— Я тебя напугал, красавица? — лукаво проворковал варвар, ослепительно улыбнувшись, так, что Фелиска не могла не улыбнуться в ответ.
— Что случилось? Тебя кто-то расстроил?
— Ничего не случилось, — мотнула головой помощница кухарки, не желая отвечать. — Зачем Вы здесь? Ваши-то все уж давно разошлись...
— А я — за тобой, красавица. Ведь обещал же, — снова обезоруживающе улыбнулся Шамиль, однако взгляд его был серьезен.
И Фелиска зарделась, перепугано хлопая ресницами. Сердечко девушки застучало часто-часто:
— З-за мной? З-зачем же... у меня же жених... — пролепетала она, утопая в темных, как ночь, глазах.
— Где твой жених, красавица? — тихо спросил парень, околдовывая ее бархатной интонацией своего голоса, словно огладил, не прикасаясь. Фелиске аж жарко стало.
— Н-не...ету... но... — сбилась она.
— Нет его рядом, Фелисушка... — произнес он, медленно наступая, не оставляя ей возможности отступить и опомниться. — А я — вот он, только согласись — и весь твой, милая...
— Не надо... Что Вы, — пролепетала непослушными губами девчонка, — зачем...
— Кто же такое сокровище без присмотра оставляет? — протянул он руку, убирая выбившуюся золотисто-рыжую прядку, словно невзначай нежно коснувшись пальцами ее щеки, отчего ее чуть не повело вслед за его рукой, когда он уже убрал ее. — Обещаю тебе, не обижу, все , что есть у меня — с тобой разделю... — завораживал он ее голосом, плавными хищными жестами, обманчиво ластящегося хищника, хотевшего, чтобы его приручили... Только в данный момент он приручал ее сам:
— А любить тебя буду, ясонька... на руках носить, моя хорошая...
Фелиска сглотнула, не в силах слово вымолвить. И в мозгу еще билось: "Нет! Так нельзя!", а душа просто таяла от этих слов-обещаний сына степи, отзывалась на ее тайные чаяния.
Неизвестно чем бы дело закончилось, скорее всего, страстным поцелуем, но тут Антига вышла узнать, что это девка там так долго копается, сколько ж можно чан искать, когда он с краю стоял, прямо у входа почти.
В первый момент кухарка чуть не ахнула от такого безобразия — ишь, чего бесстыдники удумали прямо в коридорчике, но, услышав последние слова, и призадумалась — а ведь, не зря слухи-то ходят, что у варваров жены счастливые... может, и Фелиске именно такой и нужен? Марта хоть и присмирела, но любви-то особой к будущей невестке не кажет. Надолго ли ее хватит? Когда начнет девку пилить? Или все-таки с Мартином ей будет привычнее? Все ж отдельную комнату лаэр молодым выделил...
Вмешиваться вроде было и некрасиво, но она все же посильнее хлопнула дверью, прерывая их объяснение. Фелиска вздрогнула, сдавленно охнула, поняв, в каком недвусмысленном положении оказалась, и закрыла лицо руками.
Варвар укоризненно глянул на кухарку, ну да женщина не о себе пеклась, и ей-то стыдиться нечего:
— Ну вы уж тут сами разберетесь, не маленькие, но имей в виду — обидишь девку, я ни твоему вождю, ни лаэру жаловаться не стану! Сама тебе кое-что оторву и скажу — так и было! — строго предупредила парня Антига, кивнув назад, где в приоткрытую дверь как раз виднелся солидный арсенал разделочных ножей и чугунных сковородок. Выглядело это заявление, конечно, смешно, но варвар предпочел не сердить женщину, согласно кивнув:
— Не обижу, обещаю!
— Ну что вы?! — наконец-то Фелиска немного пришла в себя и сообразила, что обсуждают-то ее. — Не обидит он меня. Я завтра замуж за Мартина выхожу!
— Вот, слышал? — вздохнула Антига, разведя руками,
Фелиска хотела было сбежать молча, хоть ножки и не желали отходить от красавца-воина, посулившего ей жизнь, как на Небесах, но Шамиль оказался упертым, как и все варвары, и уж если поставил цель — во что бы то не стало, хотел ее добиться.
