Горный ключ - 1

— Лжешь, — прошептал полукровка. Волшебница ткнула ему под нос браслет. Фабиан посмотрел и уронил голову.

— Сказать, зачем он это сделал, я вам не могу, — сказала Элеонора. — Он не посвятил меня в свои дальнейшие планы.

Фабиан поднял на нее глаза.

— Но зачем? — выдавил полукровка. — Зачем ему?..

Феоне опустилась на стул и обхватила голову руками.

— Этому должно быть разумное, логичное объяснение, — пробормотала она. — Нужно просто догадаться. Какая-то же причина у него была!

Элеонора, склонив голову, рассматривала юного чародея. Ее тоже интересовала причина, по которой полный сил жеребчик за полторы недели превратился в заморенную клячу.

— Вы очень бледны, очень худы и кажетесь серьезно больным, — строго сказала ему падме. Идальго не ответил — похоже, испытанное потрясение подорвало его и без того невеликие силы. Графиня наклонилась вперед, чтобы заглянуть ему в глаза. Эти зеленые огни, то вспыхивающие, то угасающие, были ей знакомы.

— Ну что ж... — и эти потусторонние интонации... — Что ж, раз так... то этот выход становится единственным, — Фабиан уцепился за кресло падме и поднялся на ноги. Графиня схватила его за руку, и юноша, негодующе восшипев, вырвал свою ладонь. Впрочем, вдове было достаточно одного прикосновения — рука идальго была холодна, как лед. Полукровка, шатаясь, добрел до стены, потом, видимо, прикинул расстояние до своей комнаты, понял, что не дойдет, и крутанулся на каблуках. Брызнули зеленые искры, и кабальеро исчез. Вдове все стало ясно.

— Сударыня, — окликнула волшебницу графиня. Феоне встрепенулась. — Сударыня, кто так напичкал его силой Айна Граца? Еще немного — и она его попросту растворит в своей мощи.

Магисса оживилась.

— Ну-ка, ну-ка, отсюда поподробнее.

Виктор прошелся вдоль стены, поправил свисяющие с крючьев плети разной длины и толщины, аккуратно взрыхлил лопаточкой пламенеющие угли в жаровне. Солнечный свет слабо пробивался сквозь узкие окна, похожие на щели вдоль потолка, и обширное помещение освещалось магическими шарами.

— Я люблю его, — сказал Фабиан.

— Э-мм? — пыхнул трубкой аргассец.

— Вы хотели знать, зачем я держу связь. Я ответил.

Командор повернулся на каблуках. Юноша, не выдержав насмешливо взгляда, потупился. На его щеках выступил слабый румянец.

— Вы сделаете, что я прошу? — с вызовом спросил полукровка.

— А не то что? Будете бить меня об стену до получения безоговорочного согласия?

— Зачем вам вообще нужно это знать?!

— Мне интересно, насколько стыдно вам будет в этом признаться. Но, похоже, представление о стыде и совести вы потеряли давно. Ладно, раздевайтесь.

Фабиан расстегнул ремень (перевязь со шпагой он уже не носил) и взялся за пуговицы на камзоле.

— Одного не пойму, — Виктор выбил трубку в жаровню и отстегнул шпагу, — как вы, хм... доставите ваши переживания Рамону, если тот больше не поддерживает связь?

— С помощью магии башни. И потом, узы все еще есть — с моей стороны. Будете трудиться лично? — усмехнулся юноша, распуская манжеты и воротник сорочки.

— Ни за что не упущу такой шанс, — усмехнулся Робийяр и, не дожидаясь, пока жертва стянет рубашку, с разворота ударил полукровку кулаком в лицо. Отощавшего идальго снесло в угол; там он поднялся, опираясь на дрожащую руку, недоверчиво потрогал лицо и повернулся к аргассцу.

— Твою мать, — прошипел Робийяр: удар не оставил на лице полу-оборотня даже синяка.

