Ощущение было странное и немного приятное. Такой апатии и одновременно сильнейшего нервного напряжения он до сих пор еще не испытывал. Это проклятое задание взяло его всего, целиком, высосав до донышка и до сих пор не отпускало.
Его невеселые раздумья прервало негромкое веселое пение сигнала. Хотя Хар знал, кто идет к нему в гости, он даже не пошевелился. Навещать его теперь мог только один человек и ему не нужно было никакого разрешения. Пусть Колобок проваливает к черту или куда-нибудь подальше, куда ему заблагорассудится. У него сейчас не было никакого желания его видеть.
Шеф бодро вкатился в камеру, вызвал широкий мягкий стул и с комфортом устроился в нем, не обратив на мрачное выражение лица Хара ровно никакого внимания. Вид у него был как всегда умиротворенный и чем-то очень довольный.
— Помнишь, малыш, — начал он неторопливо. — Когда-то, давным-давно, при нашей первой встрече, я стращал тебя: мол, одумайся, пока не поздно. Зачем тебе это? Ведь не будет у тебя никого: ни жены, ни друзей. Ты тогда не поверил старику...
— Помню, — коротко ответил Хар, пытаясь не сорваться. Он старался говорить спокойным, ровным тоном. Пока ему это удавалось.
— Так вот, я ошибся, — Колобок жизнерадостно рассмеялся и замахал коротенькими ручками. — Ты оказался прав, ты, а не я. У тебя теперь есть настоящие друзья. Разве это не прекрасно? Они за тебя так преданно хлопочут...
Хар промолчал.
— Да ты просто счастливчик! Когда немного отойдешь, сам поймешь, как тебе повезло. Да... Ну, а теперь давай оставим лирику и перейдем к делу.
Его лицо приняло хорошо знакомое Хару выражение и он понял, что короткая передышка закончилась. Ему сделали скидку на плохое настроение и дали пару минут покапризничать, а теперь настоятельно призывают к порядку. Он с трудом разжал стиснутые зубы и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул прохладный воздух, привычно загоняя накопившееся раздражение глубоко внутрь.
— С твоим заданием наконец покончено и мы все можем вздохнуть спокойно. Данные обработаны аналитиками, выводы на столах, у кого следует. Все остальное запечатано в архиве. Конечно, тебя еще ждут поздравления, знаки отличия и все такое прочее. Ты у нас теперь широко известная личность... в узких кругах, разумеется. Не кривись, что заслуженно — то не зазорно. Затем ты, разумеется, должен будешь хорошенько отдохнуть. А вот дальше начинаются серьезные проблемы. Чем ты, собственно, думаешь заниматься?
Хар с легким удивлением покосился на шефа.
— А что, у меня неожиданно появился выбор? — иронически ухмыльнулся он в ответ. — Вы действительно решили меня уволить? Достанете из сейфа рапорт об отставке или формальности уже не понадобятся?
Ответная гримаса ограничилась легким поднятием уголка рта.
— Совсем не смешно. Могу конечно сделать скидку на обстоятельства, но твое хваленое остроумие явно хромает.
Шеф внушительно откашлялся.
— Конечно все, что возможно, мы убрали. Начисто. Работа проделана большая и качественная. Нигде, ни в одной сети, не осталось и следа об операции, кроме глухого неясного упоминания. Планета будет закрыта на глобальный карантин. Постепенно энтропия возьмет свое и все тихонько сойдет на нет. Настоящего твоего имени никто не знает, а непосредственных, живых свидетелей твоих подвигов на сегодня осталось всего четверо. Три мушкетера — твои новые настойчивые друзья, и девушка.
Хар нахмурился. Он сразу понял, что последует дальше и ему это совсем не понравилось.
— Однако ты наотрез отказываешься от изменения личности. Это неразумно, непонятно и опасно, в конце концов. Почему?
Потому, что она помнит меня именно таким, подумал Хар. Должна же у человека оставаться хоть крохотная искорка надежды. Иначе просто невозможно жить. Но вслух сказал совсем другое.
