Паутина свободы

Оперативница вздохнула. Она обеими лекками чувствовала, что эта командировка не последняя. "Мистер Первый", как принято именовать начальника разведотдела корпорации, возражал против зачистки папаши Чема и его помощников, считал, что Империи они приносят вреда, всё-таки, больше, чем фирме. Значит, придётся летать ещё и ещё, одёргивать этих горе-сопротивленцев, чтобы не лезли, куда не просят. И так уже из-за них пришлось переносить подпольный цех по сборке электроники и завалить очень удобную подземную галерею в районе Серого Пика. Козлы безрогие. Дать бы каждому кайло в руки и заставить долбить новый коридор!

Странные пляшущие блики красно-оранжевого цвета девушка заметила сразу, как только миновала следующих квартал. Огонь? Пожар?? Нет. Это был всего-навсего костёр, разожжённый внутри вкопанного в землю старого реакторного кольца. С двух сторон от костра расположились группы детей разных разумных видов возрастом по восемь-десять стандартных лет. А между группами сидела на корточках худенькая бедно одетая молодая женщина. Волосы её были заплетены во множество мелких косичек, как делают, например, киффары, но бледная кожа и заострённый кончик уха подсказывали, что она, скорее всего, родом с Моргании. Женщина с воодушевлением что-то говорила. Оперативница прислушалась.

— ...Петляя по улицам города, герои сумели добраться до космопорта, однако, Чёрные Люди не отставали. И нагнали их у самых ворот посадочной площадки. Прижатые к стене, герои готовились к последней битве...

Один из мальчишек, сидевший в первом ряду, заёрзал, пихая локтями соседей, возбуждённо заговорил:

— Слушайте-слушайте. Вот, сейчас!

Морганийка посмотрела на него укоризненно, не мешай, мол, и так же нараспев продолжала:

— В это самое мгновение ворота раздвинулись, и в ярком свете ламп появилась Она, словно ангел с небес. Глаза её сияли решимостью, мечи светились ярким белым светом, ибо кристаллы в них были чистейшим горным хрусталём с заснеженных вершин Табески...

Оперативница усмехнулась. Сказка. Вот и про джедаев их начали рассказывать. Горный хрусталь, надо же такое выдумать! Ну, да что с них взять, сказочник не обязан разбираться в том, как работает меч. Были хрустальные туфельки, теперь будут хрустальные мечи. Девушка хотела идти дальше, но, услышав следующую фразу, едва не споткнулась на ровном месте.

— "Я знаю, зачем вам эти младенцы", произнесла Она. "Конечно! Кто же не мечтает стать мамочкой?", мерзко захихикала Чёрная Дама...

В силу определённых привилегий оперативница имела возможность просмотреть запись того поединка. Но откуда о нём так дословно знает вот эта, посторонняя?? В кадре голокамер не было видно свидетелей, стоящих настолько близко, чтобы услышать реплики бойцов и потом рассказать. Нет, уходить нельзя, надо выяснить, откуда такая осведомлённость. Не сбившись с ноги, девушка скрылась за углом крайнего дома и тут же скользнула обратно. Спрятаться здесь было непросто, как назло, прямо возле дома на растрескавшейся от времени деревянной опоре висел уличный фонарь. И всё же, укрытие нашлось. Всю боковую стену дома устилали тянущиеся вверх плети жёсткого вьющегося растения. Между ними и гладким пермакритом в самом низу образовалась щель, на вид узковатая даже для фелинкса. Бесшумно оттянув растения ещё немного, оперативница втиснулась внутрь.

