Насколько Сони помнил, рядом должен был находиться ручей, в котором они поили Сивого и Рыжего по пути в Аримин. Самое время пополнить запасы. И заодно остудить свою злость на Виньеса.
— Я схожу за водой, — объявил он.
Дьерд и Кален протянули ему фляги; Виньес помедлил, но в итоге тоже отдал, глядя в сторону. Из-за этого она выскользнула из его узловатых пальцев, и Сони еле ее поймал. Проклятье, лорд специально пытается сделать так, чтобы он встал перед ним на колени?
— Прости, — засопев, выдавил из себя Виньес.
Сони пошевелил во рту прикушенный язык и промолчал. Искренен проклятый лорд или нет, огрести от Калена снова ему не хотелось. Не менее резко, чем в прошлый раз, он развернулся на пятках и пошел к ручью.
— Детишки, — хихикнул за спиной Дьерд.
Через мгновение раздался шлепок и громкое "ох!". Сони хмыкнул. Видать, и Дьерд схлопотал от командира.
Ручей располагался буквально в нескольких шагах дальше по тракту, нужно было лишь свернуть на тропу. Сони помнил ориентир — толстый старый пень от поваленного во время урагана дерева. Он перегородил дорогу, и северяне его аккуратно спилили, случайно создав отличный указатель. Подумать только — аккуратно спилить под корень! И бревна они наверняка не бросили в канаве, а пустили на что-нибудь полезное. Ясно, почему в Могареде так мало северян. Они с ума сходят от тамошнего беспорядка и южной суеты.
Шел Сони нарочно медленно, чтобы дать командиру подольше отдохнуть и успокоиться самому, однако узенькое русло показалось впереди, по его мнению, слишком быстро. Он опустился на колени, но тут же подскочил, досадливо отшвырнув больно врезавшийся в тело камень. Проклятый Север! На нем ничего нет, кроме камней, свихнувшихся северян и проклятых предателей!
И теперь еще есть када-ра. Когда Сони вспомнил о них, вспышка ярости исчезла, как будто ее и не бывало. Он устроился на каменистом берегу, наполнил фляги, затем тщательно вымыл лицо и руки и попытался горстью мелкой гальки отскрести бурые пятна со штанов и ботинок. Безрезультатно — кровь въелась навсегда.
Как ни посмотри, он не мог исправить ситуацию. Единственное, что ему оставалось, это положиться на Калена. От него еще ни разу не исходили бредовые приказы, хотя некоторые были довольно странными, а подчас и жестокими. Но и они оказывались мудрыми. Даже убийство Ньес.
Если Кален верил этому, побери его Бездна, истинному королю, что ж, Сони тоже придется — нет, не поверить ему, но вложить свою судьбу в его руки. Все равно деваться некуда. Разница только в том, что раньше его принуждали идти к Акельену, а сейчас он пойдет сам. Но если обнаружится, что Акельену наплевать на када-ра и ему нужен лишь камень королей, то есть власть... Сони вспомнит все забытые навыки, использует все свои умения, чтобы вывернуться из его хватки и уйти туда, где его жизнь будет чего-то стоить.
Осознав, что мысленно угрожал влиятельнейшему из мятежников, Сони рассмеялся. Только что он доказывал Калену, что он просто пленник, пустое место, а теперь у него откуда-то вдруг вылезла давно похороненная гордость.
Сони понимал, что все это нелепые мечтания, которые могут никогда не сбыться. По меньшей мере нужно было добраться до Серебряных Прудов, а учитывая неподготовленность, состояние Калена и тощие кошельки гвардейцев, это представлялось серьезной проблемой. После наргесского патруля Сони не боялся нападения грабителей — маги разберутся с ними щелчком пальцев. В прямом смысле. Однако за время долгого путешествия могло произойти что угодно.
И все же поставить себе хоть какую-то цель было лучше, чем болтаться, как медяк на могаредском рынке. Пусть собственные решения Сони, как выяснилось, влекли за собой катастрофические последствия, он пока не жалел о том, что спас гвардейцев. Сони тяжело вздохнул. Почему его единственный за все годы правильный поступок обернулся таким ужасом?
