Ты нам нужен

Яркий солнечный свет проникал в незашторенные окна. Стоило ему выйти на улицу. Лёгкий ветерок стал нежно ласкать его кожу. Три солнца вставали с севера, юга и запада. Солнце, что было слева, уже было довольно высоко, в то время, как остальные два лишь только показались. В дали покачивался негустой туман. Он создавал впечатление спокойного голубого океана, висящего в небе.

Несмотря на большое количество солнц жарко не было, напротив — Билл немного озяб и решил вернуться в дом. Ему не показалось это странным, даже мнилось, что так и должно быть. Кьюстон подумал, что сон прекрасен. Не хотелось просыпаться и Билл решил насладиться им до конца.

Вдруг огромная тень затмила одно из солнц, которому предстояло очень долго светить. А действавало ли здесь, вообще, земное время? Над этим стоило потом подумать.

Тень приближалась. Он смог рассмотреть существо, напомнившее по очертаниям орла. Но птица не походила на виденных им в зоопарках её сородичей. Птица во много раз была крупнее самого большого из орлов, живущих в действительности Билла. Он решил проснуться. Пользуясь одним из методов, он ущипнул себя за руку... Но не проснулся. Ущипнул ещё раз и ещё, но уже с вывертом кожи, охнул от боли и с ужасом понял, что это и была действительность. Всё увиденное вдруг навалилось на него. И, в том числе, невероятное количество солнц, и ядовито — зелёный их свет, стоило засветить им всем вместе.

Он нашёл ещё тысячу несоответствий.

Билл побежал в дом и спрятался там. Но стоило ему это сделать, как дом задрожал в мареве и исчез. Билл оказался лежащим на фиолетовой траве.

Существо между тем приблежалось. Гигантская птица висела над ним. Только сейчас он заметил наездника на этом необычайном крылатом коне. Тварью правила сильная рука. Существо вело себя словно послушная и добрая лошадь, обученная всех хитростям верхового мастерства.

Птица приземлилась и наездник что — то сказал ей, слезая на землю. оказалось, что летуном правил молодой гигант примерно одного возраста с Биллом, но от сыщика его отличала мощная мускулатура, какой на земле мог похвастаться мало какой тяжелоатлет. На нём ничего не было надето, кроме набедренной повязки и тонких плечевых лат, сделанных из золота и усыпанных разноцветными каменьями.

Неведомая сила сбила Кьюстона с ног и на время он потерял контроль над собой. Очнулся он лежащим на огромной спене летящего дракона, а, что это был именно он, Билл несколько уже не сомневался. Из его рта вырывался небольшой дымок. Ещё в детстве Билл мог нарисовать его с закрытыми глазами. Темперь же сыщику казалось, что он летит на своей фантазии, что, само по себе, уже было бредом. Наездник был занят только управлением драконом и не обращал более ни на что внимания. Хоть Билл и не был связан, он боялся пошевелиться, так как очень не хотелось свалиться с дракона, а о том, чтобы схватиться со здоровяком, не могло идти и речи. Ему ничего не светило бы и сила, явно, была не на его стороне.

Да и отвлекать наездника ему не хотелось. Кто знает, а вдруг этой твари что — то втемяшется в голову и она их скинет! Нет, тут лучше не рисковать. Он покрепче вцепился в гриву дракона и закрыл глаза. Билла мутило. Во всём был виноват запах дракона, да он ещё не переносил высоты. Билл никогда не мог залезть на крышу двухэтажного родительского дома, а уж о том, чтобы спокойно переносить несколько сот метров над землёй, и речи быть не могло. Крылатая ящерица летела несколько часов.

За всё это время Здоровяк, как Билл окрестил про себя молодого громилу, не обратил на него ни малейшего внимания. В конце концов сыщику это надоело и он поинтресовался:

— Ты кто?

На что получил не слишком вразумительный ответ:

— Хр-р-р-р? — Здоровяк удивлённо посмотрел на Кьюстона. — Акур! — Добавил гигант и тут же вскомандовал. — Брунд!

