ВНИМАНИЕ! ATTENTION! ACHTUNG!
УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ, ПРОТИВНИКИ ОТНОШЕНИЙ М+М, а так же М+Ж+М, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ЧИТАЙТЕ ДАННУЮ СТРАНИЦУ — НЕ РАССТРАИВАЙТЕСЬ САМИ И, ПО ВОЗМОЖНОСТИ, НЕ РАССТРАИВАЙТЕ АФФТОРА.
УВЕРЕНА, ЧТО НА СИ МНОЖЕСТВО ПРОИЗВЕДЕНИЙ, СПОСОБНЫХ ДОСТАВИТЬ ВАМ РАДОСТЬ И УДОВОЛЬСТВИЕ, А НЕ ГАДЛИВОЕ ПОСЛЕВКУСИЕ ОТ ПРОЧИТАННОГО.
ЛИЦАМ МОЛОЖЕ 18 ЛЕТ, НЕОБХОДИМО НАЖАТЬ КРЕСТИК В ПРАВОМ ВЕРХНЕМ УГЛУ МОНИТОРА
СПАСИБО ЗА ПОНИМАНИЕ,
ВАШ АФФТАР :-))
ЧЕТЫРЕ ГРАНИ
ЧАСТЬ 2.1
1.
Тесса выбралась из серединки, беспардонно растолкав прижавшихся к ней во сне Аслана и Рени. Ренальд послушно откатился, а вот Аслан машинально попытался удержать ее, но девушка возмущенно зашипела, что ей 'надо', и муж что-то сонно пробормотав, ослабил хватку...
Тесса вернулась из уборной через несколько минут, и невольно умилилась представшей перед ее глазами картинке — Аслан собственнически подгреб к себе под бочок парня и, сладко спал, уткнувшись носом в светлую макушку Рени. Похоже, он уже настолько свыкся с этими ночевками втроем, что даже уже перестал возмущенно отталкивать костлявую тушку, если не чувствовал приятных округлостей жены. Но пока она умилялась, Ренальду стало жарко, он все-таки сумел выбраться из-под тяжелой руки хозяина и теперь счастливо раскинулся звездочкой, заняв почти все свободное пространство на кровати, и вот сейчас Тессу занимал другой вопрос — что теперь делать ей? Будить и просить подвинуться или уйти?
Она не высыпалась уже несколько суток подряд. Теплая осень заканчивалась, и ночи становились все прохладнее, поэтому в Замке, пусть пока еще и только по ночам, заработало отопление. Устроенная еще отцом Аслана (и усовершенствованная с появлением в Замке молодой хозяйки) система подачи горячей воды из подземных источников в крепость была удобна не только тем, что позволяла иметь роскошные, даже по меркам столицы, купальни, но и обеспечивала теплом зимой, причем не только хозяйские комнаты, но и весь Замок. Да и проблем с дровами, после проведенных работ, практически не возникало, их уже не требовалось в таком количестве, как раньше. Полностью потребность в них не исчезла, все-таки кухонные плиты требовалось топить как и прежде. А еще в хозяйских покоях уже не для тепла, а скорее для создания уютной атмосферы, время от времени растапливали камины.
Но вот только оба ее мужчины были настолько жаркими, что Тесса просыпаясь несколько раз за ночь, чтобы выбраться из их жарких 'тисков'.
В объятьях Аслана спать было привычно, а вот Рени хоть и не тянул руки обнять, но сам прижимался настолько плотно, что, кажется, обволакивал каждый доступный ему кусочек ее тела. И было уже не поиском тепла, сколько насущной для него необходимостью даже во сне ощущать присутствие любимой рядом. Для Тессы это было как безумно приятным, так и выматывающим, и раздражающим фактором. Как решить этот вопрос, она пока себе не представляла.
Тесса постояла возле кровати, вздохнула, поправив сползшее почти на пол одеяло, послала своим мальчикам воздушный поцелуй и отправилась из комнаты раба досыпать в супружескую спальню. Похоже, если она хочет хоть иногда высыпаться, придется все-таки ограничиться несколькими совместными ночевками, раза три-четыре в неделю... Хотя это, безусловно, огорчит Солнышко, пусть даже он будет стараться не подавать вида.
