Глава 3.
Ранним утром Прохор проснулся от вкусного аромата жареного мяса. Причем пахло не просто мясом приготовленным на огне, а чем-то специфическим, что сразу пробуждало необыкновенный аппетит. Он встал с повозки и посмотрел по сторонам. Запах от еды шел со стороны костра, именно оттуда где собрались мужики каравана и что-то активно обсуждали. Четче всех был слышен голоc вчерашнего незнакомца подобранного на дороге.
— Ну, и кого же ты добыл, охотник? — Прохор зевая, подошел к костру. Он с любопытством посмотрел на небольшие кусочки мяса, жарившиеся на тонких прутиках, наломанных из зеленых веток кустарника. — Сусликов небось каких? Либо тушканчиков наловил? Хотя какие суслики в такое время... Лягушки скорее всего...
— Медведь! — Алексей ответил, выпучив глаза. — Это был большой, крупный медведь!
— Да, ну? — удивлению Коробейникоа не было предела. — И как же ты его добыл?
— Иду я, значит, по лесу, — ночной охотник начал свой рассказ. — Прекрасная ночная погода... Легкий ветерок. Бабочки летают, птички поют, сверчки стрекочут... И тут он — такой большой! — Алексей широко развел руки.
— Вот такой? — кто-то из мужиков повторил его жест.
— Да нет больше... Вот такой... Огромный... Топтыгин, — ещё шире развел руки ночной добытчик.
— Такой большой? — Прохор не поверил в очередной раз. — А не врёшь?
— Да точно тебе говорю! Вышел мишка из леса. Кровожадно облизался. Показал здоровые зубы — размером с кулак. Потом посмотрел хищно на меня... Встал на задние лапы и... как заревет. И как побежит ко мне! Скачками... Крупными!
— Вот, точно так и у нас в деревне было. В другой рядь, когда мы с бабами за грибами пошли, — всё тот же кучерявый мужик влез в объяснение. — Окаянный как выскочит...
Да погодь ты! — купец перебил его. — Завсегда, как оса, лезешь в глаза. Дай человеку слово молвить. Дальше то, что было?
— Дальше? — артист картинно встряхнул "гривой". — Прицелился я... И-и-и, как рубану ему по передней лапе. Раз и отсек её. — Вояжер для увеличения эффекта от его героического поступка даже показал слушателям, как надо правильно рубить переднею лапу медведю. — Кровь ка-а-а-к брызнет... Косолапый как заорет ещё сильнее... И прёт дальше как груженая баржа! Не останавливаясь. Хоть бы, что ему...
— Вот, страхи то небесные, — Никодим заволновался. — Ну, а ты? Нешто захолонулся — эка силища — то на тебя прёт?
— Кто, я? Думаю, врешь и не такое бывало! Снова прицелился. Хрясть... Рубанул ему по второй лапе. Снес напрочь... Кровищи еще больше, медведь кричит ещё сильнее. И все равно двигается на меня.
— Да, — Прохор произнес задумчиво. — Вот же, как бывает. Пойдет человек в лес — один погуляти. Дров нарубить или ягоду, какую собрать! А тут такие страхи...
— Ну, потом-то, что? — нетерпеливые караванщики перебили Прохора. Они обступили Рязанцева со всех сторон.
— Я же говорю здоровый такой, крупный... — ночной "герой" ещё больше развел руки, показывая величину медведя.
— Небось шатун — семилетка... Не меньше, — Федор многозначительно пробубнил откуда-то сверху и развел руки, пародирую хозяина. Все посмотрели на размеры разведенных рук.
— Да, на такого надо яму рыть, да всем селом на загон выходить, — какой-то бородач заявил авторитетно.
— Вот, видишь, что люди говорят с опытом. — Прохор по-прежнему недоверчиво смотрел на найденыша, не веря его рассказу. — А ты как поступил?
— Так ведь один пошел, — "честный фантазер" начал оправдываться. — Вы же вчера все здесь остались, не поверили, что Топтыгин рядом ходит... И что было делать? Пришлось проявить военную смекалку, хитрый ход... Забежал я со спины и к-а-а-к... по нижней лапе ударил.
