Обойдя супругу, с удобством устроился на ее кресле — бежевом, широком, кожаном. Откинулся на спинку, как в кресле-качалке.
— Эй! Не спать! — Марша сердито приземлилась ко мне на колени. — Оккупант!
В этот момент мой телефон отыграл первые пять нот звонка и благополучно отключился.
— Блин. — Я поискал глазами розетку. — Мелодию пора менять...
— Вместе с телефоном. — Марша слезла с колен. — Давай так: 50 метров, две обоймы. Если я тебя "сделаю" — меняешь телефон!
— С двух рук. — Внес поправку я, догадываясь, что где-то есть подвох. — И на 25!
— Идет! — Марша протянула руку, выдергивая меня из кресла. — Пошли!
Следуя за Маршей, только сейчас заметил, что один пистолет у нее подмышкой, слева, как и у меня, а вот второй — за спиной. У меня второй — на поясе, справа.
Знаю, что кажется глупостью, но мне удобно именно так.
Спустившись в подвал и дождавшись щелчка электронного замка, вошли в комнату, в которой, за толстым стеклом сидел пожилой и усатый дядька, седой и слегка полноватый, но затянутый в униформу с логотипами тира.
— Дядь Михай, здорово! — Марша помахала работнику рукой. — Открой нам "параллельные" дорожки. Пятую и четвертую.
— Привет, егоза! Проходи! — Охранник(?) улыбнулся, но на меня посмотрел так, что захотелось поднять руки и сказать: "Дядь, я ничего не делал!"
— Это мой муж! — Марша перехватила взгляд и поспешила внести ясность.
Михай улыбнулся снова и кивнул головой, здороваясь.
— По-моему, я ему не понравился... — Сказал я Марше, подходя к дверце с номером 4.
— Персва уболтал меня взять на работу пенсионеров, из "органов". — Марша придержала дверь. — Понимаю, что это контроль, но мне тоже так спокойней. Трое мужчин и две женщины. Оружие понимают, работу знают, людей чувствуют, а большего и не надо. Да и стреляют, здорово...
Отпустив дверь, Марша попыталась поймать мой взгляд, словно думала, что я смогу ее в чем-то упрекнуть.
Пришлось приобнять и поцеловать, прошептав на ушко, что она все делает правильно.
— 25 метров. Два ствола. По одной обойме. — Еще раз, четко, громко, проговорила Марша, заняв позицию на дорожке рядом.
— "Синхрон"? — Перебил я ее.
— На "три". — Согласно выдохнула Марша. — Раз, два, три!
Марше я продул, откровенно пустив в "молоко" все 16 патронов с левой руки.
Проиграл не потому что так было надо — я собирался защищать свой телефон до последнего патрона! — но, случайный взгляд, брошенный в сторону дорожки, с которой стреляла жена, сбил настрой.
Марша держала пистолеты на вытянутых и перекрещенных руках. Причем, левая рука — сверху!
Очень не обычная поза, для стрелка. Неудобная, так же, как и моя — с развернутыми параллельно земле, рукоятями пистолетов. Неудобная, но где-то, я такую уже видел! Осталось вспомнить — где!
— Так не честно! — Марша стукнула кулаком в стенку. — Ты "слил"! Давай, второй раунд! Все по-честному! Иначе закусаю.
Выбросив из головы все оставшиеся мысли, сосредоточился на черном кружочке в центре мишени.
Даже учитывая, что в обойме у Марши на один патрон меньше, я проиграл. Вчистую.
Что-же, есть повод бывать в тире почаще. Иначе совсем... В стену напротив, не попаду!
— Давай сюда свою трубу! — Марша требовательно протянула руку, едва мы вернулись в ее кабинет.
Спор есть спор. Молчком, достал свою серебристую мобилку и положил в протянутую ладонь, признавая поражение.
Марша, с загадочной улыбкой на губах, бросила мой телефон в ящик стола и достала из него бело-красную коробку "Рафаэлло".
— Будем пить чай. — Подмигнула она мне и щелкнула кнопочкой электрочайника. — Со "стружками"... Открой, пока, коробку.
Чай у Марши был обычный, пакетированный, с "бегемотом".
