— Ну, что? Отколдовалась? Эльфийская ведьма..., — раздалось у меня над ухом, — Скоро тебя зажарят также, как и твою руку. Взять ее!
Они привязали меня к толстому столбу одного из эшафотов, что стояли на площади, заведя назад мои руки. Плечи затекли почти сразу же под тугими витками, чуть после онемели. Невозможность пошевелиться иногда была просто невыносима и отдавалась не сильной, но постоянно тянущей болью во всем теле. Под ногами хрустели сухие ветки. Уж мне бы хоть чуточку силы — я во время казни устроила бы им такой дождичек!
На этой длинной прямоугольной площади стояло с десяток таких эшафотов, и я догадалась, что та же участь ожидает всех пленников, за исключением, быть может, принца.
Любопытные солдаты иногда приходили на площадь, поглазеть на меня и собирались в небольшие группки, что-то оживленно обсуждая.
Тучи разбежались, и солнце уже садилось, и я с ужасом думала, что вот так мне предстоит простоять всю ночь. Я понимала теперь, каково пришлось Долье за те памятные удары хлыстом по моей спине.
Мысли мои постоянно возвращались к Алвару — что с ним сейчас? Что они с ним там делают? И каково же было мое удивление, когда я увидела, как его и всех Аадаров выводят из тюрьмы и волокут сюда под какое-то робкое и совсем неискреннее улюлюканье солдат. Эльфов намертво прикрутили к другим столбам, Алвару пришлось хуже всех, мало того, что его глаза были по-прежнему завязаны черной непроницаемой повязкой, его откровенно боялись, и количество веревок на его теле значительно превосходило все мыслимые пределы.
Я увидела также и палача, скрывавшего свое лицо под высоким синим колпаком, что лично обходил каждого, проверяя — надежно ли завязаны узлы.
Вэалор успел бросить на меня обеспокоенный взгляд, а Мэльир даже попытался вырваться, но безуспешно. За свою попытку он лишь получил хороший удар в живот кулаком в латной перчатке.
— Оставьте их здесь, — услышала я звенящий голос Айрона позади меня, — Утром мы ими займемся.
Ветер снова взвился над городом, разрывая остатки флагов и срывая перья со шлемов лейтенантов, один из них почтительно спросил нахмурившегося мага:
— Неужели Ваше могущество не в силах совладать с этим?
— Это не его магия, Дайган. Это его гнев, ярость самой природы. Поверь мне, если бы я не связал его своим заклятием и дал бы ему управлять этой яростью — от лагеря бы уже ничего не осталось.
Затем они оставили нас и покинули площадь.
Я не знаю, что это могло означать для нас. Меня уж точно не оставят в живых. Но принц... Глядя на него, какой-то ком подступил к самому горлу, в груди заклокотала неукротимая сила, и чего же мне стоило снова взять себя в руки!
Когда последний луч солнца поглотила ночная темень, людской лагерь начал готовится ко сну и, несмотря на события сегодняшнего вечера, любопытствующих осталось немного. Население города сюда не пускали, а воины после отбоя как бы ни было велико желание поглазеть или поглумиться над нами, разбрелись по палаткам.
Толстая веревка обжигала грудь и мои затекшие руки, плечи давно потеряли всякую чувствительность, попытка пошевелить кистями взрывалась острой болью, но разве это было болью? Я иногда смотрела на Алвара, и вот это доставляло мне куда большие страдания, я никак не могла поверить, что вижу его последнюю ночь. Сердце разрывалось при виде его, ногти до крови впивались в ладони. Слезы уже залили мне щеки и шею, я все бы отдала, только бы он оказался на свободе!
Мне так хотелось сегодня перед смертью сказать ему, сказать о своих чувствах, которые сейчас переполняли меня, я даже почти решилась, но вместо слов с губ сорвался едва слышный шепот, подхваченный ветром и унесшийся далеко-далеко.
