— Лорд Ламан, капитан Дазьен, я слушаю вас.
— Охрану поместья необходимо усилить, — сразу приступил к делу Ламан. — Конкретнее — вашу личную охрану, моя королева. Также требуется выставить дозор у ваших покоев.
— Зачем? — опешила Невеньен.
— Со всем уважением, моя королева, вы жена мятежника, еще есть люди, которые вам верны, и вы еще живы. Лорд Гередьес тщательно готовил убийство короля Акельена. Я уверен, что он хотел убить вас обоих, но не смог, потому что вы так и не присоединились к мужу. Наверняка Гередьес снова подошлет убийц — сюда, в поместье.
Невеньен откинулась назад и уставилась в окно. Этот Гередьес...
Поездка была продолжительной, Акельену понравились владения лорда и общение с хозяином. У Невеньен по его посланиям в Серебряные Пруды создалось впечатление, что суховатый Гередьес потакал гостю, при его пресловутом скромном достатке устроив грандиозную охоту. Король был в восторге, несмотря на то что изначальная цель — перетянуть соседа на свою сторону — не оправдалась. В чем именно они разошлись, Невеньен уже не помнила — в смутных докладах Вьита вообще было сложно разобраться. Главное, что, хотя союз и не был заключен, отношения между Акельеном и Гередьесом установились добрососедские.
Эти новости успокаивали Малый совет, но Невеньен не могла сказать, что на нее они действуют так же. В глубине души зрела обида на то, что с ней Акельену было бы не так весело, как — подумать только! — с Вьитом. Стыдно признаться, но теперь она была рада, что ее оставили дома. Потому что на границе земель Акельена и Гередьеса на путников напали разбойники.
Когда в поместье прискакали всадники на взмыленных лошадях, Невеньен не восприняла всерьез то, что они выкрикивали. "На короля напали", "короля застрелили", "король мертв". Потом, когда она осознала смысл этих фраз, на нее накатила волна шока. После трех дней их беспрестанного повторения они звучали обыденно, как и подробности смерти Акельена.
Его убили с первого выстрела. Он ехал в карете вместе со Вьитом, окно было открыто, потому что от советника неприятно пахло. Нэнья должна была создать вокруг короля щит, и она клялась, что сделала это, но первая же стрела, которая вылетела из чащи, попала Акельену в горло.
Где-то внутри заныла боль. Невеньен заглушила ее. Если подумать логически, в том нападении было много нестыковок. Вместе с королем ехали хорошо вооруженные гвардейцы-телохранители, некоторые из них носили нашивки с золотыми силуэтами. Редкий дурак рискнет сражаться с обученными воинами, а чтобы осмелиться напасть на мага, нужно быть самоубийцей. И этих самоубийц было всего пятеро. Пятеро против пятнадцати гвардейцев, не считая слуг!
Число разбойников изумляло даже Невеньен, неискушенную в таких делах, а Иньит вообще смеялся. Убийцы обстреляли из луков гвардейцев и повозку, ранив трех человек, в том числе и Вьита. Казначей, к счастью, получил всего лишь царапину — наткнулся на наконечник стрелы, которая прошила стенку кареты. Короткая дальняя атака — вот и все, что успели преступники. Нэнья убила двоих прятавшихся в кустах человек, другие гвардейцы достали еще троих. В живых никого из них не осталось.
Было очевидно, что это специально подосланные убийцы, но кто их послал? Члены Малого совета, благополучно забыв о том, как смеялись над Тьером и его подозрениями, утверждали, что это сделал Гередьес, хотя никаких доказательств не нашлось. Его обвиняли лишь потому, что, во-первых, убийство произошло на границе его земель и, во-вторых, потому что в действительности Гередьес оказался не готов заключить союз. А это наводило на мысль, что приглашение было нужно только для выманивания бастарда-мятежника из его поместья.