А вот "рафаэлки" удались. Свеженькие, хрустящие.
Потянувшись за очередным лакомством, наткнулся пальцами на что-то непонятное и явно не относящееся к "рафаэлло".
Приготовившись к подвоху и неприятностям, подтянул коробку ближе и заглянул в нее.
На донышке коробки, прикрытая упакованными "кокосами", лежала темно синяя мобила.
Щелкнул затвор фотоаппарата.
— Я эту фотку, в рамочку поставлю! — Моя рыжая зараза довольно и счастливо хохотала. — Такого лица, я даже в кино, ни разу не видела!
— Вот ты... Злыдня... — Выдохнул я, переваривая розыгрыш. — Я ведь припомню!
— Ты? Ты — больше обещаешь! — Марша обошла стол и устроилась на ручке кресла, рядом со мной.
Пару минут ушло на перенос симки и номеров, с телефона на телефон.
Решив, что с остальными последствиями, типа звонка и прочих заставок, буду разбираться уже дома, поцеловал жену и пошел гулять по академии, распущенной на лето.
"Распущенной", конечно сказано очень громко — "молодое" поколение вовсю занималось в аудиториях, на целых два, а то и три часа, пропадая на "погрызть гранит". Дети шумно перепирались на площадке, доказывая, что "конструкт" намного круче ракеты.
Воспитатели, пили чай в теньке, зорко поглядывая за ними.
На мой взгляд, слишком беспечно: в качестве аргументов, уже рисовались на песке затейливые схемы. Вполне рабочие.
Поднявшись в деканат, обнаружил Альбу и молоденькую, заплаканную студентку, отпаиваемую крепким чаем.
— ... Я хочу, что бы меня оценивали по моим знаниям, по уму... — Студентка сделала глоток и тяжело вздохнула. — А не по внешним данным...
— Пей чай, Дарья. — Альба сняла заколку — "краба" и разметала по плечам волос. — Хочешь... Если хочешь, тогда зачем ставишь на аватары фото с мотоциклом между ног или удавом на плечах? Поставь, вместо фото свой IQ. Хочешь ты... В этом мире, "встречают по одёжке и лишь провожают — по уму". Девочка ты видная, умная и ладная, и не надо реагировать на идиотов. Тем более — слезами...
Я осторожно постучал в косяк открытой двери, предупреждая о своем появлении.
Девушка мгновенно вытерла слезы, "меняя маску".
— Сайд. Привет! Как все прошло? — Альба махнула рукой, приглашая присоединиться к чаепитию.
— Уже все знают? — Почесал я затылок, имея в виду, тот факт, что сегодня меня "судили".
Альба лишь кивнула в ответ.
— Строгий, с занесением и штрафом. — Озвучил я вердикт, выданный мне секретарем, на выходе из зала. Судя по внешнему виду документа, яркости печати и прочим прелестям, что я знал — приговор был готов уже две недели назад: из свежего, там была только дата проведения заседания. — Стелла у себя?
Альба снова кивнула.
Пройдя вдоль длинного стола, за которым я совсем недавно проверял задания студней, хлебал горячий чай на переменах, спорил с Лиззи, поймал себя на мысли, что мне понравилось. Понравилось быть с детьми. Чувствовать их спешку и жажду жить. Крутиться в их калейдоскопе эмоций и чувств.
В кабинете меня ждал сюрприз: Стелла, недовольно выгнув бровь, сунула мне в руки предписание на проведение практических заданий со студентами.
— Уже "спустили"... — Понятливо скривился я, понимая, что Шеф, все просто так, на самотек, не оставит.
— Кого возьмешь? — Стелла подчеркнула ногтем пустые полоски на месте имен-фамилий студентов.
— Сантану, Ашу и Нэт. — Решил я, после недолгих раздумий. — Троих — хватит за глаза.
— Возьмешь Георга. — Потребовала декан.
— Тогда, вернуться не все. — Отдаленные иголочки головной боли уже весело сверкали рядом с моими, многострадальными мозгами.
— Тогда, постарайся не возвращаться сам. — Стелла махнула рукой, выгоняя меня из кабинета.
Ничего не поделаешь, после моей свадьбы, отношения у нас стали очень "не очень".
