Тишины вязкой, тяжелой, давящей на все органы чувств, разом.
— Войдя в систему, наши корабли обследовали каждую планету, каждую луну, но нигде так и не нашли и следа разумной жизни. — Посол отставил в сторону свой бокал и развел руками. — Ни следа!
— Похоже, вы прилетели не туда! — Хохотнул представитель Союзников. — Это так... По Имперски! Впрочем... Мы не лучше!
Жанна подозрительно уставилась на союзника, готовясь услышать еще много нового.
И не ошиблась!
— С нашей стороны, также была отправлена экспедиция... — "Союзник" криво усмехнулся. — Координаты мы получили от компьютера головного "ТОК"-а, в самом начале нашего знакомства. Отдельное спасибо Са Прае, "посодействовавшему" в получении этих самых "координат"... В результате, экспедиция вывалилась не в чудесной и милой системе, а вблизи черной дыры и едва унесла ноги!
Имперец лишь покачал головой, соболезнуя.
— Когда на "Матушке" зашла речь о посещении Вашей родной планеты, мы с моим коллегой, достали свои координаты и сравнили. Оказалось, что обе системы находятся в диаметрально противоположных точках...
— А теперь мы летим в совершенно третью! — Союзник потянулся за чашкой. — И, ради всех Звезд, кто-нибудь скажет мне, где мы очутимся?!
— Плат... — Мишт коротко хохотнул. — Его работа. Его паранойя. Его стиль! Спорим, что это еще не все?
Жанна уставилась на жениха, жаждая пристукнуть каблуком. Желательно в лоб. И желательно — насмерть!
— И, что нас ждет? — Имперец осторожно приготовился к самому худшему.
— Не знаю. — Признался Мишт. — Он такой... Не предсказуемый. И очень пошлый. Я очень сожалею, что не взял с собой "Медведицу"... Могло быть очень весело! АЙ!
Каблук Жанны нащупал, таки, уязвимое место!
— То есть, Ваше Высочество, Вы считаете, что и эти координаты... "Фуфло"? — Кольвег использовал чисто русское понятие, чем вызвал улыбку на губах Жанны.
— Да не знаю я, не знаю! — Мишт выпустил ладонь Жанны и встал из-за стола. — Если здесь и в самом деле замешан Плат, то нас ждет очень веселая экспедиция... И... Не пытайтесь угадать хоть что-то из того, что он нам приготовил! Я, например, лучше подожду совсем чуть-чуть и все узнаю...
— Мы — подождем. — Жанна встала из-за стола. — Осталось всего восемь часов до выхода. Проще лечь спать, чем ломать себе голову!
Подхватив под руку "своего Герцога", она покинула Обзорную палубу, оставив обоих дипломатов в легкой прострации.
Звезды продолжали сиять драгоценными камнями, меняя рисунки созвездий, ореолы свечений и загадки туманностей. Вселенная не первый год ждет тех, кто постигнет тайны Мирозданья. И будет ждать еще... А потом еще и еще. Ведь самая главная загадка, во все века и времена так и остается неразгаданной.
И слава Звездам, ведь иначе станет безумно скучно жить!
"Концертное трио" готовилось ко всему, кроме этого подлого удара.
По координатам выхода — пустота.
Пустота, тишина и лишь дальний отблеск странной туманности, переливающейся зелеными и красными тонами, вгонял зрителя в состояние гипнотического транса.
По крайней мере, представителя Союзников, залюбовавшегося переливами, "откапывали" лекарствами в лазарете.
Кольвег оказался покрепче, а Жанну, только при одном взгляде на эти переливы — тошнило.
Кахонка, впрочем, считала, что это обычный токсикоз...
Красоты и прелести не отвлекали внимание от самого основного, за каким иксом их принесло по этим координатам. Обшаривали частоты, смотрели во все глаза и — не находили.
Сутки за сутками, проскользнула неделя, оставляя у всех разумных все растущее раздражение.
Насвистывающий "День Победы" нашанн, едва не лишился зубов.
Ходун, попытался примирить все стороны, применив свое искусство из коллекции эмоциональной состовляющей, и едва не пал жертвой неверно выбранной "эмоциональной темы".
