В вестибюле ему встретился Базиль.
— Ты чего, пришёл на дискотеку? — удивился тот. — Смотри, директрисе не попадись.
Базиль выполнял ответственное задание — следил вместе с ночным сторожем Романычем за тем, как старшеклассники покидали школу после дискотеки. Нельзя допустить, чтобы кто-то вздумал шататься по школе.
Директриса издала повеление, чтобы все учителя, у кого нет маленьких детей явились на это ответственное мероприятие и дежурили по этажам с небольшими перерывами на чай. Только получилось так, что дежурить отправили молоденького Базиля, да ещё Маргарита Львовна не изъявила желания сидеть в компании коллег — она одна честно исполняла свой долг. Так что, из всех педагогов сегодня трезвыми были лишь Маргуся да Базиль. Ах, пардон, а три гиганта духа в лаборантской у физика! Да, они ненадолго протрезвели.
— Кирилл Никонович. — просто сказал Косицын Базилевскому, отведя его в затемнённый коридор.
— Кирилл Никонович. — сказал он, доставая из-за пазухи лёгкий узорчатый фиалец с густо-бордовой жидкостью, — вы помните, как я показывал здесь чудеса?
Базиль кивнул, хотя и до сих пор сомневался в увиденном, но свидетельство всего класса!
— Если что и будет в вашей жизни, как мага, что-либо удивительное, то это может произойти только сейчас. — каким-то странным голосом произнёс Косицын, глядя ему в глаза своими яркими глазами. Он выставил перед собой ладонь, и на ней с лёгким звоном возникли две маленьких хрустальных стопки.
— Вот это вино. — продолжал тот, разливая из фиальца густое тёмное вино, — Особенное вино. Его случается пить в моей волшебной стране только в Вальпургиеву ночь. Поэтому я спрашиваю вас: хотите ли увидеть чудеса прежде, чем мы расстанемся навсегда. Меня ждёт моя страна — Селембрис, но, уходя, я хочу вам показать то, чего вам не покажут десять тысяч "магов" из вашей братии, ибо вы не маг, Кирилл. Вы не маг.
Кирилл невольно взял стаканчик — до того он был очарован этой естественной магической простотой — и понюхал содержимое. Пахло не просто вином, а чем-то волнующе чудесным.
— Ощущаете аромат? — заметил ученик. — А вот мне столько лет он казался просто омерзительным. Это потому, что я был несовершеннолетним и не годился для полёта. Для этого надо быть взрослым магом. Сегодня я праздную совершеннолетие.
— У тебя день рождения? — встрепенулся Кирилл.
— Да. — ответил Лён. — Я родился в ночь на первое мая. Мне восемнадцать лет.
— Тогда отпразднуем твоё совершеннолетие. — шутливо откликнулся Базиль.
Они выпили чудесный нектар на брудершафт, и Базилевский ощутил, как по его телу стремительно разнёсся горячий ветер, а потом он мягко провалился в темноту.
* * *
— Сейчас явятся, голубчики, пьяные в стельку. — язвительно сказала Любовь Богдановна Осипова. Она была раздражена этим дурацким дежурством, которое им впарила директор. Сидела бы сейчас дома, смотрела бы сериал! Так нет ведь — иди и бди, а то выговор влепят! Самодурство! В кои-то веки Вероника позволила в школе устроить дискотеку в конце года, так надо было сделать из неё концлагерь!
Впрочем, каторга закончилась: дискотеку прикрыли в десять часов вечера, учеников отправили за дверь, вход заперли, поставив сторожить Романыча, а сами учителя теперь собирались в кабинете директрисы, чтобы отметить наступающие четырёхдневные праздники. Запаздывала лишь Вероника, а завуч уже выставила на стол никелированный чайник и доставала стаканы. Осталось только быстро тяпнуть на дорожку да расходиться по домам.
— А правду говорят, что у Карпа в кабинете кран с выпивкой? — оживлённо спросила физручиха Стэлла Романовна по прозвищу Квазимода. Её желтушные глазки, глубоко ушедшие в морщинистые веки, так и засверкали — она обожала подглядывать за своим коллегой, физруком Евгением Викторовичем.
