— Да, — кивнул По. — Я знаю, ты привык рисковать по-крупному. Но какова, все же, выгода от твоей роли устроителя?
— Вы ведь понимаете, что я не могу раскрыть этот секрет никому, кроме себя самого, — снова улыбнулся Пан. — Могу лишь дать слово: вы не пожалеете о союзе со мной. В наших руках окажется такая мощь, такая сила, что вы лично сможете подойти к комиссару полиции и свернуть ему шею.
— Я слишком стар для таких фокусов, — бесстрастно произнес По, не выдавая собственной заинтересованности. — Хотя бы намекни. Новый денежный бизнес? Оружие? Новый наркотик? Трафик товаров? Или... политика?
Последняя фраза многое сказала Фэй Пану. Партнер опасался. Совершенно правильно и логично опасался.
— Хм... — Пан провел пальцами по гладкому подбородку, будто нащупывая невидимую бороду. — Это ведь вы в свое время помогали определенным политическим силам в период изменения договоренностей с материковым Китаем по поводу экономики и управления Гонконгом, не так ли?
— Да.
— Так вот, господин По, я клянусь вам, что политическое влияние в нашем союзе остается вашей епархией. Я же лишь смогу предоставить вам возможность влияние расширить.
Вряд ли По ему поверил, но жест доброй воли пришелся ко двору.
— Это очень хорошо. Однако мне все же хотелось бы знать, что ты задумал.
— Вы все узнаете, друг мой, когда приедут гости на турнир. Со дня на день.
— Да, не забудь меня представить. Кстати, как там мои "чистильщики", справляются с работой?
— Разумеется. Благодарю за предоставленный ресурс. К сожалению, у меня нет такого доступа к специалистам, как у вас.
— И все-таки я не понимаю, — вернулся к прошлой теме разговора По. — Зачем тебе устраивать бои между претендентами заранее, да потом еще возиться с устранением следов. И зачем тебе тела? Я уж было решил, что ты собрался расширять трансплант-бизнес, но новых органов нигде не всплывало.
— Обо всем этом я расскажу вам, когда представлю гостям.
— Да что же это за гости такие...
— Те самые гости, для которых записи боев станут лучшей заменой тестам.
— Тестам?
— Ни слова более, — добродушно сказал Фэй Пан. — Я и так почти проговорился по дружбе, господин По.
— А моих спецов ты отпустил?
— Конечно.
Пан знал, что По будет подробно расспрашивать своих киллеров о том, как они убивали проигравших предварительные соревнования бойцов, как забирали тела, куда отвозили, и что было дальше. К несчастью для взволнованного игрой партнера старика, исполнители знали лишь то, что им положено было знать. Они добросовестно пополняли инвентарь Пана и его будущую армию, вместе с тем стирая кровавые следы с лица города.
— В таком случае, давай договоримся о первом дне? — старик, верящий в возможность вызнать о делах Пана хоть что-то, поспешно перевел разговор в более прозаическое русло.
— Давайте же, — согласился он. — Тут тоже все идет гладко. Ни единой занозы.
Глава 2: Ордер на смерть
Гонконг
18 августа
17:17 местного времени
Ловля преступников в Гонконге мало чем отличается от аналогичного занятия в любом другом месте на Земле. Как бы ни был опасен нарушитель закона, как бы хитро ни запутывал следы, как бы яростно ни стремился остаться безнаказанным, государственная машина всегда нагонит, схватит и раздавит его. Вся проблема заключается в том, что могучая машина слишком неповоротлива. Именно громоздкостью, замедленностью реакции органов правопорядка объясняется живучесть преступности. Вовсе не поголовная продажность и лень не дают рядовым полицейским поймать всех и защитить каждого. Сомнения юристов, жесткие правила поведения, границы допустимых действий, уровень информированности — множество мелких и крупных факторов создают непрочную и полную дыр систему. Но простой человек не знает тонкостей работы, не ведает, как новость о преступлении проходит множество фильтров, подвергается сомнению, как полицейский, чей долг — защищать не людей, но собственность, разрывается между десятками и сотнями дел, заявлений, вызовов, не сдерживаемых бюрократической машиной, но увязающих в ней. Незнание рождает озлобление, и в каждой цивилизованной стране полицию рано или поздно начинают презирать за то, что она не идеальна. Полиции же ничего не остается, кроме как платить ответной нелюбовью. Таков простой и невероятный парадокс цивилизации, защитники которой становятся изгоями среди защищаемых.
