Тонкое лезвие грани

И он мерзко усмехнулся.

— Игнорирование, да? Проигнорируй меня, и я буду счастлива, — Клара хлопнула ресницами, попутно поправив прядь волос. Уж коль с самого начала выглядела глупой и избалованной блондинкой, так следовало поддерживать это заблуждение у остальных до самого конца.

Старшекурсник не ответил, раскаляя огненное оружие до предела. Кончик бича из алого стал уже почти белым.

— А в Уставе Академии написано, что калечить студентов и наносить вред их здоровью нельзя, — припомнил Арим-хан, наконец углядев, отчего так пыхтит его сосед по комнате.

Толстяк, зацепившись пальцами за сеть, изо всех сил старался выглядеть пойманным и беззащитным.

Резко хлопнул смертельный стержень, прочертив вздувающуюся кровавыми пузырями полосу на щеке Эрвиена.

— Не искалечен, здоровью ущерба нет...

Арчис презрительно скривился и тут же попятился, обалдев от скорости, с которой поднимался на ноги толстяк.

Ловчая сеть разлетелась в клочья.

— Сказал — не балуй, значит, не балуй.

Эрвиен, не морщась от обжигающего жара, наматывал бич себе на руку, заодно подтаскивая поближе хозяина, который так и не выпустил рукоять. Всего одно резкое движение и оружие погасло, будучи порванным на отдельные части.

— Не искалечен, ущерба здоровью нет. Хлипкое какое-то оружие, — посокрушался толстяк. — Чуть дёрнул и нет его. Как же в бою-то? Всякое может случиться...

Старшекурсник неверяще уставился на огрызки, валяющиеся на полу, потом перевёл глаза на Эрвиена. Тот отряхивался, старательно не обращая внимания на возрастающий интерес со стороны будущих выпускников.

— Ты... — зашипел, запинаясь, Арчис. — Ты мой бич порвал... ты... да я...

— Гнилое твоё оружие, — развёл руками гигант. — Если чем недоволен, так можно и врукопашную поразмяться. Только не здесь, ещё порушится домик. Где тогда ночевать-то станем?

Шестикурсники дружно отступили, опасливо косясь на змею и на подозрительно сильного новичка. Врукопашную, это конечно интересно, но уже начали появляться сомнения в собственной силе. Кто его знает, на что способен толстый неповоротливый парень?

Клара собрала поводок, по ходу погладив призрачную Шарифу и чего-то нашептав ей на ухо. Сумеречное наследие позволяло дотрагиваться до призраков, ощущать их материально.

— Тебе надо к целителям, — она привстала на цыпочки, разглядывая ожог.

— Вот ещё, — смутился Эрвиен. — Само заживёт, не впервой.

— Вот ещё! — фыркнула ведьма. — До начала занятий ещё час... К тому же заодно посмотрим, кого и как тут готовят на лекарском отделении.

В её заявлении был резон. Такой ожог для будущих воинов считался незначительным, но прогуляться по территории стоило.

Целительский факультет стоял особняком, имея в своем распоряжении крохотную больничку и морг.

Только увидев приземистое серое здание с крохотными окошками, словно вкопанное в землю, Арим-хан повёл носом. Запах гниющих разлагающихся тел ни с чем другим спутать было невозможно.

— Трупарня рядом, — пробормотал он, кивнув на приоткрытую дверь. — Чего ж не хоронят-то? Что толку мертвецов в открытую держать?

На крыльце сидел унылый старшекурсник, лениво перебирающий листья крапивы и лопуха.

— Доброго, — метаморф остановился около ступенек. — Кто может ожог посмотреть?

Парень поднял голову, мельком глянул в сторону толстяка и мотнул головой в сторону приоткрытой двери. Проходите, мол, там разберутся.

В приёмной все места были заняты. Встреча новичков со старшекурсниками увенчалась победой последних. Впрочем, серьёзных увечий будущие мастера и впрямь не нанесли. Мелкие ожоги, царапины, испорченные причёски у девушек, буквально пара расквашенных носов.

