— Не наши, а руководство Кубанского отделения, там посчитали, что билеты на сегодня дешевле выйдут, — Света была бодра, но уже несколько отрешённо-собрана, думая о предстоящей работе. — Лот, ты можешь заехать за нами в девять вечера? Они сюда с вокзала пёхом доберутся, а вот в контору...

— Попробую, — он взглянул на табло часов перед рулём. — Сейчас пять, до дома минут за сорок доберёмся, а к вам уже часа полтора ехать придётся — все на салют вылезут смотреть. Хоть переодеться и поужинать успею.

— Фотон, ты моего мужа эксплуатируешь! — наигранно рассердилась Кью.

— Не я. Наших в конторе ждали завтра, сейчас там только дежурные, не их же дёргать. Медосмотр же отменить нельзя.

— Ладно вам бодаться, выгружайтесь, — Поп выпрыгнул из машины, подхватил сразу две сумки, а потом, чуть шутливо, и меня. Я дёрнулась, и он сразу поставил меня на землю:

— Прости, неудачная шутка. Хотя я тебя уже носил, в той лаборатории. Не узнала?

Я удивлённо уставилась на него:

— Нет. Я тогда ничего толком не запомнила.

— Главное ты запомнила. Пошли, скоро наши приедут, — он открыл дверь подъезда. — Лот, Кью, до завтра!

Мы только успели ополоснуться, я, пока Фо мылась и переодевалась, поставила воду на макароны, как в дверь позвонили. Света кинулась открывать:

— Хаук, привет! Пол, Сол, входите. А Лаки где?

— Завтра приедет, билетов не было, — раздался усталый весёлый голос.

— И как это называется? — Фотон возмутилась. — Мне с ним отдельно работать?

— Чего ты за него тревожишься? Влюбилась, что ли?

— Да, влюбилась! В гору отчётов и несколько суток работы! Сейчас в кафе, а потом за нами Лот приедет.

— Никакого кафе! — я, осмелевшая за этот день, выглянула из кухни. — Вода закипела, через десять минут у вас будут макароны с сосисками и луковой зажаркой.

— Здравствуйте, — все три парня, как раз собиравшиеся выйти из прихожей и чуть застрявшие в дверях, растерялись. Фо — тоже, но всё же сообразила:

— Это Ната, она... после того эксперимента, пока гостит у меня. А это Хаук, Пол и Сол. Ты серьёзно про макароны?

— Абсолютно! — мне можно было не отвечать, потому что на сковороде громко зашкворчало сливочное масло. Я кинулась на кухню, куда вскоре подтянулись вновь прибывшие. Пока я готовила, они представились более нормально, сразу объясняя свои прозвища.

— Хаук, — высокий, круглолицый, рыжий и чуть кудрявый парень протянул широкую ладонь. — Саша Ястребицкий.

— Пол, — его спутник, худой чернявый, плюхнулся на стул у окна. — Дима Поленов.

— Сол, — полноватый и довольно рыхлый белобрысый парень сел у входа. — Ваня Солнцев.

— Как съездили? — Фо стояла в дверях, опираясь спиной о косяк. — При Нате можете говорить, она принята на работу.

— Обычно съездили, — Хаук сидел вроде как во главе стола. — Результатов много, но все проходные, крутить можно и так и сяк. Лаки уверен, что они разрабатывают новую установку, но где её соберут, и каков будет результат — неизвестно. Остался там на день, чтобы перепроверить данные их датчиков. Но там всё обычно, уверяю.

— Да кто спорит? — пожал плечами Пол. — Всю дорогу ведь всё перепроверяли — тихо. Просто ты знаешь Лаки.

Я, слушая их разговор, всё же следила и за плитой, и теперь поставила перед всеми по тарелке:

— Держите. Помидоры порежьте только, я не успела.

— Давай нож, — Хаук встал, потянулся за разделочной доской, и я поняла, что он намного выше, чем кажется. Парень быстро накрошил помидоры, ссыпал в миску. — Сама садись ужинать, парни, двигайтесь!

