Продолжение 7

Народу собралось немного, с десяток офицеров и полтора-два десятка солдат, так что Николеньку Бера и Димитра Стефанова увидал еще издали. Сгорающие от нетерпения и любопытства, они собрались устроить допрос на предмет дальнейшей службы прямо там же, на месте, но меня спасла отмазка в стиле "Не здесь и не сейчас" и появление штабных культорганизаторов, которые окончательно разделили присутствующих на нижних чинов и господ офицеров, и завели в бальный зал, где, по всей видимости, и должен был состояться ритуал награждения. Воодушевленные своей значимостью, "паркетчики" построили нас в одну шеренгу строго по алфавиту и, исполненные гордости за свою работу, удалились, еще раз напомнив нам, что перед грозным ликом наместника Бога Войны на Западном фронте Его Высокопревосходительства генерала от инфантерии Эверта мы все должны соответствовать. Не уточнив, однако, чему. Офицерская шеренга составляла одиннадцать человек, благодаря чему я стоял рядом с Бером, который, кажется, проникся и уже соответствовал. Впрочем, и у самого наличествовал легкий мандраж. Не каждый день награждают одним из высших орденов Империи, пусть и четвертой степени. Это, все же, — не юбилейные медальки, и не пресловутый "песок" (жаргонное название медали) за сколько-то там лет безупречной службы.

Генерал не заставил себя долго ждать. Двери торжественно распахнулись, в зал вошел Командующий. Именно с большой буквы — крупный, осанистый, с большими, еще сильными, несмотря на возраст, руками. Усы и борода в стиле Императора, прямой железный взгляд сразу давал понять кто главный пастух в этом стаде. Сзади эскортом двигались давешние "штиблеты", неся в руках подносы с орденами.

Когда дошла очередь, генерал соизволил собственноручно передать в руки бархатную коробочку с белым Георгиевским крестом, поздравил, выслушал в ответ "Служу Престолу и Отечеству, Ваше высокопревосходительство!", хотел проследовать дальше, но в последний момент, что-то вспомнив, остановился.

— Подпоручик Гуров? Вторая армия?

— Так точно, Ваше высокопревосходительство! — И зачем этот штабной крыс мне вторым голосом подпевает, я, что, сам представиться не в состоянии?

— ... Х-мм... Ну-ну... Добро... Молодец, подпоручик...

Величественным жестом остановив мое очередное изъявление восторженных чувств, генерал продолжил церемонию. Наконец-то в руки нового хозяина попала последняя медаль, тихонько прозвенела подвесками люстра под потолком после дружного солдатского рева "Рады стараться, Ваше высокопревосходительство!", и мы удалились на свежий воздух решать самые главные на сегодня вопросы — "Где?" и "Во сколько?". Николенька Бер, как авторитетный специалист, предложил осесть в ресторации Общественного собрания недалеко отсюда, на пересечении Подгорной и Скобелевской, которая по своему статусу имела право открыто торговать веселящими жидкостями, или же совершить небольшое путешествие и заглянуть на Захарьевской в "Стеллу". Честно говоря, абсолютно не хотелось сорить деньгами, которых оставалось не так уж и много, тем более, что мы с Оладьиным договорились совместить обмывание его погон и моего ордена. Не экономии ради, а чтобы не скатываться в череду пьянок по "объективным" причинам. Да и обычаи роты забывать не следовало бы. Ганна, наверное, уже вовсю готовит праздничный обед. Поэтому, принимаем командование на себя.

— Прошу извинить, господа, но я — пас. — Видя их недоуменные лица, пускаюсь в объяснения. — Дело в том, что в теперь уже нашей роте сегодня должны быть проведены два ритуала, на коих обязан присутствовать. Вручение погон Сергею Дмитриевичу и поздравление перед строем награжденных сегодня бойцов. Со своей стороны предлагаю Вам прибыть в расположение к часу пополудни, чтобы самим ознакомиться с некоторыми особенностями подразделения, поздравить уже подпоручика Оладьина, а заодно и "влиться" в коллектив.

