Кьёра положили на подготовленный костер недалеко от коровника и накрыли белой тканью. Кален сидел — в особых ситуациях позволялось не стоять, а сидеть — возле него, укрытый шкурами. Хозяева принесли северянину еще пару теплых шерстяных покрывал, чтобы он точно не замерз, а может быть, и поспал. Однако Сони был уверен, что Кален не сомкнет глаз. Он наверняка бы и простоял всю ночь, если бы был здоров. Находясь под его стражей, можно было не волноваться и спокойно спать.
Однако Сони продолжал ворочаться, пока не понял, что забыл про Виньеса. Приподняв голову, он поискал лорда, который ложился за Дьердом, у лестницы на сенник.
Конечно же, пусто.
Подсчитав время, которое, по его прикидкам, отсутствовал Виньес, Сони выругался. Если маг и пошел в нужник, то, наверное, провалился туда по самую шею. Как Сони вообще мог забыть про эту занозу в заднице? Их отношения в последние дни стали напряженными, как тетива на луке, готовящемся выпустить стрелу. До сих пор Сони и не подозревал, как умело Кален разводит их в разные стороны, предотвращая столкновения. Конфликты не возникали и сейчас, в первую очередь потому, что и Сони, и Виньес старательно их избегали, прикусывая свои слишком длинные языки. Но укор из взгляда лорда никуда не исчез.
Что бы там Кален ни рассказывал про равенство, Виньес в иерархии отряда стоял вторым и, пока северянин был в горячке, спокойно командовал, уверенный, что ему все подчинятся. Теперь Сони многократно жалел о той драке, которую они устроили в Аримине. Если бы он не сорвался... Виньес мог отыграться на нем сполна, но, к его чести, лорд не был мелочным. Хотя это не значило, что он не приберегает месть для исключительного события.
Размышляя об этом, Сони занервничал. Он не раз на собственной шкуре испробовал месть, которую лелеяли годами, да и сам, если уж начистоту, припоминал кое-кому прегрешения. Однако ждать, сложа ручки, пока кто-то строит против него козни, он не собирался. Сони любил контролировать свою жизнь. Если удар нельзя предотвратить, то к нему можно подготовиться. По крайней мере, будет не так больно.
Он аккуратно вытащил локоть из-под Дьерда, который снова ткнулся в него лбом, и полез вниз. Вроде никто не проснулся. Прекрасно.
Внизу Виньеса не было. Сони прокрался мимо обманчиво уютных коров, опасаясь, что они мычанием могут выдать его присутствие, и приоткрыл дверь сарая. Тишина, пустота. Сони съежился и обхватил себя руками, словно ему было холодно спросонья, и посеменил к отхожему месту, однако остановился на пoлдoроги. С той стороны двора, где хозяева огородили место для погребальных костров, раздавались два голоса. Виньес беседовал с Каленом.
Пару мгновений Сони думал о том, что все в порядке и можно идти спать. Однако осторожность — ему нравилось называть это так — пересилила. Не то чтобы он не доверял гвардейцам, но тот момент, когда ты слепо полагаешься на человека, становится первым шагом к гибели.
На всякий случай — вдруг его заметили — он сделал в отхожем месте свои дела, а затем вернулся к коровнику. Вместо того чтобы пойти внутрь, Сони проскользнул между постройками и стал красться к погребальному костру, прячась в тени высокого забора. За амбаром пришлось остановиться, иначе его могли обнаружить. Сони опустился на корточки и прислушался к разговору гвардейцев.
Два фонаря, установленные возле костра, обрисовывали темные фигуры двух мужчин. Они сидели на траве у сложенных прямоугольником поленьев и изредка посматривали на то, как ветер колышет белую ткань, в которую обернули Кьёра. Кален и Виньес кутались в покрывала — вечером прошел дождь, и ночь выдалась промозглой. Командир иногда поднимал с земли кувшин и делал глоток амреты, которая должна была прогонять сон. Со стороны могло показаться, что Виньес помогает товарищу прободрствовать до утра, но по напряжению в их позах Сони догадался, что они о чем-то спорят. Шелест листьев — дом стоял на краю рощи — приглушал слова, поэтому Сони пришлось еще немного придвинуться к погребальному костру, прижавшись к стене.