Туда, где девственные нетронутые леса пели для нас в объятиях каменных гор, где сочная зелень трав колыхалась под ладонями игривого теплого ветра. Туда, где рождались прозрачные и влажные туманы, и голубые дожди струились из белоснежных облаков, туда, где мы вновь танцевали с ним над гладью лунного озера в серебристых лучах в объятиях сказочной ночи.
Мне хорошо было слышно, как тихо, но страшно ругается Нэлвир, а Танарт скрипел веревками, безуспешно пытаясь освободиться. Вэалор угрюмо молчал, а Илингвё никогда особо разговорчив не был, братья же опять о чем-то спорили.
Флегматичного Элверта не волновали ни люди, ни предстоящая казнь, он с готовностью собирался принять свою смерть в отличие от своего брата, настаивавшего, что бороться нужно до последнего.
Все это наверняка было задумано Карной давно, все было спланировано от начала и до конца. Никто не мог предположить, что кто-то из эльфов способен на предательство, она даже придумала, как расправится также и со мной.
Сани, бедная Сани!... Карне так хотелось заманить меня в эту ловушку! Что ей до еще одной загубленной человеческой жизни! Она могла прекрасно видеть, как принц отпустил меня отдыхать, и тогда придумала, как сделать так, чтобы я не просто пошла — полетела в ту палатку для военного совета.
Эльфийка, конечно, не думала, что небольшое войско людей будет разгромлено, но это ее совершенно не волновало — ее-то цель была достигнута. И как удачно все же было выбрано время — растратив всю свою энергию, я уже не смогла сопротивляться силе могучего мага.
Долго тянулась эта жуткая ночь. Все давно легли спать, затихли часовые на стенах, даже палач куда-то делся. С ужасом я думала о том, что скоро наступит утро, но слезы в глазах уже кончились, остались лишь пересохшие дорожки.
У меня была только одна надежда, что за ночь мои силы хоть немного восстановятся, но впивающаяся вместе с веревками в мое тело боль не давала мне хоть немного подремать.
Мрак внезапно заклубился перед моими глазами, и я чуть напрягла зрение, пытаясь понять, что там может быть? Неужели я задремала? А может, вернулся палач? Или просто пробежала кошка? Но из темноты вдруг показались две руки и мертвенно бледное лицо, и мое сердце забилось от ужаса. Я даже на секунду подумала, что это сама Смерть явилась за мной, пока не увидела лысый череп Советника Его Величества Ракота. Теперь понятно, почему мы не видели его, он все время скрывался под воздействием сложнейшего заклинания.
Контуры его стали обретать четкость, заблестели васильковые глаза. Тихо, как эльф он подошел к моему столбу и заглянул в мое лицо. Бешено колотившееся сердце теперь же замерло от удивления, в нем больше не было ни следа от того Айрона, могучего волшебника, резкого, слегка надменного и волевого, которым он мне казался вначале. Теперь это был робкий юноша, который наверняка так и не подружился с мечом. Я узнала его, поскольку только он мог так смотреть на меня, хотя во взгляде его сейчас было столько боли, что мне опять хотелось заплакать. Кинуться ему на шею, утешить его, сказать, что я никогда не забывала о нем.
Он же вздохнул и прошептал всего два слова. Веревку, которой я была привязана к столбу, разорвало в клочья.
Плечи просто чудовищно затекли и руки не слушались меня, я почти не чувствовала их. Вместе с кровью в них хлынула и адская боль, подобная десяткам игл, вонзившихся в кожу. Каково же сейчас Алвару и остальным? С ними не особо церемонились.
— Они убьют меня за то, что я делаю сейчас, — с этими словами он убрал свой антимагический щит, который не давал колдовать мне и эльфам, затем помог мне подняться, — Стража крепко спит, уходите.
Мое сердце забилось как бешеное, сбросив остатки веревки, я и впрямь чуть было не кинулась его обнимать. Карна не предусмотрела только этого, просто не могла предусмотреть.
— Пойдем с нами, клянусь, никто не посмеет тронуть тебя!
— Мое место здесь, — теперь он не скрывал своих эмоций, которые всего за несколько месяцев опустошили его душу, — Прости меня... Я не смог тебя уберечь.
