Кровавый Гримуар: Господство Мрака

— С одной стороны вы правы, — Сандро не мог выдавить из себя словосочетание "ваше величество", с которым принято обращаться к главам государств. У него явно была нехватка раболепия, присущего тем, кому этот "хозяин" иногда подбрасывал "кость" в виде денег или привилегий, — с другой стороны, население понемногу растет. Расстояние между ближайшими населенными пунктами незначительно для упырей. Обратив всех жителей в себе подобных, они могут направиться в другой населенный пункт. В девятнадцатом веке смерть от голода им уже не грозит. Они передвигаются быстро, они сильнее и проворнее любого из людей. И кроме силы и скорости у них есть еще одно перимущество — страх. Это их особенность. Чем они ближе — тем более нестерпимым становится страх. Он не имеет объяснимой природы. Естественно, их вид приведет в ужас любого, но этот животный ужас — это нечто большее, чем боязнь чудовищ, явившихся из страшных кошмаров. Они внушают его сверхъестественным путем. Он почти материален. Способен довести до безумия быстрее, чем все, что только может вообразить человек. Противиться этому страху невозможно. Он парализует жертву. Это самая страшная смерть, какую только можно представить: удушливый кошмар, наполнивший реальность. Кажется, будто его можно потрогать руками. Словно если он усилится еще хоть немного, то станет осязаемым. Все это сопровождает нестерпимая боль, когда из прокушенных на шее артерий упырь высасывает кровь. Голова кружится, в глазах темнеет. Жертва чувствует, как ее сердце бьется все медленнее и медленнее. Пока не остановится окончательно.

В зале воцарилась звенящая тишина. На гостя смотрели несколько пар широко раскрытых глаз. Собеседники странного мрачного человека не знали, какая из вызванных монологом эмоций сильнее — ужас или отвращение. Это было заметно по напряженным лицам, на которых отображалась вся гамма эмоций, кипящих внутри. Только барон смотрел на него иначе. Жак Бернье лучше других представлял, о чем говорит путник. Он испытал все это на себе. И теперь, в полумраке зала совещаний, на него снова накатывал страх. И в сознании вновь всплывали кошмарные образы увиденных им созданий.

— Прошу прощения за излишне красочные подробности, — сказал Сандро, прерывая воцарившееся молчание.

— Полагаю, что нам стоило их знать, господин Сандро, — произнес император, сделав заметное усилие, чтобы унять свои чувства. — Теперь это касается всех нас. И мы должны знать все возможные последствия, к которым может привести это кошмарное явление. Насколько я могу понять, в итоге все наши подданные могут превратиться в этих, с позволения сказать, созданий?

— Совершенно верно. И пострадать могут не только ваши подданные. Вурдалаки передвигаются очень быстро. Им не нужен сон и отдых. Они могут преодолевать невероятные расстояния. Особенно, если встает вопрос о поиске новой жертвы. Поэтому преодолеть границу и приняться за жителей других стран им не составит труда.

— Значит все еще хуже, чем я предполагал в начале. Это может привести не только к исчезновению Франции, как государства, но и всего мира?

Уголки губ Сандро дрогнули, изображая едва заметную полуулыбку.

— Я думаю, что вы мыслите слишком глобально, — начал он, — но теоретически вы абсолютно правы. Это может привести к тому, что все люди станут жертвами вампиризма. Однако есть некоторые нюансы. Прежде всего, после укуса у человека есть выбор. Он не превратится в упыря и не станет убивать людей, если не захочет. То, что вампиризм распространяется так быстро, обусловлено тем, что человек боится смерти. Боится настолько, что даже когда уже умер и осознал, какое это блаженство не быть обремененным плотью, он все равно рвется оказаться здесь. Он не может смириться со своей смертью и готов на любое подобие жизни. Это гораздо более тяжелое испытание, чем может показаться на первый взгляд. Даже у самого отпетого фаталиста осознание своей смерти вызывает непреодолимую жажду жизни. Но согласившись на такое подобие существования, человек больше не будет жить даже в виде бестелесного создания. Как бы выразились священнослужители, его душа перестанет существовать. Он просто исчезнет. А его тело превратится в то, что сейчас распространяется по этим землям и угрожает исчезновением все большему числу ваших граждан. Делая выбор, человек осознает, что уже мертв. А мертвые не оживают. Чаще всего они соглашаются на необходимость пить кровь для продолжения своего существования. В этом состоянии эгоизм берет над ними верх. Даже достойные при жизни люди, умерев от клыков упыря, соглашаются убивать других, лишь бы жить самим. Это испытание обнажает самые темные тайны наших душ. Выволакивает их на свет, тычет ими нам в лицо. И в подавляющем большинстве случаев человек принимает их. Воплощает в себе самые негативные черты. Но даже будучи оскверненной собственными грязными тайнами, жертва не останется жить.