Но в этот раз все было иначе. Сегодняшний арест начался с анонимного звонка человека, решившего обратиться в полицию, когда ему самому ничего не грозило. Столь же неожиданно начальство одобрило задержание, позабыв об обычных проволочках и осторожной политике прикрытия тылов на случай юридического скандала, много раз стоившей успеха в ловле преступников. Дело облегчалось известностью подозреваемого. Джимми Ли был рецидивистом с очень красочным прошлым. Известный убийца триад, он неоднократно арестовывался за вымогательство, владение оружием и взрывчаткой, нападения, подозревался во множестве убийств, но срок отсидел только за то, что искалечил какого-то беднягу, задолжавшего ему лично денег. Возможно, судьба решила наказать бандита и подтолкнула полицию проявить чуть больше расторопности.
Этим вечером Ли решили брать дома. Сейчас, возле входной двери его квартиры в одной из многоэтажек Коулуна, члены группы захвата осторожно занимали позиции в сыром мрачном коридоре, так и кричавшем об отвратительности человеческого муравейника. Соседи предусмотрительно затихли. Моргавшая лампочка под потолком будто осознала важность момента и каким-то образом светила сейчас без перебоев. Унылый серый пол отзывался холодом в ногах даже сквозь ботинки. Это был не самый богатый район, в котором чаще других приходилось бывать полиции, но еще чаще до ее вмешательства и вовсе не доходило. В подобных домах находили приют те, кто оставались слишком бедными для сверкающих небоскребов, но еще не опустились на самое дно. Целый маленький мир бандитов на побегушках, живых мертвецов "среднего класса", мелких жуликов и доживающих век стариков.
Старшему в группе очень не хотелось стучать в дверь и звать подозреваемого. Не было никакого желания в случае молчания громко объявлять: "Вы арестованы, выходите с поднятыми руками!" Такие ситуации слишком часто заканчиваются попытками к бегству, сопротивлением, увечьями, кровью и даже смертями. Но и врываться сразу возможность имелась далеко не всегда.
Медлить было нельзя, и по кивку командира один из полицейских, затянутых в темно-синюю форму, в бронежилете и с оружием в руках, нажал на кнопку дверного звонка. Тишина наполненного нервным ожиданием коридора взорвалась эхом неприятного звона и слившегося с ним громкого треска разбитого в квартире стекла. Сразу все поняв, командир плюнул на осторожность и, подскочив к двери, одним пинком вышиб на удивление обычный замок. Похоже, преступник никого не боялся.
Ворвавшись в комнату, полицейские сразу же увидели, что опоздали. В маленькой комнатушке царил беспорядок, постель была раскидана по полу, а на тумбочке стоял ноутбук с открытым окном, в котором воспроизводилось изображение камеры, установленной прямо напротив входной двери. Вместо сейфовых дверей Джимми Ли купил себе волшебные глаза. Окно напротив дверей в прихожую оказалось распахнуто, стеклянная ваза с давно засохшими цветами лежала осколками на полу. Не стеклопакеты, но безделушка на подоконнике, смахнутая резко открытой рамой, выдала побег.
Окрик высунувшегося наружу блюстителя закона настиг Ли, когда тот преодолел уже половину пути к земле по пожарной лестнице с четвертого этажа. Не обращая внимания на разъяренные призывы сдаться, бандит стиснул зубы, спрыгнул со ступенек и заскользил вниз на руках, чувствуя, как металл обжигает ладони.
Через минуту в глухом переулке, полном грязи, вони и темноты, очутился китаец лет сорока в длинной щегольской рубахе, наполовину заправленной в спешно натянутые брюки без ремня. Опасливо крутя коротко остриженной головой, Джимми Ли выдернул из-за пояса пистолет. Чертыхающийся по-китайски командир группы захвата попытался прицелиться сверху.
