"Покорно и неподвижно стояли боги, по колено в звездной
пыли, и каждое пятнышко пыли было миром на игровой доске.
А из небытия вдруг возникала рука и небрежно передвигала фигуры.
То играли в свою нескончаемую игру два самых великих
и единственно подлинных игрока во всей вселенной: Судьба
и Случай".
По мотивам рассказа Лорда Дансейни "Южный ветер"
ЧАСТЬ 1. СЛУЧАЙ
ГЛАВА 1
1
— До скорого. Сегодня обязательно постараюсь вернуться пораньше.
Хар прикоснулся губами к шелковистой женской щеке и коротко улыбнувшись, пошел к уже ждущему его скикару. Нина нежно улыбнулась в ответ, поправила распушенные ветром волосы и махнув на прощанье рукой, исчезла за появившейся дверью. Ей тоже придется нелегко. Пара месяцев вдовьей доли, пока о нем не забудут и обдуманное, аккуратное исчезновение. Она была хорошей партнершей, во всех отношениях. Хар напоследок подумал о ней с изрядной долей теплоты и мысленно пожелал удачи. И тут же напрочь выбросил ее из головы.
Скикар, заметив его, опустился ниже и предупредительно распахнул ближайшую дверцу. Хар мысленно подкинул вверх свой заветный талисман, прихотливо изрезанный кусочек металла и ловко поймал его, разумеется нужной стороной вверх.
Когда-то такие штуки служили средством платежа. Его монетка была настоящей, а не новоделом, чем он втайне гордился. По многим разным причинам Хар не мог сейчас держать ее при себе, но отступать от привычного ритуала ему тоже не хотелось. Как и многие люди его профессии, Хар в глубине души верил в приметы, хотя и считал это несусветной глупостью. Но, как говаривал кто-то, они ведь помогают и тем, кто в них не совсем верит. Ведь так?
Он сел в машину, дождался, пока стенки вокруг зарастут и негромко сообщил маршрут. Скикар ожил, взмыл невысоко вверх и оглядевшись, резво двинулся вперед, плавно набирая скорость. А после поворота споро и ловко нырнул в свободный транспортный туннель. Хар расслабился. У него было законных минут десять, пока машина доберется до нужного места. Можно было немного передохнуть. Он никогда не любил зря трепать нервы и был не из тех, кто в сто первый раз пережевывает то, что давно уже решено...
— Шевелись! — Тюлень нарочито грубо развернул его лицом к стене и теперь стоял рядом, вплотную, дыша в затылок, пока Большой Жак не спеша провел несколько раз прямо по спине рамкой мощного сканера. Хар поежился. Получать лишнюю дозу ему совсем не улыбалось. Так же тщательно, в тысячный раз, проверили и его папку с документами.
— А это что еще такое?
— Вы же знаете, — покорно ответил Хар. — У меня немного не в порядке печень. Это профилактические пастилки.
— А если тут яд? Придется проверить каждую.
Тюлень разорвал пачку и высыпал маленькие яркие палочки на стол. Хар терпеливо ждал.
— Ладно, проваливай, — наконец милостливо позволил тот. — Сдается мне, что это у тебя никая не печень, а просто медвежья болезнь.
Хар повернулся. Внезапно Жак, подмигнув приятелю, схватил своими толстыми грубыми пальцами Хара за щеку, больно защемив губу.
— Что вы делаете? — невнятно попытался протестовать Хар.
— А вдруг это не ты, слизняк? И под мастерски сделанной маской скрывается подлый и коварный убийца? Я же должен проверить?
Оба довольно заржали. Хар криво улыбнулся, взял папку и бочком проскользнул на свое место в салоне. Он был весь мокрый, его даже слегка трясло. Всегда одно и тоже! Он достал безукоризненно свежий платок, вытер лицо и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Потом поерзал на широком мягком диване, устраиваясь поудобнее. Роскошная машина Баско была просторной и удобной, сделанной по специальному заказу. Мест хватало всем.