— Ну как? — на всякий случай уточнил юный маг. Ответить Виктор не успел — в камеру пыток ворвались Руи и Хуан. Увидев растянувшегося на полу Фабиана и нависающего над юношей командора, идальго немедленно воспылали жаждой мщения. Фоментера с негодующим воплем устремился к Бьяно, дель Мора выдернул из ножен шпагу и ястребом кинулся на коменданта. Робийяр ловко уклонился от прямого удара, схватил длинный, прислоненный к жаровне железный прут и парировал второй удар. Третий юноша нанести не успел: шевалье отскочил в сторону, пропустил клинок Руи справа и зацепил лезвие прутом. Резкое движение вперед — и прут впился в локтевой сустав дель Моры. Командор рывком крутанул прут, идальго взвыл и выронил шпагу. Добавив Родриго пинка в коленную чашечку, Виктор развернулся к Хуану, парировал тычок шпагой, упал на колено и ударил юношу прутом в пах.

— Прекратите сейчас же! — вспыхнул Фабиан, вскочив на ноги. Робийяр двинул согбенному Хуану каблуком в лицо и коротко хмыкнул, оглядывая поверженных врагов.

— Телохранители? Бдительно хранят тело для эмпата?

Маг опустился на пол перед Руи и протянул руку над выбитым коленом друга. Ладонь полукровки очертило бледно-зеленое свечение.

— Успокойтесь вы, — примирительно сказал Бьяно. — Я его сам попросил... Хуан?! Лежи смирно!

— Ты сам?! — задохнулся Родриго. Виктор сокрушенно покачал головой.

— О, ваш друг вам не сказал? Какая недостойная скрытность! Речь о том, что если дона Эрбо станут, ну, например, пытать, то Рамон непременно отзовется и прибежит спасать.

Кабальеро так вытаращились на полу-оборотня, что тот заерзал по полу, невольно отодвигаясь подальше. Фабиан подозревал, что друзья не одобрят его решения, но теперь, когда он убедился в этом лично, ему стало как-то неуютно.

— Бьяно, ты рехнулся? — тихо, укоризненно спросил Хуан, пока Родриго сопел, выбирая из своего богатого запаса брани наиболее подходящую к случаю.

— Да только есть одна закавыка, — Виктор вытащил из жаровни раскалившиеся добела щипцы и ткнул ими в обнаженную грудь юноши. Фабиан дернулся, но на его коже не осталось и следа. — Убедились, благородные господа? При всем моем желании...

— Значит, с этим не выйдет, — констатировал юный чародей и затянул тесемки воротника.

— Но, Бьяно, ведь ты же испытываешь... ну, душевные муки, — сказал Хуан. — Разве Рамон не откликнется на них?

— А ты думаешь, я не пробовал? Он молчит. Раньше он всегда отзывался, когда мне грозила опасность... — Фабиан саданул кулаком по стене. — Чертова башня! Кто ее просил лезть?!

— Так какого дьявола вы ноете? — фыркнул Виктор. — Вам обломился кусок огромной мощи, Феоне исходит ядовитой слюной от зависти, так воспользуйтесь этим!

— Слюной? — уточнил Руи.

— Возможностями! Неужели башне не под силу такая мелочь — найти эмпата?

Фабиан нахмурился. Верховная рокуэльская волшебница уже перепробовала все способы магического поиска, но Рамон был неуловим. То ли замаскировался, то ли не пользовался волшебством; а, впрочем, обычная магия на эмпата почти никогда не действовала. Но вот Айна Граца... граф наделен частичкой ее магии, может — подобное к подобному?..

Верона устало потерла глаза и отодвинула светильник. На столе лежали дневники эксперимента, бумажка с шифром и разбросаные, мелко исписанные листы. Девушка только что закончила с первой тетрадью, но уже воспылала к Аскелони жгучей ненавистью. Аргасска придвинула к себе кипу переписанных набело листов, бросила раздраженный взгляд на часы ("Полтретьего ночи, тьфу!") и углубилась в чтение.

К половине четвертого Веро одолела последнюю страничку и, опираясь подбородком на сцепленные пальцы, невидяще вперилась взглядом в стену. Во время расшифровки герцогиня намерено не вдумывалась в смысл слов и правильно делала: прочитанное требовало осмысления. Часы тикали, отсчитывая минуты; Верона думала. Ближе к четырем мыслительный процесс был прерван появлением супруга.

Девушка поморгала, возвращаясь к действительности. Сначала она решила, что Миро, обеспокоенный ее ночным отсутствием, сам отправился на розыски, однако сразу же заметила, что юноша, похоже, вовсе не ложился.