— Бросай оружие, ублюдок! Мы будем стрелять! — предупредил полицейский.
— Пошел ты, легавый!
Будто напрашиваясь, Ли вскинул руку с оружием. Скакнув в сторону выхода на центральную улицу, он нажал на спуск. Первая пуля ударила в окно в считанных миллиметрах от лица бросившегося вглубь квартиры полицейского. Не прекращая стрелять, бандит стремительно боком шагал к выходу. Обойма быстро пустела, но ему нужны были лишь какие-то секунды, чтобы выбраться из-под обстрела.
Джимми Ли не услышал выстрела и не почувствовал боли, когда мощный удар вдруг вышиб оружие из рук. Умелый стрелок попал преступнику прямиком в плечо. Пробив тело насквозь, пуля улетела в неизвестность, а кровоточащий Ли крутанулся вокруг своей оси и упал на грязный, заваленный мусором асфальт. Спустя секунду, боль все-таки пришла. Схватившись здоровой рукой за начавшую обильно кровоточить рану, бандит истошно заорал.
Из темноты переулка выдвинулась человеческая фигура. Второй появившийся в грязном тупичке китаец был заметно ниже и плотнее Ли. Его густые черные волосы были взъерошены, внимательный взгляд сосредоточился на корчившемся внизу преступнике. В руках мужчина держал табельный пистолет гонконгской полиции. Простая удобная куртка, похожие на форменные заурядные брюки и начищенные ботинки, немилосердно страдающие от грязи переулка, выдавали в чужаке полицейского. Выражение лица представителя закона сейчас являло собой помесь улыбки доброго дядюшки с оскалом кровожадного упыря из ужастиков. Продолжая держать вопящего и корчащегося Ли на мушке, он крикнул коллегам в окне:
— Гаденыш обезврежен!
— Сейчас будем, не спускайте с него глаз! — ответил командир группы захвата и, развернувшись в неказистой квартирке, сердито бросил. — Вот и засовывай этого Ву пути отхода караулить. Везде влезет в пальбу, как свинья в грязь. Уходим!
Тем временем означенный Ву подобрался к бандиту вплотную и аккуратно поддел носком ботинка упавший пистолет. Оттолкнув оружие подальше, полицейский легонько стукнул Ли в колено.
— Здорово, Джимми.
— А-а-а, у-у-у! — ответил катающийся по земле преступник и посмотрел на собеседника слезящимися глазами. — Сраная ты падла, Джон Ву!
— Может, тебе яйца отстрелись за компанию? — не убирая с лица маски добродушного вампира, поинтересовался Ву.
— Цзень тхадэ гуй!
— Выбирай: левое или правое? — не унимался полицейский.
— Тебе хана, псих! — Ли больше не катался по земле, застыв и скрючившись в три погибели, сжимая рану рукой, чтобы остановить кровотечение. — Надо было меня насмерть убить, сука!
— Да я и не думал, что не убью, — тоном, каким разговаривают с друзьями, выйдя покурить с работы, отозвался Ву. — Ты, кстати, не замечал, как классно расставлены эти мусорки? Как будто для удобства в перестрелках.
— Надо было убить, гад! — разговаривая, Джимми мог отвлечься от боли, которой терпеть не мог, а потому бандит продолжал ругаться. — Тебя в порошок сотрут! На этот раз точно! Хоть ты сто раз ломом подпоясанный! За что стреляете, скоты?!
— А вот тут мы подходим к самому интересному, — Ву убрал левую руку с пистолета и опустил оружие. — Ты крупно облажался, Джимми. Мы уже нашли в холодильнике для мяса в ресторане Джинга два трупа с огнестрельными ранениями, причем один белый. И мы знаем, что привез их туда ты. Джинг уже раскололся, прямо там, у тел, которые вы на крюки подвесили.
Реакция бандита многое сказала Ву. На миг Ли позабыл о боли и ярости. В его полубезумных глазах мелькнул страх. Следом пришла звериная опаска.
— Да что ты несешь, легавый?! — взвыл Джимми. — Не знаю я ничего!
— А чего ж ты бегать да стрелять начал?
Видя, как Ли подавился возмущенным криком, Ву довольно усмехнулся.