— Врачи предупредили, что реакция организма на этот раз может быть непредсказуемой. Не хочу зря рисковать, я давно исчерпал свой лимит.
— Положим, я тоже говорил с ними, — осторожно заметил Колобок. — Мнения разделились. А один, очень хороший специалист, прямо утверждает, что риск, хотя и велик, но в целом оправдан. Может, еще передумаешь?
— Нет, — Хар отрицательно мотнул головой. — Останусь с этим. К тому же оно по случайности немного смахивает на то, которое когда-то было у меня от природы.
— Ну, как знаешь, — протянул шеф. — Однако именно здесь, на мой взгляд, скрыто самое слабое звено. Ты сам создаешь проблему. Конечно, тебе все равно придется некоторое время пожить под колпаком. Мы тебя упрячем глубоко, есть некоторые, очень любопытные идеи. Но... Нельзя же всю жизнь провести в бункере.
Он значительно посмотрел на Хара.
— Эти твои ребята хоть имеют представление, что такое присяга и я постарался хорошенько освежить им память. А вот девушка... Она, скажем так, довольно строптива и совершенно неуправляема. А ее обещания...
— Раз Эвелин обещала, она будет молчать. Оставьте ее в покое!
Колобок помолчал, оценивающе глядя на него.
— Здорово тебя зацепило, — недовольно сказал он. — Положим, я не привык полагаться на случай.
Шеф значительно откашлялся.
— Так как?
У Хара внутри до предела натянулась невидимая струна. Что-то стиснуло горло так, что перехватило дыхание. Он вдруг неожиданно осознал, что уже давно находится на грани беспричинного бешенства и вся его хваленая выдержка на пределе. Пусть они только подумают об этом, пусть только подумают! Он стиснул зубы так, что они заныли от боли.
— Ладно, ладно... — Колобок успокаивающе замахал руками, продолжая внимательно наблюдать за ним. — В очередной раз, твой не в меру заботливый шеф готов пойти тебе навстречу.
Хар с трудом перевел дыхание.
— Тебе повезло и на этот раз. Ты у нас действительно везунчик, — голос у шефа был ровный и успокаивающий, но глаза смотрели твердо и холодно. — К счастью для всех нас, у нее сейчас совсем другие заботы. Решительная особа. Она хочет непременно попытаться вылечить своего мужа, а раз так, то твоему новому приятелю придется по меньшей мере пару десятков лет мертвым пролежать в саркофаге. Если конечно все получится. Пока медицина ничего не обещает. Очень сомнительная затея, на мой непросвещенный взгляд. Рискованная и сложная, да и шансы на успех минимальны.
— Это точно? Насчет Халла? — хриплым голосом спросил Хар.
— У меня на руках заключение специалистов. Он обречен. Максимум еще месяц, больше организм не выдержит.
— Дэвид... — Хар опять стиснул зубы. — Будь они прокляты, эти ублюдки!
— Никак не остынешь, — Колобок опять неодобрительно покачал головой. — Что тебе еще надо? Ты уже отправил всех виновников случившегося туда, где этот вопрос решается непосредственно. Так зачем теперь переживать? Успокойся, больше от тебя ничего не зависит.
Он повертел в руках комм и внимательно посмотрел на Хара.
— Насколько я успел узнать твою знакомую, думаю, что она не будет ждать, а скорее всего последует за мужем. Твое мнение, прогноз верен?
Ошеломленный Хар только неопределенно мотнул головой.
— Вполне вероятно... Да.
— Если так, то все может закончиться довольно удачно. Останутся только двое ребят, а это совсем другое дело. В отличие от нее, они производят неплохое впечатление. А если что, я быстро найду на них управу.
Он качнул головой и сложил руки на животе.
Вылитый китайский болванчик, сердито подумал Хар и почувствовал, как страшное напряжение начинает понемногу отпускать. Несмотря на до сих пор одолевавшие его мрачные мысли, его губы скривились в невольной улыбке.
