Паутина свободы

Оглавление

Паутина свободы

Взращён, чтобы сеять зло.

Вернулся с того света, чтобы мстить.

Прирезали, чтобы не мучился.

Надпись над могилой сита

Ловец астероидов — пожалуй, самая независимая профессия в Галактике. Бизнесмен, ползающий по планете, зависит от её властей, мэра города и хатт знает скольких ещё местных начальников. Космический торговец, как бы он не кичился своей свободой, зависит от рынка. Перехватили партию груза конкуренты, или в пункте назначения упала цена — и крутись, как хочешь. Хочешь, жди другого товара или продай обесценившийся груз себе в убыток, чтобы освободить трюмы. Хочешь, лети попытать счастья в другую систему, только лишний перелёт приплюсуется к общим издержкам. То ли дело ловец. Прилетел, взял лицензию в филиале Комиссии по изысканиям, а стоит она гроши, и копайся. Что нашёл — твоё, за вычетом налога, он обычно составляет пятую часть дохода, а где-то и меньше. Сверхсветовые скорости ловцу нужны редко, многие всю жизнь летают на каботажнике без гипредрайва и прекрасно себя чувствуют. Впрочем, в богатых минералами системах большинство используют микропрыжки, чтобы не терять время попусту и сделать больше рейсов. Энергоносителя на внутрисистемный прыжок уходит раз в десять меньше, скажем, вместо восьмисот килограмм — около ста. При средней цене полкредита за килограмм не так и дорого. Особенно когда наловил что-то стоящее, а в трюм всё сразу не влезает...

Капитан Зевен Кёлль вздохнул и пошевелился, вынув правую ногу из-под левой и положив их на пульт в обратном порядке. Добыть что-нибудь по-настоящему ценное для простого ловца — не удача, а настоящее чудо. Особенно в поясе, где плотность камней довольно мала. Сканеры малых кораблей из-за размеров приёмных антенн имеют недостаточную чувствительность, и легко проглядеть минеральную жилу на отдалённом камне. Другое дело, рой, он гораздо плотнее, но там и желающих бывает довольно много, приходится буквально толкаться друг с другом. Капитан был не прочь время от времени погоняться на скорость и ловкость: жить так постоянно — увольте, хотел бы, пошёл бы в контрабандисты, а в качестве небольшой встряски время от времени — почему бы нет? Чего Кёлль не любил, так это когда прилетала стая. Как там говорят шишколобые юристы? Группа лиц по предварительному сговору? Вот оно самое. Капитан обычно не лез на конфликт, но, когда начинали откровенно выдавливать с поля, выражал своё недовольство. Обычно — с помощью горнопроходческих лазеров, закреплённых на подвижной установке под кабиной. Бывало, хватало предупредительных, если же нет, один-два "стайных" сами становились космическим мусором. "Анкерок", так назывался корабль Кёлля, несмотря на неказистый вид, был весьма вёртким, уступая в этом плане, разве что, кореллианским "блюдцам" и военным кораблям. Не зря они с напарником потратили на модернизацию столько сил, и денег тоже.

Предупредительное попискивание сканерного комплекса привлекло внимание капитана. Металл? Такой крупный монолит? Сомнительно. Металлические астероиды таких размеров здесь не встречались, наверное, уже лет триста, всё выбрали. Пожалуй, надо посмотреть поближе. Кёлль нажал кнопку зуммера. Через минуту в рубку, сопя, ввалились остальные члены экипажа.

— Так... — сказал мохнатый бортинженер-катар Хоув Дзорган, выразив этим целую гамму эмоций. Ловцом он был опытным, только с Кёллем летал почти десять лет, да ещё до того, поэтому ситуацию оценил моментально. Погибший корабль — а объект на экране, скорее всего, являлся именно им — мог стать источником либо неплохой прибыли, либо серьёзных неприятностей, тут уж как повезёт.

— Ух, какая чушка! — воскликнул Майро Тузак, третий и последний в команде. — Как думаете, сэр, это может быть кораблём?

— Это скорее всего корабль, — снисходительно разъяснил юнцу Дзорган. — В поясе такого крупняка естественного происхождения уже не сыщешь. Что и было, всё распилили.