Десантников оттащил от дипломата Мишт.
Ходун смылся по-английски... Насвистывая "День Победы"!
Жанна хваталась то за голову, то за живот, всерьез подумывая об аборте.
Кахонка задумчиво пялилась в играющую перламутром, туманность.
Побитый нашанн, приземлившийся на соседний стул, печально икнул, попросил налить ему "чего-нибудь" и получив горячий чай, горестно всплеснул руками, признавая свое поражение перед "его величеством случаем" — нашанны горячее не любили.
Кахонка, покосилась на стенающего дипломата и пожала плечами — сам просил "что-нибудь", так теперь, будь добр — дуй на горячее.
Только молча, дуй!
— ... Ты это... Не серчай на меня... — Резкий мужской голос заставил нашанна резко развернуться, едва не пролив чай себе между ног. — Не та это песня, чтоб ее насвистывали...
Рослый десантник, седой и морщинистый, с погонами капитана "Войск дяди Васи" и заткнутым за погон голубым беретом, протянул разумному свою руку-лопату, предлагая примирение.
— Мир?
— Мир. — Нашанн пожал протянутую руку и отодвинул стоящий рядом стул. — Присаживайся. Мириться будем.
— За такое дело... — Десантник воровато оглянулся и достал из нагрудного кармана металлическую фляжку. — Можно и бальзамчику, жахнуть!
Налив и себе горячего чая, мужчина щедрой рукой разлил содержимое фляжки в две, парящих кипятком, чашки.
— За мир... — Провозгласил он и сделал глоток.
Нашанн принюхался и повторил за десантником.
Замер, пробуя "бальзам" на вкус и расцвел широкой улыбкой.
Кахонка замерла в ужасе — алкоголь и нашанны, две мало совместимые вещи. А Горячий алкоголь и нашанны — вообще не совместимые!
Однако, обошлось.
— Мужчины... А даме предложить? — Тамара Вадимовна протянула свой полупустой бокал десантнику. — За мир-то?
Капитан галантно подпрыгнул, "накапал" из фляжки и, пряча хитрую улыбку, вернул бокал Кахонке.
— За мир! — Тамара принюхалась и едва не рассмеялась во весь голос — во фляжке хитрого вояки был действительно бальзам, без единого грамма спиртного.
Бальзам этот делали исключительно друиды из своих, неведомых трав, по неведомой рецептуре и продавали его на осенних ярмарках, по всей Матушке.
Особенно хорош бальзам был в дальних переходах и при промоченных ногах, как первейшее средство от усталости и первых симптомов простуды.
Судя по расцветающему нашанну, после драки — тоже.
— Вы простите меня. — Выдохнул дипломат, осторожно прикасаясь к багровому синяку, наливающемуся на правой скуле. — Я не знал, что эта песня для вас так много значит!
— Давай уж на "Ты". — Махнул рукой капитан. — Сам понимаешь, надергались, а тут Ты идешь... Свистишь... Вот и взыграло, ретивое... Словно под руку толкнуло, не буду врать...
— Так что за песня-то была? — Не выдержала Кахонка, разбавляя бальзам кипятком, и замерла с отвисшей челюстью, услышав ответ. — А где Вы ее услышали, осмелюсь спросить?
Дипломат достал миниатюрную коробочку и, коснувшись сенсора, включил ее.
Голос Льва Лещенко вырвался на свободу.
— Нормально... — Тамара Вадимовна выронила из рук чашку. — А, откуда — запись?
Дипломат, почесав затылок, достал планшет, поиграл пальцами и...
Нервы "наших" сладко задрожали:
"Ру-у-у-у-у-ус-с-с-ское радио! Всё будет хо-ро-шо!"
— Частота 100.5 мегагерц... — Капитан от души приложился к фляжке. — Но я, больше 101.8, люблю...
— Ага. "Ретро ФМ". — Кахонка и десантник переглянулись, понимая, что "что-то" они нашли. Осталось понять — что именно и использовать, в мирных целях...