— Выкинь это из головы, — оборвал Кален какое-то высказывание подчиненного. — Пока я жив, не тебе этим мучиться.
Виньес что-то неразборчиво пробормотал.
— Оправдаться? — фыркнул Кален. — Только не говори, что ты предлагаешь сдать Сони и повесить на него всю вину. Открыл державу он, но он пытался нас спасти. И тебя тоже, если ты не забыл.
Великая Бездна! Сони сглотнул. Зря он дал тогда Виньесу по морде, ой зря... Подтверждались самые худшие опасения — что бы там ни обещал Кален, лорд будет тем, кто принесет Акельену голову вора. И сделает он это с большим удовольствием.
— Ничего подобного я не предлагаю, — ответил Виньес. — Думаешь, я не понимаю, как важен человек с его преданностью? Даже если у него норов, как у ишака, которому отдавили хвост!
Вот спасибо. Сам, небось, за собой ничего такого не замечает.
Кален одарил его продолжительным взглядом.
— Ладно, ладно, — Виньес вскинул руки перед собой, защищаясь от безмолвного упрека. — Я тоже не белый и пушистый. Пойми, Кален, я не собираюсь валить на него всю вину или подставлять. Ты знаешь, что я бы так не поступил, особенно после того, как он примчался за нами в храм Шасета. Не побояться драться с Тэби, не будучи магом... Он, наверное, самый смелый человек, которого я видел, если только у него крыша не поехала.
Весьма сомнительный комплимент.
— Но я волнуюсь не только за отряд, — продолжал лорд. — Сони, может быть, специалист в своем деле, прекрасный человек, живо соображает, но он мыслит не так, как мы. Он спас свою... Хорошо, наши жизни, но сомневаюсь, что он представлял себе последствия освобождения када-ра. О, Кален, не говори ничего. Это было необычайно героически, я согласен. Но ведь он мог отдать Детям Ночи любой приказ, как король Имстар, который спустил их на Каснар триста лет назад. С помощью када-ра Сони сам мог стать королем! Я теперь даже не знаю, повезло ли нам, что он не настолько честолюбив, потому что в худшем случае его можно было убить, и тогда када-ра подчинялись бы одному из нас. Мы готовы отдать жизнь ради истинного короля, а Сони мечтает от нас отделаться. Это неочевидно только круглому дураку. Он думает о себе, а не о королевстве. Ты представляешь, сколько он может натворить бед, не понимая этого?
Кулаки Сони сжимались против воли от каждого слова напыщенного идиота Виньеса. Мечтает отделаться? Надо было так сделать еще давно, а не стирать пятки и бежать за некоторыми заносчивыми гвардейцами... Он не беспокоится о королевстве? Естественно! Когда это королевство беспокоилось о нем? Да и что такое королевство? Пустозвон, который таскает корону и перед которым лебезят лорды? Предыдущие короли, во всяком случае, считали, что королевство — это они и есть. Какая радость, что Сони не настолько тупоумен, чтобы захватить власть с помощью када-ра. Тогда в самом конце пришлось бы сражаться с желанием задушить самого себя.
Что там еще Виньес сказал? Что у Сони не хватает честолюбия? Он оскалился, прикусив губу. А вот тут тварь, возможно, права. Но от честолюбия он отказался сознательно. "Вот что бывает с тем, кто зовет себя лучшим вором", — так ему сказали, когда привели к забитому до смерти Дженти. Дженти, который просил своего брата выжить любой ценой. Когда встал выбор между тщеславием и жизнью, Сони выбрал второе. И до сих пор был этим доволен.