— Я думал, корабли и обломки после войны тоже собрали.

— Собрали. Но что-то могли пропустить. Или же это Мёртвый Рейс.

Кёлль включил досветовые двигатели. Объект начал быстро расти на экране, постепенно проявлялись детали его конструкции. Это, действительно, был корабль, причём, не из старых.

— "Экшн", — поспешил блеснуть эрудицией Тузак. — Пятая серия.

— Шестая, — поправил бортинженер. — Пятёрка более тощая. В любом случае, древних артефактов тут ожидать не стоит.

Он был прав. Шестая серия строилась сравнительно недавно, вряд ли этот транспорт болтался в пространстве больше пары десятков лет. А вот вероятность проблем возрастала многократно. У недавно потерянного корабля мог объявиться владелец, в этом случае имущество придётся вернуть, а размеры вознаграждения сильно зависели от оценки стоимости самого корабля и содержимого трюмов. Кёлль укрупнил изображение передней части транспорта, вздохнул. Досталось ему здорово, с такими повреждениями оценщик дорого за него не даст.

— Камушек был приличных размеров, — продолжал катар, разглядывая изображение.

— Вон ещё повреждения! — указал рукой Тузак.

— Бродячий рой, — Кёлль остановил двигатели, скорость сближения была достаточной, скоро её придётся гасить. — Похоже, он создал аномалию, в которую они впилились. А на выходе их приложило первый раз. Потом ещё два или три.

— Досветовой два можно минусовать, — констатировал Дзорган. — Остальные, вроде, целы.

— Не спеши делить шкуру неубитого тоон-тоона. Сначала его придётся объявлять как находку.

— Извините, сэр, — снова встрял молодой, — Может, и не придётся. Это не раскраска флота Старой Республики?

— Глазастый малец, — сказал Кёлль. — Заметил. Однако, это не упрощает, а усложняет.

— Почему? Императорский флот давно вывел из эксплуатации всё республиканское старьё. Неужели они потребуют назад древний транспорт, да ещё битый?

— С корабля самого по себе много не наваришь. Буксировка, демонтаж... Съест основную часть цены. А продать военный груз — задача непростая. И рискованная.

— Почему же? — возразил Дзорган. — А если Хондо?

— Хондо — это система? — заинтересовался Тузак.

— Не система. Виквай. Хондо Онака. Оружие и военное снаряжение купит запросто. Ну-ка, малыш, готовь скафандры, пойдём, посмотрим, что там в трюмах.

Транспорт, очертаниями напоминавший не то продолговатую водную черепаху с Манаана, не то ильменского броненосца, к спине которого зачем-то приделана ручка для переноски, медленно вращался в пустоте. Кабина его, торчащая из-под панциря переднего отсека, была наполовину снесена ударом астероида. Из остатков торчали обломки труб, волноводов, бахрома оптических кабелей. Там явно было нечего делать. Командный состав погиб мгновенно, оборудование безнадёжно испорчено. Кёлль подвёл "Анкерок" со стороны кормы и посадил на наклонный верхний лист кормового отсека, рядом с двигателями. Надеть скафандр для опытного спейсера, особенно для работника астероидных полей — минутное дело. Опытного. Именно поэтому капитану пришлось ждать, пока Майло Тузак справится с лямками, застёжками и кислородной аппаратурой, а затем лично проверить герметичность. Не хватало ещё потерять мальца в первом же пустотном выходе!

— Ты тут не скучай, — Кёлль похлопал по плечу катара. — Мы на связи.

Аварийный люк транспорта откинулся на шарнире, через подошвы скафандров передался длинный скрипящий звук. Воздуха внутри не было, об этом свидетельствовало чёрное окошко флуоресцентного сигнализатора. Капитан Кёлль повернул универсальный ключ, открывая внутреннюю шлюзовую диафрагму, посветил фонарём внутрь... и отпрянул. Инженерный отсек был заполнен мелкой густой пылью. В луче света пылинки вспыхнули, заискрились, и по залу побежали сполохи зеленовато-жёлтого света.

— Проклятье, — сказал капитан. — У них была утечка топлива. Видел когда-нибудь сухой энергоноситель?