Я села в освобождённый для меня уголок, взяла вилку и с удивлением замерла, глядя, как трое парней расправляются с ужином. Надо было готовить раза в три больше, они же голодные, как волки.

— Спасибо, Нат, чай не нужно. Фо, прости, но пора работать.

Света вскочила, как заведённая:

— У меня всё готово, сейчас только Нате всё объясню. В общем, так. Как пользоваться домофоном, ты знаешь, телефон под рукой, кухню освоила, магазины я тебе показала. Если кто из соседей будет спрашивать, кто ты — скажешь, что гостишь у меня, и всё. Кому надо, и так о тебе знают, остальным это незачем. Мне никто звонить не может. Телевизоры в твоём распоряжении. Вернусь завтра вечером, точно не могу сказать, но не раньше шести. Не скучай! О, Лот приехал.

Они выбежали из квартиры, и я осталась одна. Вздохнула, радуясь возможности просто свалиться и отдохнуть, и... взялась убирать на кухне. Света, как я уже поняла, не очень любила тратить время на домашние дела, но решила эту проблему не отказом от оных, а оптимизацией: на кухне не было ничего лишнего, никаких безделушек, красивых и редко используемых чашек-блюдец, мебель спроектирована так, чтобы под ней не нужно было убирать, полки поднимались до самого потолка, и были закрыты от жира и копоти, незаметно накапливающихся в любой кухне. Пол из хорошего линолеума не впитывал грязь, и в то же время не грозил превращением упавшей тарелки в фейерверк осколков. На кухне явно убирали не очень часто, но больше и не требовалось, особенно учитывая, как хозяйка готовит. А, кстати, как? Надо посмотреть, какие у неё запасы, а то она ведь завтра голодная придёт.

В шкафчике обнаружились коробки с крупами, в холодильнике — только полуфабрикаты. Негусто. Я подумала, и составила список необходимого, потому что готовые котлеты уже стояли мне поперёк горла, а супа в этой квартире, кажется, совсем не варили, просто из-за отсутствия времени и наличия хорошей столовой на работе. Но, судя по поведению её коллег-друзей, на кухне они бывают часто, и не только чай пьют, но и готовят сами — вон, Хаук доску не глядя взял. Так что готовить мне желательно с запасом.

Составив список, я всё же доползла до своего дивана, и пообещала себе спать до девяти утра! Жаль, позже встать нельзя, а то не успею сделать всё, что запланировала.

* * *

На завтрак у меня был кофе с сушками, и я была на седьмом небе от блаженства. Позавтракала, выглянула в окно, и собралась в магазин, осмелившись надеть лёгкое платье и босоножки. И пошла закупать продукты. В забракованном позавчера Фотончиком магазине я купила вполне приличные говяжьи косточки на бульон, молодой картофель, и ещё кое-что, включая великолепные, белые и молодые шампиньоны, и управилась всего за час. Часам к двум дня у меня уже был готов отличный бульон, а вскоре он превратился и в гречневый суп с шампиньонами. Картошку я решила просто отварить, а к ней достала мороженые эскалопы, гадая, делать ли запас на нежданных гостей, или нет. Но решила, что после суток работы Фо придёт усталая, и вряд ли будет устраивать посиделки, поэтому готовить лучше лишь на нас.

Пока возилась на кухне, немного послушала новости, благо, в кухне тоже был небольшой телевизор. Но толком ничего понять не смогла, лишь то, что вчерашний праздник был Днём Воссоединения. И что это значит? Новости здесь, в отличие от моей родины, показывали всего раза три за день, политических программ и ток-шоу не было, а каналов оказалось всего два, хотя, судя по пульту, остальные Света просто отключила. Я её поняла — дома у меня тоже телевизор по полгода не включается, видать, и она в этом мне — родственная душа. Но телевизор всё же не выключила — пусть болтает, может, что-нибудь полезное узнаю.