Я вышел из деканата и спустился в подвал. Забился в закуток с лабораторным стеклом, коснулся стены, активируя замок и прошел в комнату, заваленную спецоборудованием и продуктами. Такие тайники были везде. "Мертвых" боялись. А от страха, можно ожидать чего угодно.
"Что нас ждет за "сферой"? За тройной стеной, толи времени, толи скрученного в тугой кокон, пространства. Что... Или — Кто?" — Я перебирал тюки с оборудованием, некоторые открывал, изучал и упаковывал.
Инвентаризация, так ее, во все стороны!
Чем больше я размышлял о будущем, тем меньше мне все это нравилось.
— Ну, Шеф... Ну, сука... — Пнув ни в чем не повинную сумку с костюмами химзащиты, я внезапно, успокоился. Расчистил место у стены, сел на корточки и прижался спиной к стене. Огонек зажигалки выхватил из полутьмы ровный бетонный пол и угол ящика с генератором силового поля — новинкой, о которой знали пока единицы.
"Сигарету бы, сейчас..." — Вздохнул я и передернулся — организм явно отрицательно вспомнил весь свой опыт курения.
Полуприкрыв глаза, начал осторожно вспоминать движения мудр, перетекающих из одного в другое. Отточенные связки, внутренняя собранность, ровное дыхание и адская головная боль. Еще чуть-чуть. И еще...
Стена исчезла.
Я сидел на берегу свинцового моря, с одинокой чайкой, парящей над высокими волнами, ловящей ветер и брызги.
Чайка замерла и свечой ушла в небо, чтобы через мгновение упасть на песок рядом со мной и встать высокой фигурой в лохмотьях, ткнувшей в меня указующим перстом и произнесшей одно-единственное слово: Вон!
Острая боль пронзила позвоночник. Зажигалка выпала из рук, погасив огонек.
Шершавый бетон пола приятно холодит горячий лоб.
"Как щенка, вышвырнул!" — Восхитился я силой Безобраза, одновременно прикидывая, смог бы я, так легко и просто, выкинуть Безобраза из Своего мира.
Получалось, что — нет.
Выбравшись из подвала, глянул на часы и обрадовался — управился за пару часов.
"И инвентаризацию сделал, и "вылазку" устроил, и по мозгам успел отхватить! Какой я умничка!" — Похвалил я самого себя, мысленно погладив по голове и спрятав конфетку в карман. — "Осталось только сделать вторую попытку..."
Полуоткрытая дверь деканата, заходящее солнце, бьющее в окна и Стелла, замершая у окна.
— Явился? — Полуязвительно, полуотрешенно, не глядя в мою сторону, спросила она. — Где блукалось?
Я стянул с ее стола пачку сигарет, достал оттуда одну штуку и рухнул в кресло, напротив ее места.
— В чем дело, Сайд? — Стелла развернулась.
Неторопливо сунул сигарету в рот и щелкнул зажигалкой. Первая затяжка и долгий, как ожидание смерти, выдох.
— Что случилось? — Стелла перешла на крик, подстегивая меня. Впервые, за все время нашего с ней знакомства.
— Нельзя туда идти. — Поделился я своим видением ситуации и потушил сигарету в пепельнице.
Все самое приятное, связанное с курением, превратилось в отвратительный, едко-вонючий дым. Сейчас он рассеется, но оставит свой запах на одежде, волосах, стенах и даже на тетрадях, что сейчас лежат открытыми, для проверки.
— Ты что-то видел? Что именно, Сайд? — Стелла села на свое место и приготовилась слушать.
— Это — ад. Маленький, локальненький, адик, персонально для тех, кто туда полезет. И я не вытащу из него четверых. И сам — не вылезу. Может не хватить ни сил, ни везучести, ни опыта. Мертвый город, мертвое место, мертвое дело.
— Может, обойдется? — Стелла прикурила сигарету и только сейчас до меня дошло: Стелла — закурила!
— Мало надежды. По раскладу — ноль. Желательный исход — ноль. Вероятность выхода — ноль. Даже чутка в минуса ухожу...
— Скажи своему шефу...