И тут он входит в кабинет директора собственной персоной — абсолютно трезвый и удручающе печальный. Следом вошёл со скорбной миной физик, а за ним неизменный член вдохновенного трио — завхоз.
— Что с вами?! — испугалась при виде мужчин завуч Кренделькова Изольда Григорьевна. — Как будто привидение увидели!
От этой реплики все трое съёжились и уселись у стола с чайником, печеньем и стаканами.
— Какие же привидения в наш век науки? — безмятежно ответила биологиня Вакуоля, она же Наталья Игоревна Матюшина, скандально известная нынче тем, что сумела вывести в своём кабинете всего за три дня настоящего гомункула. Оттого она так старалась отвести от себя всяческие подозрения в идеологически вредных суевериях. Чтобы снискать к себе расположение директора, она теперь усердно выполняла свои обязанности, вот и теперь пускалась в обход школы в два раза чаще нужного, не забывая особенно проверить свой кабинет. Оттого и настроение у неё было безмятежное.
— Шишигу видели? — спросили у мужчин.
— Нет, не видели. — дружно отвечали все трое.
Все учителя сидели вокруг стола Вероники Марковны и ждали прихода директора. И вот озабоченная Вероника Марковна прошла в кабинет и закрыла дверь.
— Шмуртам еды оставили? — спросила она у завуча.
— Оставили. — отвечала та. — Им до утра не слопать.
— Где таракан?
— В столовой. Мы под дверью щель законопатили.
Тогда директриса села к столу, взяла в руки чайник и деловито сказала:
— Ну, поплыли.
Все дружно сдвинули стаканы.
— А что Маргарита Львовна не пожелала принять участие в собрании коллег? — ехидно спросила словесница Осипова.
— Презирает нас. — добродушно отозвалась Вакуоля — она уже погрузилась в нирвану и, покойно сложив ручки на животе, созерцала свой внутренний мир.
— Хочет показать нам, какая она правильная. — поддакнула физручиха Квазимода. Она от выпивки раскраснелась и заблестела глазками.
— Зачем вы так? — укорила коллег завуч Кренделючка. — Она просто не хочет. У неё сердце больное.
— Чего там больное! — презрительно отозвался физрук Евгений Викторович, снова обретя душевное равновесие. — Всё трясётся за своего сыночка — боится, в армии его загоняют. Знаем мы таких: ой, тити-мити, сыночка моя!
— Вот оно, бабское воспитание! — поддержал товарища Карп Полумудрый, большой любитель анекдотов про армию и царящие в ней нравы — он был убеждённым сторонником пользы дедовщины, считая, что это явление способствует очищению нации от слабых элементов.
— Да. Наша Маргарита Львовна стала очень странной. — согласилась завуч. — Я видела, как она гуляет с ребёнком сожительницы своего сына. А ведь молодые даже не женаты.
— Чего там! — обрадовалась поддержке физручиха. — Я слышала, она зарплату ей отдаёт, словно законной снохе! Зачем? Ведь они же чужие!
— А я бы и законной не отдала. — твёрдо заявила Осипова. — Думают они, если ребёнка родила, так сразу героиня!
Педагоги ещё раз налили и выпили, тогда под действием алкоголя разговор закрутился ещё азартнее и всё крутился вокруг Маргуси. Странности Маргариты всем так и кололи глаза. Зоркие коллеги подметили постоянное внутреннее напряжение Маргариты — похоже, что она, как мифический атлант, пыталась душевным усилием сдержать судьбу.
— Нет уж, если кому написано на роду утонуть, тот не будет повешен! — авторитетно рассуждала физручиха.
— Наоборот. — поправила её Вакуоля. — Только зря всё это. Судьбы нет — это просто предрассудки. Никто не знает, что будет завтра, а если и догадывается, то это просто закономерное следствие наших поступков. Не именно наших, а вообще.
— Есть судьба. — упорствовал завхоз. — Если кому предсказано, так он не отвертится. Судьба даёт людям знаки, только они не понимают.
