Отчего-то я совершенно успокоился, боль ушла, тоска исчезла... Я даже как-то совсем не удивился, когда в цветных линиях угадал черты лица Криса Паттерсона... В тех же его нелепых очках...
— А вот и я, — произнес он холодным и отрешенным голосом. — Ты меня помнишь, Пастух Глюков?
— Да, — спокойно ответил я, — помню. Так ты и есть Посейдон?
— Некоторые меня так называют, — прогудел его голос без интонаций, совсем как в долине у поезда и как тогда в джунглях. — Это одно из тысяч моих имен, так что все равно, как ты будешь называть меня... Людям нужны предметные и ассоциативные определения, так что я не против...
— Что ж, мне и правда будет так удобнее называть тебя, Стратег Потидан, — или же тебе приятнее, чтобы я звал тебя Помнящий?
— Я же сказал, что мне все равно... — ответил он.
— Зачем я здесь? — спросил я.
— Сейчас будет финал всей этой длинной истории. — Черты его лица постоянно дрожали, овиваясь новыми линиями, меняющими цвета. — Хотя длинная она только для тебя — для меня это всего лишь еще один эпизод...
— Ты хочешь со мной сражаться? — Я попытался сжать кулаки.
Губы его раздвинулись в усмешке.
— Нет, что ты. — В холодном голосе мне показалась ирония. — Мне были нужны вы с Ириной: она — чтобы попасть сюда, а ты — чтобы охранять ее. Я всю дорогу помогал тебе — я, а не эти нелепые Древнейшие...
— Значит, тебе с самого начала было плевать на Царей Земли?
— Разумеется. — Образ Криса колыхнулся, видно, изображая кивок. — Они свое дело сделали, но выступать от их имени было для меня проще: так я мог экономить истощенные силы...
— Так получается... — начал было я.
— Да, — вновь подтвердил он, словно прочтя мои мысли. — По-настоящему Древнейший здесь только один — это я. Точнее сказать, мы, но я не хочу тебя запутать, так что оставайся на точечном понятии. Ты и Ирина в точности исполнили все свои функции этой цепочки событий. Все именно так, как и должно было случиться, так что не кори себя за то, что сразу не вник в суть дела, — ты бы просто не смог этого сделать и чисто физически и морально. Трансляторы не смогли нас остановить — шанс у них имелся, конечно, но он был невелик. Так что и тут тебе не должно быть обидно...
— А все-таки жаль, — проговорил я, — они мне как-то больше импонируют.
— Естественно, — согласился Помнящий. — Асы или же анунаки младше, они более материальны, в них сильнее проявлены человеческие черты — их Эолы родственны вашим...
— А твой?
— Я являюсь гораздо более сложной и древней пространственно-временной структурой, — прошелестел ответ Потидана.
— Насколько я помню из легенд, ваны и асы заключили перемирие. — Я пытался вновь сосредоточить свое сознание.
— Это было в предыдущий раз, — был мне ответ. — А сейчас они так же устарели, как и люди: Цари Земли уже мертвы, очередь за остальными...
— Но мы-то с Ириной тут при чем? — Я отчаянно пытался уцепиться хоть за какую-то соломинку в страшном, ледяном предчувствии беды.
— У Кожевникова и его Ангелов Эолы были недостаточно сильными, — продолжал он, — и у итальянца тоже. И у Дарби, и у Седого, и у Мирзы, и у Сибиллы с Йоргеном... Про солдат я и не говорю...
— Значит, ты добил выживших? — Я стиснул кулаки.
— У меня не было выбора, мне нужно было больше энергии, — ровным тоном произнес Помнящий. — Вы с Ириной были нужны мне именно здесь, и ваши чувства тоже нужны мне — да, Дионис (я вздрогнул: он впервые назвал меня по имени), это просто зуб одной шестеренки зацепил зуб соседней, и колесо провернулось в нужном направлении. Из всех вероятностных вариантов, которые я рассматривал в альтернативном пространстве, этот был самый простой и быстрый. Ваши чувства должны были пробудить ваши Эолы к бурному развитию, и в своем воссоединении в виде энергетической восьмерки Уробороса, в биполярности потенциалов, именно в резонаторной точке кратера Эллада, дать мне мощный импульс, чтобы освободить из каменных концентраторов пирамид ослабленных Игигов... Поэтому вы и здесь... Скоро наши Эолы объединятся...
