— Уважаю, — склонил голову чиновник. — Но в этом случае, хочу уведомить вас, испытание будет считаться непройденным. Дерн-Хорасад, заметьте, того стоит. Кстати, он и без вас прекрасно существовал всё это время. Конечно, каждому приятно получить вот так без всяких особенных усилий хорошо налаженное государство. Хотя, я бы со своей стороны дерзнул заметить, что герцоги Росуано с гораздо большим правом могли бы короновать себя — ведь эта династия отдала на дело регентства все силы и всё время. Они выросли на этом, и Дерн-Хорасад близок им, как дело многих поколений. И вот является какой-то мальчишка и хочет получить всё даром.
С этими словами человек подошёл к стене и отделил от связки один большой фигурный ключ.
— Кстати, сумочку тоже оставьте, — сказал он, — А то, знаете, некоторые оказываются обладателями больших коллекций магических вещиц. Хорошо пользоваться тем, что не ты сам сделал! Только собственная сила, молодой человек, только собственная сила!
После этого значительного замечания он отпер ключом дверь в боковой стене, которая доселе скрывалась в глубокой нише.
— Вот вам дорога, господин наследник. Если вы в самом деле наследник короля, хоть бы и через тысячу лет, то вы сможете её пройти. Если же нет, не обессудьте — я пытался вразумить вас.
Перед глазами Лёна открылся коридор и тёмная лестница, ведущая вниз.
— Идите, — просто сказал чиновник, указывая в темноту. — На том конце тоннеля вас будет ждать герцог Росуано.
— Кстати, — заметил Лён, оборачиваясь к нему в в дверях.
— Да? — спросил чиновник.
— Вы уволены.
Глава 22
Дверь за спиной захлопнулась с тяжёлым звуком, словно хоронила его в глухой темноте подземелья.
Он поднял руку и зажёг огни на каждой ладони — это пламя было не горячим и не обжигало его, так что с освещением во всяком случае, будет всё нормально. Он посмотрел вперёд, пытаясь разглядеть в свете собственных рук, что там, впереди. А там были всё те же две стены, и та же лестница, да высокий потолок, наклонно следующий этому крысиному лазу. На ступенях лежал толстый слой пыли, и поверх этого слоя проходило множество следов человеческих ног. Старые следы, совсем размытые временем и погребённые под вековой пылью, и новые следы, ещё отчётливо выделяющиеся в пушистой серой пыли. Здесь проходило множество людей.
Он посмотрел назад и увидел на металлической двери рельефно выделенные слова: назад пути нет. Стальная поверхность была исцарапана.
Воздух был затхлым и каким-то неживым, словно он застоялся у начала тоннеля, ожидая появления очередного наследника Дерн-Хорасада. Сколько их прошло этим путём?
Над головой тихо реяла густая паутина, облепленная той же пылью и местами прорвавшаяся от тяжести груза. Стены покрыты тонким слоем той же паутины. Лён начал спуск по лестнице.
Конечно, этот ироничный немолодой человек был прав: не слишком хорошо было бы посягать на то, что не Лён строил, не защищал, не обустраивал. Да, здесь он явно был никому не нужен. А ведь мелькнула мысль, возникли в голове соблазнительные картины, как он приходит, предъявляет Меч и Перстень, и его тут же встречают, как родного. Потом его возводят на престол, надевают на голову корону и вручают ключи от города: вот, милый, всё возьмите, мы ничего не трогали — вас ждали. Это ничего, что наследник слишком долго проплутал в веках, герцог Росуано только его и ждал, чтобы снять с себя ярмо регентства. Конечно, Дерн-Хорасад прекрасно жил и без него, никакого наследника тут и не ждали, но лишь свято выполняли все заветы великого короля-мага, Гедрикса Вероньярского.
— Я иду за кристаллами. — сказал сам себе Лён. — Возьму кристаллы, потом пойду и освобожу Пафа. Больше мне ничего не нужно.
Да, это было правильное решение, потому что править городом или страной он не способен — на то есть династия Росуано. Возможно, когда он раскроет Красный Кристалл, вся аномальность этой области исчезнет. А когда в дело вмешается небесный город — Лён был уверен в том, что возвращения Дивояра осталось ждать недолго — тогда волшебники всей своей силой исправят то, что произошло из-за случайного события: пространственно-временного слияния двух объектов. Да, к этому частично причастен Лён, поэтому его долгом было и исправить это несчастье. Кто знает, может, Гедрикс прав, и восстановление целостности Живого Кристалла, Ока Вечности, вернёт все вещи на своё место.
С этими мыслями он перепрыгивал со ступеньки на ступеньку, спеша спуститься в самый низ. Очевидно, этот подземный тоннель соединял здание министерства с дворцовыми помещениями. Паутины на стенах уже не было — они были сухи и чисты, но сам коридор расширился, в его стенах стали появляться глубокие ниши, а потолок понизился и теперь висел едва ли не над головой. Пол же был ровным и гладким — его покрывали большие гранитные плиты красноватого цвета, едва видного под слоем пыли. Лишь множество следов нарушали целостность этого покрова времени. Следы отчётливо показывали, что предшественники Лёна, претенденты на трон Дерн-Хорасада, пытались что-то обнаружить в нишах.