— А прошлогодний полтергейст — это знак судьбы? — насмешливо спросила атеистка Осипова. — Ведь, если так, то ждёт нас нечто особенное.
Все невольно поёжились и посмотрели на Веронику Марковну, которая до этого момента не вторгалась в разговор.
— Ну вот, дотрепались. — недовольно произнесла она.
— А вот и я! — раздался голос от двери.
Все подпрыгнули на своих местах и обернулись. У входа в кабинет стоял сияющий магистр Чумакович.
— Очень хорошо, что вы явились. — сурово ответила Вероника Марковна. — Ваш астральный зверинец уже всех достал. Обещали избавить, а мы весь год шмуртов да тараканов кормим. Шишига обожрала библиотеку.
— Аллюр — три креста! — охотно согласился магистр, подруливая к столу. — А это что у нас?
И он показал публике зажёванную резиновую игрушку голубого цвета — была шишига — и нет её! Где таракан? Да нет его — он обратно в астрал свалил. Да-да, и шмурты тоже.
— Тогда чего же?! — радостно воскликнул завхоз Сан Саныч, вытряхивая из проклятой корзинки весь запас шоколада. — Тогда в закусь всё! Вероника, налей товарищу шаману нашего чайку!
— Друзья мои! — торжественно воззвал магистр. — Я предлагаю вам выпить за первое мая!
С этими словами он извлёк из внутреннего кармана красивую бутылочку с фигурной пробкой.
— Ух ты, коллекционное! — восхитился Сам Самыч. — Только маленькая очень.
— А нам больше и не надо. — ответил маг, разливая по стакашкам действительно чудесное вино.
— И где вы, маги, такое берёте. — позавидовал физрук Евгений Викторович.
— Да прём тайком у одной хорошей дамы. — небрежно ответил маг, но тут же спохватился и снова воззвал:
— Друзья, давайте встанем и выпьем это вино особенным образом!
— Это как? — ехидно поинтересовалась Квазимода. — Через ухо, что ли?
Магистр радостно расхохотался. И вообще его присутствие словно разогрело атмосферу — все стали веселы и оживлённы.
— О, нет! Давайте выпьем по-нашему, по-магическому!
И он жестом приглашения протянул над столом руку. Невольно все потянулись к этой пухлой ручке, и Павел Андреевич первым подал пример, поднеся стакан ко рту и глядя на всех слегка сумасшедшими глазами. Обаяние этого маленького человечка было столь необыкновенным, а запах вина столь восхитительным, что все не колеблясь приняли весёлую игру.
— Вместе: раз, два, три!
Секретаршу Валентину не позвали на маленький сабантуйчик в директорском кабинете, отчего она была слегка обижена — всё же сколько лет служила! Да только у Вероники Марковны субординация по рангам соблюдается крайне строго — на попойку к педагогам секретаршу не приглашали никогда. И вот она сидела на своём обычном месте под пальмой и складывала бумаги. Внезапно её внимание привлёк какой-то странный свет, пробившийся в щель под дверью в директорский кабинет. Что-то засияло слегка голубоватым светом, а вслед за этим оборвался неясный гул учительских голосов.
Заинтригованная Валентина поднялась со своего места, подкралась к директорской двери и, затаив дыхание, стала подслушивать. Из-за двери ни звука.
Тогда недоумевающая секретарша слегка приотворила дверь. Заглянув в помещение, она распахнула дверь шире, вошла и несколько мгновений безмолвно созерцала пустой кабинет и остатки пиршества на столе. Потом подошла к окну и осмотрела рамы. Потом заглянула под стол. Зачем-то понюхала стаканы. И вышла деревянным шагом прочь.
Глава 22. Под пьяною лозою
Вокруг была какая-то странная и незнакомая местность — сухая почва растрескалась под палящим солнцем, вдали бледной зелёной тенью топорщились кустарники, и только за пределами этой солончаковой пустыни, в неподвижной дымке стояли горные цепи.