— Денис Анатольевич, а стоит ли совмещать такие бесподобные поводы для веселья в одно? — Бер пытается до конца отстоять свою точку зрения. Качество похвальное, но не по этой теме.

— Думаю, стоит. Потому, что с завтрашнего дня возобновляем занятия в полном объеме. А это потребует некоторого напряжения физических и умственных сил, что будет затруднительно после веселых возлияний в течение нескольких дней. Впрочем, не настаиваю...

— Николя, я думаю, нам стоит прислушаться к Денису Анатольевичу. — Примирительно произносит Димитр. — Ты же сам горел желанием побыстрее попасть к новому месту службы.

— Да, но... Что Вы, господа, меня уговариваете, как гимназистку на первом свидании? — Николай Павлович отыгрывает назад, видимо, не желая отрываться от коллектива. — Но не с пустыми же руками прибывать-то!

— Итак, у Вас есть два с лишним часа на сборы, жду на построении роты. Мы квартируем на Комаровке в новых казармах, рядом с драгунским полуэскадроном. Скажете на КПП, Вас проведут. Честь имею, господа!..

Обратная дорога заняла меньше времени. Отойдя подальше от разных начальников и всяких там старших по званию, распустил миниатюрный строй, шли веселой гурьбой, пока на глаза не попалось фотоателье. Переглянувшись, и без слов поняв друг друга, завалились в салон, порядком испугав хозяина своей жизнерадостностью. Что, однако, не помешало ему тут же рассадить нас с Михалычем по бокам от небольшого столика с точеными ножками и расставить остальных сзади на фоне двух якобы античных колонн, увитых бумажным плющом, и пейзажа незнакомого моря между ними. В соответствии со своим пониманием канонов красоты, маэстро попросил нас "достать сабельки" для лучшего антуража, что было выполнено казаками с большим удовольствием, ну а мне не оставалось ничего другого, как последовать их примеру. После торжественного обещания о готовности фотографий завтра утром, не позже полудня, двинулись дальше, а для полноты ощущений пообещал отпустить их в увольнение при условии, что вернутся обратно своими ногами и без происшествий.

В расположении моих героев дня приняли настолько горячо, что им пришлось натурально отбиваться от желающих посмотреть и пощупать медали. Оставив казаков и Котяру на растерзание восторженной толпе, иду искать Оладьина, который по докладу дежурного уже вернулся из города, чтобы рассчитаться. Утром просил взять на мою долю пару бутылок водки для обмывания ордена. Нахожу его в канцелярии, беседующим с Анатолем и Валерием Антоновичем.

— А, вот и наш Георгиевский кавалер! Мои искренние поздравления с орденом, Денис Анатольевич! — Увидев меня, Бойко радостно улыбается и подходит с командирским рукопожатием, за ним тянутся и остальные. — Да, пока Вас не было, мы с Сергеем Дмитриевичем немного побеседовали и, оказалось, что он придерживается примерно таких же взглядов на существующее положение дел в стране. Так что теперь будет нашим боевым товарищем не только по службе, но и в рядах новой Священной дружины. Ситуацию вкратце мы обрисовали, возражений не последовало. Вводите его в курс дела, будет Вашим ближайшим помощником и в этом вопросе.

Ну, что ж, начальству в данном случае виднее. В том смысле, что Валерий Антонович мне Оладьина и "сосватал". Значит, знал, что из себя человек представляет. У меня лично кое-какие сомнения есть, что не все так просто, но пока оставим их при себе, а там будем посмотреть. Во всяком случае — точно не сегодня.

— Слушаюсь, господин капитан! И спасибо за поздравления, господа! Сергей Дмитрич, до завтра подождете? — Надо же хоть чуть-чуть поприкалываться над человеком, когда еще возможность выпадет. — А то сегодня день и у Вас, и у меня — особенный. Тем более, — гости в доме... Нет, если же, конечно, Вы желаете...

Оладьин в ответ улыбается и отрицательно качает головой, в смысле, не желает, всему свое время.