— Скажу, конечно. — Я пожал плечами. — Только, послать туда некого. Единственное, что можно сделать — активировать заряды, что заложены при царе Горохе "на всякий случай, чтобы врагу не досталось..." И убираться, на максимально высокой скорости.
Я встал с кресла.
— Стелла... Ты прости меня... Только сердцу — не прикажешь, а врать и юзать чужие чувства, родители не приучили. — Признался я, понимая, что эти слова надо было сказать уже давно. — Не было у меня "запасных аэродромов", и теперь не будет.
В закрытую за мной дверь стукнулось что-то тяжелое.
И разбилось.
* * *
— ... Всё? Мир? — Тор снял накрывающую стол, ткань. — Меч, весы и твой, Дианка, лук. Как и договаривались.
— Ну-у-у-у... Я даже не знаю. — Диана многозначительно посмотрела на подругу. — Но, свинью ты мне так и не поймал.
Тор чертыхнулся: подложил ему свинью Вой, грохнув поросенка. Хорошо бы съели, на пару, так ведь нет...
— Ладно, не будь привередой... — Фемида вытащила меч из ножен и тут же порезалась.
— Кто? Кто догадался его наточить?! Это же меч Правосудия! Он становится острым по зависимости от дел! — Причитала Фемида, бинтуя пальчик и совсем забыв, что она — Богиня.
Впрочем, может быть, это была особенность меча? Как все правосудие он может наносить страшные раны. Оттого и должен быть тупой, что бы сами боги, не пострадали от своих игрушек.
Диана укоризненно покачала головой и тяжело вздохнула.
— Что, уже разобрались? — Довольный брюнет, появившийся пред ликом сразу двух богинь и одного злокозненного друга, потер руки. — "Сегодня курим или пьем?" Отмечать, будем?
Фемида, от всей души, приложила неосторожно подошедшего бога, тарелками от весов, по голове.
Протяжное "бом-м-м-м-м" поплыло по комнате, миленькому женскому будуару, выдержанному в теплых, пастельных, тонах.
— За что?! — Вой присел, охнув. — Убьешь, же!
Фемида подняла с пола меч и ткнула им Воя, стараясь попасть по хребту.
Отточенное лезвие пропороло ткань и оставило кровавую полосу на спине бога.
— Фимка, ты что творишь! — В два голоса напустились на богиню правосудия Тор и Диана.
Но далее, их голоса разделились.
— Ты мне все ковры, кровью позаляпываешь! — Диана.
— Дай сюда, а то снова порежешься! — Тор.
— А на меня всем наплевать... — Вой насупился. — Ну, раз так, дорогие друзья... Это вам не поросенка, по коридорам гонять...
Пробормотав себе под нос несколько странно мелодичных слов, наполненных серебристой силой и багровой тьмой, Вой с усмешкой уставился на друзей, замерших, словно мраморные изваяния.
— Думаю, месяцок постоите так, подумаете... А там и чары развеются... — Вой подмигнул молчащему Тору и провел рукой по локонам Дианы. — А ты, в следующий раз, будешь думать, каким мечом махаешь!
Щелкнув по носу Фемиду, Вой довольно потянулся.
В отличии от всего пантеона богов, он давно и старательно изучал то, что они успели забыть. И активно этим пользовался, вызывая раздражение и у Одина и у Юпитера.
Но, предъявить они ему ничего не могли — в отличии от шалостей их детей, его шалости были строго подтверждены вековыми правилами приличий.
Не порежь его Фемида своим мечом, а ее спутники, вместо порицания, продемонстрировавшие равнодушие, не удалось бы ему на целый месяц поставить их "по стойке смирно".
Накинув на Диану свой плащ, со словами: "Зашить не забудь!", Вой повернулся к ним спиной и блаженно потянулся.
— Стой. — Чуть хриплый голос, раздавшийся с потолка, заставил черноволосого бога помрачнеть.
— А вот и папа пожаловал... — Пробормотал Вой себе под нос и развернулся в сторону голоса. — Слушаю. Есть претензии?
— Нет. — Один появился в комнате в сопровождении Юпитера и тут же, попытался с удобством устроиться на кресле с высокой спинкой. — По моему шалопаю претензий нет. Хрю...