— Нет, все ты знаешь, мразь. Поэтому и подглядывал в камеру. А мы теперь знаем, что тебе позвонили и сказали, что мы едем. Будем больно карать.
— Не знаю ничего, — проскулил бандит, которого разбила мелкая дрожь от боли и осознания своего крайне незавидного положения.
— Не сомневаюсь, — саркастически протянул полицейский и поднял оружие на уровень паха лежавшего собеседника. — Но я же известный мастер гипноза. Ты мне все расскажешь, даже если "ничего не знаешь".
— "Глава дракона" тебе сердце вырвет! — не сдержавшись, выкрикнул ли и тут же смертельно побледнел. Шок, злость и провокаторски наглый полицейский заставили его проговориться в первые же минуты ареста.
— Ну-ну, — во взгляде Джона Ву появилась мрачное довольство. — Пускай попробует, если ручонки не обломает.
За углом шумели приближавшиеся коллеги, и Ву, бросив стремительный взгляд в сторону угла, вновь прицелился в дрожащего и теперь уже по-настоящему объятого ужасом бандита.
— Зачем триадам убивать спортсменов?!— резким, не терпящим возражений тоном спросил он Джимми. — Отвечай, или пристрелю при попытке к бегству.
— Н-не знаю ничего... — глядя в черный зрачок дула, пробормотал Ли.
— Считаю до трех, — сказал Ву. — Раз.
— Я правда не знаю! — взвизгнул бандит. — Мы же работаем на 15-К, а не на "Северную гору". Нас за деньги одолжили!
— Два.
— Я даже не знаю, кто эти двое были такие!
— Тр...
— Турнир! — Джимми закричал так, что задрожала ржавая пожарная лестница, по которой он спустился. — Фэй Пан и По устраивают бойцовский турнир! Те, наверное, были как-то связаны с ним, раз спортсмены! Это все, что я знаю!
Дуло медленно поплыло вниз. Ву опустил пистолет и задумчиво потер подбородок.
— Турнир, значит...
Взволнованно шумя, к полицейскому и бандиту уже приближалась оказавшаяся бесполезной группа захвата. Джон Ву облегченно вздохнул, засовывая пистолет в кобуру под курткой. Теперь было кому зачитать Ли права. Сам он эту рутину терпеть не мог.
17:59 местного времени
Смена медленно катилась к концу. Закрытый для большинства клиентов ресторан Ван Чау к вечеру окончательно притих. Мягкий полумрак окутал залы, в опустевших кабинетах без встречавшихся и трапезничающих бандитов выключили свет. Повара лениво курили и резались на кухне в карты, перемежая их с маджонгом. Бдительная охрана в очередной раз облазила все закоулки и успокоилась.
Официантки откровенно скучали. Две китаянки, обсуждавшие днем обострившуюся тягу начальства к безопасности, сидели в служебной комнате отдыха и увлеченно болтали друг с дружкой обо всем и ни о чем. Периодически к ним присоединялись напарницы, слонявшиеся от кухни к дивану и обратно. И только новенькой европейки не было в этом ленивом строю. Девушка до сих пор не завела тесных знакомств с коллегами, и никто не обращал внимания на ее удаленность от людей. Однако Эрика вовсе не предавалась благородному пороку отшельничества.
Бармена во втором зале звали Уинстон. Уинстон Ху, молодой разбитной китаец, родившийся в провинции Гуандун и привезенный родителями в Гонконг совсем ребенком, чувствовал себя прекрасно двадцать четыре часа в сутки. Строгий наряд бармена с классическим галстуком-бабочкой соседствовал с дико торчащими в модной прическе волосами и блестящей серьгой в ухе. Уинстон принадлежал к числу любителей брать от жизни все. Под "всем" подразумевались, конечно, исключительно гедонистические развлечения, алкоголь, наркотики и мимолетная женская ласка. В первый же день работы новой официантки он принялся заигрывать с красивой европейской девицей. Стоически борясь с желанием сломать наглому хлыщу челюсть, Эрика реагировала по большей части нейтрально. Она помнила свою задачу и понимала, что бармен может стать неплохим источником информации. Сейчас как раз предстояло этот источник прощупать.