В два часа начались местные новости, и я поняла, что этот мир не такой уж и благостный, каким мне казался. Передавали срочное сообщение о произошедшем всего полчаса назад взрыве в подземном переходе. Верно, был какой-то хлопок, но я, привыкшая к петардам и таким же хлопкам автомобилей из гаража под окнами того дома, в моём мире, не обратила на него внимания. Никто при взрыве, к счастью, не погиб, но людей из перехода эвакуировали оказавшиеся рядом прохожие, некоторые из пострадавших были серьёзно ранены, и их отправили в реанимацию. Я думала, что дальше пойдёт хоть какое-то объяснение причин, но в новостях сказали лишь, что, по непроверенным сведениям, взрыв мог являться попыткой убрать кого-то из противников "исконников". Я ничего не поняла, и пошла выносить мусор — мусоропровод был, как обычно, на полэтажа ниже квартиры, а очистки, накопившиеся ещё с вечера, начали подванивать.

Выкинув мусор, уже собиралась вернуться в квартиру, но услышала шум на пролёт ниже, и решила глянуть — что там такое? У двери в квартиру стоял парень с большой спортивной сумкой на плече. Я бы не обратила на него внимания, и ушла, но его одежда была настолько закопчена, а кое-где и порвана, что одно из двух — или он бомж, случайно попавший в этот дом, или оказался на месте того взрыва, о котором говорили по телевизору. Всё же скорее второй вариант, потому что парень держал ключи от квартиры, а они в этом доме были с секретом, и запоминали отпечатки пальцев тех, кто имел право ими пользоваться. Но движения парня были медленными, он никак не мог попасть в скважину замка. Я, набравшись смелости, спустилась:

— Вам помочь?

— А? — он с трудом поднял голову, взглянул на меня до невозможности усталыми глазами, но вряд ли разглядел, кто перед ним. — Нет, спасибо.

Всё же я подошла, взяла его руку — до ключа дотрагиваться было нельзя, — и направила ключ в замочную скважину. Парень кивнул:

— Спасибо. Двое суток не спал, устал.

— Вызвать врача? — я смотрела на его порванную одежду. Крови, вроде, нет.

— Нет, я не пострадал, — он ответил чётко, перешагнул порог квартиры, и тут же упал, так и не встав. Я испугалась, что ему плохо, но он просто уснул. Я не врач, но понять это смогла — он улыбнулся во сне, повернувшись поудобнее. И что делать? Оставить его одного в квартире, и просто уйти? Тогда дверь будет открыта — замки здесь слишком уж хитрые. Позвонить Свете? Постучать к соседям? Но, как я поняла, соседи работают там же, где и Фо, а значит, сейчас их дома нет, Света же занята под завязку, и дёргать её нельзя. Я осторожно прошла вглубь квартиры, заглянула в комнату, увидела диванную подушку, и, забрав её, вернулась обратно в коридор и подложила подушку под голову парня. Потом зашла на кухню, почему, сама не знаю, и поняла, что еды в этой квартире нет, по крайней мере, готовой еды. На плите стояли лишь обычный чайник и чистая кастрюлька. Подумала, забрала посудину, поднялась к себе, и, налив в кастрюлю свежего супа, отнесла вниз, оставив рядом записку: "Суп свежий, приятного аппетита". Знаете, у себя на родине я бы вряд ли так сделала, но за прошедшие дни поняла, что здесь люди немного другие, не столь разобщённые, что ли.

Вечером вернулась Фо, усталая, но столь же быстро двигавшаяся.

— Привет! Свари макарон, хорошо? И котлеты в микроволновку сунь.

— Иди в душ, и садись за стол, — я улыбнулась. — Ты же сказала вчера, во сколько примерно вернёшься, так что всё готово.

Она вскоре вышла на кухню, уже искупавшаяся, с мокрыми волосами, и остановилась:

— Это всё мне? Но из чего? У меня этого не было.

— Было, садись, — я налила ей супа. Вскоре и он, и эскалопы с картошкой и салатом были съедены, и Фо, уже засыпая, кивнула:

— Спасибо, спасла. Времени на обед не было. Пойду спать. Завтра ещё Лаки обследовать, с ним замаюсь. Уползла.