— Это все, что там было. — Капитан "Арии" крутил в руках обычную металлическую пластину, покрытую длинными рядами цифр. — Это, батарейка и передатчик. Координаты уже внесены в базу и готов расчет первого прыжка... Придется возвращаться на четыре прыжка, а затем менять курс на пять часов и шесть градусов. Всего 31 прыжок.
— Еще два месяца. — Со вздохом подсчитал нашанн. — Далеконько забрела разумная жизнь в своем многообразии...
— Первая экспедиция длилась два года. — Имперец покачал головой. — И впрямь, порядочное расстояние. Как на Вас альгедиец напоролся, хотел бы я знать?
— Лично мне бы хотелось узнать, каким образом эта капсула оказалась здесь, в этой глухомани... — Пробурчала себе под нос, Кахонка.
— Не правильно вопрос задаешь, Тамара Вадимовна. — Жанна потянулась за бокалом вина, но ожегшись о взгляд жениха, схватилась за минералку, делая вид, что она пай-девочка. — Откуда "День Победы" взялся. На частоте "Русского радио"?
— Значит, Плат, таки, был на Земле! — Восторжествовала Кахонка, после секундного раздумья. — Был.
— Не был он, не был! — Рявкнул Мишт. — Кроме шальной ракеты, по тем координатам, никто не летал. А с таким расстоянием... Лететь чуть больше половины стандарт-года, а это, для тех кто в танке — 250 дней!
— Материалы, из которых изготовлен бакен... — Капитан почесал затылок и развел руками. — Стандартные, устаревшие запчасти, которых на любом корабле, хоть передом ешь, хоть задом. К Земле, никаким боком не относятся...
— А вы уверены, что это дело рук Плата? — Кольвег-дипломат, рассматривая просвечивающий через шерсть фингал на лице своего коллеги, не знал радоваться ему, злорадствовать или сетовать, что это не он любитель старья. — Судя по уровню заряда аккумулятора, крутится этот бакен, едва ли не столетие. А столетие назад, поправьте меня, если я ошибаюсь, вы еще только покинули свою планету!
Круглый стол, за которым чинно восседали разумные, погрузился в размышления.
Мир не крутится вокруг одного человека, одного события или мнения. Все течет и меняется.
Жанна Дрозд мечтала о бокале вина и сладком сне — всю сегодняшнюю ночь она провела в комнате связи, подняв на ноги всю "голову" Матушки и выслушивая ЦУ, которыми ее пичкали.
Мил, получив новые координаты, обещал, что направит по ним, на всякий случай, "борт ?1", больше для подстраховки, чем для "омокрения штанов" Земных правительств.
Юрьев пообещал прибыть на линкоре лично, прихватив с собой "разведку".
И все — "просто так, на всякий случай"!
"Сговорились они там, что-ли?!" — Простонала мысленно Жанна и, сделав вид, что обрадована "пополнением семейства", отключилась.
Попавшийся под горячую руку Мишт, терпеливо выслушал свою суженную, хрустнул суставами, сделал глубокий "вдох-выдох" и проснулась Жанна, через три часа, когда действие лекарства закончилось.
С одной стороны она была благодарна своему мужчине за негаданный сон, а с другой — время стремительно утекало между пальцев, грозясь оставить ее на берегу высохшей реки!
Пока гадали чьих рук дело — "трио" пожирало световые годы, развернув свои носы в обратную сторону. Пока выслушивали мнения — подошло время обеда и осталось только развести руками и гадать на кофейной гуще, кто же тот странный человек, что так все запутал.
Отгадку знал только один разумный, точнее — часть отгадки.
Ту самую часть, благодаря которой он и стал — разумным.
И, разумеется, Кат был совершенно не при чем: он, как и все остальные, тихо и мирно летел ногами вперед к своей новой планете и даже не видел снов, ведь стазис это не сон, не смерть, а просто остановка, на которой мы ждем своего автобуса, точно зная, что он придет по расписанию, а за ним будут еще и еще.
Среди сотен легенд, бродящих по бескрайним просторам космоса, есть и "живые" легенды и "мертвые". Смешные, загадочные, познавательные и философские.
