Придется, правда, делиться лаврами с нашим техническим отделом, разбуженным в пять утра, но это уже пустяки, дело житейское.
Вошедший в свою собственную приемную, Шеф, на секунду замер, пытаясь понять, какого пустынного животного, я делаю в приемной без вызова.
Вспомнил совещание, присмотрелся к моей самодовольной роже и...
— Нашел?
Я шмыгнул носом и кивнул, едва не расплескав кофе из одноразового стаканчика.
— Показывай. — Потребовал шеф и я ткнул пальцем в высоченный шкаф, почти упирающийся в потолок своей верхней крышкой.
— Как нашел?
Я достал из кармана маленький приборчик, детектор GSM сигнала и навел его на шкаф.
— Только один? — Шеф расплылся в хитрой улыбке, уже догадываясь, что моё сидение в приемной не просто так.
Я поднял вверх два пальца.
Через 15 минут Постышефф и Ванга-Ванга пролетели мимо меня, даже не поздоровавшись, бяки такие!
Понимаю, что рано, но, вон, шеф в шесть утра уже на ногах, а эти — спят!
"Сайд. Войди." — Лайн Шефа пробился через моё раздувшееся ЧСВ и вернул на грешную землю, слегка стукнув, чтобы пыль выбить.
— Рассказывай. — В один голос потребовали оба начальника, а Шеф качнул головой, присоединяясь к их требованию.
— Шеф... А можно, кофе? Вашего, любимого? Из "Аллига — тор-а"? — Решил повыделываться, я.
Шеф грозно засопел, но серебряный кофейник возник на столе передо мной, вместе с махонькой кофейной чашкой.
Не дано мне понимать удовольствия пить кофе из наперстка.
Шеф мою недовольную мину расценил правильно и на столе возник нормальный кружак.
— Хорошо... — Выдохнул я, сделав первый глоток нормального, горячего кофе. — Все давно знают, что прятать лучше всего на самое видное место.
Ванга-Ванга поморщилась, но промолчала.
— Вот, перебирая варианты и перечитывая "контрольки", обратил внимание, что вся информация утекала мгновенно, стоило возникнуть ей на терминале пользователя. Отбросив вирусы, "левые" подключения и прочую шпионскую муть типа камер, микрофонов и яда в воротнике, пошел по самому простому пути. Включил блютус...
Поток матов, вырвавшийся из начальника компьютерщиков, заставил поморщиться всех присутствующих.
Поминая весь свой отдел, Карл то краснел, то бледнел, перечисляя все кары, что падут на головы подчиненных.
— ...Так я нашел две мобилы. Есть еще один вариант, но там я мозгов не могу дать. Чую, что там, а вот как? Уже все кипит... — Закончил я рассказ, когда начальство успокоилось.
Ванга-Ванга сделала стойку.
Проглотив еще одну таблетку, почесал затылок, собираясь мыслями.
— Есть кабинет. — Я закрыл глаза, выстраивая четкую цепочку ощущений, но Ванга меня прервала.
— Пошли, покажешь.
Шеф махнул рукой, отпуская наши души на волю.
Подозрительный мне кабинет был на втором этаже.
Трое работников: молодой парень, девушка и женщина, далеко за сорок.
Все чисто, аккуратно и... подозрительно.
— Что тебе здесь не так? — Ванга, придержав Постышеффа за локоть, замерла на пороге. — Кабинет, как кабинет. Угловой и жутко не удобный. Весь день в тени, они даже жалюзи не закрывают... И вид из окна... Еще тот...
Вид из окна был и вправду удручающим: прямо через дорогу, виднелся унылейший из виденных мною пустырей. Весь заросший бурьяном и с печальными обломками разбитых скульптур, которые сюда, словно нарочно, свезли со всего города.
Пробежавшая стайка собак, на миг замерла перед парой камней, оставляя свои метки и неторопливо почухала дальше, зорко поглядывая по сторонам, как в ожидании манны, так и собачников. Которые, в последнее время, работали спустя рукава. Сразу за пустырем начиналась промзона, поднимающая вверх заводские корпуса и серый забор, высотой в два человеческих роста, обмотанный колючкой и утыканный камерами наблюдения, что огораживал завод, отсекая его от человеческого мира.
Ванга обошла столы, касаясь руками мониторов, мышек, даже села за каждый из столов, покрутившись на офисном стуле, каждого из работников.
Вобщем, повела себя как девочка Маша, в домике медведей.
Жаль, что не так эффектно и эффективно — ничего не поломала и не съела.
Я подошел к окну и попытался закрыть жалюзи.
Гиблое дело, они даже с места не стронулись, я лишь оборвал веревочку, судорожно дергая механизм.
Ванга, по очереди, включила все терминалы и, набрав личный пароль, просмотрела последние рабочие файлы.
— Слышь, Сайд... — Постышефф встал рядом со мной, у окна. — Как у тебя флэшка работает, на терминале? Мы же съемные диски запретили. Только клава с мышаткой, и то — через спецадаптер!
— Секрет фирмы. — Я совершенно не желал сдавать свою тайну и облегчать жизнь ИТ отделу. Да и вообще... Какое им дело, что моя флэшка — "глючная" и определяется системой не как "съемный", а как "локальный" диск.
— Ванга. Стой! — Постышефф рявкнул так, что уху стало больно. — Сядь, как было!
В отличии от меня, стоящего лицом к окну, Карл стоял лицом в комнату и мне стало интересно, что же он такое увидел, что начал орать, как потерпевший.
— Чего орешь? — Ванге тоже не понравился истошный вопль, изданный ее коллегой по программной безопасности. — Скажи спокойно...
— Сейчас, спокойно, подойди и встань на мое место! — Постышефф просто светился от счастья и заревом своим освещал комнату не хуже люстры, свечей, эдак, на полтораста.
Ванга подошла, заняла его место и...
-... ! Сто лет требую сменить все окна на зеркальные! ...! — Ванга ругалась от души, поминая бухгалтерию, постоянно зажимающую бабки на безопасность, начальство, считающее, что безопасность начинается с ее начальника и всех нас, простых смертных, чье чутье надо использовать в мирных целях, а не подставлять безопасность под БВСМ. — Всё. Теперь не отвертятся!
Едва Ванга отошла в сторону, я сдвинулся и присвистнул — в зеркале напротив окна был прекрасно виден монитор, с открытым на нем документом.
При наличии качественной оптики, снимок экрана получался просто идеальным!
— Может быть, случайность? — Я вновь полез на роль адвоката.
Постышефф, разглядывая зеркало, покачал головой и развернув, показал оборотную сторону, с прокладками, чтобы угол зеркала нельзя было изменить.
— Господа. Разрешите откланяться.— Сладко зевнул я. — Мавр сделал свое дело, мавру надо и поспать...
— Ты что, еще не ложился?! — Удивлению Ванги-Ванги не было конца. — Да ты монстр!
— Давай детектор, сам отнесу технарям. — Постышефф, понимая, что теперь за утечку отдуваться придется не только одному его отделу, сменил гнев на милость. — Спасибо, Сайд.
— Не во что... — Рискуя вывихнуть челюсть, ответил я, уже выходя из комнаты и сталкивая на пороге с девушкой, с васильковыми глазками. — Привет, Карина! А сказали, что ты — в реанимации...
Получив коленом между ног, я завалился на бок. И, сразу, куда только сон девался! Глаза, сразу, стали круглыми-круглыми! И зевота, сразу, перестала выбивать челюсть...
Мимо меня протопали Ванга и Постышефф, пустившиеся вдогонку за девушкой, убегавшей по коридору в сторону нашей пожарной лестницы.
— Я вас позже догоню... — Пообещал — прохрипел я спинам и начал медленно, по стеночке, собираться в кучку.
Было не столько больно, сколько обидно... Пропустить такой удар!
"Позорище!" — Ругал я самого себя. — "Полевой агент, называется!"
Минут через пять или десять, но никак не меньше пятнадцати, я наконец-то, собрался.
— Ушла, с-с-с... — Ванга появилась рядом со мной, выйдя из открывшегося прохода. — Ты как?
— Стыдно. — Я потупился. — Но уже не так больно, по крайней мере...
— А ты молодец... — Ванга внезапно хлопнула меня по плечу. — Любой другой, после такого удара, на месте в "личинку" согнулся, а ты еще в сторону отошел, освобождая проход! К врачу, сам сходишь или прислать кого, что бы проводили? Думаю, пару деньков, ты заслужил... Своими героическими действиями... Прости.
Вот, хоть Вангелия Ваен и ... редкая, но человеческое ей не чуждо.
Дошкандыбав до лифта, нажал на кнопку нужного этажа и прислонился к стенке, прислушиваясь к ощущениям.
Ощущения были двойственными: душа пела и рвалась на волю, а вот между ног...
Ввалившись в "лазарет" и не узрев там никого, не придумал ничего более умного, чем постучать по дверному косяку.
— Му-мы-му-э-э-э-йк... — Донеслось до меня из-за ширмы странное, сдавленное мычание, словно кому-то заткнули рот кляпом. — Мы-мы-мым мык!
А потом погас свет, оставляя меня в темноте.
Боль впилась в висок, напоминая о своем присутствии и мир стал медленно вращаться вокруг меня, словно карта в старой компьютерной игре.
Первое, что я сделал — рванул что было сил под хлипкую защиту стола, дожидаясь, когда мое зрение придет в норму.
Из года в год, сколько мне не делали операций на глазах, самая моя первая гордость — способность видеть в темноте. Позже, когда "конструкты" начали безраздельно управлять моим сознанием, с операциями я больше не заморачивался, но "ночное" зрение холил и лелеял, "шлифуя" и "полируя", оттачивая и помалкивая.
Сейчас, для перехода на режим "ночь" мне надо всего семь секунд.
И девочка Карина мне их подарила!
Мой ночной мир не серый и не зеленый, в нем нет и красного. Преимущественно — оттенки коричневого, синего и желтого.
Синяя Карина старательно прижимаясь к желтой полосе стены, пыталась обойти меня со стороны лаборантской, в которой выделялись два фиолетовых пятна, дергающихся на скользком полу.
Из принципа, толкнул ей под ноги кушетку на колесиках и под шумок, достал пистолет и снял его с предохранителя.
Карина разминулась с кушеткой и вытянула в мою сторону правую руку.
"Бздынь" — Печально сказала стоящая на столе стеклянная посуда, пропуская через себя пулю.
И все. Не пламени, ни звука выстрела.
Судя по отсутствующему запаху — выстрел из пневматики.
А это значит — пластик и металлодетектор такой ствол просто не увидит.
Яркий свет из соседней комнаты, в которой расположилась новейшая игрушка Макса, больно ударил по глазам... Карине. А три моргнувших светодиода, информирующих о готовности аппарата, добили ее ПНВ, заставив сорвать его с головы.
Сложив ладошки "лодочками", хлопнул ее по ушам, со всей дури, злости и обиды.
Да и давно хотел так сделать, над кем-нибудь, если честно.
Только случая все не подворачивалось.
Вот. Подвернулся.
Карина прижалась к стене, ошеломленно хлопая глазами, открывая рот, как рыба и держась за уши руками, из-под которых текли струйки крови.
"Нежто — перебор?!" — Испугался я, выдергивая пояски с халатиков, висящих на вешалке, слева от входа. — "Впрочем, жить будет, а как ее будут допрашивать — меня уже не волнует..."
По дороге, снова включил свет в "лазарете".
Девушка начала приходить в себя, пришлось добавить еще раз, в солнечное сплетение и пока ее крючило, заломал руки и связал их за спиной, перехлестнув через горло. В случае чего — раньше сама себя задушит, чем освободится.
Пистолет, изящный и очень хищный на вид, нашелся под столом.
Щелкнул обоймой. Шесть шипастых шариков с резким запахом миндаля и еще какой-то химии, очень знакомой, но в горячке не вспомню, как ты меня не пинай.
— Мы-ы-ы! Му-у-у! "Хрясь и Бумм"!
