Ей требовалось остаться с девицей наедине, но как это сделать в тайне от мужчин? Ничего лучше не придумала, как заявив:
— Пойдём — выйдем...
— Не понял шутки юмора, девчонки? — отреагировал танкист на необычное заявление амазонки.
— Ничего личного... — уверила она: неприязни не испытывает. Просто есть кое-какая тайна.
Девица повелась, и не думая противиться — понимала: трудно столько времени вести отшельнический образ жизни. А тем более женщине. Мужикам куда проще. Хотя и они не выдерживали одиночества.
— Чем могу помочь, а готова всем, если это зависит от меня? Что тебя терзает, а мешает стать одной из нас?
Вот так новость, а неожиданность. Девица прямо читала мысли "невидимки".
— Неужели?
— У тебя это написано на лице?
— Оно у меня скрыто маской...
— Тогда повадки — твоё поведение ещё то и оставляет желать лучшего результата. Ты слишком задёргана и напряжена. Расслабься. Вправе доверять нам...
— Вам? Когда вы — не больше мне, чем я вам!
— А всё потому, что на тебе этот дурацкий прикид — и раздражает мужчин.
— Меня саму, но я ничего не могу поделать с этим! Вот и прошу... — запнулась амазонка. Чего никогда ранее не делала и среди "контриков", когда адские механизмы подобрали её изуродованное тело, а выродки за счёт ублюдков и уродов превратили в уродину. А, как известно: красота требует жертв. Ей пообещали в будущем произвести пластическую операцию, но для этого требовались "бонусы" — и в зачёт шли исключительно людские жертвы. Да стимуляторы превратили её в то, что она нынче являла собой, а больше не могла мириться со своей незавидной участью. Просить помощи и у кого — не для неё.
— Я поняла — всё. Что ты хочешь сказать мне, а пытаешься сделать, да не можешь себе этого позволить? Расслабься... — настаивала девица, не торопя с ответом — давала время амазонке подумать и хорошенько: готова ли она к тому, на что вызвала девицу из самоходки, а приватному и откровенному разговору по душам.
— Ты же сама одна из нас — должна кое-что понимать...
— Скажи конкретно, а не говори загадками! Тогда и я отвечу, не таясь — в моих ли силах то, что потребовалось тебе от меня! — молвила вполне искренне девица.
Амазонка силилась побороть чувство животного страха.
— Ты, наверное, в курсе, что у всех есть свои скелеты в шкафу...
— Угу, мне это знакомо — чувство...
— Я это к чему и клоню...
— С нетерпением жду услышать ответа...
— Ты мне нравишься, поэтому я убью тебя последней из всех!
— И даже не танкиста?! — то ли это сказала девица в шутку, стараясь разрядить нервную обстановку, то ли на полном серьёзе. Сразу не определить, а амазонка не собиралась забивать голову подобными глупостями. Всё серьёзно и настолько, что любой неверный жест, а не только пророненное слово девицей могло привести к открытой конфронтации. Сама стремилась избежать ненужного конфликта.
Общение давалось тяжело. Злоба с ненавистью ко всем окружающим в охотнице копилась годами. Для неё все враги — и доверять могла себе — и только. Так было до недавнего времени, пока не повстречался танкист.
Девица била больно и в самое уязвимое место — истерзанное страданиями сердце. Душа всколыхнулась, протестуя против самой сути амазонки. Она больше не "призрак", а женщина — научилась любить — забытому всеми чувству, способному спасти мир. Она для неё как пароль — ориентир. К нему и следовало стремиться всеми силами.
— Извини, но дальше мне с вами не попути...
— Как? Почему? Что случилось? В чём причина? — прикипела девица к грубой женщине. — Не оставляй меня одну — не покидай на мужчин! Ты мне роднее даже ма-а-а...
Беглянка сама осеклась, едва не излив собственную душу. Клин меж ними был вбит, и, не убрав его при общении, не избавятся в будущем от собственного страха, загнавшего их в дебри тайги.