Это обман. Единицы, сумевшие совладать с собой и смириться со своей смертью, получают посмертие. Они остаются существовать. У них ничего не болит, им не нужна еда и материальные блага. У них нет тела, поэтому и ублажать собственные низкие потребности нет желания, необходимости, и смысла вообще. Остается только нематериальная сущность. И все, что может заботить ее — высшие эмоции. Умершие могут находиться рядом со своими близкими, которые еще живы. Могут поддерживать их и даже иногда контактировать с ними. Чаще всего, конечно, являясь во сне. В хорошем сне. Иногда контакт может быть даже вербальным. Но конечно мало кто захочет беспокоить своих близких так интенсивно. Ведь каждое упоминание об умерших сопровождается болью. Это свойственно живым — терпеть боль. Поэтому, до того момента, когда родные люди присоединятся к умершему, ему приходится ждать их за этой гранью. И, к сожалению, воздействовать на материальный мир они почти не имеют возможности. Чтобы хотя бы дать знать о своем присутствии, им нужно невероятно много усилий. А если контакт произойдет не во сне, а в настоящей действительности, то он скорее напугает живого человека, чем обрадует. Так устроено наше восприятие. Поэтому умершим приходится ждать своих родных, чтобы быть с ними вечно. Но ожидание когда-нибудь закончится, и за наводящей ужас смертью окажется бесконечное счастье.

Смерть является естественной частью существования. Но из-за неизвестности людям, она пугает их. В сущности, смерть скорее величайшее облегчение. Она одновременно исцеляет все болезни. Решает все проблемы. Перенеся смерть, человек может больше никогда и ни о чем не беспокоиться. Если, конечно, при жизни он не умудрился наделать того, что будет преследовать его вечно. И как ни странно, таких людей большинство. Кто-то натворил больше, а кто-то меньше. Для тех, кто успел сделать достаточно, чтобы страдать от постоянного переживания разных событий, посмертие становится маленьким персональным адом. Незаметным для тех, кто жил достойно, но безбрежным, бесконечным, всеобъемлющим для них самих. За гранью смерти у человека нет ни одной вещи. Остаются только его мысли и чувства. И именно от этих чувств, мыслей и эмоций зависит то, какой будет предстоящая ему вечность. У него не будет ничего, кроме его собственной души. Поэтому некоторые люди, лишившись своих вещей и различных материальных ценностей, почувствуют зияющую внутри них пустоту. Бесконечное пространство, абсолютно пустое.

Все, что им останется в ожидающей их вечности — только чувства. А так как чувствовать что-то, кроме примитивных инстинктов и жажды обогащения они не привыкли, им придется ощущать то, что осталось. А именно — ничего. Абсолютно ничего. Что может быть хуже этого? Это не боль, которую может прервать смерть. Это не ожидание, которое когда-то закончится. Это бесконечность. Пустота и бесконечно всплывающие перед тобой картины того, что ты делал. К чему стремился и чего достиг. Что осталось после тебя в мире живых.

И если ты шел другим путем, недоступным для понимания того большинства, которое порочит тебя за то, что ты отличаешься от них, если у тебя хватило сил не стать одним из них, а идти своей дорогой и оставаться верным себе, тогда ты будешь чувствовать удовлетворение. Даже незаконченные дела уже не будут приносить беспокойства. Важно будет то, что уже сделано. То, что удалось завершить. А также то, что ты не изменил себе и пошел своим путем вопреки всему. Это будет бесконечная радость. Это будет тот самый рай, о котором говорят священнослужители, но не вполне корректно передают его сущность.

Зал, освещенный факелами, снова заполнился тишиной. Император, барон и начальник стражи переглядывались.

— У вас исключительно глубокие познания о смерти, — нерешительно заговорил император. — Откуда вы знаете о том, что ждет нас за гранью жизни?

— Если коротко, господин император, то однажды я оказался за этой гранью на краткий миг. Но мне удалось выжить.

Брови императора приподнялись.

— Вы хотите сказать, господин Сандро, что там нас ждет лучшее существование, чем здесь?

— Именно. Можно будет заботиться только о высоком, забыв о необходимости обслуживать естественные потребности нашего бренного тела. Хотя некоторые сочтут это сущим адом. Ведь за гранью смерти только нематериальные богатства имеют цену. А многие не имеют в этом плане абсолютно ничего. Поэтому, смею вас заверить, ничего страшного там нас не ждет. Страшен только сам процесс. А иногда он настолько страшен и болезнен, что и в кошмарах не приснится. Поэтому, — на лице Сандро заиграла легкая улыбка, — вам нечего бояться, если у вас есть что-то помимо вашего положения и денег.

Снова повисла тишина.

— Господин Сандро, не могу не спросить, — сказал император. — Если вы знаете даже о том, что находится по ту сторону бытия, знаете ли вы, откуда появились эти упыри? Что приводит к таким трансформациям? Я понимаю, как эти твари распространяют этот вирус, но откуда он берется изначально?