Билл решил промолчать. На его счастье удивительная птица стала снижаться. Они прилетели и увиденное приятно удивило сыщика. Он был восхищён.

— Хрезон! — Сказал Здоровяк, указывая на город, выраставший под ними, и поклонился в его направлении. Вскоре дракон приземлился. Толпа необычно одетых людей подбежала к ним и о чём — то загалдела. Почему — то Кьюстону это понравилось. Здоровяк знаками показал Биллу, чтобы тот следовал за ним. Ничего плохого, как понял Билл, Здоровяк не замышлял. Наоборот, его новый знакомый чему — то радостно улыбался.

Часть III.

Глава 1.

Я сделал ещё один круг возле Ангела. Здравствуй, друг! Вот он — я. Я вернулся. Здорово, Питер, дружище! Как я соскучился по твоим шумным, но уютным улицам, проспектам и площадям, по Неве, набережным, бульварам. Я дома! Сколько же я здесь не был? Этот бесконечный полёт! Все наши так устали, что дальше уже некуда.

Этот Фирс, будь он трижды проклят, будет сниться мне всю оставшуюся жизнь!

Господи! Храни и дальше этот город! И, тебе, Ангел, взлетевший над городом на шпиле Петропавловской крепости. В тот раз я тоже облетел возле тебя воизноменование своего возвращения.

Всё, всё, всё! Наконец — то перехожу в интеркосмопол. Давно я ждал этого перевода и вот бумаги пришли.

Говорить об этом полёте я не могу. Если Вы получите допуск Д34, я быть может, расскажу кое — что, но, думаю, что такой допуск Вам не дадут. Тем лучше. Не хочу об этом вспоминать.

Я отдал приказ спускаться и мы полетели к космопорту, находящемуся под Петербургом.

Дома я оказался только часа в три ночи. В квартиру я вошёл, стараясь не шуметь и не разбудить Катюху. Разные формальности меня окончательно доконали и я мечтал лишь об одном: завалиться в кровать и проспать двое суток. Но как бы тихо я себя не вёл, Катька всё прекрасно расслышала.

Словно смерч подлетела она ко мне, и обхватив шею руками, повисла на мне, радостно визжа. Мы не виделись год, и когда закончились поцелуи и объятия, я заметил разительные перемены. Из чуть неуклюжего и, прямо скажем, угловатого подростка, младшая сетрёнка превратилась в настоящую леди. От неуклюжести и угловатости не осталось и следа.

Мы проговорили с ней до утра. Удивительное дело, вся моя усталось и сон, прошли как по мановению волшебной палочки.

Сколько же всего может произойти за один год!

— Ван, как я по тебе соскучилась! Как ты долго летал! — И она не единожды кидалась мне не шею.

Не знаю почему, но Катька почти никогда не звала меня полным именем — Иван, или хотя бы Ваней, а неизменно — Ваном. Она звала меня так с самого рождения.

Сначала я надеялся на то, что, повзрослев, она будет называть меня иначе, но для неё я так и остался Ваном.

Под утро, когда у меня постепенно, всё — таки, стали слипаться глаза, сеструха сказала, что теперь хочет поведать мне самое главное.

— Знаешь, — потупив глаза, — начала она, — сегодня, наверное, я познакомлю тебя с моим молодым человеком.

Если бы я сейчас что — нибудь ел, то, скорее всего, подавился бы. Вот это да!

— Каким ещё молодым человеком? — переспросил я.

— Что значит — каким? — насупилась Катька. — Мне, между прочем, через три месяца — восемнадцать. Так, что, если захочу, могу выйти замуж.

— Уже замуж собралась? — упавшим голосом поинтересовался я. Совсем недавно только агукала и пускала слюни, а сейчас... Куда же ты так торопишься, время?

— Нет, пока не собираюсь, — рассмеялась она, — но он мне очень дорог и он, кстати, тоже работает в интеркосмополе.

— Ну и совпадение!

— А если — это судьба?