Он заинтересовался и подошёл к одной из ниш.
Яркий свет озарил внутренность глубокой впадины в стене — ниша походила скорее на короткий тупиковый коридор, торец которого был снабжён толстой металлической решёткой. За решёткой была тьма, и шёл оттуда неприятный, сухой запах.
Лён подошёл к самому концу коридора и осветил пространство за решёткой.
— Сволочи... — потрясённо обронил он, когда под светом магического огня открылась страшная картина: за решёткой была камера, сплошь заваленная старыми костями. Черепа, рёбра, тазовые, берцовые кости валялись вперемежку, как будто мертвецов тут небрежно сваливали в кучу, и время превратило их в скелеты.
Выскочив из коридора, он наскоро обследовал прочие углубления: там была та же картина. Здесь, очевидно, находили последнее место потомки короля-мага Гедрикса. Вот какую честь оказали им потомки герцога Росуано! Судя по тому, что Дерн-Хорасад по-прежнему находится под регентским правлением, наследника на трон так и не нашлось.
Боковые коридоры кончились, и впереди было свободное пространство, только дальше чернело в полу нечто большое.
Подойдя поближе, Лён обнаружил, что это глубокий провал, дна которого было не видать. Он занимал пространство от стены и до стены, во всю ширину коридора, и противоположный край был метрах в семи-десяти. Яма была тщательно отделана мраморными плитами, и края её были очень ровными и гладкими. Света от огней было недостаточно, и Лён не мог видеть, есть ли на той стороне следы, или нет.
Это явно было начало испытания: преодолеть глубокую яму мог либо человек, имеющий большие физические данные, либо обладающий магией. Для Лёна в этом не было ничего сложного, но всё же он послал вниз один огонёк, и не удивился, когда в его свете показались на дне глубокого колодца лежащие слоем кости — больше всего посередине, и совсем немного у противоположной стены.
— Они пытались прыгать. — сказал он сам себе, и воображение услужливо рисовало ужасные картины: люди пытаются преодолеть в прыжке слишком большую дистанцию. Одни упали в середине, другие пролетели дальше. Самые сильные достигли противоположной стены и уцепились за край, но гладкий мрамор не дал пальцам возможности удержаться, и несчастные упали вниз — к своим собратья, среди которых, возможно, было много тех, кто принадлежал, как Лён, к потомкам Гедрикса.
Мгновенный перенос, и Лён преодолел расстояние до ровной, гладкой поверхности, на которой тоже лежала пыль и тоже были следы. Многие сумели пройти это первое испытание. Это были или герои, или маги. Так ли он силён, чтобы пойти весь путь, ведь до него не прорвался ни один.
"В любом случае я сумею выбраться отсюда." — мрачно подумал он, оглядывая монолитные, без всяких стыков стены — тоннель был прорублен прямо в базальтовых толщах.
Тут вспомнились ему картины из фильма про Индиану Джонса, как тот проходил одну за другой ловушки на пути к чаше Грааля. Как выскакивали из стен то широкие вращающиеся пилы, то проваливался под ногами пол. Нечто подобное, наверно, придётся пройти и ему.
Он вдруг заинтересовался, увидев в свете своего огня на стенах коридора какие-то изображения. Отменно сохранившиеся мозаики рисовали сцены битв с чудовищами, прекрасные и страшные миры, где властвовало пламя, и ногами вверх ходили по небу быки с головами львов. Многорукие монстры выныривали из морских глубин и увлекали корабли в бездны. Люди, похожие на скульптуры изо льда, и люди-пламя, небо, пожирающее человечков, птицы с человеческими головами, змеи с женскими полуторсами, каких Лён уже видел в путешествии по преисподним мирам. Здесь было много картин, исполненных с той убедительной правдивостью, которая возможна только тем, кто видел подобные чудеса своими глазами. Люди-цветы и люди с головами разных тварей — от орлов и быков до змей и насекомых. Гигантские многоножки, которыми управляли похожие на енотов существа, а на дальнем плане необыкновенные строения, парящие над реками огня.
Изображения на стене кончились внезапно — дальше шёл простой базальт, лишь отполированный так, словно многие и многие миллионы лет его шлифовали тихие ветра, однообразно дующие в этом подземелии.
Лён опустил глаза и увидел, что не заметил, как изменился пол: вместо тяжёлых мощных плит под ногами была мелкая решётка, гладко отполированная сверху. Он не успел ничего подумать, как на толстых металлических перемычках её образовались тонкие линии, которые мгновенно разраслись в щель, та разошлась, решётки ухнули вниз, и Лён, потеряв опору, провалился в темную дыру.
Он не был к этому готов, не было времени подумать, что-то предпринять. Он падал, и снизу с катастрофической быстротой приближались острые металлические штыри, на которых висели старые скелеты. Всё это Лён видел, словно в замедленном воспроизведении. Разум как будто отключился, остался только древний ужас живого существа, попавшего в ловушку и понимающего: всё, что ему осталось — это последние мгновения, а дальше долгая и мучительная агония, предшествующая смерти.