— Нет, сэр.

— Любуйся. В вакууме топливо сначала замерзает, а потом постепенно ссыхается в пыль. В наших скафах туда лезть нельзя. Попадёт на пластик, потом на воздухе проест насквозь.

— А как тогда осмотреть корабль? — растерялся Тузак.

— Попробуем другой люк, в районе трюма. Надеюсь, внутренние гермозатворы сработали. Да не толкайся ты, дурень! И меня, и себя оторвёшь, будет потом Хоув нас лучом ловить.

— Виноват, — Тузак попятился. В рассеянном свете фонарей зелёное лицо капитана с пронзительно-голубыми глазами казалось зловещим, как у водяного демона.

— У меня такое чувство, что однажды ты станешь причиной моей смерти, — вздохнул Кёлль.

— Что Вы, сэр! Я всему научусь, вот увидите!

— Двигай вперёд, — приказал Кёлль, вздохнув ещё раз. Тузака он подобрал в прошлом году, на перевалочной базе, где они с Хоувом тогда сдавали нарытое. Парень подрабатывал мелким ремонтом агрегатов. Житейского понимания у него не было ни на децикред, зато откуда надо росли руки, и упорство хлестало через край. Местные ремонтники неоднократно пытались объяснить ему, чтобы не отбивал хлеб, дескать, хочешь есть — пойди поройся в мусорке, а здесь наша поляна. Даже били пару раз. Но он упорно продолжал слоняться по ангарам, предлагая свои услуги залётным частникам. Кёлль понимал, рано или поздно Тузака просто пристукнут, и пожалел. Взял на борт матросом, буквально за харчи. А потом ещё раз пожалел — на этот раз, о принятом решении, когда малец, никого не спросясь, изменил чувствительность управления, и "Анкерок" при посадке поломал одну из опор. Со временем, конечно, косяков поубавилось, но и сейчас оставлять Тузака надолго без присмотра партнёры не рисковали. Контролируя натяжение троса и твёрдо, всей подошвой, ставя ботинки с силовыми присосками на обшивку транспорта, Зевен Кёлль двинулся за матросом.

Со вторым люком пришлось повозиться: за ним не было шлюзового "стакана", и открывали его, скорее всего, очень редко, не особо следя за состоянием шарнира. Зацепив створку раздвижным рычагом, капитан с усилием повернул её, освобождая достаточно места, чтобы пролезть в скафандре. Да так и оставил, дальше она шла совсем уж туго. В трюм "Экшна" топливо не попало, тут было чисто, даже без следов замёрзшего воздуха, должно быть, он улетучивался постепенно, в течение многих месяцев. По размерам в этот трюм поместилось бы четыре "Анкерка" в длину и не менее двух в высоту, однако, пространство не казалось огромным, поскольку было тесно заставлено контейнерами разных форм и окрасок. Капитан при всём многолетнем опыте — до того, как стать ловцом, он десять лет служил помощником на грузовом судне — не мог знать всех обозначений, да это и не требовалось. Всё хранилось в старой верной деке, по совместительству служившей сканером универсальных кодов. Так, что тут у нас? Боеприпасы, понятно. Отличный товар, главное, не спалиться. Оружие, а здесь ремонтные комплекты. Тоже хорошо. Продовольствие. Вот его можно продать сразу и без проблем.

— Майро, что ты таскаешься за мной, как хвост за ящерицей? — сказал капитан, в очередной раз повернувшись в проходе и натолкнувшись на стоящего столбом Тузака. — Прогуляйся по проходу в сторону носа, посмотри, что там ещё есть.

— По какому из двух, сэр? — спросил парень. Кёлль хотел ругнуться, но сдержался. Ведь малец, по сути, прав, хочет точных указаний. Исправляется!

— По этому, — указал капитан. — В боковые не суйся, просто приглядись. Дойдёшь до передней переборки, возвращаться будешь по дальнему.

— Понял, сэр.

Кёлль успел проверить ещё один ряд контейнеров, внося всё в инвентаризационную опись в файле деки, когда услышал или, скорее, почувствовал через скафандр, что Тузак бежит обратно, топая башмаками по технологическому настилу.