Все трое — физик Капр Полумудрый, физрук Евгений Викторович и завхоз Сан Саныч оглядывались по сторонам, устойчиво пребывая в состоянии полной прострации. Солнце жарило так безжалостно, что на лысой голове завхоза появилась испарина. Он всё с тем же отшибленным выражением в лице обратился к Карпу и попытался потыкать его пальцами — не привидение ли? Трое людей принялись ощупывать друг дружку, всё ещё не веря реальности происходящего. Но — увы! — всё это было подлинной правдой: они внезапно втроём перенеслись в совершенно незнакомое место.
Карп Полумудрый пытался что-то сказать, но вся его словоохотливость испарилась, он лишь вытаращил склерозные глаза и указал товарищам по несчастью на что-то в стороне.
Ничего особенного там не оказалось — просто сидел на большом тёмном камне крупный угольно-чёрный ворон и посматривал на людей подозрительным взглядом.
— Меня глючит. — наконец, нашёл слова физрук Евгений.
— И меня. — признался Сан Саныч.
— Розовых слонов встречал, зелёных чертей видел, но чтоб такое... — покачал головой Карп Полумудрый.
И тут у физрука случился приступ: он побледнел, разинул рот и принялся с паническим видом тыкать пальцем во что-то за спиной товарищей по несчастью.
Товарищи обернулись и тоже затряслись: ворона на камне больше не было, зато на широком валуне в небрежной позе развалился какой-то господин странной наружности. Худощавый молодой человек в чёрной одежде средневекового покроя, в остроносой обуви с любопытством смотрел на трио. На голове его была чёрная шляпа с прижатыми по бокам полями, отчего казалось, что спереди и сзади его голова украшена острым чёрным клювом. Бойкие глаза весело оглядывали остолбеневших от изумления мужчин.
— Ну и повезло мне нынче. — насмешливо сказал он, переводя блестящие глаза с одного на другого. — Я сам любитель выпить, но таких алкоголиков в компанию к себе не звал. Мужики, кто над вами пошутил так, что подсунул вас ко мне в компанию в такое время?
Не получив ответа, он легко соскочил с камня и нахальной походочкой направился к друзьям. Оказался он ростом невысок, и в талии весьма тонок. Лицо его было очень худощавым — даже скулы выделялись над впалыми щеками, но яркие глаза и подвижные брови отчётливо давали знать: на здоровье сей молодой человек не жаловался. Среди сутулого долговязого Карпа Полумудрого, лысого, одышливого завхоза и красноносого физрука он выглядел, как щегол среди куриц.
— Ну что, раз так получилось, значит — судьба. Добро пожаловать в Вальпургиеву ночь! — заявил незнакомец, стоя меж троих мужиков. Он деловито подтянул свои несерьёзные чёрные колготки — за них можно было принять то плотное трико, которое обтягивало его поджарый зад — расправил длинные фалды и весело оглядел молчащих гостей.
— С чего начать? — задумался весёлый господин, не получив от них ответа. — Я собирался прошвырнуться по старым местам, стряхнуть пыль с воспоминаний, начать весёлую попойку.
— Какую попойку? — оживился Евгений.
— А, у нас голос есть! — обрадовался чёрный господин и вместо ответа звонко ударил в ладоши.
Тут земля под ногами всех четверых заколебалась, трещины быстро разошлись, и из бесплодной глубины полезли на белый свет белый три массивных глыбы. Не успели гости придти в себя от изумления, как обнаружили, что прямо перед ними сидят на сухой почве три огромных жабы, в холке они были высотой метра полтора, и то вприсядку! Земноводные невозмутимо шевелили щечными мешками, а их золотисто-крапчатые глаза безразлично смотрели на людей. От них исходил странный запах — не противный и не приятный, а что-то вроде ила.
— Ну, вот вам и скакуны! — заявил незнакомец, хлопая одну из жаб по широкой выемке на спине как раз за буграми глаз — та походила на естественное седло. — Садитесь, господа, садитесь. Ах, да! Я же забыл представиться! Обычно все меня зовут Вещуном, но я прощаю им ошибку — слишком многое кануло в прошлое. А нынче я намерен пробежаться по истокам, и путешествие обещает быть приятным.
