— Горячий у тебя учени... ца, — едва не поперхнулся Рован, уклоняясь от кухонной утвари и разглядев, что тот, кого в памятном лесу он принял за парнишку, — девушка. И весьма темпераментная, хоть изначально и выглядела спокойной, сдержанной и равнодушной.
— Тише, Ранко, тише, — вмешался Аш, сгребая ее в объятья так, что руками она больше пошевелить не могла. Она подергалась немного, но потом притихла, лишь злобно зыркала сияющими синими глазами.
— Пригрелись тут, расслабились. А там война! И тебе, кровососу, тоже всё равно, как и этому бирюку? Ни до чего нет дела? — вырваться из хватки эльфа Ранко не могла, но вот рот ей никто не заткнул.
— Война? — Рован замер. Похоже, ему, в отличие от Аша, до войны было дело.
* * *
— Я ухожу. Ты со мной? — спросил вампир. И не сказать, чтобы Аш был удивлен вопросом. Да, время, проведенное вместе, накладывало свой отпечаток, и ему даже начало казаться, что они стали ближе. Но эта близость была столь хрупкой, что полагаться на нее не стоило. Странный союз, завязанный на безумии эльфа и на непреодолимой тяге самого кровопийцы — не менее странной зависимости от невероятной крови Аша, которую и эльфийской-то назвать было сложно и благодаря которой вампир чувствовал себя живым. Да, друид мог бы сидеть в лесу до скончания веков. Но отпустить Рована одного — означало потерять.
"Что ты такое, Аш, что? Ты точно не эльф. Если кровь людей можно сравнить с легким вином, то кровь эльфов — с вином игристым, бушующим, ярким, головокружительным. Но ты... но твоя... с живой водой и самым крепким хмелем. Из-за нее я чувствую тепло и боль. А ведь давно забыл, что это такое. Это притягивает, завораживает. Я не могу отказаться от этих ощущений. Это твоя сила волка? Непохоже. Настолько отличаться от других. Так что же ты такое, что носишь ты в себе, скрывая даже от меня? И кого видишь, когда смотришь в мои глаза? Я кожей чувствую — не меня. Одно понимаю — именно я пробудил в тебе это безумие. Но как?"
Больше он не хотел ждать. Сбегал, выскальзывая, словно отрицая всё, что было. Аш замер в ступоре, пытаясь осознать, когда ленивый вампир научился торопиться и стал таким нетерпеливым. И молча наблюдал, как Рован выходит из дому и направляется прочь от порога. Прочь от него, Аша. В груди неприятно защемило, заныло. Сумеречник встрепенулся, заскочил в дом, собираясь на ходу, и спустя несколько минут уже готов был бежать следом.
— Меня не забыл? — Ранко намертво вцепилась в его руку: оставаться в безопасном лесу одна она явно не намеревалась. На споры не было времени, и эльф, подхватив ее подмышку, помчался догонять вампира.
Догнать кого бы то ни было в собственном лесу не составляло никаких проблем. Там, где вампир петлял по тропке, эльф срезал напрямик; и вскоре увидел мелькающую впереди спину Рована. Аш не любил терять тех, кто ему дорог. Вроде и не терял раньше, или не было тех самых, дорогих... Но не мог он смириться с тем, что тот, кому он отдал сердце, вот так просто развернется и уйдет.
"Вот же ж зараза, мог бы и подождать. Мда, непоседливые нынче вампиры пошли, хоть на привязь сажай, того и гляди — сбегут. Но ничего, у меня долго не побегаешь, я сам бегун отменный. Хотя насчет привязи стоит подумать, не самая плохая идея и вовсе не лишена смысла. Хм, из чего бы соорудить? Ладно, сначала догоню, потом подумаю на этот счет. Ошейник неплохо будет смотреться на нем".
— У тебя шило в каком месте? Мне собраться — не то, что тебе, не камзол набросить. Думаешь, быстрый? — Аш рывком поставил Ранко на землю, обнял вампира за плечи и дернул на себя:
— Не отпущу, и не мечтай. Ишь, резвый какой выискался.
Рован молчал. А сумеречник злился. Да, он и сам мог иногда внезапно сорваться с места, только сейчас был совсем не тот случай. А скорый на решения вампир не дал даже слова вставить — не потрудившись объяснить такую спешку и горячку, ускакал искать приключений на филейную часть.
— Душа моя, если тебе так не терпится помереть, ты мне скажи, я это быстренько устрою, — он отдышался и стоял, прижимаясь к спине Рована, пойманного влет, когда тот уверенным шагом отмерял тропинку. Стоял, уткнувшись ему в затылок. Тот продолжал молчать, словно выжидая.
— Не убегай больше, слышишь, не смей. — Аш развернул вампира лицом к себе и внезапно поцеловал. — Вот теперь можно и идти, куда там тебе неймется.
"Да чтоб тебя, неугомонный. Безумец!" — раздраженно думал вампир, вглядываясь в полыхающие сумасшествием глаза друида. Как эльф еще держал себя в руках, было загадкой. Но Рован ясно видел: он не просто одержим. Он совсем свихнулся.
— Дела-а, — тихо протянула Ранко, наблюдая развернувшуюся сцену. И так же тихо последовала за этими двумя, не переставая удивляться: эльф, которому положено заботиться о мире, наплевал на войну, но побежал за вампиром, которому не должно быть никакого дела до грядущих событий, но который сорвался как стрела с тетивы, едва услышал о войне.
* * *
Вампир не удосужился объяснить, почему они пришли именно сюда, и вел себя напыщенно и фамильярно — сумеречник почти ожидал, что тот вот-вот назовет его Ашиком. Поместье было, можно сказать, традиционное для вампиров и вовсе не похожее на те сооружения, к которым привык эльф. Тяжеловесно, громоздко и претенциозно. Да что с них взять — хоть многие кровопийцы и не первую сотню лет топчут землю, но всё равно остаются людьми. На этом друид и успокоился. Ранко же заняла свою обычную позицию — бессловесного наблюдателя. У нее это отлично получалось. Иногда.
Рован же чувствовал себя здесь, как дома. Видать, и у вампиров есть определенная иллюзия отношений, основанных на корысти и взаимополезности. Он прямо-таки расплывался в счастливой улыбке, ощущая себя в своей стихии. Аш снисходительно повел плечами и последовал за вампиром во внутренние покои, не удостоив слуг даже презрительного взгляда. Ученица незримой тенью шла за ним и щурилась, пытаясь в обступавшей их темноте разглядеть, что к чему и где они находятся.
Большие стрельчатые окна плотно драпировались тяжелыми занавесями — солнце было здесь не в почете. Но сумеречника это устраивало: в полумраке он видел отлично, а яркий свет раздражал и его. Мебель и прочую обстановку Аш не замечал — его это не интересовало. К предметам обихода он относился с точки зрения удобства и нужности и не любил излишней вычурности, столь изобильно присутствовавшей здесь.
Хозяйка поместья, вышедшая им навстречу, оказалась маленькой хрупкой женщиной с поистине неувядаемой вампирской красотой. Пока она рассыпала приветствия и улыбки Ровану, сумеречник поймал себя на мысли: "Карманная", — ибо росточком вампирша была ниже Ранко, едва выше локтя самого эльфа.
— Элика, — представилась она, заглядывая Ашу в глаза, и тот едва сдержался, чтобы не оскалиться в ответ, демонстрируя собственные, не менее опасные клыки. — Господину Ровану я склонна доверять, поэтому будьте, как дома. Но не забывайте, что в гостях, — зеленоглазая красавица доброжелательно улыбнулась, сверкнув острыми зубками, и повела гостей в дальнюю комнату особняка, где был растоплен камин и накрыт ужин. И снова расплылась в улыбке, обращенной к Ровану: — Я рада вас видеть, мой друг.
— Для вас... хм, язык сломаете. Просто Аш. А это мой ученик Ранко, — кратко завершил знакомство друид. Ученица коротко кивнула, привычно играя роль парня, на что Рован ехидно ухмыльнулся и моментально был вознагражден начавшим наливаться сияющей синевой взглядом, не обещающим ничего хорошего.
Пока Рован и Элика расшаркивались друг перед другом, не торопясь перейти к делу, Аш бегло осмотрел угощения на столе и ядовито ухмыльнулся, видя людскую пищу, и отдельно, в графине, как вино, — кровь для вампиров. И когда хозяйка сделала паузу, повествуя о начавшейся войне, вставил, словно ненароком:
— Мне тоже можно крови. Предпочитаю вампирскую, — и всё-таки хищно оскалился... почти дружелюбно. Ранко прыснула в кулак, накладывая яства на тарелку. И неизвестно, во что бы вылилась "невинная" шутка, если бы в этот миг не раздался звон стекла, и через разбитое окно в комнату ввалилось нечто, запутавшееся в шторе, а следом — мальчишка. Аш оказался самым любопытным... и не боящимся солнечного света. Он подошел к окну, игнорируя перепуганного не на шутку паренька, и рывком сдернул с нежданного "гостя" покров. Вампиры, едва успевшие отскочить в тень, ошеломленно молчали. Ранко едва не сползла под стол от смеха: пленником шторы оказался пес. А мальчик, влетевший вслед за ним, — псарем. Человеком. Иногда люди целыми семьями уходили на службу к кровососам. Чего Аш решительно не понимал — впрочем, как и многие другие поступки людей.
* * *
— Всё чудесатее и чудесатее, — проворчал эльф, наблюдая за чересчур активно развернувшимся действом: вампир решил вмешаться и пытался успокоить незадачливого псаря, обещая, что его не накажут. Однако удивило другое: реакция Рована на солнце была вовсе не как у прочих кровопийц. Заметила это и Элика — что не прошло мимо внимания Аша. Перехватив ее изучающий взгляд, он подумал, что хозяйку не помешает отвлечь от созерцания таких перемен.
— Госпожа Элика, у вас всегда так весело, или только когда этот шутник в гости заглядывает? — он подал ей руку, помогая опуститься в кресло. — Да шим с ними, расслабьтесь. Есть занятия гораздо интереснее, чем разбираться в недосмотре псаря. Уверяю вас, Рован с ним отлично справится. — Элика заметно нервничала и злилась; похоже, одному синеглазому вампиру ой как не поздоровится, хотя его-то вины в том, что пес разбил окно, уж точно не было. Но сумеречника это не волновало. Он взял со стола два пустых кубка, наполнил вином из фляги, что всегда была на поясе, и протянул один вампирше:
— Поверьте, иногда это лучше, чем кровь, — доверительно прошептал он и отпил, показывая, что это безопасно. Женщина явно привыкла к осторожности и сделала совсем маленький глоток, едва пригубив пахнущий травами напиток. Её глаза расширились в удивлении. В отличие от некоторых, она не обожгла горло большой порцией, а распробовала вкус, смакуя. И улыбнулась.
— Вы правы, иногда это помогает. Кстати, о войне... — теперь её внимание принадлежало эльфу, и Рован мог воспользоваться моментом, разбираясь с прислугой и вставляя свое веское слово в защиту мальчика, пока друид успешно отвлекал вампиршу, а Ранко предпочитала делать вид, что ее здесь и вовсе нет.
Элика подтвердила то, что Аш уже слышал раньше: войну объявили светлые. Как и рассказала ученица, поводом послужил отказ главы вампиров выдать преступников, убивших у светлоухих какую-то большую шишку. Причина сама по себе ничтожная и смахивала на притянутую за уши, но очень удобную для тех, кто давно лелеял мысли о войне. Похоже на светлых — найти малейшую зацепку для нападения. Месть за убийство важной персоны вполне подходила.
Вампиров ждали нелегкие времена: светлые — на то и светлые, что сражаться будут днем, когда кровососы не могут выступить в открытой схватке; им останется полагаться лишь на людей, заключивших контракт, и наемников. И мстить светлоухим по ночам, уничтожая лагерь на привале. Однако было очевидно: без союзников вампирам не обойтись. Нужен "дневной" заслон, иначе совсем туго. И неожиданно таким заслоном стали оборотни, заключив союз с извечными врагами.
А со светлыми судьба сыграла злую шутку: между их землями и землями вампиров пролегала обширная территория сумеречников, а те не пропустили бы чужую армию. Тем более, что сами были не прочь развязать войну, вот только не решили, с кем, — но зуб точили и на кровососов, и на светлых. И причина была намного серьезней — похищение посоха Верховного, что означало покушение на основы власти клана сумеречных, попытку пошатнуть их боевую мощь. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: так просто посоха сумеречники не простят.
Этими размышлениями и поделился Аш с госпожой Эликой, обнадежив, что пока сумеречники не уладят своих проблем, армия светлых вряд ли сюда доберется. Как минимум, увязнет в войне с сумеречными, если рискнет прорваться силой. Вот только интересно, на кого падет гнев сумеречников, когда они узнают, кто покусился на посох. Хотя их клан был самым малочисленным, сумеречные являлись, наверное, сильнейшей боевой мощью на Перекрестке, если не считать Нейтральную. Наиболее воинственная ветвь эльфийской расы не была связана временем суток, как дроу, и не страдала излишками морали, как светлоухие собратья. К тому же, сумеречники ненавидели всех (опять-таки в отличие от светлых, иногда миролюбиво относившихся к людям). Нехватку воинов они с лихвой компенсировали, посылая в бой зверей, крупных лесных хищников — волков, медведей, рысей; а иногда и сам лес двинуть не гнушались, хотя это и была крайняя мера. Картина грядущей войны выглядела безрадостно: едва сумеречные вступят в сражение, начнется бойня. И не похоже, что остальным кланам удастся остаться в стороне.
* * *
Страсти с разбитым окном улеглись, и всех распихали по гостевым комнатам — отдыхать с дороги. Рован задержался поговорить с хозяйкой, и Аш остался наедине со своими мыслями. Он понятия не имел, что движет вампиром в этой войне, слова ифирина или нечто иное, — тот не торопился пускаться в откровенность, а друид не спрашивал, предпочитая просто быть рядом. Но сейчас, в одиночестве ожидая его возвращения, он не знал, чем себя занять, поневоле уходя в уже привычные нерадостные раздумья.
Случившееся с ним не поддавалось никакому осмыслению. Не любовь, нет, точно не она. Безумие какое-то, помешательство. Одно лишь ясно: его сердце, столько лет молчавшее, ноющее пустотой, — билось в груди вампира. Этому не было никаких объяснений, как и тому, что кровь Рована пробуждала осколки воспоминаний, но так и не давала полной картины.
* * *
— Ты стал высшим? — с ходу спросила Элика, едва осталась наедине с Рованом.
— С чего такие мысли?
— Тебя не обжигает солнце. Не могла же я не заметить. Только высших не испепеляют солнечные лучи. Хотя ощущения все-таки не из приятных.
— Нет, высшим я точно не стал. Хотя определенно стал другим.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Примерно это, — Рован взял руку вампирши и приложил ладонью к своей груди. Глаза Элики широко распахнулись в удивлении: она услышала стук сердца. Это было недостижимо даже для высших.
— Ты... ты снова стал человеком?!
— Нет. Я всё еще вампир. У меня еще есть неутолимая жажда крови, как видишь, — ухмыльнулся Рован, отпивая из бокала рубиновую жидкость.
— Это то, что связывает тебя с этим друидом? — спросила хозяйка, усаживаясь в кресло и пристально разглядывая вампира.
— Возможно. Я не знаю. Почему ты спрашиваешь?
— Есть интерес к твоему спутнику. Ты знаешь, кто он такой?
— Угу, конечно. Сумеречный эльф, друид, прожил полторы тысячи лет, что редкость даже среди эльфов, зовут Аш. Видишь, как много я о нем знаю, — с ироничной усмешкой отозвался Рован.
— Вижу, что не знаешь ничего. Ты совсем недавно появился здесь и не можешь помнить войну. Нас тогда было много. Очень много. И мы набирали мощь. И вполне могли захватить полную власть над Перекрестком — если бы этот твой хваленый друид не объединил армии сумеречников и светлых. И не послал на нас всех волков, какие только водятся в эльфийских лесах. Ты вообще понимаешь, кто он? Для нас, вампиров?