Есть и подобные нашему "Летучему Голландцу", а есть и просто — смертельные.
О последних никто не рассказывает, так как выживших нет, а строить догадки, даже на самых явных следах, не приличествует разумному, пока он не надерется до розовых слонов в ближайшем баре, превращаясь в существо неразумное.
"Красивую" легенду придумывают люди.
"Правдивую" — время.
Страшную — действительность.
Четыре транспорта, уходящие в прыжок, окутались силовыми полями и пропали с глаз долой, оставив после себя облачко быстро разлетающегося мусора, кристаллики воды и газа, искрящиеся под светом огненной звезды, молодой и яркой, величественно плывущей в окружении десятка танцующих вокруг нее, планет.
Не только ХРН-Тб любил смотреть в глаза бездне — отчаянно боясь увидеть её улыбку в ответ.
МВТ-К, устроившись в кресле оператора ТОК-а, любовался каскадом туманностей и замерших звезд, пробивающихся через кажущуюся такой хрупкой, силовую защиту.
"Выродок", "не от мира сего" — примерял он на себя термины, услышанные на милой голубой планетке и горестно качал головой, соглашаясь. Таким уж он уродился — боящимся всего, что нависает над его головой и стремящийся выйти из под всяческой опеки и тяжелых стен, запирающих его в одиночестве.
Хуже всего — начальники.
Они лучше знают, что, где и когда сделать.
И плевать они хотели на то, что за стенами целый мир, а сделанное ими, всего лишь пустая порода, которую уже завтра вынесут вон.
ТВМ-Мт отличался в лучшую сторону — он не боялся ответить на вопрос, поднять голову вверх или ободряюще хлопнуть по плечу, совсем как это делали в этих странных, плоских фильмах, удивительные существа — хомо, произошедшие от обезьян.
И вот теперь их везут на планету, с которой еще никто не смог справиться, оставаясь на ее поверхности кучками рассыпающихся в прах, костей.
"Это не правильно!" — МВТ-К помотал головой и вцепился в подлокотники кресла. — "Они заслуживают и лучшего, чем стать обычным удобрением!"
Ходовой компьютер демонстрировал отклонение в три десятых градуса, обещая очередную проблему, а в голове роились тяжелые мысли.
Вызвав виртуальную клавиатуру и отбарабанив на ней пароль, подсмотренный у ХРН-Тб, младший техник закатил глаза, готовясь совершить должностное преступление.
"Как там было: "Делай, что должно и будь, что будет!"?" — Вспомнил он фразу, услышанную из уст странной женщины с белыми волосами. — "После нас — хоть потоп!"
Узловатые пальцы побежали по пиктограммам, набирая новую последовательность команд, с администраторскими правами и корневыми разрешениями.
Зря ТВМ-Мт не обращал внимания на своего напарника, лишь нагружая его все новыми и новыми, пустыми, заданиями — младший техник уже давно мог бы работать и самостоятельно — руки у него росли из нужного места, пальцы заточены под верным углом, а остротой ума, он мог посоперничать и с самим ХРН-Тб!
Но, проклятая застенчивость!
Не глядя на экран, не оглядываясь, не суетясь и уже не беспокоясь, что его застукают на "горячем", техник писал свою программу, подгоняя переменные, беззастенчиво выдирая куски уже готового кода и сшивая со своим, на живую нитку.
Программа получалась громоздкая, сырая и — рабочая!
Дважды прогнав балансировку, юстировку и автокоррекцию, МВТ-К совершенно шалыми глазами любовался на дело рук своих.
Компьютер затребовал дополнительное время на проверку переменных и получил отрицательный ответ — конец вахты, а с ним и приход старшего техника могли разрушить такой хрупкий план, такой неожиданный и удачный.
"Активировать?" — Компьютер ТОК-а подмигивал красным окошком, напоминая, что пока еще можно все отменить.
"Выноси, кривая!" — Молоденький техник растянул губы в улыбке, подражая тем обезьянам, что сейчас лежали и ждали своего долгого и мучительного поражения на мертвящей всех и вся, планете.