— Слабаки! — резюмировала высокая сухопарая целительница, своей "плоскостью" напоминающая сушёную рыбу. — Мелкое происшествие, а уже понабежали. Или вас лорд Зигмур не предупреждал, что такое может случиться?

Постояла, скорчила презрительную гримасу и царственным жестом указала на дверь:

— Вон!

— Ну я же говорил, что само заживёт, — с облегчением вздохнул толстяк, торопливо отступая обратно.

— Кошмар! — внезапно закипятилась ведьма, оказавшись на ступеньках. — Предупреждал — не предупреждал, какая разница? Все целители при посвящении дают клятву Артемарии, богине здоровья, и обязуются помогать страждущим... А здесь даже её изображения нет!

— Я всё слышу, — на крыльцо вышла сухопарая дама. — Помогать страждущим или лечить идиотов — это две разные вещи. Ты же не бежишь к лекарю, если уколола палец при шитье? А храм есть, один для всех существующих богов, но старый и заброшенный. Маги, в первую очередь, должны уметь позаботиться о себе сами, а не перекладывать всё на высших существ.

Против последнего заявления поспорить никто не посмел и "пострадавшие" уныло поплелись в сторону столовой.

Урок общей магии вёл сам глава Академии. Сурово оглядел рассаживающихся по своим местам новых студентов, одобрительно глянул в сторону будущих прорицателей, скептически фыркнул при виде целительниц, строящим глазки будущим боевикам, и нахмурился при виде странной троицы.

Ведьма со способностями, и в этом он не сомневался, парни вряд ли узнают что-то новое — не производили они впечатления новичков. Один — инквизитор и его обучение, возможно, было куда более серьёзным, чем у него самого. Второй... Кто второй? Насчёт толстяка лорд Зигмур не был уверен ни в чём. В памяти упорно всплывали два момента — перехват огненного бича и сканирование. Череп был не просто старый, а древний, да и призрак ящера, существовавший на этом месте ещё до постройки Академии, отличался язвительностью, но никак не страхом.

Хорцекс почуял в худощавом бесцветном студенте инквизитора, а толстяка испугался. Смертельно испугался, если можно применить это к древнему бестелесному существу.

— Открывайте ваши тетради. Основные принципы магической работы... — глава Академии подождал, пока новички приготовятся писать и начать читать лекцию, которую он знал наизусть, поскольку всегда открывал ей учебный год.

В какой-то момент Арим-хан отключился, проваливаясь в собственные воспоминания.

Это было двенадцать лет назад.

В Червинтарскую Академию шёл набор, и уже который год пытались набрать студентов на Мастеров Смерти. Туда даже не пытались сдавать экзамены, пугаясь самого названия факультета. А он решился, точнее, именно туда и хотел поступить.

Метаморф потерял сестру, пусть не родную, но всё же она оставалась единственным близким ему человеком. Не смог найти денег на хорошего целителя и двенадцатилетняя девочка сгорела от неизвестной болезни...

...— Будем знакомы — куратор вашей группы и преподаватель по кладбищенскому мастерству, точнее по работе с призраками. Обращайтесь ко мне магистр Бертина, дополнительная специализация — артинэ.

Адепты попятились: перед ними стояла одна из представителей охотников, занимающаяся развеиванием привидений. Как известно, призраки — народ легко ускользающий, и поймать, а уж тем более уничтожить его могли только настоящие мастера.

— Дальше, у вас будут обязательные тренировки с оружием, независимо от принадлежности с женскому или мужскому полу. Оружие специфическое — коса с одним или двумя лезвиями, применяется и для отделения души от тела, и для боя с нежитью. Также используются двузубые вилы, серпы или веера, состоящие из зачарованных лезвий. С первого же дня будут принимать каждый крошечную дозу специального яда. Первое время это неприятно, но потом на лёгкое ухудшение самочувствия перестанете обращать внимание.