— Подожди, Фелисушка, — ухватил он ее за тонкое запястье.
Вроде бы и больно не сделал, а не вырвешься. Девушка замерла.
— Ответь мне, я тебе совсем не нравлюсь? — сейчас Шамиль совсем не улыбался, и выглядел крайне серьезным, словно от одного только слово зависела его дальнейшая жизнь. А глаза его, казалось, прямо в душу заглядывали — не соврешь...
Фелиска и не стала, отозвалась бесхитростно:
— Нравитесь... — тихо прошептала она и мысленно прибавила, — "очень..."
Антига перевела взгляд с Фелиски, готовой снова расплакаться, не понимая, что с ней творится, на просиявшего Шамиля, которому словно в любви признались, хотя просто его красоту да мужскую стать отметили. Даже Антига готова была признать, что хорош воин удался, все при нем. Несмотря на то, что он ей в сыновья годился, она оценивала его сейчас чисто по-женски.
— Ох, ребятушки... — только и охнула кухарка, — чувствую, поссорюсь я подруженькой дорогой, но тут дело серьезное. Давай-ка, ты, милок, помоги ей чан доволочь, — обратилась она к притихшему парню. — Я как раз всех отправила, вот и сядем, да поговорим. Не сирота она теперь! Зря, что ли, я в Храм с ней ездила, да перед Всевидящими себя ее названной матерью нарекла? Ежели что надумаете — обряд по нашим Законам произведен должен быть, а у себя в Степи — это уж как ты захочешь, как того ваши обычаи того требуют. Но ты вначале о себе расскажи — кто ты, да кто твои родители, и что ты девке, окромя любви-то предложить можешь? А уж она пусть думает — стоит ей голову твоими посулами забивать, или сразу указать на дверь.
— Хорошо, — серьезно отозвался воин.— Я с Вами согласен, так будет правильно.
Он легко подхватил тяжеленный чан и пошел на кухню.
Фелиска же, слегка одуревшая от признания, да оттого, что Антига так серьезно отнеслась к предложению варвара, как прилепилась к стене, так и стояла не шелохнувшись.
— Давай, иди скажи, куда ставить-то, — подтолкнула Антига девчонку в сторону кухни. — Или совсем ничего не хочешь? — пристально посмотрела она на растерянную помощницу.
— Я... я не знаю...
— Так и я не знаю, — досадливо мотнула головой кухарка. — Пойдем, да послушаем, что нам этот соловей залетный напоет, — ободряюще улыбнулась женщина...
* * *
Аслан уже весь извелся, стараясь не показывать вида, как он ждет своего помощника, отправленного выяснять обстановку на территории Замка. Сытые веселые гости оживленно беседовали. В общий разговор включился даже таур, хоть он и не любитель подобных встреч. Видимо и у него настроение сегодня было хорошим, и это обнадеживало Аслана, что ко двору пришелся Рен. Замечательная новость! Потому что, как бы не эгоистичны были порывы лаэра, однако, не признать, что он желал бы видеть Рени отменным бойцом (каким парень уж и должен был быть к своему возрасту, если бы его родной отец воспитывал), он сейчас старался задвинуть их подальше, и поступить согласно собственным понятиям о долге и чести. Раз уж он отвечает теперь за парня — так и не только брать, но и отдавать ему что-то взамен, просто обязан.
Орис вернулся довольно быстро, доложил, что все в порядке, и вскользь, не акцентируя внимания гостей, упомянул, что все разошлись по казармам, а варвары сидят, спокойно с Рени об обычаях треплются.
Тагир кивнул, услышав:
— Ну и правильно. Иной раз больше уяснишь из простых разговоров, на конкретных примерах, чем зазря учить по учебникам.
И все бы ничего, гости вполуха дослушали тихий доклад, да вновь вернулись к своим историям, да только Аслану, соглашаясь в душе с братом, эта новость совершенно не понравилась, разозлила и не отпускает, заставляя нервничать... Убил бы! Хотя, если по совести, рассуждать — вроде и не за что.