Какой-то тягучий звук наполнил колодец, как будто некто пел, самозабвенно пел, увлечённый необычными звуками, похожими на смех ветра. На дне колодца, среди высоких двухметровых штырей, над россыпью костей сгустился белый туман. Он лежал, подобно тяжёлой, плотной массе, как будто нечто давило на него сверху, как пресс. А над остриями парила, как в невесомости, человеческая фигура. Глаза человека широко раскрыты, как будто он спал и видел с открытыми глазами сны. По его рукам и плечам бегали маленькие быстрые огоньки, освещая картину в колодце. Внезапно человек вздохнул, как будто просыпаясь, и посмотрел наверх — там было темно, и свет огоньков не доставал до верха. Тогда он посмотрел вниз, словно ещё не веря самому себе, что он избег той страшной участи, что досталась на долю прежних посетителей тоннеля.
"Картины отвлекли меня", — подумал Лён, спокойно созерцая, как совсем близко от его тела проходят смертоносные штыри. Те, кто сгнили на этих металлических остриях, наверно, тоже засмотрелись на изображения. Они не заметили, как стали на решётку, и та обвалилась, потому что не была закреплена. Кто-то спускался потом в подземелье и ставил решётку на место, оставив тела несчастных висеть на металлических шипах. Некоторые, наверно, умирали очень долго.
Спокойствие преисполняло его странной силой — он знал, что спасло его. Похоже, он в самом деле потомок Гедрикса и обладает его силой, доселе спавшей в нём и пробудившейся, как в Гедриксе, в момент смертельной опасности. Слова, что прокричал он, падая в колодец, обращались к воздуху и умоляли сохранить жизнь. Воздух моментально образовал под ним подушку, которая и не дала ему упасть, образовав нечто вроде преграды. То, что клубится внизу, под штырями, есть жидкий воздух, не сдерживаемый ничем, кроме каких-то таинственных сил. Скелеты и поверхность штырей уже покрывались белыми иголками инея. Холод поднимался вверх по колодцу.
"Наверх", — подумал Лён в каком-то трансе, и начал медленный подъём. Он не мог совершить скачок, поскольку не видел края колодца, поэтому, когда всплыл наверх, то поспешил перенестись на прочный пол. Решётка, а вместе с ней и коварные картины остались позади.
В коридоре было душно и было трудно дышать — наверно, весь воздух, какой был в подземелье, собрался в этом колодце, и теперь медленные пары восходили из ловушки и растекались по полу, насыщая кислородом разреженную атмосферу. Лён сидел на краю колодца, вдыхая холод и чувствуя, как проясняется сознание. Задул ветер, отдавая внезапно собранный отовсюду воздух. Наверху внезапно что-то зашуршало и нечто тёмное с глухим стуком упало с потолка почти прямо на Лёна.
На полу лежал человек в тёмной маскирующей одежде. Глаза его вылезли из орбит, а рот был открыт, словно перед смертью человек кричал. Посиневшая, кожа распухшего лица указывала на то, что человек умер от удушья, а скрюченные пальцы вяло отвалились от горла. Тело его ещё было тёплым — человек умер только что.
Потрясённый Лён поднял глаза и послал блуждающий язык пламени наверх. На потолке обнаружилось квадратное отверстие с дверцей, которая была открыта — вероятно, её выдавило вниз, когда в тоннеле упало давление. Этот человек прятался наверху. Может, это был наблюдатель, может, он собирался убрать тело. Во всяком случае, путь к свободе был наверху. Наверно, там полно таких люков, у каждой ловушки. Можно было выбраться через этот лаз, но Лён не собирался делать это — он намеревался пройти путь до конца.
Наверху опять раздался слабый звук, и выпало что-то длинное, разворачивающееся в воздухе. Это была веревочная лестница — наверно, этот работник подземелья спускался по ней вниз, а потом поднимался, выполнив работу — такая была его служба: поддерживать в живописном порядке эту галерею ужасов. Нельзя же, в самом деле, позволять тут гнить телам, иначе смердение распространится по всему министерству. Нет, трупы сначала относили в горы, чтобы подпитать хищных птиц, а уж затем приносили обратно чистые скелеты и располагали их тут в живописных позах.
С такими мыслями Лён оставил мёртвого человека и отправился дальше по коридору, старательно освещая стены и смотря под ноги. Те испытания, что были приготовлены на этом пути, требовали магических способностей и весьма немалых. Простому человеку тут не пройти, хотя... ведь есть ещё случайности и везение.
Становилось жарко. Коридор уже не был прямым и начал изгибаться то в одну сторону, то в другую. Местами попадались глухие тупики, но, к счастью, они были короткими и явно не предназначались для того, чтобы сбить путешественника с толку, а просто для хранения костей. Это была братская могила потомков Гедрикса. Здесь кости уже не валялись кучей — скелеты были разложены отдельно друг от друга, с покойно сложенными на груди руками — это был явный знак уважения, потому что здесь покоились маги. Да, в потомстве Гедрикса, очевидно, были маги, только им недоставало силы, чтобы пройти тоннель до конца.