— Ты знал, что муж ее сестры раньше работал у нас? Давно, еще до тебя, — неожиданно спросил шеф.
— Откуда? — пожал плечами Хар. — Конечно, нет.
— После ранения он не смог продолжать работу оперативника и вернулся к прежней специальности. Теперь он трансформик.
— Так это тот самый парень? — догадался Хар. — Которого собирали по кусочкам? Живая легенда?
Колобок кивнул.
— Ясно. Я конечно слышал о нем. Но лично сталкиваться, к сожалению, не приходилось.
— Я не афиширую своих сотрудников, даже бывших, — бросил шеф. — Но это так, кстати. Просто он недавно, по старой памяти, заходил ко мне посоветоваться. Дело в том, что вокруг твоей новой знакомой началась какая-то странная возня. Кому-то страшно не хочется, чтобы ее затея осуществилась.
Хар вопросительно поднял голову. Колобок утвердительно кивнул.
— Да, да, думаю, что эти кто-то нам с тобой хорошо знакомы. Консорциум банков потерял там такие деньги, что они не успокоятся, пока кто-то еще остался цел. Из известных им, разумеется. Самой ей, конечно, не справиться. Прямых улик, чтобы зацепить всю эту кампанию официально, мы не найдем. Однако поскольку теперь это в какой-то степени и наша проблема, то в наших интересах ей немного помочь.
— Тем более, что это не так сложно, — добавил Хар.
— Как сказать. Ты помнишь Альберта? Когда-то вы вместе немного работали.
Хар кивнул.
— Я послал его переговорить с прямыми исполнителями и дать им понять, в чем состоят наши интересы. Он представился по всем правилам. Приняли его совершенно по-хамски, а на обратном пути скикар обстреляли. Дважды.
Хар удивленно поднял голову.
— Вы это серьезно?
— Вполне. В своих путешествиях ты немного отстал от здешних реалий. Конечно, Альберт далеко не новичок и взять его не так просто. Однако мне это не понравилось.
Хар пожал плечами.
— Наверное, смена поколений. Старики уходят, а молодые волки видимо пока не совсем осознали, с чем имеют дело.
Колобок пожевал губами.
— Я — мягкий человек, — произнес он наконец, полузакрыв глаза.
На его лице появилось выражение, которое Хар видел считанное число раз, а посторонние — никогда. Он подумал, что и сам сейчас наверняка выглядит соответствующе.
— Скорее всего, подставили конкуренты.
— Без разницы. Наше законное пожелание должно без искажений дойти до всех трех ветвей.
— Жаль, что я здесь, — неожиданно для себя произнес Хар. Усталость куда-то отодвинулась, и он с некоторым удивлением ощутил желание поработать.
— Отдыхай, ты у меня не один, — с жесткой ухмылкой сказал Колобок. — Далеко не один. Ребята порядком застоялись и небольшая встряска пойдет им только на пользу.
Хар кивнул. Лицо шефа разгладилось и приняло прежнее довольное выражение.
— А теперь, когда ты немного пришел в себя, — сказал он, — давай-ка вернемся к нашим баранам. И пройдемся еще разок по всей канве этой длинной и запутанной истории. У меня, знаешь ли, осталось несколько вопросов. И особенно насчет того, как этот ваш гений-одиночка сумел так удачно перепрограммировать Бороба. Это очень важно.
Хар скривился.
— Да он всего лишь изменил временные интервалы, большего сделать не в состоянии никакой гений. Уверен, что сейчас Бороб пришел в себя и больше к могильнику никого не подпустит.
— А вот здешние в этом совсем не уверены. Наверху строят далеко идущие планы и этот чертов могильник играет в них далеко не последнюю роль.
Хар громко выдохнул.
— Сколько можно... — начал он.
— В последний раз, чтобы не оставалось никаких неясностей, — успокаивающе произнес Колобок.
Хар тяжело вздохнул. Сил ругаться у него уже не осталось.
— Клянусь, это действительно в последний раз.