Морганийка, тем временем, продолжала в красках описывать поединок и делала это довольно-таки точно. Голос её звенел, жестикуляция становилась всё активнее, наконец, она подхватила с земли лежавший у колен блестящий посох. Легко вскочила на ноги. Движение рук — и посох распался на две половинки, с ними женщина начала завораживающе-плавный танец, медленный, но временами убыстряющийся настолько, что металлические предметы в её руках становились похожи на полупрозрачные веера. Конечно, они блестели далеко не так сильно, как огненные лезвия, тем не менее, в бликах живого огня зрелище получалось завораживающее. Больше того. При движении половинки посоха издавали негромкое отчётливое жужжание, так похожее на звук настоящих мечей, что прямо мурашки по спине. Скорее всего, в них были специально просверлены отверстия для большего звукового эффекта. Оперативница наблюдала представление с приоткрытым ртом. Что это, отрепетированный танец, или перед ней настоящий фехтовальщик? Танцами морганийка занималась точно: она не вала, не тереллианский прыгун и не мириаланка, а всем остальным — кроме твилек, естественно — так двигаться нужно основательно учиться. О-о... Она и шутовской поклон Осоки Тано изобразила точь-в-точь таким, каким в тот день его запечатлела записывающая аппаратура ракетоносца. Снова уселась на корточки и продолжала речь почти ровным голосом:

— Чёрные были побеждены. Но героям... — половинки шеста ритмично ударились друг о друга раз, другой, третий, кланг-кланг-кланг. — ... пришлось уносить ноги. С трёх сторон приближались имперские штурмовики, их было много, очень много.

Надо же! Оперативница в своём укрытии покачала головой. Женщина даже дыхание не сбила, явно профи высокого класса.

— И они спаслись? — спросил кто-то из ребятишек по другую сторону костра.

— Конечно! — воскликнул всезнающий мальчик в переднем ряду. — Они же герои, они не могут умереть!

— К сожалению, случается, что умирают и герои, — мягко поправила морганийка. — Но в этот раз, ты прав, никто не погиб.

— Фолк, ты в прошлый раз обещала объяснить, почему у рыцарей древности кристаллы были светлые, а у Чёрных Людей они багровые.

— Это просто. Когда Чёрный подчиняет кристалл своей воле при помощи Тёмной Силы, кристалл испытывает боль. И от этого становится тёмно-красным.

— А-а, вон оно что!

"И чему детей учит? — подумала с неудовольствием оперативница. — Ведь полный бред несёт! Ну, не знаешь, так хоть не говори".

— Расскажите ещё, ещё! — загалдели дети.

— При одном условии, — улыбнулась Фолк. — После этого вы все пойдёте домой, хорошо поужинаете и отправитесь спать, когда скажут родители. Обещаете?

— Да, да!!

К сожалению, в этот момент идиллия вечерней сказки была прервана самым бесцеремонным образом. С той же стороны, откуда недавно пришла оперативница, к костру приблизился добротно, но несколько аляповато одетый субъект. Судя по зеленовато-жёлтой коже, рубленой форме подбородка и угловатым скулам, он был уроженцем Аргазды.

— Какие прелестные детишки! — сказал субъект с широкой улыбкой, скорее, похожей на оскал.

— Но отчего они одни в такое время? — другой голос, и другой субъект, чернокожий, бровастый, стриженый почти налысо и неуловимо похожий на первого манерой одеваться. — Должно быть, родители плохо о них заботятся, раз отпускают в такое время.

— Ничего, — произнёс первый. — Мы их отвезём туда, где им обеспечат лучшую заботу.

— И хорошую работу, — добавил второй, тоже ухмыльнувшись.

Третий мужчина, с чешуйчатой, словно у ящера, кожей, не стал тратить время на разговоры, а сразу двинулся вглубь пустыря, где между стеной дома и забором виднелся узкий проход. Отрезает пути бегства, поняла оперативница.

— Не трогайте детей! — нахмурилась Фолк. — Я закричу, и местные вызовут полицию.

— Вызовут, это верно, — аргазданец тоже двинулся вперёд и остановился в метре от того места, где сжалась в своём укрытии оперативница. — Да вот беда, пока здешние фараоны почешут задницу приехать, нас уже здесь не будет. А ты будешь валяться дохлая. Так что, лучше помалкивай.

