В соседней комнате клон выхватил из-под жилета пистолет и нацелил на дверь, готовясь в удобный момент выскочить из укрытия и с боем прорываться наружу. По возможности, прихватив с собой зелтронок.
Рам остановился перед Аророй и неторопливо потянул оружие из кобуры.
— Почему мне кажется, что только публичная казнь заставит вас понять, что время игрушек кончилось? Миссис... — тут Костас разглядел наконец зелтронку и гнев в момент улетучился, не оставив даже прощальную записку. Впервые с момента их знакомства Рам лицезрел испуганную Зару. Он видел её смеющейся, задумчивой, растерянной, разгневанной, видел любующейся произведениями искусства, но вот так, заледеневшей от страха — впервые.
— Вот я ди'кут... — вслух произнёс Рам, сообразив, что причиной этого страха был он сам. — Арора... Простите... — он торопливо убрал оружие обратно в кобуру. — Я старый таунтаун.... Не хотел вас так напугать. Зара? Вы меня слышите?
Костас стянул с головы шлем, кинул в кресло, и заглянул зелтронке в глаза. От былой злости не осталось и следа, и Рам понял, что впервые за много лет ощущает вину за свои, казалось бы, абсолютно правильные действия. Вину, сожаление и... тревогу. С некоторым удивлением он осознал, что тревожится за эту женщину. Осознала это и Зара. Холодный ком страха таял, вытесненный разлившимся в груди теплом. Стоявший совсем близко мужчина больше не пугал Арору, вновь став тем, с кем ей хотелось быть рядом.
— Я вас слышу, сэр. Что происходит? — с удивительным даже для себя спокойствием спросила она.
— А, пустое, — махнул рукой Рам, хотя ещё минуту назад думал совершенно иначе. Теперь же источник злости казался всего лишь очередным досадным недоразумением, совершенно не стоящим страха в глазах этой женщины. Мандалорец сам не заметил, как умудрился по уши влюбиться за неполную неделю, хотя старался отбросить это чувство. Но... не получалось.
— Просто твои таунтауны подбили моих сняться в порнушке, — незаметно для себя перейдя на 'ты', рассказал Костас. — И уговорили вдобавок ещё и боевых дроидов достать для антуража. Ну и откуда ж ещё было взять дроидов, как не снять патруль с маршрута? И ведь рядовому, или сержантику патруль бы не подчинился, поэтому что? — спросил он, вновь невольно начав заводиться. — Правильно — в довесок это стадо непарнокопытных долбоящеров уломало на участие своего вожака в лейтенантском звании. Ну а что, взводному ведь больше делать нечего, кроме как в порно сниматься, должностных обязанностей у него нет. А патруль — ой, да что там того патруля? Ди'куты... За малым всех не развесил на фонарях вдоль улицы!
Злость вновь захлестнула мандалорца, но на этот раз Зара не испугалась. Она расхохоталась громко и безудержно, выпуская в этом смехе весь пережитый ужас. Глядя на неё невольно засмеялся и Костас. Когда смех утих, мандалорец неожиданно для самого себя обнял Зару, и тихо сказал:
— Прости. Я не хотел тебя пугать...
Ещё несколько часов назад Арора воспарила бы от этого проявления нежности, но сейчас она испытывала чувство, что инопланетники иносказательно обозначили бы фразой 'любовник в шкафу'. Ох, если бы дело было в любовнике... За обедом они с Костасом обсуждали измену, приравняв к ней предательство, и именно изменой была связь экс-мэра с республиканцами. Но это был её долг, это вело к спасению сограждан, и Зара совершила немыслимый для зелтронцев поступок. Она предала того, кто был ей дорог. И это предательство жгло душу раскалённым клинком.
Я... — зелтронка так и стояла, замерев, не понимая, как поступить.
Костас по-своему растолковал её поведение и поспешно отстранился, скрывая горькое разочарование дежурной фразой:
— Простите, я позволил себе лишнее. Этого больше не повторится, — он взял шлем, — Всего доброго, миссис Зара. До завтра.