Ренальд уже в полной мере начал чувствовать вкус того, к чему его так долго вела Тесса, навязывая свои уроки, соблазняя и знакомя с новыми ощущениями и приятными переживаниями.
Теперь уже и сама госпожа не могла сказать — а не слишком ли юноша втянулся в эту игру для двоих? Правда, тут она поправила себя — пока еще для двоих... и настолько ли невинны его нечаянные прикосновения и принимаемые им соблазнительные позы, стоит им остаться наедине, из-за которых она не в состоянии пройти мимо и сделать вид, что не заметила? Аслан, как нарочно, появляющийся поблизости в самый интересный момент, даже прозвал его "мелким жуликом", правда, уточнив, что те воруют яблоки у зазевавшихся торговцев, а этот, пользуясь своей невинной мордашкой, выискивает любую возможности остаться с любимой наедине.
А еще Тесса удивлялась появившейся изобретательности своего Солнышка. Кажется, поняв и почувствовав, что прелюдия имеет огромное значение, не меньшее (если не большее), чем собственно секс, Рени теперь не только не выступал беспомощной, подчиняющейся куклой, но и старался разнообразить их с Тессой ласки. То, что в этом его стремлении была и немалая доля страха от мыслей, что по-настоящему его любимая бывает удовлетворена только с Асланом, Тесса, слава богам, не догадывалась, и радовалась тому, что ее Солнышко раскрывался, становясь интересным любовником, с фантазией, на что она даже и расчитывать не смела.
Для Рени же буквально, как воздух, сейчас была нужна даже не физическая близость (хотя и она тоже), а ощущение своей нужности, уже не просто как красивой постельной игрушки, с которой можно поиграться и выкинуть, а как человека, которого любят и которым дорожат, которую она ему давала...
Тесса сама удивлялась такому феномену, что после того, как ее первый интерес был удовлетворен, вот это странное чувство затапливающей теплоты, нежности и желания обладать, вместо того, чтобы идти на убыль, словно растет и крепнет день ото дня, и радовалось тому, что оно оказалось не одноразовым капризом избалованного ребенка, желающего получить новую игрушку.
Вот и сейчас они оба боролись с потребностью прикоснуться друг к другу, пока не было закончено хоть и пустяковое, но все же дело.
— Тесса, хочешь, я тебе помогу? — предложил Ренальд, с тайной надеждой, что чем быстрее Тесса натянет ткань на пяльцы для очередной вышивки, тем быстрее сможет обратить свое внимание на него.
— Хорошо, помоги, — согласилась девушка, подозревая, что у нее не получается привычное ловкое натягивание, все перекашивается и выскальзывает из рук именно оттого, что она торопится.
Но стоило Рени натянуть непослушную ткань, а Тессе защелкнуть пяльцы, про будущую вышивку было забыто — слишком близко оказались они друг к другу. Едва их пальцы встретились в еще осторожном, почти невесомом прикосновении, и девушка подняла глаза, стараясь приглушить призывный блеск, Рени расплылся в счастливой улыбке.
Теперь, чтобы поцеловать, Тессе приходилось вставать на цыпочки из-за высокого роста парня, вымахавшего (на добрых харчах кухарки Антиги и обязательных тренировках, назначенных ему Асланом), чуть ли не на целую голову всего за несколько месяцев его пребывания в Замке.
Рени напряженно вглядывался, стараясь не упустить, или даже предугадать это мгновение — разрешение на продолжение — по движению губ, по взмаху ресниц, какому-то незначительному жесту Тессы, интуитивно чувствуя ее настроение, и это было уже сродни ритуалу. Получив утвердительный ответ — знак, понятный им двоим, внутри словно что-то отпускало, переводя на следующую ступень и заставляло немного расслабиться в предвкушении награды, потому что ненаглядная госпожа всегда щедро одаривала его своей любовью. Вот и сейчас, увидев разрешение в ее призывном взгляде, он тут же склонился, позволяя обнять себя ласковым рукам хозяйки, кутаясь в этих волнах нежности и утопая в удовольствии так же стиснуть тонкий стан любимой, прижаться щекой к щеке и замереть на какое-то мгновение, чувствуя это единение. И лишь потом, с трудом заставив себя отстраниться, осторожно, будто впервые, соприкоснуться губами, словно изучая на вкус, подразнить себя и партнера нарочитой медлительностью этого действия, прежде, чем углубить поцелуй, превращая его из невинного в горячий и страстный, от которого слабеют ноги в коленях и кружится голова... ну уж потом...