— Ты уверен, образина? — голос морганийки стал неприятно-резким. В следующий миг она с места, словно джедай, перемахнула через огонь и всем весом ударила чернокожего о стену. Треснувшись затылком, тот сполз прямо на единственный пятачок пожухлой травы под водосточной трубой.

— Бегите! — выкрикнула Фолк.

Дети кинулись врассыпную, кто по улице, кто в проход, кто прямо через забор. Фолк же метнулась к аргазданцу, предупреждая его попытку схватить девочку-наутоланку, и ткнула его посохом в солнечное сплетение. Тот с хрипом согнулся вдвое. Морганийка бросилась бежать, но ей не повезло. Резво стартовав с места, всего через десяток шагов она уткнулась прямо в грудь ещё одного мужчины, одетого в обшитый золотой нитью бордовый камзол, широкие штаны и каску. Мужчина был викваем. И он был не один. Четверо разномастных сообщников, услышав шум, доставали из-под курток столь же разнокалиберное оружие.

— Не так быстро, крошка! — скрипуче произнёс виквай, среди этой кодлы он явно играл роль лидера. — А кто будет платить за разбитую голову Зябы? У тебя, как я понимаю, денег давно не водилось? Что ж, придётся продать тебя на невольничьем рынке. Девка ты крепкая, глядишь, хватит на поправку здоровья.

Фолк дёрнулась, но её уже крепко держали две пары немытых мужских рук. Оперативница печально вздохнула. Не хотелось вмешиваться, но, видимо, придётся. Девушка нащупала на комлинке тревожную кнопку, вдавила дважды, подавая сигнал "я не в беде, но помощь не помешает". И шагнула из-за живой завесы на свет уличного фонаря, снимая с головы капюшон.

— А Вы, я вижу, снова взялись за старое, капитан Онака? — мягко, но громко сказала она.

Пираты обернулись, наводя оружие на новый объект.

— Тихо-тихо-тихо, — торопливо воскликнул главарь, предостерегающе разводя руки в стороны. — Спокойно, мальчики и девочки.

— Может быть, вы и меня увезёте вместе с ней? — прищурилась девушка.

— Я стар, но ещё не настолько выжил из ума, Наследница.

— Отпустите женщину, и пусть каждый идёт своей дорогой.

— С чего бы? Она — наша законная добыча. Покалечила моего бойца. Теперь нужно как-то оправдать расходы на лечение. Впрочем, Вы можете внести компенсацию. Скажем... — Онака ощерил жёлтые зубы и назвал совершенно заоблачную сумму.

— Можем рассмотреть Ваше предложение, если отбросите один нолик.

— Помилуйте, Наследница! Восемьдесят процентов.

— Ну, двадцать, никак не больше, — продолжала она тянуть время.

— Семьдесят...

— Двадцать пять, только из уважения к Вашим заслугам.

Где же ребята, укуси их гаткёр? До частной площадки, где ждал её корабль корпорации, было меньше километра.

— Да что Вы торгуетесь с этой хвостоголовой, капитан? — вмешался аргазданец. — Нагадить, из какого она племени, и кто был её дохлый папаша!

— Заткнись, Прю! — старый виквай поморщился. — Ладно, леди. За нанесённое оскорбление надо платить. Согласен на Ваши двадцать.

"Хаттово невезение! Придётся..." — успела подумать девушка, и в эту секунду луч мощного прожектора осветил пятачок пустыря ярче, чем в солнечный полдень. Сопровождаемая ровным шелестящим свистом репульсоров, над ними зависла тяжёлая ракетная турбоплатформа, на жаргоне именуемая "блюдцем". Коротко взвизгнули приводы носовых пушек, стволов в сумерках видно не было, но сомнений, куда они направлены, не осталось ни у кого.

— Поздно. Надо было соглашаться раньше, — покачала головой девушка.

— Ты только что стоил мне кучи бабла, Прю, — процедил Онака. Не глядя, вытянул руку назад — в ней, как по мановению волшебной палочки, появился миниатюрный бластер — и выстрелил. Скуластый пират по имени Прю рухнул в пыль.