— Я не знаю, откуда появился этот вирус изначально. Мне известно лишь то, что распространяет его вампир. Однако он единственный, о ком я слышал. О существтвовании хотя бы одного его сородича мне неизвестно, и это очень странно. Я надеюсь, что распространителя этого вируса мне удастся найти в Нуэнтель. У кровопийц есть несколько особенностей. И о них ходит чрезвычайно много мифов. То, что вампиры спят днем в гробах и их можно пронзить колом, пока они беспомощны — вымысел. То, что они боятся солнечного света — тоже. Не понимаю, какая связь между вирусом, пусть и имеющим сверхъестественное происхождение, и боязнью света. Якобы свет сжигает их. С чего бы такому происходить? Хотя, когда осознаешь существование таких созданий, самые абсурдные вещи перестают казаться глупыми. Предположение о боязни света не более абсурдно, чем сам факт существования вампиров и порождаемых ими упырей.

На самом деле все происходит немного иначе. Вампиры и вурдалаки действительно стараются скрыться при свете. Но только потому, что ночью у них гораздо больше силы. Восприятие человека устроено таким образом, что ночью он гораздо более восприимчив к сверхъестественному воздействию. И страх, наводимый кровопийцами на людей, обретает непреодолимую мощь. В ночи они гораздо страшнее. Поэтому ночная охота гораздо более эффективна. Но если встретить кровососа днем, он не будет лежать в позе мертвеца и ждать, пока в него вгонят кол. Осиновый кол, кстати, тоже никак не повлияет на них. Без серебра толку от него будет не больше, чем от пощечины. Встретив человека днем, упырь нападет на него. Но страх, который он внушает, будет не таким сильным.

Человеческий разум наиболее уязвим ночью. Поэтому все чуждые этому миру твари нападают и являют себя людям именно в темноте. Во мраке они получают почти безграничное влияние на своих жертв. При свете же они далеко не так страшны. Поэтому, когда восходит солнце, они стараются скрыться. А когда лучи заката гаснут на горизонте, высовываются из своих укрытий и начинают кровавый пир.

В отличие от упырей, вампиры не трансформируются и выглядят так же, как люди. Кроме... кроме разве что глаз и клыков. У них узкие зрачки, подобные кошачьим. Глазные яблоки красного цвета, источают свечение. При свете оно едва заметно, но зато в темноте... — кулаки Сандро сжались, глаза прищурились, — в темноте они светятся очень ярко. А уж как заливисто они смеются, когда укушенная жертва, превратившись, нападает на своих родственников...

Со стороны было видно, что гостю тяжело сдерживать гнев. Он явно помнил что-то, о чем могут рассказать немногие. Но никто не решился выяснять подробности.

— Я думаю, есть смысл перейти к делу, господа, — заговорил путник, совладав с собой. — Мне нужен кто-то, кто сможет проводить меня до ближайшего к Нуэнтель безопасного места. Рассказать, как ехать дальше, и вернуться обратно.

— Но ведь их там десятки, господин Сандро. Разве вы можете справиться с ними в одиночку? Может быть, вам в помощь следует выделить людей?

— Боюсь, что тогда не обойдется без слез жен и матерей. Люди не выдержат психического влияния этих тварей. Человек без психологической подготовки не способен устоять перед страхом, который источают эти создания. Парализованные сверхъестественным ужасом, люди станут легкой добычей. А я, по своей природе, не смогу спокойно вести бой, если придется думать о людях, которые подставят себя под удар. Поэтому я поеду один. Это самый лучший вариант.

— Хорошо, месье. Завтра утром с вами поедет Жак. Он доедет с вами до ближайшего к Нуэнтель безопасного места. Там, как вы и сказали, он оставит вас. И мы все, и вся Франция, желаем вам успеха.

— Благодарю вас, господин император. Приятного вечера, господа.

Император позвал дворецкого, который проводил Сандро в комнату. Для него была готова ванна. Это то, что было необходимо ему сейчас больше всего. Глаза уже слипались, но он нашел в себе силы снять одежду, отяжелевшую от впитавшейся дождевой воды, и забраться в ванну. Смывать с себя дорожную грязь было невероятным удовольствием.

Сандро мечтал о том дне, когда не придется надевать свою амуницию и ехать в далекую страну. Возможно, что в зараженной деревне он найдет источник заразы. И завершит свой долгий путь сквозь тьму. Но ему еще никогда не удавалось застать вампира на месте его чудовищных преступлений. Поэтому надежда была слабой.

После ванны он наконец-то смог позволить себе надеть чистую одежду. Сидя перед камином и потягивая вино из бокала, Сандро представлял, каким был бы мир без существ, которых многие считают мифическими. В них не верят, но их боятся. И не верят до тех пор, пока не увидят.

Допив вино, он лег на огромную кровать. Когда-нибудь, когда за окном забрезжит рассвет, он не будет вставать и идти рисковать жизнью. Хотя, если вдуматься, ценность этой жизни была не настолько высокой, чтобы переживать об этом. В ней не было ничего, кроме бесконечной охоты. Преследования пьющего кровь психопата, который распространяет чудовищную заразу вампиризма.

Луна заливала комнату серебристым светом. Он струился в окно сквозь полупрозрачные занавески. Небо было безоблачным, усыпанным светящимися гроздьями звезд. Если смотреть в это небо, оно кажется невероятно красивым. Его великолепием можно любоваться бесконечно. Вот только почему под этим небом происходят такие страшные вещи, в реальность которых нельзя поверить, пока не увидишь их своими глазами?