Ноги, засунутые в ручей охладиться, замерзли. Это неприятное чувство заставило Сони вернуться в действительность, и, очнувшись, он понял, что сидит на берегу и пялится в воду уже достаточно долго. Он был не прочь полежать, но тогда гвардейцы его точно не дождутся до вечера. В сон клонило с невероятной силой. Сони подсчитал, сколько часов он на ногах. Больше полутора суток? Не удивительно, что мысли разбредаются, а настроение такое отвратительное. Даже для настоящей злости он слишком устал. Сони с сожалением подумал о том, что прикорнуть получится лишь через пару часов. На первом привале, сделанном после обеда, дремали Кален и Дьерд, а остальные дежурили. На следующем привале они поменяются, но до этого еще надо было дожить.
Сони напоследок хлебнул студеной воды, натянул сапоги и собрал фляги, перекинув их через плечо. Может, плюнуть во флягу Виньеса? Нет, в отличие от благороднорожденных, он слишком благороден для этого.
Снова выйдя на тракт, Сони стал рассматривать идущих по нему людей. Их несчастный, потерянный вид продолжал бередить его совесть, но он не отворачивался. У него не было никакого специального правила на этот счет, просто он знал, что виноват и что от себя не убежишь. Не удалось же ему за пятнадцать лет затоптать желание кому-то верить.
После принятия решения Сони стало легче. Он больше не будет прятаться. Даже если у него ничего не получится, кроме как обворовывать богатых и отдавать деньги тем, кто пострадал от када-ра, то он будет это делать. Сони солгал Калену. Может быть, он действительно пленник и тому подобное, но прежде всего он вор, и хороший. Это в его крови, в его жилах, и он до самой смерти не перестанет быть вором. Потому что если бы он им не был, то не смог бы заметить цепочку на шее у той огромной женщины раньше, чем разглядел бы ее лицо. Золото блестело на солнце, перемежаясь с матовыми бусинами из материала, который Сони на таком расстоянии не мог определить.
Стойте-ка. Они случайно не из кости? Сони ускорил шаг, прищуриваясь и всматриваясь в лицо женщины. Неужели это она?
Скинув фляги озадаченным гвардейцам, которые сидели на обочине, Сони побежал дальше.
— Леди Танэль! — радостно крикнул он, размахивая рукой.
Вот кто точно не откажется им помочь.
Танэль степенно вышагивала рядом с перекошенной повозкой, которой правил Тиш — слуга. С другой стороны сгорбившись шла перемазанная в саже девчонка-сехенка с двумя растрепанными косичками, вероятно, тоже слуга Аргастов, а за ней — худенький парень лет двадцати, типичный северянин. Старика Кьёра видно не было. Куда же он подевался? Наверное, из-за хромоты ехал в повозке — лорд и на ровной местности передвигался с трудом. Однако, приблизившись, Сони заметил, что плечи у Танэль непривычно поникшие и она тихо всхлипывает. Услышав свое имя, женщина встрепенулась, не выпуская из правой руки чего-то, что лежало в телеге.
— Леди Танэль? — настороженно повторил Сони.
Северянка сморгнула слезы и пригляделась к человеку, преградившему ей дорогу, а потом обратила затуманенный взор на гвардейцев, которые уже вернулись на тракт и тоже стали махать их бывшей хозяйке.
— Стой, Тиш. Паломники Каэдьира? — неуверенно спросила она.
Сони кивнул.
— Да светит вам солнце. Рад, что вы целы и невредимы, леди Танэль.
Она горько вздохнула.
— Да светит вам солнце. Жаль, мой милый муж не может сказать того же...
Танэль снова всхлипнула. Только теперь Сони заметил, что в телеге вовсе не сундуки. Как в той повозке с пострадавшим от када-ра ребенком, внутри, устремив невидящий взгляд в небо, лежал Кьёр. Его морщинистое лицо, потеряв осмысленность, разгладилось, но отсутствующее выражение этих всегда строгих цепких глаз производило неприятное впечатление.
— Да смилуются над ним Небеса, — тихо произнес подошедший Кален. Замешкавшись, он добавил: — И примут его светлую душу.
Он сомневался, следовало ли добавлять последние слова. Кьёр определенно не был мертв. Но что случилось с его душой? В теле она, присоединилась к Детям Ночи или уже отправилась в Бездну?
— Да смилуются над ним Небеса и даруют ему исцеление! — возмущенно поправила его Танэль.
— Простите, моя госпожа, не хотел вас обидеть, — Кален устало поклонился, пряча досаду. Конечно же, для любящей жены Кьёр не был мертв. Поторопив события, можно было ее страшно оскорбить.
Танэль пристальнее посмотрела на гвардейцев, но не потому, что ее задело необдуманное высказывание Калена. Он зарекомендовал себя как человек с безупречными манерами, истинный северянин, а они должны уметь витиевато извиняться. Произнесенная им короткая фраза не соответствовала кустистым выражениям, которыми он потчевал добрую хозяйку раньше.
— Что с вами случилось? — с ужасом воскликнула она, наконец пересчитав мужчин. — Вас было больше... Где тот милый мальчик, который любил возиться с животными? И тот высокий черноволосый красавец? И тот крепыш?..
С каждым вопросом ее голос становился все тише. Ответы она читала на мрачнеющих лицах лжепаломников.
— Да смилуются над ними Небеса и примут их светлые души. Я вам очень сожалею, — печально прошептала Танэль. В следующий миг ее тон изменился: — Но все-таки, что с вами произошло? Вы как будто сражались с десятком воинов Шасета!
Сони чудом сдержался, чтобы не хмыкнуть. Она почти угадала, но как раз от воинов Шасета отряд не пострадал. Со стороны "паломники", наверное, действительно выглядели так, словно их потрепали в жестоком сражении. Командир покачивался, практически вися на посохе, да и остальные еле стояли. Одежда, изрезанная лезвиями энергии, болталась на Калене лохмотьями, в многочисленных прорехах виднелись излохмаченные повязки. Некоторые испачкались и засохли, принося столько же пользы, как если бы их не было. Другие мужчины выглядели не сильно лучше. Перенося Келси и Лейни на погребальные костры, гвардейцы с головы до ног измазались в крови, добавив ее к собственным порезам и ссадинам, а слои грязи делали мужчин одинакового серо-коричневого цвета. На фоне этого порванные рукава рубах и разодранные штаны становились мелочью. Такими страшилищами, как они, впору детей пугать.
Возможно, они и пугались бы, если бы этим утром не видели существ в сотню раз ужаснее.
— Мы... — Кален покачнулся. — На нас напали када-ра. Как и на всех.
— Вам нужна помощь, — решительно заявила Танэль, на миг превратившись в ту бодрую хозяйку, которая трепала угрюмого Тэби за щечку и обхаживала зануду Виньеса с разбитой губой. Леди повернулась к девушке-сехенке, и при движении ее огромное тело всколыхнулось волнами. — Тиш, ты говорил, что твоя родственница — лекарь?
— Да, — подтвердил низкорослый слуга, предостерегающе глянув на девушку.
Значит, она не была служанкой Танэль. Но зачем бы Тишу так ерзать? Девчонка внимательно изучала мужчин и не торопилась соглашаться с тем, что она лекарь.
— Шен, ты можешь помочь этим людям? — хотя в конце Танэль изменила интонацию на вопросительную, ее командирский тон не подразумевал отказа.
— Я... — девчонка бросила растерянный взгляд на родственника, но он не сделал ей никакого знака. — У меня нет с собой трав, но я посмотрю их раны.
— Прекрасно, — оживилась Танэль. — Тиш, подъезжай к обочине, сделаем привал. Мы просто обязаны помочь этим людям.