В душе Ароры, как в зеркале, что-то оборвалось. Что-то невыразимое словами, но столь важное, что все сомнения потеряли смысл. Республиканцы, сепаратисты, свои, чужие, правда, ложь — всё померкло. Осталось лишь то главное, что зелтронка не готова была потерять. Не говоря больше ни слова, она остановила готового уйти мандалорца и поцеловала, больше не думая о последствиях. Может, завтра она уже погибнет. А может — он. Судьба непредсказуема, а на войне — тем более. Но это завтра, а сейчас... Сейчас они стояли, прижавшись друг к другу, и целовались, словно впервые в своей жизни, наслаждаясь каждым мигом.
— Как бы мне хотелось исчезнуть с тобой хотя бы на один вечер. Только ты и я..., — вздохнул Рам, когда наконец они остановились. — Просто побыть вдвоём, представить, что нет никакой войны.
Чимбик, до которого сквозь тяжеленную деревянную дверь долетали отдельные звуки, поудобнее перехватил пистолет, и приготовился отбивать леди-мера от мандалорского оккупанта.
— Успокойся, — Илайри с улыбкой положила ладонь на плечо клона. — У них всё хорошо.
Это самое 'у них' не ускользнуло от Чимбика, но от вопросов он пока решил воздержаться. И даже убрал оружие и отошёл от двери. Илайри одобрительно кивнула, продолжая загадочно улыбаться.
Схожая улыбка блуждала на губах Ароры. Она блаженно зажмурилась в кольце рук мандалорца и тихо прошептала:
— Так оставайся. Я попрошу Илайри погостить у друзей.
— Звучит просто отлично, — счастливо улыбнулся Рам. И тут же его улыбка сменилась гримасой раздражения: заверещал служебный коммлинк.
— Слушаю! — зло рявкнул комендант.
— Ты срочно нужен, — услышал он голос Нэйва. — И как можно скорее.
Тон, которым это было сказано, мгновенно остудил злость коменданта — впервые с момента прибытия на Зелтрос Рам слышал серьёзную озабоченность в голосе контрразведчика.
— Еду, — мандалорец мельком глянул на координаты пункта назначения и вернул комм на пояс.
— Исчезнуть не выйдет, — тяжело вздохнул он.
— Мне поехать с тобой? — от понимающей улыбки зелтронки у Костаса потеплело на душе.
Мысль была заманчивой. Сейчас ему меньше всего хотелось расставаться с Аророй, но... 'Но' было слишком много. Рядом с Зарой ему сложно было думать о делах. А как комендант захваченного города, он не может позволить себе публично демонстрировать слишком близкие отношения с местными. И как офицер армии КНС не должен посвящать гражданское лицо в служебные дела. Чёртовы служебные дела...
— Нет. Но если ты не против, я бы вернулся сюда как только со всем разберусь.
— Буду ждать, — прошептала Зара, поцеловав его на прощанье.
Окрестности Зелара. Вечер седьмого дня вторжения
Уже на подъезде к нужному месту Костаса охватили дурные предчувствия. И причиной тому был серый дым, струйкой поднимавшийся над полями, засеянными неизвестным мандалорцу злаком. Зато ему отлично были известны такие вот серые дымы, виденные им не раз и даже не десять, а много, много больше. Дым над затухающим пожарищем. А гореть в той стороне мог только дом фермера, у которого Рама и ждал контрразведчик.
— Слимо, — ругнулся Костас, предвидя неприятности, гораздо более крупные, нежели порнушка с дроидами.
Предчувствия его не обманули: уже у въезда на подворье в нос шибанул густой запах гари, а следом и открылся его источник — обугленные стены фермерского жилища. По пепелищу лазили дроиды под руководством одного из помощников Нэйва, до войны бывшего сотрудником джабиимской полиции. Двое других — викваи, бывшие пираты, — едва ли не скребли носами по усыпанной красной галькой двору, живо напомнив мандалорцу берущих след стриллов. Вот один из них присел на корточки, осторожно потрогал гальку пальцем и поманил товарища. Тот сел рядом, и викваи вполголоса устроили диспут, не обращая внимание на творящееся вокруг.