— Ты только что меня спас! Но я не уйду без них.
Он кивнул в сторону остальных эшафотов и сказал:
— Тогда иди же... Торопись!
Теперь я поняла, зачем Айрон приказал привязать их здесь.
— Я никогда тебя не забывала, — шепнула я ему.
— И я тебя, — ответил он.
Затем, метнувшись к Алвару, я тихонько сказала ему в самое ухо:
— Ш-ш-ш, это я.
Владыка улыбнулся и прошептал:
— Марта...
Сорвав эту проклятую повязку, я принялась жечь узлы его веревок, прошептав заклинание горящих рук. Огненные капли, срываясь, обжигали его плечи, но он даже не замечал этого. Тело также плохо слушалось принца, я, с трудом подхватив его, помогла ему сесть. Нежно проведя по моей руке, он начал растирать затекшие конечности. На мои глаза навернулись слезы, когда я увидела кровавые следы от впившихся веревок на его руках, груди и шее.
Но нужно было спешить — я подлетела к Мэльиру и принялась освобождать его, надеясь, что никто не заметит свет от пламени в моих ладонях. Аадары теперь молча смотрели на нас, не до конца понимая, что происходит. Алвар пошатываясь на затекших ногах, поднялся вслед за мной, но маг внезапно удержал его, положив руку ему на плечо.
— Береги ее, Черный Принц.
Алвар повернулся к нему и сказал:
— Я умру за нее.
Айрон кивнул и, убрав свою руку, начал снова исчезать, шепча очень сложное и длинное заклинание. Я, наблюдая за этим, даже перестала дышать, от этих слов меня захлестнула волна любви и окрыляющего счастья. Мэльир тихо позвал меня — рука стала прожигать его одежду. Я быстро опомнилась и с подбежавшим Алваром мы освободили оружейника, затем и остальных.
— Почему маг отпустил нас?, — тихо спросил Иледар.
— Это Фейн, мой родной брат.
Мэльир присвистнул, Нэлвир же долго не мог закрыть рта, братья переглянулись, а Вэалор, прикрыв глаза, неопределенно покачал головой. Принц, судя по всему, уже давно об этом догадался.
Когда все были свободны и могли стоять на ногах, мы поспешили убраться оттуда.
Через высокую стену эльфы перебрались без труда, Алвар помог мне взобраться и поймал меня, когда я прыгала вниз. Он заметил сильный ожог на моей руке и вопросительно поднял на меня глаза. Я старалась не обращать внимания на боль, к тому же столько чувств смешалось во мне все сразу! Мой любимый живой и невредимый, и мы, наконец, на свободе. И еще я увидела своего брата, и каким он стал! Во мне бурлила любовь, радость и надежда.
Я едва шепнула Алвару:
— Это ерунда, обожглась немного, — я сделала равнодушное лицо, но признаю, иногда от боли мне хотелось кричать.
По его глазам я увидела, что он понял все.
А дальше, пока эльфы бежали через лес, он нес меня на своей спине и держал меня за руку, вливая в нее свои целительные силы. Я обнимала его сильные плечи, и ничто в целом мире не могло наполнить мое сердце в тот момент большей радостью, чем близость любимого и тихий звук его бьющегося сердца.
Айрон долго смотрел нам вслед, я чувствовала его любящий и печальный взгляд.
Они старались бежать низинами и избегать открытых пространств. Вэалор был слишком измотан, чтобы провести тайными тропами вместе с собой кого-то еще и поэтому отправился вперед один, чтобы предупредить о нашем возвращении. В лагере наверняка сейчас готовили план атаки укреплений людей или уже приводили его в исполнение.
Эльфы ни разу не остановились до самого рассвета, бежали, почти не разговаривая — берегли дыхание, но Мэльир успел рассказать мне, как их поймали. Карна провела Айрона и небольшой отряд людей тайными тропами в лагерь, они решили ударить сразу с двух сторон.