— Виньес, — очень спокойно произнес Кален, однако его тон промораживал насквозь. — О чем ты думал, когда пришел в гвардию? Насколько я помню, не о королевстве. Ты вообще не хотел служить: штудировал по ночам книги, чтобы продолжить обучение на знатока законов, и тайком сбегал с тренировок в храм Тельет. Сколько лет прошло, прежде чем ты стал "мыслить, как мы"? А ты хочешь, чтобы Сони начал с первого дня. Но ладно. Если ты решил разобрать чужие огрехи, то давай возьмем кроме Сони еще меня, например. Я не воспитал в своем подчиненном верность и не понял, что он целых полгода шпионит на нашего врага. Это мой полный провал как командира, если уж не говорить о том, что я не вычислил перебежчика и этим предал Лейни и Келси. Далее. Я никогда не настаивал на жесткой дисциплине и поддерживал свободу выражения своего мнения среди моих людей, напирая на их сознательность и считая, что это усилит их эффективность. К чему это привело? Дьерд не подчинился моему приказу и бросил Сони в Аримине. Я не научил своих солдат слушаться меня — еще один мой провал как командира. Я не подготовился к тому, что Сони способен открыть державу, хотя об этом следовало подумать в первую очередь, потому что он "связан" с осколком короны. Фактически то, что произошло с Аримином, моя вина. Мой третий провал. После этого я должен прийти к королю и умолять о своей казни, потому что, как лейтенант, я ответственен за проступки своих людей и виноват в смерти огромного количества людей. Подумай об этом, потому что если ты когда-нибудь станешь командиром, то тебе придется делать то же самое.
Виньес скис. Тема, на которую перешел Кален, ему явно не нравилась. А Сони услышанное и вовсе ошеломило. Кален считает, что виноват во всем он? Богиня Тарга, наверное, отплясывает в Бездне от радости, что ей удалось накинуть свою повязку ему на глаза. Зачем вешать на себя чужие преступления? Он же не вынуждал Тэби предавать отряд! И державу Сони открыл бы все равно, даже если бы его сто раз предупредили об опасности. Собственно, его предупреждали. Он и без Калена с Виньесом слышал множество историй о созданиях Шасета. Трагедия случилась исключительно по его вине. Это было его собственное решение. Его собственное идиотское, паническое "идите!"
Он мог бы поспорить с Каленом. Объяснить, что все это неприятная случайность — ведь, по сути, так и было. Но он продолжил прятаться за амбаром, прислушиваясь к разговору гвардейцев.
— Святой Порядок, Кален, — проворчал Виньес через какое-то время. — Знаю тебя четырнадцать лет, а все поражаюсь тому, как у тебя получается повернуть беседу в то русло, в которое тебе нужно. Не нужно делать вид, что ты не пытаешься меня вразумить и наставить на путь истинного командира и тем более не нужно пугать меня историями о том, как тебя казнят. Тьер этого не допустит, даже если король потребует твоей казни. Мы оба это отлично знаем. И вообще, я пришел к тебе за другим.
Кален сузил глаза, и в отблесках огня фонарей, придавших его волосам рыжины, стал похож на лису.
— Четырнадцать лет тебя вразумляю, а ты все не вразумляешься. Может, пора уже? — они усмехнулись, как могут только старые друзья. Однако после этого командир погрустнел. — По поводу казни я бы не был так уверен. Мы теряли крепости, сдавали города, но еще ни разу по вине нескольких человек не гибло столько людей. И погибнет еще больше. Неизвестно, какое король примет решение. Наш провал утаить невозможно — о задании знает Малый совет, люди начнут болтать... Захотят Тьер и король или нет, им придется найти виновного и казнить, чтобы успокоить народ. Ты же видел казнь мнимых убийц короля Ильемена. Мы и сами разыскивали таких "виновных".
— Виновный есть, — перебил его Виньес. Он заговорщицки наклонился к Калену, и его шепот стало почти не разобрать. — По удачному стечению обстоятельств он уже мертв. Только не говори, что не думал о такой версии. Подсовывать Сони в качестве козла отпущения значит расписаться в собственном слабоумии. Мы можем сказать, что это была случайность, а виновны в ней Тэби и Даллин. Я читал хроники, в которых упоминается держава и ее свойства. После того как Марес создал "тюрьму" для када-ра, никто не проверял, может ли сломать замок сильный маг, если на ней не будет шинойенских майгин-таров. Даллин сколупнул их, поставив вместо кристаллов стекло, — и вот, Тэби ничто не смогло остановить, когда он попал по державе энергией. Представив события в таком свете, мы выгородим Сони.