Аслан понимал, что с принятием Рени в Род, обратного уже ничего не переиграешь.
И теперь то, что Ренальд по Законам Энейлиса по-прежнему раб — это одно, а вот то, что на него Законы Степи распространяются, как и на остальных варваров — это другое.
А ну, как объяснят они своему новому кланнику, что каршифф — дело добровольное? Что Рени уже член Рода, и носить его не обязан?!? И по Закону, решив, что ему не нужна опека или защита, в принципе, спокойно может снять его... И тогда — все... тогда он, его господин, просто не будет иметь на своего Котенка никаких прав... И в постель Рени уже точно нельзя будет уложить без его принципиального согласия — иначе это будет откровенным насилием, и тогда он не просто потеряет авторитет и уважение в глазах сородичей... В Степь тогда уж лучше и не соваться. Да Тагир первый на порог не пустит...
Аслан очень переживал, что кто-нибудь "добренький" может объяснить Ренальду, что у него теперь появилось право выбора. А если он выберет другого наставника и повяжет каршифф с другим именным отличительным знаком?
Голова шла кругом от этих "если"...
Одна надежда, что варварам и на ум не придет, что Рени и этого не знает. Наверное, следовало самому рассказать, и, может быть, даже сместив акценты...
"Эх, не подумал, великий тактик! — ругал сам себя лаэр. — Слишком давно не играл в политические игры и потерял сноровку. Расслабился в собственном доме..."
Но что выберет их с Тессой Солнышко? Что?!
Быстро взглянув на жену, которая, кажется, тоже оказалась расстроена сообщением Ориса, Аслан ободряюще улыбнулся девушке, поймав ее взгляд — вот он его самый главный козырь! Тесса! Рени чересчур от нее зависим, слишком привязался, и вряд ли решиться первым обрывать эту связь. Ну а Тесса его просто не отпустит уже.
Но поводов для переживаний и самоедства все равно оставалось предостаточно...
А он просто сидит здесь и ничего не может поделать? Впрочем, почему не может? На бумагах-то Ренальд остается рабом... Но это именно, что формальность, на которую их семье наплевать — Ренальд — член семьи, и к нему уже просто не может быть формального отношения...
Ох, как же теперь еще все сильнее запуталось... — окончательно расстроился лаэр...
* * *
Марта все же отправилась искать Фелиску.
Комендантша вовсе не верила, что нахальный молодой варвар, прибывший в крепость вместе с Аслановыми родичами и в самом деле отчудит подобный фокус с похищением, наплевав на законы гостеприимства. Хотя с другой стороны, у степняков свои собственные понятия о том, что хорошо, а что плохо. Но и Фелиска-то, невестушка ненаглядная, хороша! Что уж такого в ней, что ей с ходу такое предложили? Значит, сама виновата. Как обычно, небось, глазки строила. Никак не угомонится, бесстыдница!
Или они, варвары, там совсем уж среди почти одних мужиков изголодались по женским прелестям? Рута-то, молодец — сегодня, словно затворница, даже во двор ни разу не выглянула. Вот и Фелиске-то следовало бы так себя вести, как и положено невесте накануне свадьбы...
А сына вообще хотелось оттаскать за уши. Как жениться, подставив родителей — так первый себя кулаком в грудь стучал, а теперь вот шляется неизвестно где в городе, паршивец, а отцу с матерью опять переживай?! Сидел бы, да сам караулил свою кралю!
Так и не придя ни к какому выводу, осуждать ли девку или не так уж она и виновата, Марта переступила порог кухни, да так и замерла с открытым ртом — за столом в пустой столовой мирно сидели три человека.
Антига, сложившая на полной груди руки, немного скептически качая головой, тем не менее, выглядела доброжелательно, время от времени задавая припозднившемуся визитеру каверзные вопросы.
Фелиска же жалась к кухарке, теребя кончик косы нервными пальцами, да больше помалкивала, потому что не посмела бы задать и половины интересующих ее вопросов. Да и какие вопросы следовало задавать в первую очередь, когда она вообще почти ничего не знала о соседях, кроме того, что все знают об их извращениях — то, что они занимаются любовью друг с другом?