В средний салон не торопясь прошли еще несколько человек. Это были в основном деловые партнеры, плюс несколько девиц сопровождения. Ждали хозяина. Наконец, в сопровождении двух скоростных машин с охраной, появился сам. Баско не торопясь, важно занял свое место. Одна из машин проскользнула вперед, а вторая заняла место сзади и своеобразный сандвич плавно двинулся вперед. Быстро миновав ворота поместья, небольшой караван не снижая скорости вылетел на проходящую неподалеку трассу.
Хар терпеливо ждал, пока его позовут, рассеяно глядя в большое панорамное окно. Наконец пропел мягкий сигнал комма. Он торопливо прошел к переднему салону и остановился, ожидая приглашения. Баско нетерпеливо махнул свободной рукой. Во второй был зажат стакан из молочно-белого стекла, с едва заметной монограммой.
— Сколько ты еще провозишься? — брюзгливо бросил он, когда Хар почтительно приблизился. — Мне не нужны юристы-копуши. Смотри, как бы не пришлось тебя заменить.
Он многозначительно посмотрел на Хара своими мутными безумными глазами. Прежний доверенный юрист хозяина погиб от несчастного случая, катаясь на гравилыжах.
— Я делаю все, что могу, мистер Баско, — тихо ответил Хар, опустив глаза. — Но лишний раз проверить все пункты соглашения никогда не мешает. Ваши законные интересы не должны пострадать из-за спешки.
— Ладно, я пошутил. Пока ты справляешься, — он небрежно помахал рукой считывающей полоске замка и когда передняя стенка сейфа растаяла, протянул Хару кассету с кристаллами. — Постарайся сегодня закончить. Пора подписывать контракт.
Хар взял документы, прошел на свое место и открыл папку. Большой Жак проводил его тяжелым взглядом. Он не отходил от хозяина ни на секунду. Шакал, как большинство садистов, был патологически труслив. Тюлень, неотступно шедший за Харом, уселся рядом и принялся скучающе оглядывать салон, не забывая временами зорко поглядывать на стол.
Экран на верхней крышке папки засиял мягким успокаивающим светом и Хар принялся за привычную работу. Предыдущего личного охранника по непонятному капризу хозяина недавно заменили и вся проделанная работа пошла насмарку. Теперь бомбу, неведомо для себя, носил внутри Большой Жак. Операция, мастерски сделанная одним из лучших микрохирургов Федерации, доставленным специально для этого в их Центр, прошла на редкость удачно. За этой горой плоти крохотную смертоносную начинку не брал никакой сканер.
Конечно, для полной уверенности можно было бы заложить заряд и помощнее. Но Хару вовсе не улыбалось, чтобы этот подонок прихватил за собой в ад и его самого.
Господи, в который раз с тоской подумал Хар. Да будь ему разрешена прямая ликвидация, он убрал бы этого подонка за пять минут. Без всякого оборудования, голыми руками. Проклятые перестраховщики! Чистоплюи. Девяносто процентов усилий ушло на прикрытие операции, а не на нее саму. Не будь верхи так заинтересованы в документах, этот негодяй так и топтал бы безнаказанно многострадальную матушку-землю. Интересно, что это они вдруг так задергались? Наверное, у самих рыльце в пушку, да и не слегка, а по самые уши...
Хар внимательно просматривал документы, делая заметки и считывая необходимые данные в рабочую область для дальнейшего анализа. Работа шла как обычно, за одним исключением. Просмотренные кристаллы Хар складывал обратно в кассету, а не оставлял на столе. Работать так было немного неудобно, но сегодня никак иначе было нельзя. Конечно, времени у него будет довольно много, около полутора секунд, но он никогда, еще со времен своего, теперь уже довольно далекого детства, не привык полагаться на случай и всегда старался все продумать заранее. Не зря ребята, когда он еще работал в группе, а не одиноким волком, прозвали его Хронометром.
