Хозяйка логова

— Куда?

— К вам. Но мы не сразу решились, поначалу явились на постоялый двор Серого, а от него в маленькую гостиницу 'Шкура', затем 'Шалашок', 'Бельгийские огни', 'Бравый Кутя'...

— 'Бравый Кузя', — поправила я, даже не представляя, почему конкуренты из Заснеженного, да и капитан корабля, обманули несчастных Тюри.

— Что? Ах, да-да, простите. Но к тому времени на долину уже опустились сумерки, я не разглядел, — проговорил он, задумчиво поглаживая свою шапку.

— Погодите, — оторопело посмотрела на него, — вы что же, только с корабля?

— Нет, не только. Уж семь часов как... — И так тоскливо произнес, что я сама чуть слезу не пустила, ощутив все тяготы его долгого дня, а может и жизни.

— Останетесь у меня. Я предоставлю самые лучшие комнаты из возможных, а если не понравится уже утром вы сможете... — во дворе послышалась возня, и ругань Торопа, а затем истошный вопль отнюдь не дивного голоска:

— Эванас?! — громкий окрик перепугал помощниц, вернувшихся в столовую, чтобы завершить уборку столов. Они скрылись за спасительной дверь кухни и, кажется, даже задвинули щеколду.

А вот и мадам Тюри, подумала я, потирая засвербевшие уши. Однако звучная особа, вон и директор, явно привыкший, как-то странно покачнулся.

— Тюри! — судя по растущей громкости злобного зова, мадам приближалась, а вместе с ней и порок сердца ее муженька. Тюри хирел не глазах, бледнел, покрывался испариной, но не подавал ей голоса и не спешил встретить разъяренную ненаглядную у порога харчевни. И я постаралась его заверить, что волноваться не о чем. Их устрою с комфортом, а сама посплю пару ночей у Тимки на полу, чтобы сэкономить на горелке, раз уж свою посылку получу не скоро.

— В общем, если вам не понравятся комнаты, я легко подберу подходящую под ваши запросы... — И тут истеричное восклицание мадам: 'Где ты, радость моя?!' — перебило не только мои слова, но и первоначальные требования ее супруга.

— Нет! Прошу вас не гоните! — неожиданно взмолился Тюри и едва удержал себя от того, чтобы не плюхнуться на колени. Вернее он плюхнулся, но, оглянувшись на двери, вскочил и затараторил, нещадно комкая шапку в руках: — Хотя бы две ночи или жалкие двенадцать часов отдыха. Нас семь человек. Супруге отдайте все самое лучшее, остальным какие придется. Я сам готов спать на сеновале...

— Зачем же такие крайности?

— Чтоб сспать подальше от ссупруги, она его досстала, — раздалось вампирское шипение надо мной, и я, как подкошенная, упала мимо стула. Отбила седалище, ударила локоть и попутно напугала Тюри, своим ощупывающим стены ошарашенным взглядом. Гилт здесь, но я его не вижу!

— Что случилось? — будущий постоялец поспешил мне на помощь и в этот самый момент от двери раздалось:

— Вот, значит, как ты ищешь нам ночлег?!

Мы так и застыли, я на полусогнутых, и он натужно сопящий, но крепко удерживающий меня со спины обеими руками под грудью.

— Атасс! Вот это подсстава! — раздалось веселое и шипящее сверху, а затем уже сдавленное и печальное позади меня: — Алиссия мне этого не простит.

Надо отдать должное Тюри, он меня не бросил, помог добраться до стула и, разогнувшись с кряхтеньем, сообщил ворвавшемуся в столовую снеговику, то бишь супруге:

— Звезда моя, я с трудом выбил для тебя лучшие комнаты в 'Логове'! Поэтому не обижай женщину, гостеприимно принявшую нас под крышей этой харчевни. — И ревнивый огонь в глазах гостьи немедля сменился оценивающим взглядом, который медленно заскользил по обстановке столовой. Она прошлась по кругу, стараясь ни к чему не прикасаться, а затем остановилась напротив нас и вздернула носик

— Надеюсь, наше размещение будет бесплатным, Эванас. Я не собираюсь платно спать в этой ночлежке, не смотря на все их гостеприимство...