— Вот завтра и начнем... Прямо с утренней пробежки. — Видя лица собеседников, объясняю. — Отдохнули после рейда, расслабились, пора и в норму входить. Тем более, к обеду новые офицеры прибудут. В количестве двух нетренированных организмов. Еще и их подтягивать до общего уровня.

— В качестве кого они у вас будут? Может быть, мне одного отдадите? — Дольский заинтересованно ждет ответа. — Денис, поделись, у меня же только корнет и унтера.

— Я не знаю, на каком уровне их отношения с лошадьми. Но поделиться готов. Один — артиллерист-крепостник, тебя он вряд ли устроит, а вот прапорщика-сапера забирай, пусть твоих драконов учит чего-нибудь взрывать и портить. Но при условии, что общий курс занятий он пройдет. Включая и физкультуру и рукопашку. А так, официально они будут младшими офицерами роты и эскадрона. Реально же — работать по специальности. У нас уже почти трое артиллеристов, можно очень серьезно думать об огневой поддержке операций.

— Хочешь таскать с собой в рейды пушки? Они же снижают подвижность.

— Нет, я говорю про штурмовые действия. В тылу у германцев, если понадобится, мы пушки и так найдем. А вот при прорыве обороны своя артиллерия не помешает.

— Так прорывать-то ее мои драгуны и будут. Значит, и офицеров — ко мне. — Дольский ударяется в фантазии. — Только представь: эскадрон отлично выученных кавалеристов в сопровождении конной батареи трехдюймовок!.. М-м-м!.. Батарея сходу разворачивается, поддерживает огнем атакующих!..

— Господин поручик, спустись с небес на землю! Начинается позиционная война. Какие такие конные атаки? — Пытаюсь охладить пыл Дольского. — Прискакали, спешились и поползли. Тихо и незаметно. Скрытно преодолели рядов пятьдесят колючки, попали в окоп, вырезали там все, что шевелится, ползем во вторую линию, там делаем то же самое, дальше в третью, ну и так далее, до самого Берлина.

— Вот всегда так! Вечно, стоит только немного размечтаться, как ты тут как тут, со своими шпильками и подковырками. — Анатоль утрированно огорчается. — Нет, чтоб поддержать товарища!.. Кстати, ползком до столицы Германии, — мы так и за год не управимся. А вот аллюром, за пару недель там будем.

— А ведь Вы, Денис Анатольевич, не так уж далеки от истины. — Присоединяется к разговору капитан Бойко. — С передовой разведка докладывает, что на левом фланге армии германцы уже вовсю окопы копают и проволоку тянут по десять-пятнадцать рядов. Вгрызаются в землю, как кроты. Вдумчиво и основательно. Так что, Анатолий Иванович, боюсь, что твои мечты так и останутся несбыточными.

— Ну, почему же, Валерий Антонович? Если оборона противника будет прорвана, в образовавшуюся брешь тотчас надо вводить кавалерию, и именно драгун, чтобы расширить и удержать плацдарм для дальнейшего наступления. А им в помощь — артиллерию, не требующую больших усилий при транспортировке. — Дольский разговаривает уже серьезно. — Но я сомневаюсь, чтобы нам передали хотя бы одну трехдюймовку. Их нет, равно, как и снарядов к ним.

— Таких — да, не дадут. Но они не особо и нужны. Громоздкие, тяжелые, скорострельность низкая. Больше мороки, чем пользы. Тебе больше пользы принесут тачанки с пулеметами. — Тут уже сам вступаю в спор, пытаясь отстоять вариант, вычитанный когда-то от нечего делать в "Технике молодежи". — А насчет пушек — на складах Морского ведомства лежит очень много снятых с кораблей пушек Гочкиса. И скорострельных, и револьверных.

— А калибр? Что можно сделать такими снарядами? — Не сдается Анатоль. — Немного попугать противника, и все?

— Здравствуйте, господа!.. Позвольте полюбопытствовать, о каких снарядах идет речь? — В канцелярии появляется штабс-капитан Волгин. — Денис Анатольевич, простите великодушно, примите мои поздравления!.. Так о чем Вы, господа?

— О морских пушках Гочкиса, Иван Георгиевич. И о снарядах к ним.

— К сожалению, не слишком хорошо с ними знаком. Я, все же, — из полевой артиллерии. — Волгин выглядит озадаченно. — Но на складах немного, их использовали в самом начале войны прямо в окопах в качестве батальонной поддержки, но вот насколько эффективно? Не знаю. Тут надо расспрашивать морского артиллериста, или крепостника.

— Вот появятся новые офицеры, их и спросим. — Торжествую, получив передышку... А где, собственно, Сергей Дмитриевич?

— Я отправил его к роте, пока вы тут с Анатолем, как два бродячих кота орали друг на друга. — Шутит Валерий Антонович. — Предлагаю отложить разговор на другой раз, пока дело не дошло до дуэли. Вон, что у одного, что у другого глаза горят. Остыньте, господа!

Окончательно перерыв в споре оформили наши новички. Прапорщик Бер и подпоручик Стефанов прибыли для прохождения дальнейшей службы, о чем тут же и доложились. Играть в традиционную в таких случаях шараду "Кто прибывает, а кто является" мы не стали, господа офицеры быстренько перезнакомились и после недолгого перекура все вместе отправились на построение.

Рота в развернутом строю уже стояла перед казармой. Более того, на левом фланге к ней пристроился полуэскадрон Дольского. Как объяснил Анатолий Иванович, чтобы живой пример был перед глазами. Оладьин уже здесь, по его знаку Остапец командует равнение на середину и, четко печатая шаг, подходит с докладом:

— Ваше благородие! Вверенный Вам отряд специального назначения построен!..

Не понял!.. Какой отряд?.. Поворачиваюсь к Валерию Антоновичу, тот утвердительно кивает, типа, все так и есть. Почему я, как обманутый муж, все новости узнаю последним?! Фельдфебель тем временем продолжает так, чтоб слышали все:

— С "Егорием" Вас, командир! От всей роты,.. виноват, отряда!

Блин, что-то в горле запершило, и в носу защипало... У генерала в штабе не стушевался, а вот здесь, со своими... А может, именно поэтому. Они мне — свои. Первый Состав, Котяра, Остапец, Чернов с Сомовым, студенты, — все, вплоть до последнего солдата. Они — МОИ солдаты, а я — ИХ командир. И за каждого буду стоять до конца...

Прокашливаюсь, краем глаза замечая понимающую улыбку Оладьина, обращаюсь к строю:

— Спасибо за поздравление!.. Только без вашей выучки, храбрости, дисциплины не было бы ордена! Поэтому считайте, что всех наградили! Сегодня у нас еще пять человек получили медали, и, я надеюсь, что это только начало! Чтобы никому не было обидно, я постараюсь сделать так, чтобы у всех у вас на гимнастерках сверкали награды! Ну, а если для этого вам придется немного помучаться и попотеть, — не взыщите!.. — Кидаю руку к фуражке. — Отряд, смирно!.. Благодарю за службу!..

Дружный рев "Рады стараться!" заставил стайку галок спешно сняться с крыши конюшни и отлететь на всякий случай подальше.

— Награжденные, выйти из строя!.. Ко мне!

Казаки и Федор выстраиваются рядом в шеренгу. С правого фланга из-за строя появляется Ганна, осторожно несущая в руках поднос с полными чарками... А за ней блюдо с какими-то замудренными пряниками в четыре руки тащат Алеся с Данилкой. Малявка принаряжена, как на праздник, косички с бантиками, а ее брат гордо шагает в перешитой под него миниатюрной солдатской форме. Фуражка, гимнастерка, ремень, шаровары, даже сапоги умудрились по ноге подогнать! Погон пока нет, но что-то мне подсказывает, что они там очень скоро появятся. Вся эта веселая троица останавливается передо мной и Ганна, слегка порозовев от смущения, произносит:

— Дзядечку Камандзир, кали ласка, трымайце! (держите, возьмите)