Когда до начала операции оставалось от силы полминуты, Хар в очередной раз вставил кристалл, проделал все необходимые операции, а потом убрал его обратно в кассету. Его скромная деловая папка, в уже слегка потертой кожаной обложке, со всей скрытой начинкой вкупе, наверняка тянула не меньше этого лимузина, но он не собирался этим хвастаться. Он сунул в рот очередную пастилку и уставился в окно, на приближающуюся вершину невысокого холма. Маршрут кортежа менялся каждый день, но это не имело ровно никакого значения. Дичь обложили предельно плотной сетью, без щелей. Сейчас. Как будто отвечая, там полыхнула неяркая короткая вспышка.
Хар для верности дважды сжал зубами стерженек активатора и проглотил его. Прекрасно. Теперь операция практически завершена. Остановить взрыв уже невозможно. Никаких следов бомбы не найдут, импульс направленный, полная имитация выстрела из бластера. В этом его клятвенно заверили спецы из технического отдела. Политики могут спать спокойно. Его дальнейшая задача предельно проста — изъять документы и по возможности постараться сохранить свою жизнь.
Руки начали неспешное на вид движение, но двигались они удивительно быстро и точно. Левая задела папку и двинула ее на край стола, сбив кассету. Та успела пролететь совсем немного, а папка уже подхватила ее и с легким щелчком закрылась, окутываясь неярким муаром защитного поля. После взрыва ребята легко вытянут ее по направленному лучу. Глаза Тюленя начали удивленно расширяться, левая рука, он был левша, пошла назад, за пояс, рот открылся, он что-то кричал, но Хар уже мягко падал, словно у него растаяли кости, сворачиваясь в клубок и пряча голову под сиденье. Главное — успеть уйти с направления выброса. Взрыва он не услышал...
Сумеречное состояние на этот раз было совсем коротким. Когда Хар очнулся, в лицо пахнуло неуспевшим остыть жаром, а в воздухе плавала густая маслянистая гарь. Он тряхнул головой и попытался приподняться, однако что-то мешало. Все лицо было залито соленым и липким. Кровь. В ушах стоял непрерывный звон. Протерев ладонью глаза и приглядевшись повнимательней, Хар понял, что его придавило упавшими на него двумя телами. Головы на одном не было. Второе выглядело чуть лучше, но не намного. Оно хотя и осталось с головой, но толку от этого владельцу было чуть: он был практически
рассечен на несколько еле связанных друг с другом дергающихся кусков окровавленной плоти.
Напрягая все силы, чтобы оставаться в сознании, Хар окинул глазами место происшествия. Смотреть сильно мешал мелкий беловатый туман, результат работы противопожарной автоматики. Так, уцелевших можно пересчитать по пальцам одной руки. А главная мишень, хотя и жива, но по всем признакам находится на верном пути туда, откуда не возвращаются. Голова разбита, одна нога полуоторвана, вдоль живота зияет широкая рваная рана, сквозь которую видны пульсирующие внутренности. Это хорошо.
Но у одного из пока еще живых охранников, Тюленя, в руках начал раскрываться бутон маячка, наливающийся неярким светом. Тюлень пришел в сознание одновременно с Харом и уже успел оживить заблокированный прибор. А теперь слабеющими пальцами тянется к сенсорной панели. Молодец. Крепкий парень. Если подоспеет экстренная помощь, этого подонка могут попытаться спасти. Конечно, дело не выгорит, но зачем им всем лишние осложнения? Пора поставить точку и закончить то, что начал взрыв.
Хар с трудом поднялся, невольно поморщившись от резкой боли: обожженный бок зверски болел. Пару долгих секунд он стоял неподвижно, покачиваясь из стороны в сторону. Перед глазами все плыло. Собрав силы и хватаясь за иззубренные рваные края бывшего салона, он неуверенно двинулся вперед. Добравшись наконец до охранника, он глянул вниз. Тюлень с трудом приподнял голову. Хар сконцентрировался и несильным на вид ударом ребром стопы в висок погасил тлеющий огонек жизни. Движение отозвалось резким импульсом боли. Тюлень кулем свалился на пол, дернулся и затих. Маяк откатился в угол и начал угасать, так и не успев активироваться. Дальше, дальше.