Я убрала посуду, и тоже пошла спать, оставив записку, что на меня завтрак готовить не нужно, только кипяток на кофе, который я намешаю сама.

* * *

Утром неизменно бодрая Света растолкала меня на завтрак:

— Вставай, день проспишь! Кофе готов.

— Угу, — я, уже ожидавшая раннего подъёма, выползла на кухню, достала из хлебницы медовое пирожное, и села к столу. Фо удивлённо посмотрела на мой завтрак:

— Тебе так нравится?

— Не очень, надо будет подобрать себе какое-то печенье, но яйца с утра я есть не могу, и такие бутерброды — тоже.

— Смотри сама, — она взялась за здоровенный бутерброд с "докторской" колбасой. — Сегодня меня опять не будет весь день, но вечером соберутся все наши — наша команда, имею в виду. Ты всех уже видела, кроме Лаки — он приехал только вчера. Если не трудно, приготовь чего-нибудь на всех, хорошо? Бутерброды, чай. Парни наверняка вина принесут, а пить без еды как-то не очень. И, пожалуйста, не выходи сегодня на улицу, вчера ЧП недалеко было.

— Я видела в новостях, — я кивнула. — Можно мне по твоим книгам пошарить?

— Конечно! Весь шкаф в твоём распоряжении. Хорошо, что ты напомнила, надо ведь тебе книги по истории принести. Спрошу у наших. Всё, пора бежать.

Она умчалась, а я вернулась на диван и блаженно расслабилась. Можно с чистой совестью ничего не делать целых полдня! И ещё подремать.

Всё же вскоре я встала, и порылась в книжном шкафу, но мало что нашла. В основном там были какие-то медицинские справочники, стопка журналов, две зачитанные книжки по домоводству — одна полувековой давности, вторая относительно новая, но тоже растрёпанная, — и несколько разнокалиберных томиков художественной литературы, от Пушкина до какого-то современного дамского романа. Подумала, и взяла подарочное издание "Джен Эйр" с великолепными цветными иллюстрациями. Акварельные рисунки очень хорошо подходили к несколько морализаторскому, но довольно интересному из-за описаний бытовых мелочей и старинных нравов, роману, поэтому оторвалась я от книги лишь к обеду, и спохватилась — нужно готовить что-то на ужин! Полезла в морозилку, пытаясь сообразить, что делать, но ничего подходящего не нашла, и всё же сбегала в знакомый уже магазин, купив там свиных рёбрышек, яиц и муки.

В семь вечера, когда я уже всё давным-давно приготовила, появилась вся компания, в том числе и тот самый Лаки, о котором они говорили. Парень, уже отмывшийся и привёдший себя в порядок (я ведь и так поняла, что именно он это вчера и был), протянул руку:

— Лаки, или Аркадий Счастливцев.

Имя ему не подходило, не знаю, почему. Не то чтобы он выглядел неудачником, или ещё что-то подобное, просто складывалось ощущение какой-то искусственности, тем более такое вот сочетание — Счастливый Счастливцев. Довольно высокий, худощавый и тёмно-русый парень на вид моложе остальных, в забавной для меня рубашке-поло с остренькими уголками воротничка и простых джинсах, казался чуть иным, но это было почти неуловимо. Я не стала зацикливаться на этом, и тоже протянула руку, представившись:

— Ната.

— Ты не Ната, а Сплюшка. Наверняка до полудня спала, — добродушно заметила Фотончик. Если бы не традиция этих людей давать друг другу прозвища, фраза звучала бы оскорбительно, но именно в этом случае — просто "принятием в свои". Я улыбнулась, показывая, что намёк поняла, и от нового прозвища не отказываюсь, и спросила:

— Где ужинать будем? На кухне для всех места мало.

— Тащи бутербр... — Фо замолкла на полуслове. На кухонном столе стояли блюдо с пловом, вернее, его имитацией — рис с овощами, обложенный золотистыми обжаренными рёбрышками, — и бисквитный торт. Света обернулась, услышав хмыканье Попа, и распорядилась: