— Писькись, писькись, — зачирикала Мэнди, задирая выше головы свою юбочку и стягивая украшенные рюшами трусики. — Нада идти писькись, мама!
В разгар возникших после этого заявления неотложных дел Джем мастерски ретировался и не показывался до самого ужина, ко времени которого 'дело о будильнике' было вытеснено обычным бурным течением каждодневных событий. Об этом вспомнили только перед отходом ко сну, когда Роджер обнаружил отсутствие хронометра.
— Джем обычно не врет, — задумчиво произнес Роджер, глядя на маленькую керамическую чашку, в которой лежали останки будильника.
Расчесывая перед сном волосы, Бри язвительно посмотрела на мужа.
— О, так ты тоже думаешь, что у нас завелись пикси?
— Пискис, — рассеянно поправил Роджер, пальцем перемешивая в чашке горстку шестеренок.
— Что? Ты хочешь сказать, что здесь они и в самом деле называются 'пискис'? Я думала, Джем просто оговорился.
— Ну... нет... 'пискис' — это корнуэльское слово; но в Западных Графствах их называют пикси.
— А как их называют в Шотландии?
— Вообще у нас пискис не водятся. В Шотландии полно своих волшебных народцев, — сказал Роджер, набирая пригоршню внутренностей будильника и с музыкальным позвякиванием ссыпая их обратно в чашку. — Но шотландцы склоняются к более мрачным проявлениям сверхъестественного — водяные лошади, банши, Синяя ведьма и Нукелави, да? Пикси слегка фривольны для Шотландии. Хотя у нас есть брауни (аналог русских домовых, — прим. пер.), — добавил он, забирая из рук Бри расческу. — Только они больше помощники по хозяйству, а не забияки, как пикси. Ты сможешь заново собрать часы?
— Конечно... если только пискис не потеряли каких-нибудь деталей. Что за черт этот Нукелави?
— Существо с Оркнейских островов. Но ты не захочешь слушать о нем на ночь глядя, — уверил он, и, наклонившись, очень нежно подул ей в шею, прямо за ушком.
От воспоминания о том, что произошло дальше, в ней возник легкий трепет, моментально вытеснивший из головы все подозрения о том, что затеяли дети, но ощущение прошло, сменившись нарастающей тревогой.
Никаких следов Джемми и Мэнди в доме не было. Энни МакДональд по субботам не приходила, и кухня... На первый взгляд она казалась нетронутой, но Бри хорошо знала приемчики Джема.
Так и есть — из буфета пропала упаковка шоколадного печенья и бутылка лимонада. И хотя сам буфет находился на высоте шести футов от пола, все остальное в нем было в полнейшем порядке. 'Джем обещает стать отличным вором-домушником, — подумала Бри. — Ну, что ж, по крайней мере, карьера ему обеспечена, если в один прекрасный день его выгонят из школы, когда он расскажет своим одноклассникам что-нибудь особенно колоритное из того, что подхватил в восемнадцатом столетии'.
Пропавшая еда немного развеяла ее тревогу. Если дети устроили пикник, значит, они где-то на улице, и, хотя находиться они могли где угодно в пределах полумили от дома — дальше Мэнди уйти не сможет — велики шансы, что дети присели где-нибудь поблизости, чтобы покушать печенья.
Стоял прекрасный осенний денек, и, несмотря на необходимость выслеживать своих разбойничков, Бри была рада оказаться на улице под солнышком и ветром. Носки могли подождать. Так же, как и перекопка овощных грядок. И разговор с водопроводчиком о газовой колонке в верхней ванной. И...
'Не имеет значения, как много ты работаешь на ферме. Дел всегда больше, чем ты в состоянии сделать. Я удивляюсь, что само место еще не взвилось выше моих ушей и не проглотило меня, как кит Иону'.
На миг Брианна услышала полный раздраженного смирения голос отца, столкнувшегося с очередной неожиданно возникшей работой по хозяйству. Улыбнувшись, она обернулась к нему и тут же остановилась, когда осознание и тоска волнами захлестнули ее.
— Ох, Па, — тихо сказала она, продолжив идти, теперь чуть медленнее. И внезапно в большом полуразрушенном доме вместо источника постоянных хлопот Брианна увидела Лаллиброх живым организмом, частью которого были и до сих пор оставались все те от крови ее.
Фрейзеры и Мюрреи вплетали свои жизни в это место, проливая пот, и кровь, и слезы в эту землю и дома. Дядя Йен, тетя Дженни... целый рой кузенов и кузин, которых она знала так недолго. Йен-Младший. Все они теперь умерли... Но, как ни странно, не исчезли.
— Вовсе не исчезли, — произнесла она вслух, находя в словах утешение.
Дойдя до задних ворот огорода, Брианна остановилась и взглянула вверх на холм, где стояла старинная башня, давшая имя этому месту. На том же склоне находилось и кладбище, большинство камней которого столь обветшали, что распознать надписи и даты на них было невозможно, да и сами камни почти скрылись под ползучим дроком и душистым ракитником. И посреди бликов серого, черно-зеленого и сверкающего желтого двигались два пятнышка — красное и синее.
Тропинка сильно заросла: об куст ежевики порвались джинсы. Когда она нашла детей, то увидела, что те на четвереньках следовали за цепочкой муравьев, которые, в свою очередь, шли вдоль дорожки из крошек печенья, тщательно уложенных так, чтобы провести муравьев через полосу препятствий из прутиков и камешков.
— Мама, смотри!
Джем едва взглянул на мать, увлеченный происходящим. Он указал на землю, туда, где в грязь была вкопана наполненная водой чайная чашка, посреди которой барахтался черный шарик из муравьев, завлеченных к своей погибели шоколадными крошками.
— Джем! Это жестоко! Ты не должен топить муравьев... если только они не в доме, — добавила она, живо припомнив недавнее нашествие в кладовке.
— Они не тонут, мам. Смотри... Видишь, что они делают?
Присев рядом с ним, Брианна пригляделась и действительно увидела, что насекомые не тонули. Отдельные свалившиеся муравьишки изо всех сил старались подобраться к центру, где большая масса их собратьев накрепко сцепились вместе, образовав шарик, который плыл, едва колебля поверхность. Муравьи в шаре медленно шевелились, постоянно меняясь местами. И если парочка из них оставались неподвижными, — возможно, мертвыми, — то большая часть определенно находилась вне прямой опасности утонуть, поддерживаемая телами своих товарищей. А сама масса постепенно приближалась к краю чашки, подталкиваемая движениями составляющих ее муравьев.
— Это действительно круто, — потрясенно сказала Бри и, сидя рядом с Джемом, еще некоторое время наблюдала за муравьями, после чего, наконец, распорядилась их помиловать. Джемми при помощи листочка вытащил муравьиную массу из воды. И как только они оказались на земле, шар мгновенно распался, и муравьи тут же вернулись к своим делам. — Как думаешь, они специально так делают? — спросила она Джема. — Я имею в виду, вот так группируются. Или просто ищут, за что бы ухватиться?
— Не знаю, — ответил он, пожимая плечами. — Я посмотрю в своей книжке про муравьев, может, там про это говорится.
Бри собрала остатки пикника, отложив пару обломков печенья муравьям: она считала, что те заслужили лакомство. Пока они с Джемом наблюдали за муравьями в чашке, Мэнди переместилась чуть вверх по холму и теперь сидела на корточках в тени куста, занятая оживленным разговором с невидимым собеседником.
— Мэнди хотела поговорить с дедушкой, — обыденным тоном сказал Джем. — Мы сюда за этим и поднялись.
— О? — медленно произнесла Брианна. — А почему это место подходит для разговора с ним?
Удивившись, Джем взглянул в сторону обветренных покосившихся камней кладбища.
— А он разве не здесь?
Нечто слишком сильное, чтобы назвать это просто дрожью, пробежало вверх по ее спине. Дыхание перехватило — как от обыденности тона Джема, так и от самой возможности, что это могло оказаться правдой.
— Я... не знаю, — сказала она. — Думаю, он может быть здесь.
И хотя Брианна старалась не зацикливаться на том, что ее родители теперь были мертвы, она, тем не менее, смутно предполагала, что похоронены они в Северной Каролине — или где-нибудь в Колониях, если война увела их прочь из Риджа.
Но внезапно она вспомнила о письмах. Па сказал, что собирается вернуться в Шотландию. И более чем вероятно, что, будучи человеком упрямым, Джейми Фрейзер так и сделал. Неужели он отсюда так и не уехал? И если нет...Тогда ее мать тоже здесь?
И почти неосознанно начав подниматься, Бри прошла мимо основания старой башни и между камней кладбища. Однажды она приходила сюда с тетей Дженни. Это было ранним вечером, в траве шептался ветерок, и на склоне холма веяло покоем. Дженни показала Брианне могилы ее дедушки и бабушки: Брайан и Эллен лежали вместе под семейным камнем, совсем заросшим и покрытым мхом; имена на нем полностью стерлись. Но да, она и теперь могла определить его абрис. И младенец, который умер вместе с Эллен, тоже похоронен с ней — ее третий сын. 'Роберт', — сказала тогда Дженни. Ее отец, Брайан, настоял на том, чтобы младенца окрестили, и маленького мертвого братика нарекли Робертом.
Теперь Брианна стояла посреди камней — как же их много. На некоторых, более поздних, все еще читались надписи — эти были датированы концом 1800-х. По большей части Мюрреи, МакЛахланы и МакЛины. Изредка тут и там встречались Фрейзеры или МакКензи.
Более ранние же слишком истерлись, чтобы прочитать — сквозь черные пятна лишайника и мягкого застилающего мха виднелись только призраки букв. Вот, рядом с могилой Эллен расположилось крошечное квадратное надгробие Кейтлин Мейзри Мюррей — шестого ребенка Дженни и Йена, который прожил чуть больше одного дня. Дженни, показав Брианне камень, наклонилась, чтобы нежной рукой провести по буквам и положить возле них желтую розу, сорванную по пути. Рядом также находилась небольшая пирамидка из камушков, оставленных теми, кто сюда приходил. Она уже давным-давно развалилась, но Брианна наклонилась и, найдя камень, положила его вблизи маленького надгробия.
Сбоку от него Брианна увидела еще один маленький камень, словно для ребенка. Не столь сильно истертый, но явно почти такой же старый. Ей показалось, что на нем всего два слова, и, закрыв глаза, Бри медленно провела пальцами по камню, ощущая неглубокие изломанные линии. Там была 'Е' в первой строчке, а во второй она нащупала 'Й'. И, может быть, 'К'.
'Что за горское имя могло начинаться с 'Й''? — задумалась она. Есть МакКей, но буква не в том месте...
— Ты... э-э... не знаешь, которая из могил может быть дедушкина, да? — нерешительно спросила она Джема, почти боясь услышать ответ.
— Нет, — он выглядел удивленным и посмотрел в том же направлении — в сторону скопления камней. Очевидно, Джем не связывал их наличие с дедом. — Он просто говорил, что ему бы понравилось быть похороненным здесь, и если я приеду сюда, то должен оставить для него кеймень. Я так и сделал, — Джем настолько естественно произнес слово с акцентом, что Брианна вновь явственно услышала голос отца, только на сей раз чуть улыбнулась.
— Где?
— Там, наверху. Знаешь, ему нравится быть наверху, там, откуда можно видеть, — сказал Джем буднично, указывая на вершину холма, где прямо рядом с тенью от башни сквозь заросли дрока и вереска на щебенке едва виднелись следы, похожие на тропинку. Из зарослей на гребне холма торчал большой кусок валуна, на уступе которого расположилась крохотная, едва заметная пирамидка из камешков.
— Ты все их принес сегодня?
— Нет, я кладу один каждый раз, когда прихожу. Ведь так надо делать, да?
В ее горле образовался небольшой комок, но Бри его проглотила и улыбнулась.
— Да, так и есть. Я поднимусь и тоже положу один.
Мэнди теперь сидела на одном из упавших могильных камней, выкладывая листья лопуха в качестве тарелок вокруг испачканной чайной чашки, которую она вытащила из земли и установила посередине. Видя, как дочка вежливо и оживленно болтает с гостями своей невидимой чайной вечеринки, Брианна решила, что нет необходимости беспокоить ее прямо сейчас, и пошла вслед за Джемом вверх по каменистой тропинке. Последнюю часть пути из-за крутизны пришлось преодолевать на четвереньках.
Здесь, так близко к вершине холма было ветрено, и мошкара их сильно не беспокоила. Взмокшая от пота Бри торжественно добавила в маленькую пирамидку свой камень и присела ненадолго, чтобы насладиться видом. Отсюда хорошо просматривалась бόльшая часть Лаллиброха, так же, как и ведущая от фермы к шоссе дорога. Брианна взглянула в том направлении, но никаких признаков ярко-оранжевого Моррис-Мини Роджера не наблюдалось. Вздохнув, она отвернулась.
Было приятно находиться так высоко. Тищина, только шум прохладного ветра и гудение пчел, усердно трудившихся в желтых соцветиях. Не удивительно, что ее отцу нравилось...
— Джем, — он разглядывал окружающие холмы, удобно прислонившись к скале.
— Да?
Бри засомневалась, но должна была спросить.
— Ты... не можешь видеть дедушку, так ведь?
Сын бросил на нее ошарашенный синий взгляд.
— Нет. Он умер.
— О, — произнесла Брианна, одновременно с облегчением и с легким разочарованием. — Я знаю... просто любопытно.
— Думаю, наверное, Мэнди может, — сообщил Джем, кивая в сторону сестры — ярко красного пятнышка на фоне лежащего ниже пейзажа. — Но точно сказать нельзя, ведь малыши болтают с кучей невидимых людей, — добавил он снисходительно. — Бабушка так говорит.
Брианна не могла понять, хотела ли она, чтобы Джем перестал обращаться к бабушке с дедушкой в настоящем времени или нет. Это довольно сильно нервировало, но ведь Джем сказал, что не видит Джейми. Она не хотела спрашивать, может ли сын видеть Клэр, — Бри полагала, что нет — но ощущала присутствие родителей, когда бы Джем или Мэнди о них не упоминали. И ей определенно хотелось, чтобы дети тоже чувствовали близость бабушки и дедушки.
Вместе с Роджером они все объяснили детям, насколько вообще нечто подобное можно было объяснить. И ей подумалось, хорошо, что, судя по всему, ее отец поговорил с Джемми с глазу на глаз. Вероятно, перемешавшиеся в Джейми искренний католицизм и свойственное горцам Хайленда практичное принятие жизни, смерти и всяких невидимых сущностей, намного лучше подходило, чтобы растолковать что-то, вроде того, как по одну сторону камней ты можешь быть уже мертвым, но...
— Он сказал, что присмотрит за нами. Дедушка, — добавил Джем, поворачиваясь, чтобы взглянуть на нее.
Брианна прикусила язык. 'Нет, он не читает моих мыслей', — твердо уверила она себя. В конце концов, разговор ведь был о Джейми, а Джем просто выбрал это конкретное место, чтобы чтить его память. Так что вполне естественно, что дедушка все еще занимал его мысли.
— Конечно, присмотрит, — подтвердила Бри и, положив руку на угловатое плечо сына, большим пальцем помассировала выступающие косточки в основании его шеи. Джем захихикал и, вынырнув из-под ее руки, вдруг спрыгнул вниз на тропу и, не щадя свои джинсы, проехал часть пути на попе.
Перед тем, как последовать за сыном, она задержалась, чтобы в последний раз оглядеться вокруг, и примерно в четверти мили от этого места на вершине горки увидела нагромождение булыжников. На нечто подобное частенько натыкаешься на макушке любого холма в Хайленде, но вот эта группа камней слегка отличалась от остальных. Брианна сощурилась, прикрыв глаза рукой: она могла и ошибаться, но, будучи инженером, сумела бы распознать то, что построено человеком.