— Поверь мне на слово, девочка... — продолжила амазонка. — Так будет лучше для всех нас. Мне дальше с вами нельзя и — точка! Я слишком опасна для вас...
— Но делом доказала — с нами и до конца! Просто сама не хочешь в это поверить — боишься! Как и мы, что ты отступишься от нас! А уже заступилась... — взмолилась девица. — Ради меня!
Амазонка по-матерински взглянула на неё. Сердце не выдержало и дрогнуло.
— Как ты прекрасна, прямо как моя до-о-о...
Еле сдержалась, чтобы не проговориться и не зарыдать. На лице появилась одинокая слеза. Но амазонка не заметила её, зато девица.
— Пожалуйста, тётенька... — готова была она назвать её иначе и по-родственному, да боялась испортить всё окончательно.
— Тебе сколько лет? — неожиданно поинтересовалась амазонка.
— Точно не знаю — не помню, а что?
— Да и неважно — и всё остальное! Забудь обо всём и разговоре между нами! Храни себя и помни: ты — женщина — обязана родить дитя! Это наше спасение — избавление от того, чего уже натворили с тобой! А придётся и дальше идти по трупам врагов!
— Ты больше не сможешь убивать людей... — почувствовала девица: амазонка изменилась — назад у неё в пути в "Контру" нет, как и у самой.
— Это я-то! — не сомневалась амазонка.
— Выродки с ублюдками и уродами — ни в счёт, — не брала девица их в расчёт. — Они все — контра! А с "Контрой" разговор короткий — они понимают лишь грубую силу! И у кого она — тот прав!
— Не всегда... — озадачила амазонка. — И что ты вкладываешь в понятие — сила? Есть духа! А не только физическая!
Душевная боль продолжала терзать амазонку. Она глядела сейчас на девицу как на утраченную дочь. Что стало с ней, а сотворили уроды — могли и использовать, употребив как тогда саму, а если досталась ублюдку или выродку — страшно вообще о том подумать, а лучше и вовсе не думать. Забыть — и всё, как и то, что было в прошлом. Это всё уже в далёком прошлом. А и по сей день казалось: произошло только вчера. И за это время она успела натворить таких дел, что любой повстанец не из числа бродяг-беглецов захочет непременно поквитаться с ней. А и "контрики" в том числе. Очередь окажется большой и длиной — даже дальше, чем она зашла в своих намерениях.
Попытку предприняла, да пока так и не совладала с собой.
— Скажи, танкисту: я не забуду его. И всё то, что было между нами...
— Сама иди и скажи ему об этом...
— Не могу... должна понимать... твою...
С лица амазонки сквозь маску просочилась очередная слеза. Амазонка плакала и не скрывала этого. Чувства захлестнули её. Она поддалась их власти. Душа требовала прощения — его и пыталась просить "уродина", но каким-то странным образом.
— Ты не она — женщина! Красавица... — напомнила девица: танкист не зря назвал самоходку подобным образом. — Не оставляй его и нас! Не лишай себя надежды! Она умирает последней!
— А я — первой...
— Вера! Ты она — это твоё имя? Я угадала! Ведь так — правда! Скажи — не молчи...
На амазонке проскользнула искра вспышки означающей: она запустила механизм маскировки, исчезла в следующее мгновение, но не с прибора в руках девицы. Она видела, куда та направилась, старалась догнать, побежав следом. Упала и... едва не разбила электронику.
— Вера-А-А...
— Зови меня — Любовью!
— Нет! Стой! Вернись!..
Девица сама вернулась в самоходку.
— Почему одна? А где Танк?
— Ты про свою "красавицу"?
— Которую из двух?! — вставился механик.
А без него никуда.
— Она покинула нас, велев передать всем, свои самые наилучшие пожелания и просила извиниться. Но ей с нами не по пути...
— Конечно... — молвил несколько растерянно бродяга. — А должен был сразу догадаться...