— Доброй ночи, сир, — сказала Веро. Рамиро странно, натянуто улыбнулся. Черные глаза монарха казались темными провалами — без блеска, без выражения.

— Доброго утра, ваше сиятельство, — томоэ сел, кивнул на тетради: — Расшифровали?

— Первую, сир. Дальше будет легче.

— Веро, — юноша запнулся, провел пальцами по глазам, — скажи мне, зачем ты украла тетради из комнаты Анжелы?

Верона оцепенела.

— Скажи правду, пожалуйста. Не лги мне.

— Почему же вы так решили? — холодно поинтересовалась Веро, складывая руки на коленях, чтобы томоэ не заметил дрожи.

— Сегодня... то есть вчера мы провели дознание с магами в молельне Анжелы. Феоне прислала распоряжения своим подчиненным.

Девушка покривила губы. В чародейке она не сомневалась — Феоне давно требовала тетради Аскелони. Как еще только сама не примчалась, чтобы разыскать пропажу...

... интересно, успел ли любящий супруг обвешаться амулетами истины или счел недостойным при допросе жены?..

— А как вы сами думаете — зачем я это сделала? — спросила Веро. Рамиро вздохнул, видя, что девушка не хочет переходить на "ты".

— Вас кто-то заставил.

— Неплохо. Но вы ведь можете прибегнуть к телепатическому допросу, зачем вам эти разговоры?

— К допросу? Веро, да ты в своем уме?! — вскричал юноша. Аргасска смягчилась. Значит, несмотря на удар по доверию, он пока еще на ее стороне. Сказать правду, что ли? Тем более, что он и так почти в курсе...

— Ну что ж, ваше сиятельство... Я скажу вам, — девушка отодвинулась от стола вместе со стулом, выскользнув за пределы золотистого света лампы. — Год назад... ведь это было почти год назад! Год назад я была влюблена в Фабиана, и вы об этом знаете.

— Знаю, — подтвердил Миро. В коротком слове прозвучала горькая нотка, и Веро невольно потупилась: ей стало жалко мужа.

— Я видела в Рамоне преграду и не верила, что брак между вами и мной состоится. Я хотела убрать это препятствие, хотела, чтобы Фабиан был свободен, и взяла эти тетради. Я передала их отцу Эмилю, но не читала. У меня было слишком мало времени, чтобы разбирать шифр — от дневников нужно было избавиться в тот же день. Поэтому я не знаю, было ли среди записей что-то компроментирующее...

— И вы так ненавидите Рамона — только за это? — тихо спросил Миро. Девушка пожала плечами. Мужеложцы были ей противны, но говорить об этом вслух она не рискнула: не стоит настраивать томоэ против себя.

— Ненавидите — это слишком сильно сказано. Граф мне не нравится. Но что до Фабиана, — аргасска улыбнулась, — то любовь пришла и ушла, а сделанная глупость осталась. Я жалею об этом, сир, правда, но вовсе не из любви к графу. Это может сильно повредить нам при разбирательстве в Совете Араны.

Миро подался вперед и вдруг протянул девушке руку. Веро удивленно посмотрела на него и осторожно вложила ладошку в горячие, сухие пальцы герцога.

— Неужели вы верите в эти гнусные слухи?

— Дыма без огня не бывает, сир. Я вполне верю, что Фабиан не поддавался на его, с позволения сказать, ухаживания, — подумав, ответила Верона. — Может, Рамон и не осознавал, что творит: в тетради сказано, что связь эмпата с ключом сродни одержимости.

— Но если вы делали это из любви — разве вы не понимали, что предаете...

— Я никого не предавала, — возразила Веро. — Я не набивалась к Рамону в друзья, и он прекрасно знал, что я его не люблю.

— Все равно, ваш поступок трудно истолковать иначе...

— Зачем толковать? Спросите у меня — и я вам отвечу. Честно, — Верона усмехнулась. — Открыто. Откровенно.

Рамиро долго, пристально смотрел ей в лицо. Усмешка аргасски дрогнула и исчезла.

— Веро, я даже не знаю, как ты ко мне относишься. Как же я могу тебе верить?

Девушка удивилась.