— Зачем тебе все это, Зевах Потидан? — Я попытался говорить ему в тон, так же ровно и безэмоционально.
— Жизнь в океане Ом стала разрушать структуру нитей , анунаки не справились — жизнь нуждается в прекращении. Можно попробовать еще миллиарды вариантов... Пойми, Дионис, хромота божья...
— В чем ошибка анунаков?
— Это место еще называют Городом Манипуляций! Именно в этих кристаллических нагнетателях и отражателях, где находятся заключенные ваны, они концентрируют энерго-сигналы, которые кратер Эллада усиливает, как чаша гигантского локатора... Это тот самый, пресловутый "пульт управления психотронным оружием", хотя оно из этих звеньев самое мелкое и новое... Но они сами сильнее него в тысячи крат... По каналу "червоточин" сигнал проходит многие пространства...
— Наши манипуляции не выходят за рамки дозволенного... — где-то вдалеке раздался голос Отшельника, и я почувствовал хоть и слабую, но поддержку.
— А теперь спроси их, Пастух Глюков, кто поставил эти рамки? Кто дозволил руководить людьми?
— Цикл еще не завершен, Помнящий, — прошелестел тихий баритон Сатаны.
— Не нам ли виднее, Аид? — спокойно парировал Потидан. — Вы вызвали возмущение линий Мембран... Ом может застыть в вибрациях...
— То есть получается, что от нас ничего уже не зависит? — Мою грудь сдавил спазм.
— Вы-то, муравьи, думаете, что вы на что-то влияете... Что это все раздор земных правителей, контроль какого-то жалкого шарика Солнечной системы, да хотя бы даже конфликт из-за вселенского узла Энергий? Вы эгоистичные инфузории, мнящие себя хозяевами мира. Когда я уничтожу гнездо Древних в этой части Вселенной, мне останется еще десять, но это точка контрольного измерения одиннадцатого, так что с остальными будет несоизмеримо проще — расширению Вселенной придет конец, и она сдуется, как воздушный шарик, — по-моему, метафора верная, да... Ну почти... А потом я займусь Эолами, чтобы стереть любое упоминание, любую информацию о вашей неправильной Вселенной, ошибочном и непродуктивном взрыве пространства и времени... Я поглощу их все...
— Но зачем тебе это?
— Я буду уничтожать пространство за пространством, Вселенную за Вселенной, пока наконец не наступит Соединение! Великое Слияние Небытия! Смешение всех Атманов! Мертвая булавочная головка с бесконечным весом...
— Но зачем?.. — вновь спросил я...
— Ваш политеизм был нужен, когда Древние были сильны. Монотеизм был нужен, чтобы все сосредоточили свои энергии на общее дело...
Тебе этого не понять, микроб... Не твоими мозгами — это просто не может воплотиться в твоей примитивной голове, червь. Это мое предназначение, это Великое Слияние и Очищение. Это всего лишь процесс, как таяние ледников, как затвердение коры на месте разрыва, это единственное Спасение для всего живого и неживого в Великой Идее ОМ! Просто попытайся понять, маленький микроб и все вы, демоны-разрушители, что я совершаю Великое и Единственное Благо, которое возможно, — если я этого не сделаю, вы сами убьете все пространства и Вселенные! Вы по кусочкам ослабляете Единого! Вы сделаете так, что не станет вообще ничего! Если прекратить ваше существование, блокировать энерго-узлы Вселенной, ОН станет самим собой! Я же — Хранитель Пространств! Я — Руки Единого! ОМ — это Его звук, которого даже эти, называющие себя Древними, не в состоянии ни осмыслить, ни услышать... Он в отзвуках шороха Измерений, он ВЕЗДЕ! Я сделаю Единого — ЕДИНЫМ. Бог должен быть один — сам своя причина и сам свой смысл. Сейчас вы — его Энтропия, а я — его Щит!..