— Конечно да! — заявил директор театра и тут же одними губами прошептал мне: — Двойная плата за постой, только не гоните.

— Вы что же, и за сеновал заплатите? — тихо удивилась я, краем уха отслеживая монолог мадам Тюри, брезгающей всем, что не соответствует королевскому дворцу.

— За сеновал втрое, только сразу укажите, куда идти! — прошептал директор театра, удерживая на лице маску всепоглощающего внимания к супруге, которая продолжила осмотр столовой, но в этот раз с прощупыванием подушек на стульях и простукиванием деревянной обивки стен.

— Выходите через заднюю дверь, возле кухни. Первое здание слева, — провела я краткий инструктаж.

— Благодарю, — едва заметно кивнул невероятно сговорчивый постоялец и переступил с ноги на ногу, явно выжидая подходящий момент, чтобы скрыться.

— Вы мой дорогой видели ворота этой лачуги, а колокол? Я не говорю о дворе, загаженном лошадьми! А здесь, фи, какая мерзость, эти стены и полы, непокрытые скатертями деревянные столы и эти скамейки...

— Здесь есть стулья, — заметил Тюри, обрадовано, — но для тебя, душа моя, я обязательно найду кресло!

— С красным сидением и круглой спинкой... — послышалось капризное от снеговика.

— Да-да, именно такое! — заверил Тюри и исчез не хуже вампира, ни одна половица под ним не скрипнула, не хлопнула задняя дверь.

Мы с мадам остались тет-а-тет и она, встретившись со мной взглядами, благоразумно умолкла и протяжно вздохнула.

— Поднимитесь в комнату? — понятливо вопросила я.

— Было бы не плохо... еще и бокал вина, обязательно смородинового, печенье с грецким орехом и фрукты, — она в очередной раз осмотрела столовую и напыщенно уточнила: — фрукты свежие.

После семи часов метаний по местным харчевням? Да еще свежие фрукты? Губа у Алиссии не дура, но мало чем ей поможет. Я позвала помощниц из кухни, дала указания разместить госпожу Тюри в своих комнатах, их я, по примеру Эванаса, назвала самыми лучшими из имеющихся и просто дала свои ключи. Двое девушек умчались наверх, еще двое спросили, нужна ли помощь с вещами.

— Нужна, — Алиссия не дождавшись кресла с красным сидением и круглой спинкой, все-таки решилась сесть на простой стул и скинуть с себя, как оказалось, шубу. — Вещи остались на полпути сюда.

— В какой харчевне? — спросила я, уже прикидывая, когда и как попрошу Торопа принести поклажу наших новых постояльцев. К слову, его что-то долго нет.

— В 'Пятаке', — брезгливо фыркнула певица.

— В Заснеженном? — я не поверила своим ушам. — Вы оставили сумки там?

— Сумки, сундуки и десяток картонок со шляпками. Старый чурбан, был уверен, что мы вернемся и разместимся у него! На травяных тюфяках с клопами, под соломенной крышей, где подаются моченые яблоки вместо свежих... Фи! — Элегантным движением мадам сбросила капюшон, попутно скинув большую часть снега с шубы на пол, стол и ближайший стул. Затем медленно развязала тесемки, изящно расстегнула пуговицы и спустив меховое изделие с плеч, посмотрела на меня с недовольством.

Я ответила ей взглядом невинным и вопросительным.

— Вы не хотите взять мою шубу?

— Хочу! Но вряд ли ваш муж обрадуется, если вы сделаете мне столь щедрый подарок, — весело поддела ее я и добилась того, что мадам с сопением сама разоблачилась, затем развязала шаль и, сняв ее с головы, накинула на плечи.

— Крассивая... сстерва, — раздалось шипящее надо мной, и я согласилась с вампиром.

— Бедный Тюри.

На меня с чувством собственного превосходства взирала брюнетка лет двадцати двух, а может и двадцати пяти. Фигуристая и подтянутая, молочная кожа, сапфировые глаза, курносый носик и капризно поджатые губы-бантиком, явно пунцовые от природы. Поправив шаль на плечах, она передала одной из моих помощниц шубу с наказом высушить и немедля, а от второй потребовала бокал вина со смородиной обязательно свежей. А затем грациозно приземлилась на мокрый от снега стул, не придав значения моему: 'Постойте!'