— Ну, и? — мужики открыли рты и уставились на путешественника, ожидая продолжения рассказа.
Рассказчик выдержал концертную паузу имени Станиславского, перевел дух и окинул поляну взглядом с благодарными слушателями.
— Чего там дальше было? С медведем-то? — Федор от нетерпения даже приподнялся с земли.
— Ну, говори... Не тяни ты собаку за ногу, — тощий Василий пытал говоруна.
— Отрубил мишке ещё одну лапу... А он — живой! Двигается на меня, прыгает на одной ноге, пасть огромную открыл и ещё страшнее ревет, — Рязанцев наконец-то продолжил свою правдивую историю.
— Ось-ка, ты пошматри, — заметил кто-то из мужиков. — Дрессированный наверно!
— Тогда я ему по голове как рубанул! Так сильно, что чуть топорище не поломал... И завалил косматого, — ночной гуляка закончил повествование, ожидая криков "бис" и аплодисментов. Но вместо этого раздался дружный хохот.
— Да, ведь экое дело... Горазд же ты врать, — мужики засмеялись. Начали поглаживать бороды.
— Хорошо, что ты одного медведя встретил, а не несколько, — тощий мужик смеялся громче всех.
— Нет, как он его вообще по кускам не изрубил. — Прохор подержал смех возниц. — Которые потом в разные стороны сами не расползлись. Ну, Попутчик, и сказочник же ты!
— Ладно, кто не верит в честный и правдивый рассказ, тот ничего не ест, — Алексей произнес обиженно. Он снял готовый шашлык с огня.
Оказалось, что поверили все. Вид подрумянившегося мяса и запах от блюда с приправами стоял такой, что слюни бежали у всех опытных медвежатников. Ещё бы! Замоченный шашлык в собственно изготовленном маринаде со специями у Алексея получился аппетитный.
— Да! Доброе дело! — караванщики одобрительно шумели. — Такого лакомого мяса мы никогда не едали.
— Вот, в жизни не знал, что медведи такие вкусные, — чернобородый Никодим хвалил кулинара больше всех.
— Можно подумать они медведей каждый день употребляют, — путешественник размышлял, вспоминая про похлебку, которую предложили уму вечером.
— Ну, что? — Прохор насытившись мясом, подсел поближе к путнику. — По лесу всю ночь — как волк бегал? Али под кустом спал?
— Да на медведя ходил! — охотник опять начал оправдываться, готовый заново повторить свой рассказ. — Всю ноченьку ноги по кустам бил! Глаз не сомкнул.
— Может, вспомнил чего? — Коробейников хитро посмотрел на гуляку.
— Вспомнил, но немного... — странник процедил настороженно после паузы. — Вспомнил, как зовут меня.
— Ну и как? — торговец сразу же оживился.
— Алексей. Фамилия — Воронцов.
— Слушай, Ляксей, который Воронцов, — Прохор немного подумав, запел свои песни. — А не того ли ты Воронцова сын, который с пьяну баржу на Москве реке утопил?
— Нет... у меня вроде в Москве, знакомых и родственников, — Рязанцев произнес неуверенно.
— Ну, не знаю... Не знаю, — Прохор потер подбородок. Он поднялся и обошел кругом попутчика. Осмотрел его в анфас, в профиль. Задумался. Почесал затылок. — Не кручинься, паря... В Москве Воронцовы-то все на виду. Фамилия — ой, какая известная. Тут надо подумать, что ты за птица.
* * *
Уже больше часа Прохор и Алексей сидели в придорожной харчевне, в которую зашли поужинать, остановившись на ночлег. До Москвы осталось менее суток езды. Ночевать в поле путешественником не захотелось, поэтому они решили устроить трапезу и переночевать в нормальных условиях. Путники успели поесть, попить и сейчас вели разговоры на разные отвлеченные темы. Правильно будет сказать, разговор вел Прохор. Алексей сидел и молча, слушал его повествования о "раздольной купеческой жизни". Молодая, деятельная натура Рязанцева требовала размаха, событий. А тут... кроме рассказов о знакомых Коробейникова, ничего глобального больше не происходило.
— Драку, что ли устроить? — Алексей подумал тоскливо. Он потянулся. Сцепил пальцы на руках. Выгнул ладони. Подвигал плечами. Покрутил головой. — Создать какое-нибудь развлечение в этом забытом богом месте.