— Что там? — спросил он в микрофон. — Майноки?

— Н-нет... — малец затормозил, схватившись обеими руками за край углового контейнера, в рассеянном свете нашлемного фонаря капитана были видны его вытаращенные глаза. — Нет, сэр. Там... стеллажи карбонитовых блоков. В них — люди. И, сэр, через столько лет они всё ещё живы!

Позже, наслаждаясь горячим обедом в маленьком салоне "Анкерка", они обсуждали найденное с Дзорганом.

— Может, бросить их, и дело с концом? — предложил бортинженер.

— Нет. Никого мы бросать не будем, — покачал головой Кёлль.

— Уж не вознамерился ли ты захватить с этим добром какую-нибудь планетку и стать диктатором?

— С ними мы, скорее, станем уборщиками в казарме.

— Это верно. Чтобы справиться с ними, нужны яйца из дюрастила с фриковым напылением. Не Хондо же, в самом деле...

— Хондо бандит, — махнул рукой капитан, — его они просто повесят. И будут не так уж неправы. Нет. Есть у меня на примете кое-кто ещё.

— Не искушай звёзды, Зевен, — взмолился Дзорган. — Связываться с ними второй раз!

— Что тебя беспокоит?

— Странные они. Онака, Визаго, Грарк — с теми всё понятно, а они... Принципы какие-то старомодные, обещания, клятвы.

— Ты сам ответил на свой же вопрос, — ухмыльнулся Кёлль. — У кого были старомодные принципы и слово крепче пермакрита?

— Ар-р... — брови катара приподнялись. — Брось, шеф, не может быть.

— Может. В отличие от тебя, Хоув, я в молодости на вахте в игры не играл. А смотрел Голонет. И вспомнил, где мог видеть девчонку.

— А захочет она, после всего?

— Не узнаем, пока не попробуем. Контора у них серьёзная, не мейлураны с лотков продают. Эти, — капитан ткнул пальцам вниз, в направлении транспорта, — заслужили свой шанс.

Майро Тузак слушал молча, переводя взгляд с мириаланина на катара и обратно. Нить разговора он потерял окончательно. Вроде, и на базик говорят, а ни фига не понять. Конечно! Они столько времени летают вместе, с полуслова друг друга понимают. Ну, ничего, когда-нибудь и он, Майро, станет матёрым спейсером и будет так же мутно объясняться с сослуживцами, вызывая уважение молодых лохов. А домой однажды привезёт настоящие, серьёзные деньги, которых у его родни не водилось уже лет десять. Тогда ни отец, ни дядьки с тётками не будут жужжать, что он шлялся незнамо где, вместо того, чтобы делом заниматься! Может, и с этой лоханки чего перепадёт? Он, всё-таки, не первый день в экипаже. А? что?

— Уши продуй, — посоветовал Дзорган. — После скафандра, должно быть, заложило. Шеф тебя спросил, микропрыжок рассчитать сможешь?

— Сэр! Да я... Нас же учили!! — так и подскочил Майро.

— Иди, считай. Но привод включать не смей, пока я не проверю.

— Сэр! Есть, сэр!! — проорал Тузак. Путаясь в собственных длинных ногах, выбрался из-за стола и рванул исполнять ответственное приказание.

* * *

По телу пробегали волны тепла. Сержант Вилби судорожно втянул в лёгкие воздух — он показался почти обжигающим — выдохнул и задышал ровно. Врачи были правы. Ожидание пролетело, как один миг, невозможно было понять, длилось оно месяц или год. Вот о неприятных ощущениях их не предупреждали, но это и неважно. Солдат такие неудобства должен переносить, не поморщившись. Зато не пришлось маяться днями в казарме, ожидая, когда же резерв станет востребованным, и придёт приказ к отправке. Веки разлепились с трудом. Сначала в глазах была сплошная белая пелена, сержант несколько раз со скрипом моргнул. Тут же сначала в правый, потом в левый глаз откуда-то сверху упало по маслянистой капле, отчего веки сразу стали двигаться свободно. Сквозь пелену начали проступать контуры предметов, одновременно стихал, будто удалялся, непрерывный шорох в ушах.