— Буду я еще пред тобой сто... — ощутив мокроту даже сквозь шерстяное платье богатого бордового цвета и, вполне возможно, не одну пару подштанников, она подскочила как ужаленная и почему-то позвала мужа: — Эванас!

— Ушел искать для вас кресло, — милостиво напомнила я. Ощупав нанесенный урон и оглядев 'место преступления' мадам поняла, что виновата сама, покраснела.

— Комнаты, где мои комнаты? Немедленно говорите, мне нужно высушить платье!

— Наверху, правый поворот от лестницы первая дверь справа, — отрапортовала я и заметила: — Ваши апартаменты могут быть еще не готовы...

— Черт знает что! — фыркнула она и, прикрывая тыл, решительно направилась к лестнице.

— Так с этой разобрались, следующие полчаса ее слышно не будет. Гилт? — я тихо позвала вампира. — Прости меня, пожалуйста, я не хотела...

— Хотела, — хмыкнул он через несколько долгих секунд, — но я знаю, что заслужил. Такое больше не повторится.

— Что именно не повторится? — настороженно переспросила я. Кто знает, что у этих нелюдей на уме, вдруг он имел в виду мое нападение, а никак не превращение 'Логова' в дом для забав.

— Все, — вздохнул он тоскливо и с едва уловимой ехидцей добавил: — Я так и быть остальных предупрежу.

Ясное дело захотел поддеть и вменяемость мою перепроверить, но я уже ученная.

— Спасибо. И раз уж мы пришли к миру и согласию, найди мне Торопа. — С этими словами я отправилась на кухню, чтобы собрать поздний ужин для новоприбывших и добавить сушеную смородину в вино мадам, предварительно размочив ее в воде.

Тороп вернулся через пять минут, когда мы с помощницами успели не только приготовить ванну и подать вино бурчащей Тюри, но также ужин разогреть, и приготовить комнаты для оставшихся шестерых постояльцев. Я искренне полагала, что пробыв на сеновале чуть менее часа, господин Тюри передумает там спать и согласится изменить место ночлега. Однако ошиблась.

— Ненормальные люди, бесы их задери! — бывалый вояка, сплошь покрытый снегом упал, на скамью.

— Да, я такого тоже давно не видел. — Рядом с ним примостился улыбающийся во все зубы вампир. — Тора, они все отказались разместиться в харчевне! Увидали, как хозяин прячется, и давай за ним. Сколько не уговаривал пойти в тепло, в ответ одно и то же: 'Госпожа Алиссия сюда не явится, побоится испачкать сапоги!'

— А еще они через раз приговаривают, что вот-вот начнется распевка. Не тренировка голоса, а именно распевка, — обрадовал Тороп.

— Средь ночи? — удивилась я, прекрасно представляя, как на это отреагируют остальные клиенты 'Логова'. — Пусть только попробует варежку открыть. Вылетит отсюда прямиком в Заснеженный, я ей устрою спуск со скалы, пинком.

— Было бы не плохо, — хмыкнул вояка. — И если не Тюри, то остальные поблагодарят от души. Только представь, труппа была человек пятьдесят. Первые десять отсеялись еще в Тихом заливе. Вплавь вернулись в столицу. Еще пятеро исчезли, едва корабль остановился в небольшом портовом городке через неделю плавания.

— А спустя еще десять дней, когда при одном лишь упоминании Алиссии глаз начал дергаться не только у всей команды, но и у капитана, супругов Тюри вместе с самыми преданными ввели в заблуждение... — вампир опять улыбался, не скрывая клыков.

— Попросту выставили, — Тороп несильно двинул его локтем, чтобы перестал, а затем как ни в чем не бывало начал отряхивать свитер от подтаявшего снега.

— Остальные члены трупы без проблем поплыли дальше, хмыкнул Гилт.

— Страшно представить, что за женщина эта Тюри?!

— Змея. Она безостановочно хает все, что видит. Еду, мебель, обстановку, расположение... — ответила я, усердно начищая казан.