Возможно и так. Ещё год назад, улетая, я видел как Катька повзрослела, но не хотел себе в этом признаваться. Что ж, всё идёт так, как надо., ведь она уже большая девочка.

Несмотря на то, что я сегодня не ложился, приняв душ и выпив кофе, я чувстовал себя очень бодрым и отправился побродить по городу. Оставив свой аэрокард на стоянке, я пошёл пешком по улицам родного города. Свой путь я начал на Невском, свернул на Садовую, вновь вернулся на Невский, полюбовался фигурами укротителей коней на Аничковом мосту, прошёл вдоль Фонтанки. Я не мог поверить, что я дома и всё плохое осталось там, на этом треклятом Фирсе.

Всю последующую неделю я буду свободен, пока будет оформляться мой перевод. Он позволит мне максимально сократить количество полётов и действовать, чаще всего, лишь в границах Земли и солнечной системы, что по сравнению с прошлым, было форменным домоседством, что впрочем меня полностью устраивало.

Глядя на ширину улиц, я с трудом мог поверить, что раньше на них хватало места и пешеходам, и транспорту. Пятнадцать воздушных трасс над городом с трудом вмещали движение воздушного транспорта. К счасть, мой аэрокард мог забраться на верхний уровень, где в силу особенностей воздуха, могла выдержать не каждая машина.

Движение здесь не было сильным, часто трасса была пустой и можно было мчаться по ней свободно. Меня даже отговаривали покупать этот аэрокард, говоря, что он слишком дорогой, но я нисколько не жалею, что купил его, так как переплатив самую малость, я купил себе комфорт и возможность ездить спокойно и без нервов, что поверьте мне, стоит любых денег.

Июнь — самый прекрасный месяц в году. Весь город покрыт зеленью, и стояла в воздухе такая свежесть, что с непривычки начинала кружиться голова. В космосе, особенно, во время икс — переходов атмосфера на корабле хоть и близка к земной, но всё — равно, далеко не то!

В воздухе носились различные ароматы. Деревья, кусты, цветы, трава создавали отраду для глаз, соскучившихся по ним во время полёта.

Впереди меня шли несколько пар в старомодной одежде. Они были облачены в одежду различных стилей и эпох. Я поравнялся с ними истал рассматривать их костюмы.

Что ни говори, а такой голографический музей одежды под открытым небом — хорошая задумка. Проекция передаётся прямо на улицу и, гуляя, можно просвещаться. Через какое — то время эти проецирующиеся фигуры исчезли и вновь возникли в том же месте, где я их сперва и заприметил.

В автомате, торгующем мороженным, я взял несколько стаканчиков с различными наполнителямии с удовольствием уплёл их.

За время отсутствия на Земле я соскучился по натуральной еде. Всё это время приходилось есть пищу, синтезированную коком. Хоть та пища и была довольно недурна на вкус, но настоящей еды она заменить не могла.

Я посмотрел на часы и увидел, что прогулял более трёх часов, и пришло время возвращаться домой, так как Катька просила меня не задерживаться и быть дома вовремя. Я поспел, как раз, вовремя. Катькиного друга ещё не было, но зато был готов стол. Да, Катька выросла не только в прямом, но и в переносном смысле. Кажется, совсем недавно, она не могла сварить и макарон, а сейчас она приготовила такой стол, что челюсть моя долго не могла встать на место.

Катерина, увидев моё обомление, весело рассмеялась:

— Ну, что, выросла твоя сестрёнка?

— Совсем взрослая стала. Но, как...?

— А это, братишка, извини, не скажу. Это мой маленький женский секрет.

— Потрясающе! — Я протянул ей бутылку шампанского, купленного по дороге. — Убери пока, — и она поставила его в холодильник.

— Переоденься, — попросила Катька. — Он уже скоро придёт.

Через пять минут я был готов.

— Ого! — Быстро ты, однако!

— Привычка.