— Зачем же так нервничать, капитан? — прозвучал из динамиков платформы насмешливый женский голос.

— Старею, наверное, — пожал плечами Онака. — Знакомый голосок...

— Да уж наверное. Надеюсь, ты понимаешь, что шутки закончились?

— Понимаю, юная леди. Остальные, видимо, тоже где-то поблизости. Может быть, мы отпустим женщину, и пусть каждый идёт своей дорогой? — голос Онаки приобрёл сладкие елейные нотки.

— При одном условии. Все батареи — на землю. В того, у кого останется хоть одна энергоячейка, дройд будет стрелять без дополнительной команды.

— Верю. А ну, р-разряжай! — по-военному отрывисто скомандовал Онака своим.

Жить хотелось каждому, и батареи дружно посыпались на землю рядом с костром. А без них, как известно, становится бесполезным всё ручное оружие, кроме пулевиков и светового меча. Ни мореллийских пистолетов, ни верпинских дробовиков у команды Онаки не имелось — наверное, потому, что боеприпасы к ним довольно дороги, расходуются быстро, а пираты, в отличие от профессиональных наёмников и охотников за наградой — сплошное жмотьё. Оставшись, по сути, с одними выключенными вибротесаками, подручные виквая понуро потопали восвояси следом за капитаном. Чешуйчатый молчун помогал чернокожему, того после удара затылком о стену сильно шатало из стороны в сторону.

— Ты неплохо провела эту партию, — светским тоном заметил Хондо Онака, задержавшись рядом с оперативницей. — Кстати. Когда увидишь, передай от меня привет сама знаешь, кому.

— Кому? — с мастерством опытной актрисы изумилась девушка. — Вы разве не слышали, что она погибла?

— Вот только мне не надо втирать, — широко улыбнулся Онака, глаза его за стёклами очков-консервов весело блестели в отражённом свете прожектора. — Чтобы какой-то Вейдер... В поединке, дружочек, побеждает не тот, кто страшнее. И не всегда тот, кто лучше машет мечом.

Девушку заинтересовала эта мысль.

— Кто же тогда, по-Вашему? — спросила она.

— Тот, кто крепче здесь, — Онака прижал кулак к груди. — Изнутри. Поэтому ни за что не поверю. Всего наилучшего тебе и ей.

Девушка покачала головой, глядя вслед старому пирату. Он, конечно, негодяй первостатейный, но до чего же умён, зараза!

— Наследница? — обратилась к ней морганийка, робко, словно не она за пару минут до этого яростно защищала маленьких слушателей. — Вы — Наследница Секура?

— Откуда знаешь?

— Глаза. Я видела очень много голографий Вашей тёти.

— Давай лучше на "ты", так будет проще.

— Хорошо, давай.

— Тебя, как я поняла, зовут Фолк?

— Это прозвище. Старинное слово, означает то же, что "сказка" или "легенда". На самом деле я Китрин Эрсен.

— А я Нола.

Подняв тормозным выхлопом облако пыли, рядом с ними затормозил тяжёлый спидер. В нем сидели трое. Водитель в облегчённом бронекостюме республиканского образца, рядом с ним — мандалорский воин при полном параде. Второй мандалор ехал стоя, широко расставив ноги, а руками держась за поднятый на вертлюге бластерный репитер.

— Всё уже, всё! — замахала руками оперативница. — Я разобралась!

— Так поехали отсюда. Полрайона переполошили, народ, должно быть, в полицию названивает, — старший мандалор сделал знак рукой, и стрелок, повернув стопор, сложил кронштейн, укладывая репитер в походное положение между передними сиденьями. Уселся боком за спиной водителя, освобождая даме всё пространство заднего дивана.

— А, пока они почешутся приехать, на низкую орбиту можно слетать и вернуться, — отмахнулась оперативница, вспомнив слова покойного Прю. — Китрин, знаешь, что, поехали с нами? Для тебя есть работа. Ты, как я понимаю...

— Бродяжничаю, говори прямо, — кивнула морганийка.