Узрев на месте происшествия весь отдел контрразведки во главе с начальником, Костас окончательно уверился, что дело дрянь. Означенный начальник отдела с декой в руке сидел в спидере, наблюдая за медицинским дроидом, колдующим над обугленными телами обитателей фермы.
Тут же стояли броневик тревожной группы, и реквизированная в городе для нужд комендатуры пожарная машина с экипажем из дроидов.
— Что тут произошло? — спросил Костас, выпрыгнув из машины.
— Пожар, — лаконично ответствовал Нэйв. Глянув на обугленные трупы, он кисло скривился и добавил:
— Осик, вот рад, что пожрать не успел. В аккурат жареное мясцо планировал.
— Ну, его и получил, — мрачно пошутил Костас, облокотившись на капот спидера контрразведчика. — Так что тут было?
— Пока могу сказать точно одно: убийство, — отозвался Нэйв. — Семья в восемь человек. Кто-то загнал их в подвал, завалил вход и поджёг дом. И не спрашивай пока — кто это и зачем сделал, ага?
— Хорошо, — согласился Рам. — Кто ещё в курсе этого?
— Из местных? — уточнил Грэм, и, получив утвердительный кивок, ответил:
— Никто. Не хочу шум поднимать, пока не найду тварь, что это сделала.
— Босс, — окликнул Нэйва один из викваев. Никакая муштра не могла заставить бывших пиратов отказаться от привычного им обращения к начальству, но ни Рама, ни тем более Нэйва это не беспокоило: викваев держали на службе на за умение щеголять знанием уставов, а за профессиональные качества.
— У нас проблемы, босс, — добавил второй. — Смотрите сюда, — он выпрямился и поманил Нэйва за собой.
Контрразведчик вылез из спидера, а за ним подтянулся и Рам.
— Смотрите, — виквай отошёл к краю двора и указал пальцем себе под ноги. На влажной земле отчётливо отпечатался фрагмент каблука. Виквай вынул из своего планшета лист флимси, положил на землю и прижал ногой, а затем положил рядом с отпечатком. Рисунок подошвы на листе совпадал с рисунком в грязи.
— Это из наших, — без нужды прокомментировал Нэйв. Виквай согласно угукнул, а второй добавил:
— Их было пятеро, босс. Смотрите, — он уверенно ткнул в гальку под ногами, где ни мандалорец, ни тем более выросший в городе Нэйв не видели решительно ничего.
— Вот тут они стояли вокруг машины. Долго стояли.
— Зачем? — удивился Нэйв. — Если подожгли — не логичнее было сразу удрать?
— И с чего ты решил, что пятеро, и стояли именно тут? — добавил Рам. Виквай снисходительно посмотрел на коменданта и пояснил:
— Босс, мы с братом прежде чем к Хондо податься, с детства охотой промышляли. Мы можем в буквах ошибаться, но в следах — нет, сэр, никогда. И вот, сэр. Их было пятеро. Разве что один из машины не выходил.
Костас молча кивнул, а Нэйв крикнул мед-дроиду:
— Док, а у тебя что?
Медицинский дроид, не переставая совершать непонятные непосвященным манипуляции над телами, отозвался:
— В легких следы дыма и частички пепла. Я сверился с банком данных города — тут вся семья. Более точный отчёт смогу дать после вскрытия и изучения в лаборатории, но причина смерти — отравление угарным газом.
Нэйва обернулся к Раму:
— Вот и ответ, почему они стояли.
— М? — недоумённо вскинул бровь мандалорец.
— Слушали, как они кричат, — объяснил Грэм. — Просто стояли, и слушали, как их умоляют о пощаде. Не удивлюсь, если ржали при этом.
Костас почувствовал, как его охватывает ярость. Подобное могло произойти, будь это местью партизан за сотрудничество с оккупантами, или наоборот — карательная операция против партизан. Но вот так, просто... Костас не раз за свою жизнь сталкивался с подобными ублюдками, разных рас и разных культур, но разговор с ними был всегда один — смерть. Потому что подобные мрази не имеют право на существование. И вдобавок это был серьёзный удар по репутации самого Костаса: хорош комендант, что не в состоянии за собственными людьми уследить.