— А еще прислугу, то есть... ее внешний вид и руки в цыпках и с заусеницами, — сипло пожаловалась Ася, всыпая муку в миску.

— Ты не прислуга, а помощница, и руки у тебя ухоженные, — поправила ее с улыбкой и пояснила полыхнувшему глазами кровопийце. — Ася вызвалась помочь Алиссии с купанием, но вместо благодарности получила лишь упрек... кучу упреков. — Посмотрела на красные глаза нашей пышечки, покачала головой: — Так что решено, впредь с этой медам разбираться буду я.

— Почему через ме? — не понял вампир.

— Потому что коза драная! — в один голос объяснили мою позицию девочки и тихо рассмеялись.

— Так может мне подняться и спинку ей потереть? Если муженек рожки ей еще не обломал, так я сделаю это с радостью...

— Не стоит! Госпожа Тюри не любит когда прерывают ее подготовку к пению. — Ася, перестала вымешивать тесто и в испуге обернулась к нему. — Она запустила в Рисю пудреницей!

— Что?! — вот тут уж не оборотень, а я возмутилась первая: — Когда дело было? Почему мне не сказала?

— Ну... так гостья... важная персона... и певица лучшего столичного театра Вдовии... — Рися втянула голову в плечи и тихо шмыгнула носиком. Тоненькая, как тростиночка, хрупкая как скальник, и взяла то я ее не для уборки, а в преддверии больших снегов, чтобы за полтора месяца затишья нашить постельного белья с вышивкой, которая получается у девчушки на удивление тонкой, невесомой.

— Так это когда было? — спросила мягко, чтобы еще больше не напугать.

— Я вино принесла, а она...

Окончания фразы я не услышала, потому что наверху грянул романс в исполнении незабвенной Алиссии:

'В лунном сиянье снег серебрится,

Вдоль по дороге троечка мчится.

'Динь-дон, динь-дон, динь-дон, дон!' —

Колокольчика звон'.

Тороп зажмурился, девчата схватились за уши, вампир исчез, а я лишь поморщилась, уже четко представляя, как ликвидирую напыщенную идиотку, если она сейчас же не заткнется. Теперь понятно, почему оставшиеся здесь члены труппы отказались заселиться в харчевню, берегли свое здоровье. Звенело все. Стаканы в шкафу, тарелки на полках, казаны и чугунки, стекла в окнах, а еще неприятно звенели натянутые струны в моей душе.

'Этот звон, этот звук,

Словно сердца стук,

Уносит счастье мое-е-е-е-е!'

Вот на этом протяжном и явно издевательском 'е', мое терпение кончилось. Коза допрыгалась! Шкваркнув скребком о пол, я направилась вначале в кладовую, а оттуда, сжимая в руках бесценную маленькую баночку, прямиком в комнаты, временно сданные певичке. Но ни достучаться, ни докричаться, ни попросту вломиться в дверь, открытую запасным ключом я не смогла.

— Чтоб ее...! — выругалась в голос и чуть не завизжала, когда из воздуха рядом со мной соткался вампир. Пригрозила ему кулаком и покачала головой, когда он начал что-то на пальцах показывать. — Не понимаю!

Гилт сообразил, начал громко объяснять в перерывах между словами романса:

— Она забаррикадировалась. Дверь подперла креслом... окно закрыла... ставнями... и в ванной стоит. — Другими словами Алиссия к выступлению подготовилась основательно и до нее не добраться, пока сама медам выйти не соизволит.

— Вот тварь! — в бессилье я двинула по двери ногой. Подсказал бы кто, что мне придется ломиться в свою спальню, ни за что бы ни поставила себе такую прочную дверь и обязательно продумала бы секретный проход в свои покои. А сейчас... что же делать?

Я с сожалением посмотрела на бутылочку в руке, вздохнула.

— Не кипятись... я могу ее придушить... дай только разрешение и... — прокричал кровопийца в перерывах.

— Так нельзя, — отмахнулась небрежно, и дослушав очередное пронзительное: 'Уносит счастье мое-е-е-е-е!', неожиданно сообразила: — Так ты можешь туда пройти? — он кивнул и коварно улыбнулся, получив в руки дурман и указание: — Четверть капли во все, что она может выпить для увлажнения горла.