Фелиса вообще-то не смела на него глаз поднять, но и не смотреть на парня не могла — так и подглядывала из-под полуопущенных ресниц настороженно.
Шамиль же, хоть и чувствовал себя немного сковано, тем не менее, честно отвечал на вопросы Антиги. Да так даже было и проще. А то он тоже не знал, что именно надо рассказать девушке о себе, чтобы она поверила, что он заявился с честными намерениями.
Это дома, в Степи, что невесте, что ее родне, было достаточно взглянуть на его одежду и сбрую его лошади, и узнать о нем практически все. Ну, а если бы и оставались какие сомнения, попросили бы показать татуировки на его теле.
Но ожидать такого же знания всех обычаев и традиций от девушки, которая первый раз в жизни увидела-то его соплеменников, было бы слишком большой глупостью. И он уже несколько раз за время разговора возносил про себя благодарность Всевидящим и Великим Духам своих предков, за то, что названная мать девушки, Антига, захотела расспросить его о том, кто же он такой.
Впрочем, стыдиться ему было нечего. А объяснение, что его будущая жена никогда и ни в чем не будет нуждаться, как и всегда, в любой ситуации, будет обласкана и любима — лишним явно не было.
Тем более, чем больше он рассказывал о себе и том, какая жизнь ждет его супругу, тем чаще он замечал бросаемые на него, пусть пока робкие, взгляды со стороны Фелиски. И это дарило ощущение, что все еще может получиться.
Отмерла комендантша так же быстро, как и впала в ступор — ах, бесстыжие, что за спиной удумали?! Но больше сейчас ее возмущало коварство подруги. Как она могла?! Ну, Антига! Сама ведь за девку просила, чтобы Марта с ней была поприветливее, готовилась ведь к свадьбе, суетилась, не покладая рук, будто и впрямь родную дочку собирает.
— Так-так-так... — голос комендантши сочился ядом. — Я не помешаю?
В трапезной на минуту повисла тишина, лишь Фелиска отчаянно покраснев, тут же спряталась за Антигу, стараясь спастись от злобного обвиняющего взгляда будущей свекрови.
Кухарка досадливо сморщилась — ах, как неловко, да как не вовремя... антига слегка сбивчиво, но все же попыталась встрять:
— Марта... да ты не серчай... Мы же просто говорим... Я же тут, все у меня на глазах... И вот...
— А с тобой, подруженька, я и вообще не знаю, буду ли теперь здороваться, — язвительно оборвала ее мать Мартина.
Шамиль занервничал, но пока лишь молча встал, приветствуя женщину, как и положено (тем более жена коменданта в его понимании приравнивалась к госпожам по своему высокому статусу супруги второго человека в крепости после лаэра). Парень вздернул подбородок и прямо взглянул в глаза взбешенной женщины.
— Нет, вы только посмотрите, люди добрые! — возмутилась жена Инвара. — Ему и не совестно ни капли! Накануне свадьбы девку сбивать с панталыки!
— А ты-то, хороша! — шагнула Марта в сторону пискнувшей Фелиски, и Шамиль тоже непроизвольно качнулся в сторону девушки, однозначно не собираясь ждать, надумает ли Марта распускать руки. Такого он не потерпел бы и со стороны родной матери.
Но не успела она закончить шаг, как громко хлопнула дверь, возвещая, что число участников этой, еще недавно такой мирной сцены, возросло. Все резко обернулись на вошедшего...
Что испытал каждый из присутствующих, сложно передать словами, потому что исподволь все же любой из них ждал и в какой-то мере опасался возвращения Мартина.
Но это оказался его отец.
Шамиль перевел дух — вот и предупрежденные родственники пожаловали... А кто сказал, что будет легко сманить красавицу-невесту? Но все же с самим разъяренным женихом связываться не хотелось. И дело даже не в том, что молодой варвар опасался возможной силовой стычки, нет. Мартин пока еще против него щенок, хотя злость, обида и задетое самолюбие добавляют отчаянной храбрости и сил. Шамиль боялся, что ужа начавшая колебаться в своей уверенности Фелиска, тогда однозначно выберет знакомого парня, а не его, пришлого.