Пока мы изничтожали их небольшую армию, они вошли в палатку военного совета и стали ждать. Они, конечно, не могли знать, что с помощью моего заклинания половина их плана, заключающаяся в прореживании наших рядов, полностью провалится, и неимоверно жаждали сцапать принца и выживших в бою Аадаров. У Карны также были особые планы и насчет меня.
Тауронов они усыпили, а на всех Аадаров, входивших в палатку, Айрон накладывал заклинание оцепенения, затем их связывали веревками. Другое же заклинание — молчания не позволяло эльфам предупредить остальных, и такая же участь ждала всех.
Вот только Мэльир их неприятно удивил своим сопротивлением к безотказному вообщем-то заклинанию, и с ним пришлось повозиться. А потом вошли мы с Вэалором, и магу пришлось совсем несладко, советники были удивлены, что им удалось поймать нас.
— Они скрутили таши, угрожая лишить меня жизни, — тихо сказала я, и Танарт с Алваром молча переглянулись и понимающе кивнули. Я не знала, что означает этот взгляд, но мне показалось, что они что-то недоговаривают мне.
— Когда я увидел тебя всю в крови..., — глухим от ярости голосом продолжил Мэльир, — Если бы не веревки, я убил бы их всех голыми руками! Что они делали с тобой, Нари? Клянусь, что за каждую каплю твоей крови я выжму с них по бочке с каждого.
Плечи Алвара при этом напряглись, его сильные пальцы сомкнулись на моих кистях, и я поняла, какую боль ему причиняют мои страдания.
— На меня маг тоже наложил какой-то щит. Я ничего не могла сделать, когда он появился, — от стыда я опустила глаза, — Я даже не знаю, как теперь смотреть на вас. Я не маг, я недоучка, — на языке появилась едкая горечь.
— Нари, милая, благодаря тебе провалились оба их плана, — ободряющий голос принца заставил меня тихонько улыбнуться и придал мне уверенности.
— Это так!, — Мэльир немного запыхался, непросто было бежать и болтать на ходу, — И больше не говори так о себе. Ты пришла, чтобы спасти наш народ...
— Танарт!...
— Погоди, не перебивай. Твоя преданность, твое сострадание, желание помочь любому, даже злейшему врагу, достойно наивысшего восхищения. И тут уже дело не в том, что твои попытки не всегда были успешными, главное — то, что ты совершаешь, поступки, которые и определяют — что ты есть на самом деле. Ты не отреклась от нас, когда тебя увели на допрос. И ты не престаешь поражать меня каждый раз. Ты... действительно пришла, чтобы вернуть нас с неверного пути, ты уже возвращаешь.
При этих словах Алвар легко и нежно провел по моей руке, и я отметила, что ожогов на ней уже почти, как не бывало.
— Спасибо, Танарт! Ты не представляешь, как твои слова тронули мое сердце! Это и правда очень важно для меня. Но я даже не знаю, что сделают теперь с Айроном.
— Он настоящий маг, он о себе позаботится, они побоятся его тронуть. Он наверняка сейчас гоняет по лагерю татиров, гневно размахивая руками и требуя найти виновного в нашем побеге. И как бы 'случайно' забыв, что было бы неплохо отправить за нами погоню.
Я улыбнулась.
— Все может быть. Надеюсь, что это так. Я видела, как от его голоса дрожали стены. Мне до него далеко. И я все равно не чувствую себя достойной смотреть на вас.
— Нари, мы еще поговорим с тобой об этом после, — сказал Алвар.
— Хорошо, Ваше Высочество, — слова прозвучали так нелепо, учитывая, что я восседала у Его Высочества на спине, и принц тихо рассмеялся.
— Ты можешь звать меня просто Алвар.
Мэльир только хитро улыбнулся и перевел свой взгляд куда-то на дальние деревья.
Небо начало светлеть, ветер гнал за нами тяжелые облака, которые чуть окрасились в нежный предрассветный оттенок. Они молчаливым эскортом сопровождали нас всю дорогу, а лес встречал нас радостными песнями. Мы расположились на небольшой отдых еще задолго до восхода, и эльфы перевязали и подлечили свои раны.