Губы девчонки искривились. Она пробормотала что-то на родном языке. Сони счел это пренебрежением к словам Танэль — ведь лечить Калена будет не она, а Шен, похоже, не имела к ней никакого отношения. Что ж, если она родственница слуги и будет путешествовать с леди Аргаст, то убедится, что Танэль обладает невероятным качеством делать из всех, кто ее окружает, мальчиков на побегушках. Или — пришло в голову Сони иное сравнение — своих цыпляток.
— Ох, Тэрвел, дорогой, прости, ты ведь не против, что мы остановимся? — закудахтала Танэль, обращаясь к вялому парню позади.
Он вздрогнул и закивал, хотя вряд ли услышал, о чем его спрашивали. Тэрвел был одет в мятую ночную рубашку и штаны без ремня, на его груди темнели грязные полоски, а руки были испачканы. Наверное, его, как и многих других ариминцев, беда выдернула прямо из постели. Сони вполуха слушал объяснения Танэль, что это сын ее соседа, которому и принадлежит повозка. Увы, отца Тэрвела и Кьёра атаковали Дети Ночи, когда обе семьи выехали на площадь перед вратами города. Но если Кьёра удалось поднять на повозку, то второго мужчину на глазах у сына затоптала копытами чья-то взбесившаяся кобыла.
Парень, похоже, разумом так и остался на той площади. Он смотрел не вдаль, а куда-то внутрь себя, безмолвно плетясь за Танэль и замирая тогда, когда замирала она. От Кьёра Тэрвел отличался лишь тем, что мог ходить и из его рта не текли слюни. Сони неодобрительно покачал головой. Ему было жаль парня, но горе не повод, чтобы раскисать. Особенно когда рядом есть кто-то, кому нужна твоя помощь.
Впрочем, Танэль неплохо справлялась и без него. Не отпуская руки мужа, она ловко организовала и гвардейцев, и Тиша с лошадью, и даже прохожих, которые сразу подчинялись, чувствуя в этой женщине немалую волю. Сони, которому приказали встать в стороне от дороги ("А ты, малыш, постой-ка вон там, на травке".) тем временем наблюдал за Шен.
Девчонка-коротышка не выходила из-за повозки, словно боялась к ним приблизиться. В этом не было ничего странного — Сони подозревал, что, встреть он самого себя где-нибудь ночью в переулке, наклал бы в штаны. А уж от перемазанного Калена так вообще помереть можно было.
Повозка, наконец, встала на краю тракта, и старая кляча, которая ее тащила, принялась жевать траву. Танэль вздохнула, печально посмотрела на Кьёра, однако отойти от него не решилась.
— Девочка, ты посмотришь паломников? — проворковала она.
Шен заколебалась. Ей явно не хотелось покидать спасительное заграждение в виде повозки, но в конце концов она кивнула и вышла из-за колеса, которое ее скрывало почти полностью. Дьерд сразу уставился на ее необычный наряд. Хоть и перепачканный, он действительно привлекал внимание. На девушке были надеты протертые на коленях и штаны и жилет поверх длинной рубашки, а на ногах Шен носила сандалии, которые оставляли открытыми жесткие ступни с коготками, прекрасно приспособленные для лазания по деревьям. Эта одежда, традиционная для сехенов, была неприемлемой для кинамских женщин, и южный народец, покидая свои деревни, всегда переодевался в привычную для Кинамы одежду, чтобы не раздражать ничьи взгляды. Шен должна была быть очень храброй, чтобы так рисковать, особенно на Севере, где ратовали за соблюдение обычаев эле кинам и не любили инаковость.
Через несколько мгновений он понял, что именно придает девчонке смелости. Возле нее витала пара золотистых пылинок. Их было легко не заметить, и не существовало никакого золотистого ореола, как, например, вокруг Виньеса, но девчонка определенно была магом.
— Кален... — начал Сони, поворачиваясь к командиру. Тот уже хмуро следил за девчонкой и кивнул Сони, чтобы он не продолжал.
В случайной встрече с магом не было ничего странного. Но после всего, что случилось за последние дни, уже ни в чем нельзя было быть уверенным. Сони тяжело вздохнул. Когда уже Небеса решат, что на сегодня приключений хватит?