Нэйв отошел к спидеру тревожной группы, переговорил с связистом, и вернулся к коменданту.
— Шабловы ди'куты, — сказал он. — Сейчас мы их найдём. Эти шебсеголовые кучи осика даже не допёрли, что тактический блок в шлеме передаёт все данные об их перемещениях. Уроды, — Грэм зло сплюнул.
— Есть! — из машины высунулся связист. — Босс, готово!
— Едем, — скомандовал Рам. — И дай дежурному разобраться — как так вышло, что минимум пять рыл снялись с поста и убыли в неизвестном направлении, а мы об этом ни сном, ни духом.
В комендатуру вернулись поздней ночью. Убийц сунули в подвал, чтобы утром вздернуть перед строем, и Костасу стоило большого труда удержать солдат тревожной группы от самосуда. И дело было не только в том, что практически все в батальоне прониклись к местным добрыми чувствами — просто цинизм и жестокость совершенного потрясли даже видавших виды мандалорцев, не говоря уже об остальных солдатах.
— Скоты, — Нэйв содрал с себя снаряжение, свалил на диван и рухнул рядом. — Несправедливо, видите ли, с ними поступили — запихали от города подальше. Да надо было их ещё в полёте к ситховой матери в космос вышвырнуть, мразоту.
Костас молча отвернулся к окну.
— Надо похоронить их нормально, — неожиданно сказал он. — Сказать, что случился пожар... или ещё что... — Костас замолчал, а потом неожиданно спросил:
— Грэм, скажи — ты не чувствуешь себя полным осиком? Я — да. Мы как нагадившие фелинксы — осик за собой прикопали, и всё чисто. Мол, мы такие все хорошие, пушистые, и ничего тут не случилось. А что сказать родным этих бедолаг? Что стайка тамарашек озверелых просто заскучала? И от скуки сожгли дом вместе с обитателями? А, капитан Нэйв? — Рам крутнулся на каблуках так, что жалобно заскрипел паркет, и промаршировал к бару. — Тебе налить?
— Налей, — мрачно отозвался Нэйв. — Хочется нажраться до зелёных вуки перед глазами, а потом пойти, и сапогами выбить всё поодо из этих рож. Странно — уже в который раз с такими сволочами сталкиваюсь, а всё никак не привыкну.
Рам достал бутылку, и они выпили по стакану. Потом ещё, и ещё, затем последовала вторая бутылка, за ней — третья. Потом, как-то без перехода, Костас обнаружил, что сидит один, а Нэйв куда-то пропал. Последней мыслью мандалорца перед тем, как упасть в отключке на диван, было то, что он больше никогда не сможет смотреть в глаза Заре.
Зелар. Комендатура. Утро восьмого дня вторжения
Арору встревожило то, что Костас так и не появился у неё. На звонки Рам не отвечал, но ехать в комендатуру среди ночи зелтронка не стала. Срочного дела, способного оправдать её неурочный визит, экс-мэр не придумала, а нагрянуть без причины и выспрашивать о коменданте сочла излишним. В конце-концов, решила она, случись что с Рамом — именно её вызовут заниматься городской рутиной.
Но утром она явилась в свою бывшую мэрию, теперь носившую непривычное название 'комендатура', за полчаса до начала рабочего дня. И сперва не поверила глазам. Во внутреннем дворе, среди цветов и ухоженных клумб, возвышалась конструкция, немыслимая на Зелтросе. Виселица. Ароре доводилось видеть подобные только в приключенческих фильмах о жизни на отсталых планетах. Но столкнуться с подобным на просвящённом Зелтросе... Она даже не сразу осознала, что эта конструкция не пустует. Семь инопланетников разных рас болтались в петлях, словно чудовищный театральный реквизит. Раздетые до нижнего белья, они мерно покачивались под порывами поднявшегося ещё ночью ветра и пугали зелтронку мертвенной синевой лиц и вывалившимися языками. На груди у каждого висела табличка — 'мародёр'.