4
Дед выглядел неожиданно плохо. Болел он давно, уже более полугода, но Филипп последний раз видел его около месяца назад и теперь поразился серому, нездоровому цвету лица. Он почтительно привстал навстречу семейному патриарху и лишь досадливо махнул рукой, отгоняя бросившихся к старику живых слуг. Филипп искренне любил деда. Родителей он практически не помнил и именно дед с детства заменил ему и отца и мать.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, усаживая старика в удобное кресло и сам разливая в стаканы кремовый сок, который дед очень любил. И ласково упрекнул его: — Зачем ты прилетел? Надо было вызвать меня, максимум через полчаса я был бы в твоем доме. Случилось что-то серьезное?
Дед молчал, хмуро глядя на него, а потом медленно отпил сок.
— Не хотел говорить о таких вещах по видео, — наконец произнес он негромким надтреснутым голосом. — Расскажи мне про инцидент.
— Какой? — несколько глуповато спросил Филипп. Он не любил выглядеть дураком, но в данном случае в его памяти действительно не сохранилось ничего, заслуживающего внимания.
Дед досадливо мотнул головой.
— У тебя ведь был визитер из Федерального ведомства, так? Когда?
— Неделю назад, — недоумевая ответил Филипп. — Какой-то мелкий чиновник, из Управления контроля. Имел наглость передать мне настоятельные, как он выразился, пожелания своего шефа. О том, что Синдикату следует немедленно отказаться от сделки, сулящей нам полмиллиарда кредиток чистого дохода. Я разумеется послал его, куда следует. Но очень аккуратно, вполне вежливо.
Дед долго смотрел на него, а потом медленно поставил стакан и тяжело вздохнул.
— Кто его тебе представлял?
— Кирхов, мой заместитель.
Филипп, сам не зная от чего, потихоньку начал волноваться.
— Идиот. Ладно, без разницы. Когда у начальника дураки подчиненные, виноват все равно он сам, — медленно произнес дед и закашлялся.
— Да скажи толком, в чем дело?
— Отец тебе разве ничего не рассказывал?
Филипп мотнул головой.
— Дед, ты что, забыл? — тихо сказал он. — Когда отец умер, мне было всего пять лет...
— А письмо? Ты внимательно прочитал то письмо, которое он тебе оставил?
— Прочитал столько раз, что уже не помню сколько. Наверное, выучил наизусть. Но если честно, то толком так ничего и не понял. Сплошные намеки на абсолютно неизвестные мне события. Там же дела давно минувших дней.
Дед вздохнул и отодвинул стакан.
— А Валентино? Твой управляющий, который вел дела до твоего вступления в должность? Неужели он ничего не рассказывал тебе, когда вводил в курс дела?
Филипп развел руками.
— Дед, он же исчез без следа, за месяц до того, как мне исполнилось семнадцать. Ты что, вообще ничего не помнишь? Хотя да, тебя же тогда... Меня буквально выдернули из университета в Дагуле, с третьего курса. А последний раз я его видел за пару лет до этого.
Дед мрачно вздохнул.
— Да, моя вина... Ты не виноват. Но кто же мог знать!
Он опять закашлялся, а потом горестно покачал головой. Филипп с изумлением смотрел на него.
— Ты знаешь, что скикар этого, как ты его назвал, мелкого чиновника, на обратном пути обстреляли?
Филипп пожал плечами.
— Мне говорили о каком-то незначительном инциденте. Наверное, одна из молодежных банд. Могу узнать точно.
— Какой теперь толк, — безнадежным тоном бросил дед. — Может и узнаешь, что это была совсем не банда. Как, это будет ценная информация?
— Дед. Скажи наконец — при чем здесь Семья? Я ничего не понимаю.
Дед внимательно, в упор, посмотрел на него.
— Ты можешь отказаться от этой сделки?
— Нет, — мотнул головой Филипп, стараясь не выдавать своего изумления. — Мы получили у консорциума объединенных банков огромный задаток и практически весь разместили его. Свободных средств в таком объеме у Семьи сейчас нет.