— Что значит — не знаете?

— Я не могу понять, насколько ты равнодушна, — сказал Миро. Верона отняла у него свою руку и поднялась.

— Я никогда не была равнодушна к вам, сир, — резко ответила девушка. — Вы мой друг, и своих друзей я защищаю — всегда, даже если не говорю им об этом. Я хотела защитить Бьяно от недостойных... недостойного человека. Хотя и к своей выгоде, не буду скрывать.

— И меня вы тоже будете так защищать? — Рамиро откинулся на стуле, пытаясь заглянуть в глаза жены.

— Да, буду, — бесстрастно отозвалась супруга. — Даже против вашей воли.

— Даже если я не прошу?

— Да.

Ибаньес встал и взял девушку за плечи, почувствовал, как сильно она вздрогнула.

— Но все же — надеюсь, ты будешь впредь предупреждать меня об этом? — мягко сказал он. Верона рискнула ответить ему прямым взглядом и замерла от удивления. Миро улыбался, при чем искренне, без издевки, без всякой задней мысли. Аргасска слегка покраснела. Взгляд глубоких черных глаз приятно обволакивал.

— Да, сир, впредь я буду предупреждать вас, — шепнула она. — И я предупреждаю сейчас: Рамон — не самый лучший друг и покровитель. Он — создание башни, и никто не знает, какие поступки диктует ему его природа.

— Ты никогда не скажешь мне "ты"?

Его губы почти коснулись ушка аргасски; девушку обдало жаром, и с чего бы это? Они уже давно делили одну постель, и Миро никогда не был противен дворянке. Совсем наоборот...

— Я не знаю... — пролепетала Веро, сбитая с толку неожиданным поворотом беседы, чудным поведением мужа (он же вроде должен гневаться?) и собственными, совершенно неуместными ощущениями. — Ох, боги, ну что вам надо?!

— Чтобы ты перестала притворяться.

Верона возмущенно топнула ножкой.

— Я не притворяюсь!

— А я не верю, что ты холодна, как рыба. У меня есть на то основания, — усмехнулся герцог. Щеки девушки запылали. Основания у него есть! А чего б им не быть, если муж хорош собой и всячески привлекателен?! Придворных дам уже впору веником гонять от монаршей особы!

— Ты невыносим, — прошипела Веро. — А я вовсе не рыба! И какое вам... тебе до этого дело? Приличный монарх требует от жены в первую очередь наследников, и побольше, а не... вот этих...

Верона закусила губу, чтоб не сказать чего лишнего. Она давно замечала за собой, что иногда долго смотрит на мужа, хотя тот ничего особенного не делает: читает, пьет охлажденный сидр, составляет указы, слушает музыкантов или просто дремлет в час сиесты. Вот только не хватало, чтобы и он заметил!

— Ты могла сказать мне раньше, — неожиданно заметил Рамиро, исподволь притягивая к себе жену. — Про тетради и вообще. Мы бы не так волновались.

— Да не могла я! — всплеснула руками девушка. — Не могла! Я никому никогда так не доверяла, и если бы я сказала... а вдруг вы... ты бы услал меня в монастырь?!

Миро вдруг расхохотался.

— В чем дело? — обиделась Веро.

— В монастырь?! Чтобы мне подсунули тупую корову из Остенлибе? Благо Хейнрих в десятый раз стал дедушкой, и у него целый воз дочек, внучек и племянниц. Нет уж, с тобой по крайней мере не соскучишься!

— Ну-у-у... а почему бы и нет? Они высокие, пышнотелые блондинки, куда мне до них...

— Насчет пышнотелости этих кляч я сомневаюсь. И тем более не хочу, чтобы моих детей рожала идиотка, дурость, говорят, по наследству передается.

— Какие у вас, однако, запросы, — аргасска весьма уютно устроилась в объятиях мужа и, запрокинув голову, поглядела ему в глаза. Чувствовать себя влюбленной в законного супруга было странно, непривычно, но... очень приятно. Да и целует он не хуже Фабиана...

Руи кружил перед лабораторией, как пес на привязи. Хуан опасливо смотрел, как он мечется в узком коридоре, задевая шпагой стены. Вдруг дель Мора круто развернулся и засадил кулаком по двери.