— Это вы о чём? — не поверил танкист в то, что услышал, и кинулся за пределы самоходки. — Красавица-А-А...
Амазонка не откликнулась. Девица больше не фиксировала её — прибор. Невидимка вышла из диапазона его действия, продолжала находиться недалеко от них.
Больше она никогда и ни с кем не станет общаться — пережить разлуку тяжело. А ведь знала тогда, вступая в контакт с танкистом — рано или поздно им придётся это сделать. И пусть не тем образом, каким обычно с теми, на кого охотилась. Да всё одно не судьба. Была благодарна и за то короткое время, которое они пробыли вместе — а всего ничего, лишь изредка уделяя друг другу минимум времени. Но долго не могли находиться порознь, снова шли на контакт. Встречи участились — тогда, а нынче...
Амазонка взяла на себя непосильные обязательства — тогда, и нынче ничего не обещала танкисту.
— Уймите его... — настоял бродяга.
— Ну ты и волчара... — озлобился механик на него. — Ему сейчас тяжело...
— Всем...
— Кто бы говорил, — досталось от него ещё и девице. — Вы-то вместе, а они... Эх... А...
Механик сдался.
— Варвар... помог-Ай...
Танкиста пришлось брать силой. Он перестал контролировать себя. Одно дело, когда сам расставался с ней сам или она с ним ненадолго, обещая друг другу обязательно встретиться, не взирая ни на что, и совсем иное дело осознавать: больше в будущем это невозможно — его нет у них — и перспектив на совместную жизнь. А ранее оба тешили себя такой надеждой, являющейся их путеводной нитью по жизни. И вдруг всё разом оборвалось. Проще было бы думать или знать наверняка: твой партнёр погиб — мёртв. Тогда самому проще будет аналогичным образом примкнуть к нему, столкнувшись с превосходящими силами противника. А так... полное опустошение и недопонимание.
Танкисту стало всё равно, что будет далее с ним и его спутниками.
— Приехали... — повторил его фразу варвар.
Намёк был очевиден для бродяги. И то, для чего амазонка вызвала девицу на приватный разговор.
— О чём шла речь меж вами? Не молчи!
— Не могу говорить — это не моя тайна...
— Но ведь зарок не давала?
— Откровение и есть зарок!
— Не глупи, а не дури, девка! И не тупи...
— Вы ещё поругайтесь и...
Механику досталось от бродяги с девицей.
— Понял-понял — молчу и не мычу... — уступил он им.
Меж собой выяснение отношений и продолжили они, пока варвар продолжал удерживать силой танкиста от необдуманного шага — им без него никуда, а вот он без них — куда ещё ни шло, но амазонки...
Всё возвращалось на круги своя.
— У неё зональный принцип диверсанта! Она привязана к данному квадрату и не может переступить за его черту — тогда смерть! Будет ликвидирована... — пояснил подоплёку бродяга. — Об этом она говорила с тобой? Ведь так? Не отрицай — бессмысленно!
— Нет, но... — опешила девица. — Вот где дура! И сама! Как же сразу не догадалась! Я ща... вернусь... и если повезёт — не одна!
— Вот только "боты" не тащи — лады... — не сдержался механик. — Крепись, танкист! Всё будет тип-топ, а не тяп-ляп! Если за дело баба взялась, то без нас мужиков там точно не обойтись...
Бродяга уяснил, на что он намекает.
— А пойду-ка и я чуток прогуляюсь. Так сказать... дыма хлебну!
Выбрался наружу. Девице ориентироваться легко. Она всё различала благодаря электронике, а вот бродяге приходилось полагаться на чутьё в виду невозможности толком пользоваться преимуществом собственного зрения. Мало того, что видимость была небольшой, так ещё глаза слезились от дыма. Очки не спасли — запотели. Изо рта при дыхании валил пар. Убрал их с лица, подняв на лоб. И взялся за лазерный дальномер. Кое-что, но не совсем то, чего хотелось бы, и увидеть. Чуток поблуждал, ощущая себя приблудой, нежели бродягой. Девица исчезла, растворившись в дымке пожарищ. Искать не стоит, всё одно не найдёт. Хотя если положиться на чутьё, а никогда ещё не подводило его. Да мешал дым. Звери и те сбивались, а он человек. Но опять же следы. Девица не удосуживалась заметать их. Ей казалось: она не оставляет их — тем более таких, чтобы сразу кидались в глаза. Зачем это ей с её электроникой в руках?