Сделав еще с десяток шагов, Хар с облегчением остановился. Он наконец добрался до нужного места. Хотя и с немалым трудом, неуклюже переступая через валяющиеся на пути обожженные куски того, что еще недавно было здоровыми, довольными жизнью людьми. Однако он не привык жаловаться на свою работу.
Эта сволочь, конечно, была еще жива.
Несмотря на свой опыт, Хар никогда не переставал этому удивляться. Как легко убить приличного человека и как трудно задавить подобную мразь! Конечно, все это не просто так, а благодаря стоящему бешеные деньги нейроскелету, но все-же, все-же...
За свою темную жизнь Баско побывал во многих переделках и судя по застывшей на лице гримасе, не терял надежды выкрутиться и на этот раз. Нажрался стимуляторов до макушки. Небось, почти не чувствует боли. Тигр, как он сам себя любит называть. Трупоед. Шакал. Ничего, сейчас Хар ему поможет...
Хар остановился над лежащим и в упор посмотрел на него. Казалось, ничего не изменилось, но в лице лежащего человека вдруг что-то дрогнуло. Наглая ухмылка, приклеенная намертво, сползла с лица, словно наспех нарисованная маска, стертая небрежным взмахом мокрой тряпки. Лицо покрыла смертельная бледность. Хар, слегка пошатываясь, продолжал молча стоять над ним.
— Не надо... нет! — захрипел вдруг Шакал, задыхающимся, булькающим голосом, дергаясь и делая какие-то нелепые, бессмысленные движения. Он непроизвольно пытался закрыться уцелевшей рукой и сучил ногой по полу, стараясь отползти назад. Когда Хар Темминг, по прозвищу Палач, смотрел так на кого-нибудь, выдержать его взгляд могли не многие. Пока, во всяком случае, он таких не встречал.
— Сейчас ты наконец сдохнешь, трупоед, — тихо произнес Хар. — Как, всех вспомнил? И ту девочку, да? Она так кричала... Все молила тебя убить ее быстро, не мучить. Я видел запись...
Шакал что-то промычал. Хар утвердительно мотнул головой.
— Да. Пришло твое время. Но легкой смерти я тебе не подарю. И не надейся...
Живописная куча искореженных обломков, бывшая еще совсем недавно тремя элегантными, дорогими машинами, слегка дымилась, когда послышался отдаленный шум и жужжанье стремительно опускающихся полицейских флайеров. Хар удовлетворенно улыбнулся, потом стер улыбку с лица и придав ему подобающее выражение, позволил себе потерять сознание.
2
Двое мужчин не спеша прогуливались по длинной тенистой липовой аллее, ведя негромкую беседу. Парк был огромен и очень красив. Чувствовалось, что ему исполнилось много лет и все эти годы за ним ухаживали заботливые и любящие руки. Кое-где даже сохранились участки старинной каменной ограды, с высокими металлическими пролетами и красивыми литыми вставками, любовно восстановленные лучшими реставраторами Федерации.
Длинный летний день клонился к вечеру, небо понемногу темнело. Ветер нагонял низкие, плотные облака и судя по всему, скоро должен был пройти легкий дождь. В этом закрытом предместье установки для регулирования климата включали не часто.
— Теперь я понимаю, что мы здорово сглупили. И готов сам первым признать это. Но мы просто не могли именно сейчас оставаться без информации, — сдержанно, но с нескрываемой горечью вымолвил один из собеседников, несмотря на солидный вид, выглядевший еще довольно моложаво.
Второй, заметно старше, ниже ростом и весь какой-то кругленький, похожий на колобка, выразительно покосился на говорившего, но ничего не ответил. В рамках корпоративной этики было не принято вслух критиковать действия родственных ведомств. Однако высокий прекрасно понял невысказанный упрек.