Наверное, все так и было. Но Невеньен понятия не имела, что ей с этим делать. Кое-кто намекал, что неплохо бы самим подослать к Гередьесу убийц. Кое-кто полагал, что нужно окопаться и собирать силы, чтобы пойти на Гередьеса настоящей войной. Таких были единицы. Чуть меньше, чем первых. Остальные собирали вещи и сбегали.
Погрузившаяся в размышления Невеньен заметила, что Ламан ей что-то говорит, только когда он закончил и замер, вопросительно подняв бровь. Прикидываться слушающей было бессмысленно — проницательный северянин всегда ее раскусывал.
— В общем, я сделаю так, как считаю нужным, — недовольно произнес он.
— Хорошо.
Она согласится на все что угодно, лишь бы от нее отстали и она могла вернуться домой. Раньше Невеньен не поверила бы, что настанет время, когда она станет об этом мечтать, но сейчас жизнь рядом с родителями казалась избавлением от всех проблем.
— Будет исполнено, моя королева. Но прежде прошу вас подписать бумагу об освобождении Нэньи, чтобы она могла вас охранять.
— Нет! — возмущенно воскликнула Невеньен.
Все-таки она могла согласиться не на все. Эта женщина не выполнила свой долг. Из-за нее Невеньен лишилась мужа. Доверить ей после этого собственную жизнь? Да пусть она провалится в Бездну! Виновата Нэнья или нет, она обязана ответить по меньшей мере за халатность. Кроме того, ее ожидал суд. Никто не должен нарушать установленный порядок.
— Моя королева, разрешите объяснить вам, — встрял Дазьен. Как заправский солдат, он говорил быстро и четко, будто чеканя слова. — У нас есть подозрение, что среди напавших был маг, который разрушил щит Нэньи и направил стрелу в горло короля. Увы, в магии возможна ситуация, когда сила одного человека превосходит силу другого...
— Это вам Нэнья сказала? — подскочив с трона, Невеньен стала нервно ходить туда-сюда перед креслами. Так когда-то делал Акельен, если ему не нравились донесения советников. — Кто может подтвердить ее слова, кроме нее самой? И если среди разбойников был маг, почему короля убили обыкновенной стрелой? Гвардейцы сказали, что убитых было пятеро. Каким образом они упустили шестого человека и почему не сообщили о его следах, если обнаружили их? Ваши люди настолько глупы?
Бросив последнее обвинение, она остановилась и посмотрела на Дазьена. Сердце билось с бешеной скоростью, а к щекам прилила кровь — не только от осознания, что она отчитывает капитана гвардии, бывалого солдата, мужчину намного старше нее, но и от ярости. Что, как сказал бы Акельен, за дерьмо собачье пытаются ей втереть под видом алиенского ладана?
— Моя королева, это предположение, — охладил Ламан ее пыл. — Расследование идет, три дня назад вы сами назначили лорда Мелорьеса ответственным за него.
— Наши опасения вызваны тем, что маги способны не оставлять следов на земле и передвигаться бесшумно, — прочистив горло, продолжил Дазьен. — Возможно, кто-то не хочет, чтобы мы думали, будто разбойникам помогал маг. Если это правда, нельзя исключать того, что его могут подослать к вам. Поэтому мы должны обеспечить вам не только обычную защиту, но и магическую. Нэнья — самый опытный маг из тех, кто сейчас есть в нашем распоряжении. Она служит под моим началом много лет, и я готов поручиться за нее собственной головой.
И кто же заберет его голову, когда королева погибнет из-за небрежности Нэньи? Невеньен не стала задавать возникший у нее вопрос — по ее мнению, это было бестактностью. Однако слова, которые вырвались у нее от огорчения, оказались еще хуже.
— Следуя вашей логике, я уже должна забрать вашу голову, потому что Нэнья подвела королевство, допустив смерть его истинного правителя.
Дазьен не вздрогнул.
— Моя жизнь принадлежит вам, моя королева. Как и жизнь Нэньи. Вы можете забрать их в любой момент, если посчитаете это правильным.