Покоритесь Великому Благу — и вы станете его атомами, испытаете Вечное и Великое Счастье! Сейчас вы — его Болезнь! Излечитесь! Счастье ждет вас всех!..
Тут раздался глухой звон и нестерпимый свист! Уши резануло, как спицей, и что-то теплое потекло по моей шее...
— Да... — прошептал я. — Смерть так прекрасна... Счастье... Покой...
— Не время сейчас, — услышал я предостерегающий тихий, но твердый голос Ирины, и на сердце у меня потеплело...
— А чтобы ничто мне не мешало, — пробубнил Крис-Посейдон, как тогда в долине, — я уничтожу этот Город руками самих людей. Заодно сэкономлю массу энергии для пробуждения Древнейших... Это будет и справедливо и рационально...
Казалось, он бормочет во сне.
— Справедливо? — переспросил я.
— Гармонично, — поправился Потидан. — Неправильность сущего уничтожает сущее... Логично и последовательно...
— Что ты собираешься делать?
— Как я и обещал в самом начале, — голосом переводчика-любителя продолжало это Нечто, — я дал уже команду шаттлу "Пантеона" выпустить сюда весь свой ядерный запас: его немного, но должно хватить — примерно я рассчитал... Много энергии не бывает...
— По-моему, — сказал я, стиснув зубы, — никакой ты не Древнейший, а обыкновенный психопат и маньяк...
— С твоей точки зрения — возможно. — Цветные линии вспыхнули ярким светом, и тьма сверху рассеялась. — Смотри...
Я увидел небольшое окно света и тут же понял, что светлым оно казалось только на фоне чернильного мрака. Над головой зияло усыпанное звездами фиолетово-сизое небо, чуть подернутое дымкой марсианских облаков, и растущую на его фоне белесую точку.
Вскоре она превратилась в военный шаттл гораздо больших размеров, чем пассажирский, с вытянутыми стрелами треугольных крыльев, оттопыренными стабилизаторами и скошенным птичьим носом. Наконец-то я увидел его...
Из-за ощущения экрана в темном кинозале было впечатление иллюзорности происходящего, за что и цеплялась моя бледная надежда в колодце обреченности.
Вот симметрично под крыльями крейсера вспыхнули огоньки голубовато-оранжевого пламени, и от крыльев оторвались блестящие иглы ракет... Они полетели вниз, на меня, а крейсер, полыхнув дюзами маршевого двигателя, задрал нос кверху и исчез за кадром...
Мучительно долго летели ракеты... Медленно, словно хищник, подкрадывающийся к добыче. Пламя их сопел создавало вокруг них сияющий ореол, и, наверное, горел воздух от трения на самом кончике — словно летела горящая спичка...
Черт, как медленно, словно во сне... в кошмаре... Я задыхаюсь... Я жду чуда... Отшельник! Сатана!!! Что же вы медлите??? Почему все молчат??! Я хочу проснуться, пытаюсь ущипнуть себя... Потом — яркая вспышка! Солнце резко закатилось за горизонт, оставляя за собой пылающий прощальный росчерк... Падают на землю горящие острова Дома Древних... Дрожит и гудит каменное дно кратера... Кувыркаются и плавятся глыбы камней, вспыхивают деревья и дома... ВСЕ... Это финал... Та самая развязка, о которой сказала мне моя любовь...
Последнее, что я увидел, — это невысокую глыбу черного базальта с высеченной в нем фигурой Ирины... Складывалось впечатление, что она пыталась выбраться из обломка скалы, но так и окаменела...
Тьма и пустота... Я устал умирать... я устал... Я выдохся совсем...
Оказывается, я зажмурил глаза. Когда я медленно открыл веки, в глаза ударил свет старой лампы с эбонитовым абажуром. Я сидел за ореховым бюро с черными точками прожженной полировки. В одной руке у меня был дымящийся паяльник, а в другой я держал плату детекторного приемника. Распай остывал. Я отложил плату в сторону, открыл старый картонный спичечный коробок и поддел пинцетом светодиод.