По ней и разыскала амазонку — раз, затем ещё раз и не раз. Та постоянно ускользала от неё.
— Ну и дура! Танкист взбунтовался! Он отказался ехать дальше без тебя! И я знаю, причин твоего отказа продолжить путь с нами! У тебя в комбинезон встроена программа самоликвидации! Я могу попытаться блокировать её — взрывное устройство!
Встреча с амазонкой оказалась неожиданной. Как выяснилось: девица всё это время гонялась за фантомом призрачной амазонки.
— Вот я дура... набитая! Как ты это сделала — обманула меня? — заинтересовалась она.
А амазонка в свою очередью тем, чем та заставила её вернуться к ней и спросить об этом.
— Правда?
— Риск велик, но в твоём случае оправдан... — уверила девица. — Положись на меня — я не мужик...
— Девка...
— Не обиделась — да и было бы на что, а на правду не обижаются — её принимают, какой бы суровой не была! А и сама...
— Короче...
— Можно, но не нужно. Тут надо как следует разобраться, что к чему. Ты не против, если я в тебя кое-что воткну?
— Что — конкретно?
— Подсоединюсь...
— А сама не боишься...
— Мне-то чего?
— Вдруг что-то пойдёт не так, и я рвану?
— Типа — горячая штучка? — ухмыльнулась девица.
— Всё-таки подумай: стоит ли оно того — моя жизнь взамен на твою!
— Спакуха! Не писаться, девчонки! Работает профессионал своего дела!
— Вот этого я как раз и не приемлю!
— Да я техновоина ликвидировала — неужто и тебя не смогу — твой заряд в тебе! Да мне это как два пальца об ас... Цацать!..
Амазонка сама уловила: система самоликвидации запустила обратный отсчёт до её утилизации.
— Это что, а... такое! И натворила?
— Стой — не дёргайся! А лучше не двигайся... — говорила так девица, словно сама собиралась дать дёру, просто пока выбирала, за какой именно поваленный ствол дерева прыгать во избежание поражения взрывчатым веществом. — Ну, конечно же! Батарея! Она сдохла и вперёд того, как я обесточила её!
— Чего-чего?!
— Хана — говорю...
— Нам?
— И тебе, если я не смогу разобраться в твоих проводках. Какой-то из них посылает сигнал? Но какой именно?..
— И много их?
— Даже если бы было два, всё одно гадать не стала...
— Прочь! С дороги... — возник точно приведение бродяга подле девиц. Он одним движением руки сделал то, на что не решалась девица — выдрал разом все проводки.
Прибор естественно отключился, а с ним иссяк энергетический заряд маскировки. Невидимка оказалась обесточена — её отключили от батареи.
— Неужели? И не рванёт? — получила она её от бродяги в качестве сувенира.
— При желании и твоём умении — не сомневаюсь, как и в том, кому достанется, а непременно врагу, — лихо подмигнул он. — Ты с нами или как? А то варвар при всех его физических кондициях долго не удержит танкиста! Всё-таки соперник у него артиллерист-самоходчик!
— Даже и не знаю, как вас благодарить... — расцвела амазонка.
— Ну, с этим проще — поступаешь в моё полное распоряжение до лучших времён!
— Кабала?
— Нет, но нам лучше и дальше держаться всем вместе, а придерживаться того плана, который...
— Разработан тобой? А мы о том ни слухом, ни духом! — напомнила девица про себя.
— Любит... — ухмыльнулась амазонка.
— Ага, ревнует... — подтвердил бродяга.