Его спокойная готовность пожертвовать собой внезапно привела Невеньен в ужас. Дазьена уже наказали, так как на нем лежала ответственность за проступки его солдат, но казнить его... Это слишком. Он не преступник; он до глубины души верный истинному королю человек, который продолжает служить ему даже после его гибели. Кто Невеньен такая, чтобы отбирать у него жизнь? Они могут звать ее королевой, но она-то знает, что она никто.
Невеньен вернулась в кресло. Какая разница, стоит она или сидит, если эти мужчины все равно смотрят на нее сверху вниз?
— Прошу вас, моя королева, — совершенно не просящим тоном произнес Ламан, — освободите Нэнью. Кроме нее никто не способен обеспечить вам достойную защиту.
Ей стало душно, несмотря на ветреный и дождливый день. Ламан и Дазьен давят на нее. Манипулируют ей. Она такая же кукла, как и все остальные в поместье, и ее дергают за ниточки, вынуждая принять нужное кому-то решение.
— Нет, — твердо ответила Невеньен.
Иньит просил ее не быть игрушкой в руках лордов. Возможно, она не королева, но и превращаться в безвольную марионетку не станет.
Мужчины переглянулись с явным неудовольствием.
— Хорошо, моя королева. Мы усилим вашу охрану, а Нэнья будет ждать суда, — сказал Ламан.
— Да. Вы свободны.
Мужчины поклонились и направились к выходу. Невеньен откинулась назад. Однако не успела она обрадоваться паре свободных мгновений, как дверь распахнулась навстречу Ламану, и в зал вошла Бьелен.
Щеки девушки окрашивал нездоровый румянец, а на губах играла кривоватая улыбка. В виноградно-абрикосовом платье она была похожа на экзотический фрукт, который наверняка хотелось надкусить многим мужчинам. От этого фрукта, однако, веяло перезрелостью. Невеньен втянула ноздрями воздух. Бьелен перестала пользоваться любимыми духами с ароматом роз? От нее исходил несвойственный ей кислый запах брожения.
Хаос, да она пьяна с утра пораньше!
— Прибыл арджасский посол, — развязно объявила Бьелен, прошествовав мимо Ламана и Дазьена так, словно их тут не было. — Он упирается и говорит, что не имеет отношения к Арджасу, но я-то знаю, кто он, — улыбнувшись еще кривее, она плюхнулась в кресло для советников. — Он ищет тебя или Тьера. Со мной он не захотел общаться, а Тьера нигде нет, так что мне пришлось поработать треклятым гонцом и найти тебя. Тебе лучше поторопиться, сестричка, арджасцы ненавидят ждать.
Врата зала стукнули, обозначив уход эльтина и капитана. Несомненно, мужчины все слышали — всю эту попытку выставить Невеньен несмышленой девочкой. Почему Бьелен это делает? Почему она продолжает строить из королевы дурочку, хотя Акельен мертв? Они обе остались ни с чем. Невеньен молча смотрела на Бьелен, понимая, что должна как-то отреагировать: заплакать, поставить зарвавшуюся родственницу на место, пойти к послу, в конце концов... Но не могла ни шевельнуться, ни что-то произнести. Период немоты наступил опять.
В тишине раздался негромкий треск. Невеньен с удивлением посмотрела на правую ладонь. На большом пальце сломался ноготь. Неужели она с такой силой впилась в подлокотники?
Бьелен невидящим взглядом уставилась в окно. Решив ничего не отвечать сопернице, Невеньен медленно поднялась. Ее ждет арджасский посол, потом обряд кормления нищих, если кто-то из них окажется в Серебряных Прудах, потом...
В зал, оглушительно хлопнув дверью, ворвался Вьит. За ним, шаг в шаг, — Мелорьес. Один, как всегда, растрепанный и вспотевший, второй — собранный и подтянутый, но оба со встревоженными лицами и с пачками писем в руках и подмышках. За лордами следовали секретари, перепачканные угольными грифелями.
— Моя королева! — почти одновременно начали советники.