— Мне эта сказка не нравится, — капризно сказала девочка с косичками, в синем платьице в белую клетку, не доходившем ей до колена, на котором темным пятном бриллиантовой зеленки была замазана утренняя ссадина.
Она сидела на железном стуле с сиденьем и спинкой красного дерматина. В руках у нее в разворошенной фольге был шоколадный батончик, и на левой щеке красовались разводы шоколада. Две платиновые косички, веснушки и два расстроенных голубых глаза.
— А это и не сказка вовсе, — ответил я, с тихим шипением окунув паяльник в янтарь канифоли. — Это чистая правда.
— А правда бывает грязная? — спросила девочка.
Я тяжело вздохнул.
— Вообще не бывает, — ответил я, наморщив лоб. — Но иногда всякие глупые и плохие люди ее пачкают, и она превращается в ложь.
— А ложь — это не правда?
— Да, — ответил я, — а ты почему не спишь до сих пор? Ребенок-цыпленок? Иди щеку от шоколада отмой и в постель... Где мама?..
"А где я?" — пронеслось в моей голове. И тут в том месте, где пронеслась эта мысль, ярче всех ламп вспыхнула другая: он ошибается! Посейдон ошибся! Он сам подсказал мне решение! Древний уставший сгусток пространства-времени! И никакой он не повелитель Вселенных, если допускает такие ошибки!
Я был мертв — не знаю почему, но в этом я не сомневался... Совсем не так мертв, как в больнице "Зеркала-13"... Я ничего не чувствовал... Я свободно парил во тьме... И это совершенно меня не пугало — напротив, это развязывало мне руки... Я ошибался... Я тоже ошибался в своем эгоизме и одиночестве! Я сравнивал Марс и Землю... Называл Марс кривым зеркалом нашей истории... Я... Образованный человек... Какой стыд... Зеркало — в зеркале каждый видит то, что хочет видеть! В этом-то и первая ошибка Посейдона! Люди имеют одинаковый потенциал — они сами лишь зеркала, изначально не созданные для созидания или разрушения! Накопление ошибок ведет к качественным переменам, а не количественным! Думал меня на этом провести! Древнейший! Ха — как бы не так, дорогой дядюшка. Мы еще посмотрим, кто станцует джигу!!!
Внезапно я почувствовал в себе тысячу бормочущих, стенающих, кричащих голосов. Мысленно я начал проводить к ним линии различных цветов, тончайших оттенков. Наконец я четко слышал почти каждого. У кого-то пришлось немного отобрать сияния, кому-то прибавить, и я вдруг ощутил себя маленькой частью чего-то большого и целого! Вот что имел в виду Юнг! Вернадский! Теперь я все понял окончательно! Прекрасно!
— Прекрасно! — произнес тысячеголосый хор.
Я чувствовал буквально всех — от самого последнего приятеля до совершенно чужих, посторонних людей, разных национальностей и оттенков кожи. Каждый из них вплетался в замысловатый плетеный узор, в котором я, к своему величайшему облегчению, не заметил ни малейшего сходства с Крисом! Наедается энергией ядерного распада, сволочь! Давай-давай...
Я невольно расхохотался — точнее, мы расхохотались!
— Ари! — позвали мы все. — Ари, где ты?
— Я здесь, — ответили нам мы.
Рядом появился яркий эллипсоид, сверкающий желтовато-зелеными дугами. Я не увидел черт лица, я ничего такого не понял — я просто знал: это она! И она поняла, что нам нужно делать, потому что на слова и мысли тратятся энергия и время, а понимание моментально, в другом измерении!
Он ведь сам подкинул мне эту идею, и не один раз! Неужели он не понял этого? Или в великом презрении решил, что я просто не пойму?
Она медленно пошла вверх и вбок. Я двинулся в противоположном направлении, оставляя за собой фиолетово-красный, светящийся шлейф, словно я был кистью некоего художника.
В голове вертелась дурацкая мысль: "Дамы приглашают кавалеров". Но растворись мои фотоны, если я понимал, что это означает!