Это чувство — быть необходимым Тессе, присутствовало постоянно, даже после выматывающих тренировок, стоило девушке лишь появиться в поле его зрения, но как бы ему не хотелось получить приятное "подтверждение" немедленно, юноша четко помнил — ни одна живая душа, кроме Аслана, не должна знать, насколько он любим и обласкан своей госпожой, и, что это уже не жалость к несчастному мальчишке-рабу...
* * *
Конечно, скрыть происходящие с господским рабом-наложником перемены было невозможно, и многие, если не все, замечали не только физическое взросление парня, но и новую, появившуюся в нем уверенность в себе. Поводов для шуток было хоть отбавляй, особенно о том, как, оказывается, благотворно влияет на мальчишку хозяйская спальня, но Ренальд уже не вжимал голову в плечи, стараясь закрыться и не отвечать на подначки (правда, чаще беззлобные, просто зубоскальство бойцов Аслана, когда заканчиваются другие темы). Теперь все чаще он так же беззлобно огрызался в ответ, уже не краснея от мучительного стыда и не отводя в сторону взгляд.
К счастью для троих участников 'аферы', практически все были уверены, что причиной блеска в глазах юноши, мелькающей мечтательной улыбке на припухших губах и просто хорошего настроения, является господин, а не госпожа.
Если бы кто и мог засомневаться, так это Рута, Халар и Дерек.
Но Рута, в обязанности которой входила уборка господских комнат, старалась никогда не совать нос, куда не следует. Это качество очень ценилось ее хозяевами и раньше, а сейчас оказалось просто бесценным. Правда, у личной горничной госпожи сейчас были более веские причины для собственных переживаний — Сауш. И, находясь в состоянии мучительных раздумий, что же ей делать с тем, что она начала испытывать к этому известному бабнику, обычно спокойная, рассудительная и внимательная девушка, не обращала внимание ни на что, выходящее за рамки ее прямых обязанностей.
Мог бы заметить и Халар, но пожилой лекарь воздерживался от каких-либо выводов и замечаний своему крестнику. Его медицинских услуг по столь деликатным поводам больше не требовалось, а насчет остального — какой смыл вмешиваться, видя, что присутствие в доме раба-наложника не повлияло на трепетное отношение супругов друг к другу, а словно бы даже перевело на новый уровень, и лишь молча удивлялся — чего только в жизни не бывает? Он никак не ожидал, что Тесса смирится с тем, чтобы делить с кем-то Аслана, но, похоже, молодежь нашла какой-то выход, и нельзя не признать, что уж из всех троих — мальчишке-рабу это точно на пользу. Всего несколько месяцев — и парнишка преобразился, превратившись из худенького, зажатого подростка в стройного привлекательного юношу, ушла эта несчастная обреченность из огромных синих глаз Ренальда, сменившись уверенностью и даже каким-то вызовом, особенно если цепляли его. Замковый лекарь замечал, что Ренальд никогда не хамил, но научился отвечать на подначки с иронией и отчаянным бесстрашием, правда, иногда уповая лишь на быстроту ног, когда здорово задевал проявляющимся ехидством и меткими ироничными замечаниями кого-то из ребят, причем, судя по всему, парень очень четко чувствовал границу — кто из бойцов по достоинству оценит его отповедь, а в каком случае лучше промолчать. Чаще всего, по наблюдениям Халара, они сцеплялись с Мартином, но взрослые парни, помня о предыдущих разборках, хорошенько встряхнувших всю крепость, быстро пресекали подобные инциденты, по праву старшинства назначая обоим виновникам назревающего конфликта 'соревнования', привычные для солдат — подтягивания, отжимания, и тому подобное, направляя нездоровый антагонизм мальчишек в мирное русло соперничества.