Что одевать я недолго думал. За всё это время я успел соскучиться по своей обычной повседневной одежде. С удовольствием надел свой костюм, повязал галстук, какой я люблю, а не какой должен носить, и побрызгался душистым одеколоном.

В назначенное время, секунда в секунду, раздался звонок и Катюха поспешила открыть дверь. Вошёл Катькин жених. Я бы даже сказал — женихище, если мне будет это позволено. Это был редкий здоровяк, но, правда, скажу не хвастая, на моём фоне он смотрелся не таким уж крепким. Много часов в полёте проводишь в тренажёрке и за годы, проведённые в космосе, мускулы у меня тоже наросли.

Звали его Ферм. Редкое и старинное русское имя. Ферм Константинович Басов. Он оказался отличным парнем.Он был капитаном интеркосмопола. Мы быстро нашли общий язык. Катька даже обиделась, что потенциальный муж уделяет ей гораздо меньше времени, чем её брату. Просто нам было, что обсудить и вспомнить. Оказывается, пару раз мы с ним оказывались одновременно в разных заварушках и даже не подозревали, что в те моменты могли прикрывать спины друг другу. Катька стоически терпела: она успела соскучиться по мне до невозможности, а со своим приятелем, думаю, разберётся сама.

Я же нашёл благодарного слушателя в лице Ферма, а он — в моём. Мы успели обсудить много тем, нашли и общих знакомых, и вспоминали, вспоминали, вспоминали.

Редко бывает, что познакомившись с человеком три часа назад, расстаёшься с ним, как с лучшим другом. На моей памяти таких случаев было немного, но сейчас это был именно тот случай.

Время пролетело быстро и вечер подошёл к своему концу. Ферм, на прощание целомудренно поцеловав Катьку в щёчку и пожав мне руку, ушёл.

— И как он тебе? — спросила Катя, стоило закрыться двери.

— Тебе лучше знать, — ответил я, — но, по — моему, он славный парень. Вот только я никак не возьму в толк, гды вы с ним познакомились? — Как я понимаю, ты и на орбите — то не бываешь, и в органах не работаешь.

Катька хитро обошла эту тему, так и не ответив толком.

У меня впереди были ещё свободные дни, и я, оставшись в комнате один (Катька чем — то гремела на кухне), стал размышлять о том, как с пользой для дела использовать эту небольшую передышку. С отпуском я пока тянул и не спешил его использовать. На этот счёт у меня были свои мысли: я хотел съездить к морю и отдохнуть там от всего как следует месяца полтора — два. Но чуть погодя.

Глава 2.

Вскоре бумаги оформили, и я подумал, что уж больно поспешили. Даже не успел отдохнуть как следует. Хотя, как я и предполагал, прошла неделя.

Когда меня знакомили с напарником, я чуть было не рухнул. Как Вы думаете, кто им оказался?

Начав общаться, мы нашли несколько точек несоприкосновения в нашей дружбе. Я был поклонником хоккея. Ферм же оказался фанатом футбола.

Как — то мы обсуждали преимущества и недостатки этих видов спорта.

— Хоккей, — спорил Ферм, — ерунда. Вот футбол — это да!

Назревала ссора. Но превязанность обоих к хокболу примирила нас. Это была довольно новая игра, но большими темпами набирающая популярность. Игра вобрала в себя

в разные виды спорта, но больше всего это напоминало футбол, с теннисным мячиком на льду, для чего использовались коньки с маленькими лезвиями, поэтому получалось полускольжение — полубег. У нас набралась команда и после службы мы частенько собирались вместе и играли с другими дружественными структурами.

При нашем управлении был большой спортивный комплекс, занимающий несколько этажей в нашем здании. В обед, мы как обычно, с Фермом и с командой были на льду.

— Майор Лесовский и капитан Басов. Вас просит зайти к себе начальник управления. — раздался голос секретарши Леночки по громкоговорителю. — Повторяю. Майор Лесовский и капитан Басов. Вас просит зайти к себе начальник управления.

Я посмотрел на часы: до конца обеденного перерыва оставалось чуть меньше получаса.