— Ты поговорил с Дьердом?
— Конечно. Мы с ним состряпали гладкую историю.
Когда они успели? Сони видел их большую часть дня — за работой, рядом с собой. Похоже, гвардейцы гораздо изворотливее, чем он думал.
По исхудавшему лицу Калена бегали тени. Он задумчиво смотрел на белую фигуру на погребальном костре, словно гадая, не кощунственно ли прямо перед ней обсуждать ложь ради спасения человека, из-за которого погиб Кьёр. Пожилой лорд и его жена по-доброму отнеслись к "паломникам". Они же принесли одному смерть, а второй горе. Кьёр, солдат старой закалки, наверняка хотел бы, чтобы мужчину, выпустившего Детей Ночи, казнили. Но в жизни не бывает справедливости.
— Хорошо. Я надеялся, что неуемная фантазия Дьерда сработает и в этот раз.
— Он тоже против того, чтобы выдать Сони. Не хочет терять кого-то еще после Келси. На него и смерть Эйрена слишком сильно повлияла, — Виньес помолчал, сильнее натягивая на плечи покрывало. — Ох, Кален, как же мне надоело ходить по лезвию ножа, — вдруг пожаловался он. — Иногда мне кажется, что это не мир сошел с ума, а мы: взяли в отряд вора, который освободил Детей Ночи, и покрываем его. Это перечеркивает все, что мы делали десять лет. Святой Порядок, када-ра могут уничтожить Кинаму! А мы прячем человека, который был всему виной.
— Убив его, мы ничего не добьемся.
— О да, — фыркнул Виньес. — Он же обещал все исправить. Не понимаю, правда, как, если он не Марес Черный Глаз.
— Я тебе уже сказал: если отвечать за промах, то мы должны делать это все. И я, и ты, и Дьерд. А что касается "все исправить", то отряд этим всегда и занимается: исправляет то, что испортил кто-то другой, — сухо ответил Кален. — Молись Тельет, чтобы на сей раз король позволил нам исправить нашу собственную ошибку.
— Каждый мой вздох — это молитва, — поморщился Виньес. — Я молюсь еще о том, чтобы нам не сдохнуть от нападения када-ра. Будет очень грустно и смешно одновременно.
— Я бы успокоил тебя, сказав, что мы выбирались и не из такого дерьма, но, по-моему, в такое дерьмо мы еще не вляпывались, — хмыкнул Кален.
Они невесело засмеялись. Дальше их разговор состоял в основном из печальных шуток и попыток предугадать, что будет после возвращения в Серебряные Пруды.
Посидев за амбаром еще немного, Сони убедился, что самое важное он уже услышал. Он осторожно пробрался обратно вдоль забора, залез на сенник и снова устроился возле Дьерда, словно никуда и не уходил. Уютное и мягкое, несмотря на колючесть, ложе быстро согрело замерзшего на ночном холоде Сони, и он, положив руку под голову, приготовился спать.
Сон все равно не шел. Сердце гулко билось в груди, будто Сони оббежал по кругу целый могаредский квартал, и выстукивало одну фразу: "Гвардейцы меня не выдадут". У них на то были свои причины, и все же это было безумное, невероятное решение. Сони потер так и не согревшимися руками горящее лицо. Виньес прав — они свихнулись.
Но будь он проклят и сожран Детьми Ночи, если подведет их. Он все исправит. Он постарается все исправить. Хоть и не представляет, как это сделать.
* * *
Утром они сожгли Кьёра. День выдался пасмурным, и Кален с Виньесом создали щит из энергии над костром, чтобы дождь его не загасил. Безутешной Танэль ярко пылающий огонь принес облегчение — она увидела в этом знак, что Небеса с радостью принимают душу Кьёра. Сони жалел, что не может сделать для северянки что-нибудь подобное. Смотреть на то, как она изменилась, было больно.