Путешественник решительно вздохнул и с интересом начал рассматривать посетителей харчевни. Внезапно у Рязанцева сильно зачесался левый кулак. А потом ещё сильнее правый.
— Ну, вот и народная примета... К мордобою и деньгам! — Путник внимательно осмотрел барную стойку. Перевел взгляд на соседние столики. — Даже кому-то крупными купюрами достанется. Вон, как раз — два здоровых мужика сидят. Лыбяться и пьяными глазами на всех смотрят. Видно тоскливо им как и мне... А душа требует праздника!
Алексей повернулся в сторону незнакомцев. Внимательно осмотрел их. Оценил возможности бойцов на силу, умение,... алкогольное состояние.
— То, что нужно... — странник принял решение и начал подыматься из-за стола. — Нет! Двое на одного — это не интересно. Не по-спортивному, — затейник остановился на половине пути. Снова уселся на табурет. — Жаловаться потом начнут... — поединок не засчитают... Скажут — допинг принимал. Ладно — пусть скучают дальше!
Скиталец перевёл взгляд на входную дверь. Оценил её надежность. Поглядел на присутствующих у противоположной стены харчевни.
— Лучше тот... Задиристый помещик. Который с охраной сидит у окна, — принял новое решение забияка. — Как он на всех вызывающе смотрит! Как орет на крестьян. А что? Устроить революцию. Выступить за обездоленных. — Алексей задумчиво почесал нос. Глубоко вздохнул и медленно выдохнул воздух. — Не... Дворянство обидится. Крестьянство не поймет. А мне потом придется декреты писать, землю делить... А оно мне надо?
Неудачливый балагур повернул голову в другую сторону и начал оценивать галерку заведения.
— Интереснее всего будет разобраться вон с той группой ребят — бандитской наружности. Они сидят в самом углу и подозрительно сильно шумят? Музыка громко — гусляр надрывается. Ироды! Совсем парня загоняли. А можно вести себя потише? Девок каких-то незнакомых к себе подозвали! Вояжер встрепенулся. Довольно потер ладонью колено. Радостно сжал кулаки. — Да!... И время уже ближе к одиннадцати. Никакого соблюдения норм соц. общежития. А бабушки соседки с верхних этажей уже жаловались... И сосед снизу заходил. Топят, говорит — нехристи. Люстра от них вместе со шкафом шатается... Жизни от изуверов — никакой.
— Решено! С них и начнем! — "Борец за порядок" поудобнее уселся на табурете. Положил ногу на ногу. Начал барабанить пальцами по столу. — Подойду как всегда тихо... Спрошу вежливо... Молодые люди, не подскажите, как пройти в библиотеку? Нет... Да... А потом — как положено... Это кто тут меня ботаником очкастым назвал? Ну, вот — всё просто...
Мысленно получив все разрешения и согласования от контролирующих органов и организаторов боёв без правил, Алексей прислушался к разговору несчастных жертв. Осталось только найти повод, чтобы подойти и начать склоку.
— А вдруг я подойду, а они закурить попросят? — в голове комбинатора внезапно пронеслась шальная мысль. — Тогда... Тогда — действуем по другому.
От важных размышлений отвлек Прохор.
— Что-то ты не весел, Ляксей? Али вино тебе кисло? Или еда не нравится? Может быть ещё, что? Хочешь гусляра позову? Душевную песнь споет, — купец попытался разговорить Рязанцева.
Да, драка на время откладывалась...
— Ну-у, иди... — зови, — путник произнес с кислой физиономией убитого скукой и нарзаном.
Подошел гусляр. Музыкант сел напротив путников и затянул жалостливую песнь. Она была не то о вещем Олеге, не то о князе Игоре. От такого пения у путешественника заныли зубы. И в носу зачесалось так, что захотелось чихать.
— Слушай Прохор, а повеселей в его репертуаре — ничего нет? Ну, там... Тили-тили? Трали-вали?
— Нет... — Коробейников произнес философски подняв указательный палец. — Песнь — она должна за душу брать и чувства возбуждать!