И третьим, кто мог бы догадаться, был Дерек. Но Аслан, 'заманив' Меченого любоваться звездами и желая похвастаться телескопом, сам невольно ввел парня со шрамами в заблуждение, продемонстрировав ему трепетное отношение к мальчишке-наложнику. Причем Дерек даже не усомнился, что все так и есть на самом деле. И именно он как-то во время вечернего разговора в казарме с ребятами, когда они после вечерней тренировки выражали свои предположения, что же все-таки происходит с Рени, и кто является причиной его преображения и несомненного расцвета в нем уверенности в своих силах, подтвердил, что сам лично видел проявление той теплоты и заботы в отношении Аслана к своему наложнику, которую невозможно сымитировать, не чувствуя ничего. Тем более, что уж перед ним-то специально такое играть никто не будет...
Кстати, вот от Дерека Рени почти всегда предпочитал спасаться бегством, может быть потому, что тот единственный вечер, который вчетвером довелось коротать за разговорами в уютной гостиной у камина, разрушил для него преграду, заставлявшую Ренальда чувствовать несомненное превосходство Дерека над ним. Преграду, которая и не давала даже попытаться сравняться, возразить, заставляя сразу осознавать всю тщетность попыток что-либо доказать противному ехидному парню, все равно вызывающему невольное восхищение его личностью и бойцовскими навыками. То ли история жизни парня со шрамами, то ли вот это доверие, оказанное господам и распространившееся и на него, но что-то позволило Ренальду перешагнуть незримую черту и в общении с Меченым.
А Дерек не понимал, почему, глядя на Ренальда, он испытывает странное тянущее чувство зависти? Нет, не к объятиям и к чему-то такому, что еще может происходить в спальне господина и его раба, а именно к подобной поддержке, заботе и участию. Да еще и помнились слова Аслана, пытавшегося так неудачно и так болезненно правдиво объяснить отношения между варварами-мужчинами... Вот только его откровение слишком больно резануло одинокого парня, нуждавшегося просто в приобретении друга, без всякой другой подоплеки. Это терзало Дерека, но он так и не смог избавиться от этого душевного дискомфорта, презирая себя за малодушие и эту не совсем нормальную привязанность к своему хозяину. Привыкнув быть одиночкой, сильной и самодостаточной личностью, столкнувшись с так похожим на него самого человеком, он старался создать как можно большее расстояние, которое бы могло разделить его и Аслана, понимая огромную пропасть между ними, но ничего не получалось.
А Аслан, словно нарочно, не давал напрочь вычеркнуть все мысли о том, что они могли бы быть друзьями... нелепо, но это так. Словно умышленно хозяин подыскивал возможности оказаться рядом, доверить сложное поручение, встать в спарринг, обязать сопровождать себя в поездке по делам или просто на конную прогулку... Дерек бесился, но все равно сам ждал этих коротких встреч, пытаясь понять, он ли причина, или это для Аслана в порядке вещей, так много времени проводить среди своих бойцов? Оба варианта успокаивали, льстя и пугая перспективой.
И все же Дерек не мог отделаться от мыслей о том, что уже с нетерпением ждет очередного задания, которое позволит им с Асланом пообщаться или же потягаться в силе и ловкости, заряжая адреналином молодую кровь...
Однако надежд на дружбу с лаэром становилось все меньше и меньше. Не далее, как вчера, Рени (пришедший к Орису) вместо того, чтобы в очередной раз молча кусать губы, выслушивая привычные насмешки из-за неудавшегося приема на утренней тренировке и буравить своего персонального мучителя злым упрекающим взглядом, дерзко огрызнулся. Да так удачно, что у казармы на минуту воцарилась тишина, а потом стоявшие рядом бойцы грохнули дружным смехом, поддерживая осмелившегося возразить Дереку Рени, и к парню со шрамами пришло азартное нетерпение поймать и отшлепать этого стервеца. Да, таким несносный мальчишка, раздражавший раньше своей апатичностью и смирением, ему нравился больше, и только присутствие некой ревности, причину которой Меченый не мог для себя внятно объяснить, не давало ему просто отшутиться в ответ. Нет, он искренне радовался за пацана, но при этом испытывал и раздражение от его все более и более язвительных подколок и шуток — такими темпами, этот 'нежный мальчик' очень скоро переключит на себя все внимание Аслана полностью, и хозяин, в самом деле, не будет нуждаться в 'друзьях', в этом невольном вызове, что еще привлекал лаэра в нем самом. Дерек прекрасно понимал, что глупо было на что-то рассчитывать, но тем не менее, слегка потрепать нахаленка из-за таявших надежд, кулаки чесались.