"Блин! Точно! Что-то я забыл!" — Я стоял посреди лазарета и чесал затылок, вспоминая, что именно я мог забыть. — "А-а-а-а! "Тревога", черт ее дери!"
Аккуратно разбив "тревожное окошко", нажал кнопку и облегченно вздохнул.
"Танакан" становится все необходимей и необходимей...
И не надо говорить мне, что это просто последствие головной боли. Склероз, это замечательная болезнь, только надоедливая. Все постоянно напоминают тебе, что ты что-то забыл сделать. Даже если ты это делать был вообще не обязан!
— Мгум. — Ванга, примчавшаяся на "тревогу" буквально через полминуты, облегченно расстегнула верхнюю пуговицу форменной рубашки. — А этих, чего не развязываешь?
Макс и Жанна смотрели на меня, и в их взглядах читался смертный приговор, помноженный на отлучение от медицинского обслуживания во всех больницах нашей необъятной, плюс анафема во всех церквях, церквушках и соборах в радиусе поражения авиации дальнего действия...
Помотав головой, развернулся в сторону дверей, и, уже наплевав на все предписания, открыл проход.
Добрался до спальни, снял штаны и подрубленным деревом рухнул на супружеское ложе.
Мелькнула мысль о прикладывании холода, но сон приложил быстрее.
Проснулся я от кошмарного, совершенно не мелодичного звонка, установленного на Шефа.
Не открывая глаз, провел рукой по стеклу смарта, отвечая на звонок.
— Добрый день, Шеф. Проблемы?
— Ч-ч-ч-ерт, прости Сайд. Номером ошибся. — Шеф извинился и отключился, а я, от злости, впервые швырнул мобилу в стену!
Я так сладко спал! Мне снилось что-то хорошее, вечное, доброе...
А теперь и сна ни в одном глазу, холодный пот по всему телу и сердце бешено трепыхается на уровне горла, норовя выпрыгнуть и посмотреть воочию на того идиота, что оставил мобилу включенной!
Глядя на свое отражение в зеркале, пока брился, пришел к очень не утешительному выводу — надо в отпуск. Не на больничную коечку, в коих я проводил свои последние "выходные и проходные", не поездку, на скорую руку, а в нормальный, "полноформатный" отпуск.
Чтобы смена обстановки зависела от меня, а не от рабочего графика.
Вот уже и мешки под глазами...
Съев кофе — больше ничего не лезло, как ты не давись! — вышел из квартиры и оседлал "корветика". Меня ждала покупка нового телефона, как минимум.
А если благоверная заметит, то вечером, за "полет" ее подарка будет отдельный "разбор полетов".
Стоило поставить в новый телефон сим-карту, тут же раздался звонок.
— Сайд?
— Да, Макс. Слушаю. — Узнав в трубке голос Туарека, я расслабился.
— Ты это... Зла не держи... — Максу было сложно извиняться. — Сам понимаешь... Ну, погорячился я, с кем не бывает...
— Ага. — Я нажал на сброс и поставил его номер в "черный список", до лучших времен.
Мне начали надоедать люди.
Весь мой опыт, вся моя склонность к аналитике, подтверждала два общеизвестных факта:
а. Требуют терпения те личности, которые о терпении даже представления не имеют.
И
б. Когда ты слышишь "с кем не бывает", можешь быть совершенно уверен — с говорившим такое происходит очень часто!
Запруженные по обеденному времени улицы, забитые людьми, машинами и вездесущими голубями, энтузиазма или хорошего настроения не добавляли.
Особенно голуби!
Взяв кофе на вынос, в кафешке напротив супер-пупер-маркета, где купил мобилу, устроился на водительском месте и принялся изучать снующую толпу.
Жаркий летний денек раздел девушек и напялил на мужчин самые бесформенные из тряпочных, шорты.
Зрелище не для слабонервных...
По велодорожкам рассекали скейтеры, самокатчики и прочие роллеры, едва не цепляя своими выступающими костями за проезжающие мимо авто.
Огромная надпись: "Демон! Ждем на пляже! Империя!", сделанная, по всей видимости, ярко-алой губной помадой, украшала глухую стену дома, прямо напротив пешеходного перехода.