— А может игры, какие есть или развлечения? — новая попытка почти уснувшего странника поднять себе настроение. — Например: боулинг, бильярд. Может быть шест с крутящимися девчонками гоу гоу?... — Рязанцев с надеждой посмотрел на спутника.
— Не знаю про, что ты сказываешь. Но у нас такого нет, — Прохор начал оправдываться.
— Все-таки придется драться... Интересно харчевня у них застрахована от стихийных бедствий? Или пожаров, каких? — пронеслось в голове у Рязанцева. Он встал и направился в сторону активно шумевших мужиков, на которых постоянно жаловались соседи со всего района.
— Погодь, — Прохор схватил найденыша за руку. Он заговорщицки посмотрел сперва в одну сторону, затем в другую. Наклонился поближе и почти в самое ухо прошептал. — Есть у меня в повозке одна вещь — азартная. Сам правда в нее редко играю, да и церковь такое не поддерживает. Могут строго наказать за это... Но вроде ты не здешний. Да и не из трусливых!
— О-о-о... и, что же это? Наперстки, кости. Может быть — однорукий бандит? — напарник хитро посмотрел на Коробейникова.
— Что ты... Что ты, — купец замахал руками.
— Ну, не рулетку же ты в повозке спрятал? — вояжер спросил заинтригованно.
— Не знаю, что такое вулетка или одинокий бандит, — Прохор, недоумевая, посмотрел на Алексея. — Даже не догадываюсь, про, что ты говоришь. Короче... Сейчас принесу.
— Да заинтриговал.... Что же он там спрятал? — мысли никак не могли собраться вместе в голове путешественника. От нетерпения он снова забарабанил пальцами по столу.
Через несколько минут купец принес сверток, бережно развернул его и достал... шахматы.
— Вау!.. — Рязанцев взял шкатулку и покрутил её. — И что? Это сейчас под запретом?
— Вообще-то церковь не одобряет азартные игры. — Прохор опасаясь "дурных взглядов" посмотрел по сторонам. — Если батюшка узнает, может наложить епитимью.
— Давай потихоньку, — молодой интриган прошептал негромко — как малолетний курильщик за гаражами. — Главное не затягиваясь. А если поймают — скажем, не наше! Или злодеи подбросили... А мы как добропорядочные граждане — как раз несли сдавать их.
* * *
Первые три — четыре партии Рязанцев проиграл Прохору "вдрызг". Потом купец выиграл у него ещё`два — три раза. В последней игре Алексей уже почти победил, но всё равно проиграл. Хотя по ходу поединка было заметно, что купец поддается.
— Ты очень хорошо играешь! — "чемпион" воскликнул громко на всю харчевню.
— Да обычно играю, — Коробейников начал смущаясь, оправдываться.
— В том месте, где жил — я играл лучше всех! — странник поднялся с места и на всё помещение произнес. — И все это признавали. Даже учитель филологии и словесности нанятый моим тятенькой за границей. Он часто хвалил меня и говорил, что у меня талант к игре. Но видно — сегодня не мой день.
Рязанцев призывно посмотрел по сторонам заведения. Почесал левую ладошку. Затем наклонился к купцу. — Я знаю — почему проиграл? — Алексей зашептал еле слышно. — Дома я всегда играл на деньги. А тут — играли на интерес.
Проигравший икнул. Затем резко выпрямился и громко выдал результат своих размышлений. — Вот если на деньги! И не на "сухую" — то я выиграю все партии! — он гордо осмотрел "шахматный зал" с присутствующими "козявками". После чего размашисто махнул рукой, взял большой стакан вина и залпом выпил его содержимое.
— Не буду я играть с тобой на деньги, — Прохор нахмурил брови. — Ты, что без денег, что с деньгами — играешь плохо. К тому же ты пьян! — Он отмахнулся от найденыша и стал собирать шахматы.
— А я с удовольствием сыграю на деньги, — к столу за которым сидели путники подошел какой-то незнакомец. Его "доброе" лицо располагало к игре в шахматы. Глаза у него были маленькие. Подбородок острый и вытянутый. Губы тонкие. Хитрый, бегающий взгляд говорил о том, что человек это добрый и заслуживает доверия сыграть с ним партейку — другую.
