны начищать. К тому же горючее для каминов вот-вот закончится, а там новый запас, — прошептала обрадовано. Все же топить в наши холода дровами или тем же углем слишком муторно и дорого. То ли дело тарийский ангедон или как его в простонародье зовут — горелка, налил на красные угольки десять капель и сэкономил целую вязанку дров. Двенадцать часов держит тепло, ворошить не нужно, раздувать не нужно. Красота! Но самым важным в заказе были ткани. Белые на постельное белье, темно-синие на окна и светло-голубые на столы, чтобы вновь блеснуть новинкой перед посетителями. Ведь как сказал мне один из постоянных постояльцев 'Логова', нашу заставу ждут золотые времена. Здесь будет проходить дорога, соединяющая две столицы ранее враждебных государств и как на зло все захапали тарийцы.

— Нет. Посылка не твоя, — разрушил Гилт все мои надежды. — Но ее тебе придется переправить в Тарию.

Теперь понятно, зачем Дори золото оставил, не понятно другое:

— Куда переправлять? — переспросила, не веря собственным ушам. — И как? А главное с кем? Сейчас начнутся бури посильнее прошлой.

— С... — он долго подбирал подходящее слово, а в итоге выдал: — с обозами. Придут со стороны моря.

— С какими обозами, с какого моря? В ближайшие месяц, или даже полтора никто в своем уме и доброй памяти не рискнет сунуться через льды залива в Заснеженный нижний город.

— Ради хорошего вина, пройтись по льду километр другой... — начал он, но я перебила.

— Двадцать километров! К тому же город будет в пятиметровых сугробах. Там народ выживает, только потому что, они всем скопом каждую зиму роют в сугробах тоннели от дома к дому.

— Теперь ясно, почему Заснеженный не удалось обнаружить во время войны.

Я только фыркнула, краем глаза отслеживая работу прибирающих со столов помощниц.

— Его не обнаружили, потому что сюда соваться смысла, как нет, так и не было. Да и чего ради? Наша застава побольше будет, но до нее еще требуется добраться по тропе, продуваемой всеми ветрами.

— Ради твоей постели... — многозначительно протянул вампир

— Хорошо, — отмахнулась и подхватила его тон, — ради моей на такие жертвы пойти и впрямь не грех, но дальше-то куда?

— Через перевал, — милостиво пояснили мне.

— Гилт, обоз, если таковой и будет, застрянет на перевале под каменными обвалами, так и не добравшись до тропы, ведущей в Тарию. Людей поляжет... А, все там и останутся.

— А кто сказал, что обоз будут сопровождать люди. — И улыбнулся, обнажив клыки. Одна из моих помощниц подметив этот оскал, осенила себя священным знаком.

— Свят! Свят! — послышалось от нее. Увалень, уже не впервой делает, так чтобы симпатичная пышка уверовала в его нечеловечность. Вот же... вампир недоделанный! Я пнула Гилта ногой под столом, и послала Асю в кухню.

— Да что ты дерешься постоянно? — прошипел он, потирая голень. — Им нужно привыкать уже к стороннему вниманию. Как ни как все обозы останавливаться будут у тебя. А там от десяти до двадцати вампиров, быть может, парочка собак, и все до ба... женских ласк голодные.

В глазах потемнело, сердце сжалось, и сама не заметила, как начала кричать:

— То есть я, назад вернулась и обряд бракосочетания прошла, чтобы вы мне здесь дом терпимости развернули?!

— Тора... я пошутил. Прости, я забыл... — зашипел кровопийца, запоздало сообразив, что сболтнул, но меня уже было не унять.

— Подлец! Свинья! Козел... — Я не мелочилась понапрасну, не хваталась за ножи и вилки, не била тарелку о его голову, а сразу же взялась за деревянный поднос. Удар наотмашь, справа, слева, опять справа... первые два вампир получил, на третьем растворился в воздухе. И я рухнула на скамью, стуча зубами от ужаса перед содеянным и кашляя из-за сорванного голоса. — Если хоть один, хоть раз... Я сожгу 'Логово' и подамся в бега! И плевать мне на ваши законы и условия, я здесь главная и я не позволю... — А у самой мороз по коже, что же я наделала.