Вьит остановился, вежливо предоставляя Мелорьесу право говорить первым. Признательно кивнув Вьиту, Мелорьес обратился к Невеньен:
— Лорды южных земель выражают сочувствие вашей утрате. Вместе с этим они прислали документы для заключения нового соглашения. Бумаги содержат новые условия сотрудничества, и я бы хотел их срочно обсудить с советом. Я взял на себя смелость его созвать. Вставлены новые пункты, которые нам не стоит подписывать вообще или, по крайней мере, не сразу.
Действительно, смелость — во внеплановое время созывать совет имели право только король и главный советник. Наверное, стоило разозлиться, но Невеньен слишком устала для этого. Да и какой смысл, если — нужно смотреть правде в глаза — все равно лорды прекрасно решают все без королевы? Следует сказать спасибо, что они по крайней мере ставят ее в известность об этом.
Она подняла вверх ладонь, обращенную внутренней стороной к Мелорьесу, давая ему понять, что он услышан, и повернулась к Вьиту. Малый совет будет собираться слишком долго, а Большой, в который должна была входить сотня лордов, у мятежников вообще не существовал. Может быть, хотя бы дело Вьита получится решить быстро, чтобы они не накапливались.
— Торговая семья Бертренов просит немедленно выплатить ей долг за поставку оружия солдатам. Я пересмотрел наши каждодневные траты и, с учетом отъезда некоторых лордов, кажется, нашел, где мы можем сэкономить...
— Бертрены требуют выплаты? — перебила Бьелен. — Они же были готовы простить нам долг!
— Теперь уже нет. Смерть истинного короля изменила политику некоторых торговцев по отношению к нам. У меня тут письма от... — он выудил из подмышки кипу промокшей от пота бумаги. — От шести купцов.
Они даже не стали ждать окончания всеобщего четырехдневного траура. Чудесно... Невеньен почувствовала себя так, будто кто-то обрезает нити, на которых она держится. Треньк! Повисла левая рука. Треньк! Правая. Ну, кто будет следующим?
Следующим в зал вошел Тьер. Он тяжело шагал, а гордо выпрямленная спина сгорбилась. Невеньен видела его таким, только когда принесли весть о смерти Акельена.
— Прилетел почтовый голубь с перевала Катарка со срочным донесением, — безжизненным голосом сообщил Тьер. — Несколько дней назад на Аримин напали Дети Ночи. Они опустошили город. Окраины сгорели дотла. Погибших сотни, если не тысячи, население разбежалось по окрестным деревням.
— Дети Ночи? — снова влезла Бьелен. — Вы шутите. Они заточены в королевской державе, а та утеряна.
Советники и королева мрачно смотрели друг на друга. С идеей отправить отряд магов в Аримин согласились не все, но это было их решение — Малого совета, и никого другого.
— О, вот как. Все ясно, — произнесла Бьелен, поняв все по их молчанию. — Пытаясь прибрать королевство к рукам, вы его случайно уничтожили.
Ей никто не возразил. Она запрокинула голову и расхохоталась.
* * *
В миске с теплой водой отражалось осунувшееся девичье лицо. Невеньен долго смотрела на себя, а потом ударила по блестящей поверхности пальцами. Отражение пошло рябью и пропало. Так — не видя себя — умываться было легче. Эта женщина напротив происходила из совсем другой жизни, вероятно, даже была королевой, а Невеньен сейчас хотела быть просто собой.
Она окунула в миску ткань и провела ей по лицу и рукам. Траур запрещал омовения до последнего, восьмого дня, но Невеньен предпочитала думать, что не нарушает правила. В них ничего не говорилось о том, что нельзя протираться.
Умывание приносило ей облегчение, поэтому она старалась чаще так делать. За шесть дней после смерти Акельена случилось много плохого, была принята уйма неприятных решений, а будет принято еще больше. Чего стоили только появление када-ра и резкое уменьшение сторонников истинного короля. Остальные проблемы по сравнению с этими казались сущей мелочью. Но эти мелочи ее истощали.