— А вот и хозяйка! — огласил всю харчевню радостный голос. — Как и обещали, истинная волчица, — ко мне подлетел маленький пухленький мужичок в белом тулупе до пола, очень похожий на подвижного снеговика. Склонившись надо мной, с ужасом оглядывающей пустую столовую харчевни, он приник к дрожащей руке поцелуем и торопливо представился: — Эванас Тюри, директор театра Тюри, преданный поклонник красоты и таланта незабвенной Алиссии Тюри, моей супруги и звезды...

— Театра? — спросила сипло, все еще не веря в то, что вампир за покушение на свою клыкастую персону не растерзал меня.

— Всей Вдовии, — хмуро поправил меня Тюри и отступил. — Разве вы не слышали о ней... в этой глуши? — Я помотала головой, он посмотрел в потолок со вздохом: 'Алиссия мне этого не простит'. А затем, словно бы вспомнив о чем-то важном, опять затараторил витиеватыми фразами то, что уложилось бы в два слова: — Прошу простить, я не надеялся дозвониться до вас от ворот, тем более докричаться в этой метели, потому пересек ваши владения, чтобы лично зарекомендовать себя и заказать номера в самой гостеприимной харчевне.

— Комнаты, — поправила я, все еще не веря своему счастью. Жива и невредима, а Гилта рядом нет. — Я сдаю комнаты.

— Как? — директор театра и поклонник кого-то там даже попятился, услышав мои слова. — Разве у вас нет номеров с отдельными ванными комнатами и кабинетами, где моя дорогая супруга смогла бы свой дивный голос тренировать? — И столько недоверчивого возмущения в голосе, словно бы я обманом заманила его на свой постоялый двор и деньги на неделю за постой вперед взяла.

— Нет. — Подходящих покоев с ванными комнатами и гардеробными, которые вполне могли сойти за кабинет в 'Логове' была лишь пара: мои и те, что выгорели при косвенном участии Дори и непосредственном Гайны.

— Но мне сказали... — он весь как-то разом сник.

— Кто? Где? Когда? — поднялась, нависнув над 'снеговиком'.

— Да все! Куда бы мы ни обратились на этой заставе и в нижнем городке, все хозяева харчевен и дворов направляли нас к вам. И неустанно нахваливали номера с кабинетами, ванными и...

Не знаю, что там было за и, но в следующее мгновение 'Логово' огласил громкий и весьма продолжительный звон колокола, коим в надежде достучаться явно били о ворота.

— Кого там демоны принесли?! — Тороп пересек столовую и вылетел в заднюю дверь, а директор театра несчастным голосом ответил:

— Алиссию... — Он дрожащей рукой стянул шапку и шарф, явив миру еще вполне молодое лицо мужчины, не перешагнувшего сороковку, внушительную плешь в русых кудрях и большие серые глаза, бездонные озера отчаяния. Кажется, театру со звездой, повезло больше, чем господину Тюри с женой. Мне хватило одного взгляда на человека, только что спасшего меня от расправы клыкастого 'шутника', чтобы решиться ему помочь.

— Вы к нам... на заставу надолго?

— На три дня, — произнес он и поежился, от очередного и, пожалуй, еще более громкого удара колоколом о ворота. — Хотим пересечь перевал до того, как здесь выпадут снега. Хотя поначалу желали обогнуть мыс на корабле, но нас уверили, что путь через горы совсем не долог. И в Заснеженном подтвердили, всего-то пару тройку километров вверх...

Я подняла брови, не зная, что сказать? Пара-тройка через горы? Да только до нашей заставы не меньше семи по чистому склону, а дальше-то все сорок.

— Так, и что за умник вам такое сказал? Один из пьяных постояльцев какой-нибудь харчевни?

— Нет-нет, хозяин клялся из этого... 'Пятака', — заверил меня директор театра и, прижав шапку к груди, пробормотал: — И осенив святым знаком, он нас послал...