— А яд зачем? — Элоиза нахмурилась, ей всё больше и больше не нравилась выбранная специальность.

— Лучшее противоядие — это привычка организма, да и трупы, знаете ли, тоже вырабатывают ядовитые вещества. Вдруг порежетесь, или уколетесь — масса жутких последствий. Или вдруг некто был отравлен, а вам придётся проводить вскрытие и в тканях сохранится этот яд. А так, у вас будет время, чтобы принять меры. И запомните, ваша специальность — одна из самых редких и самых нужных. Маги смерти работают и в судебных ведомствах, допрашивают трупы, или просто узнают, кто их убил, считывая последние воспоминания.

— Самим убивать придётся? — Арим пытался просчитать последствия принятого им решения.

— Придётся, — спокойно подтвердила Бертина. — Бывают случаи, когда лучшим выходом является смерть. Например, наложено проклятие, сильное, и проклятый не может сам умереть, мучается и мучает других, а накладывавший уже сам отдал концы, или нет возможности найти хорошего чёрного мага, чтобы он попытался убрать это воздействие. Много причин. Только вам каждый раз нужно будет принимать на себя ответственность за чужую жизнь или чужую смерть. Чем выше дар и умение работать с некропотоками, тем выше ответственность.

Девять лет обучения, жёсткого и сурового, как та специальность, которую они выбрали. Бесконечные упражнения, алхимические опыты, в том числе и с ядами, большинство которых пробовали на себе, многочасовые бдения на кладбищах и самое страшное...

... Женщина уже не захлёбывалась криком, даже стоны вырывались редко. Устала. Устала от невыносимой боли, уже смирилась с ней, просто ждала конца, понимая, что не вылечат. Эта болезнь не лечится, это проклятие не снимается. Точнее снимается, но тогда нужно было вернуть его обратно тому, кому оно изначально и предназначалось. Ребёнку, дочке, которую слава богам забрал отец. Чтобы не глядела на муки матери, не переживала. А с ребёнка его не снять. Больше того, он и не умрёт, и жив не будет, а вот мучений изопьёт до самого дна.

Дайна нерешительно крутила в руках серп. Рукоятка, обвитая чёрной кожей, удобно лежала в ладони. А вот решительности не хватало. Как отнять жизнь у ещё живого существа? А вдруг есть средство исцелить?

— Медлиш-ш-шь, — плеча коснулась ледяная костистая рука.— Я не буду долго стоять рядом с тобой, уйду и тебе придётся самой сопровождать её до Грани. Или ты хочешь продлить её мучения?

Мученица изогнулась в приступе боли, скручивающей тело, и тоненько взвыла. Крупная дрожь колотила так, что на исхудавших руках проступали синяки, словно от ударов. Одной болью она пыталась заглушить другую.

Вперёд шагнул Тасвинн, снимая плеча косу и уже привычным жестом поправляя древко.

— Нет, — шепнула Смерть, скидывая капюшон и обнажая обтянутый тонкой кожей череп и провалившиеся тёмные глаза. — Это должна сделать она. Каждый отвечает за свой собственный выбор.

Смерти приходилось во времена страшных эпидемий выкашивать целые города. Не однажды по древку её косы стекала кровь, и души тусклой вереницей отправлялись к чертогам царства мёртвых. Да и участие в войнах и крупных стычках она тоже никогда не пропускала.

— Не могу, — простонала Дайна. — Мне каждый раз кажется, что есть способ спасти. Я не могу никого убивать. Разве она хочет расстаться с жизнью?

— Хочу, — прошептала женщина.

Каким образом она услышала этот разговор? Все маги Смерти стояли под пологом, надёжно укрытые от чужих взоров. Практика есть практика, не стоит раньше времени смущать своим видом обычных людей или нелюдей.

— Хочу уйти, сил моих больше нет, — сиплый шёпот и скупая слеза, чуть смочившая бледную кожу. — Не мучь, дай освобождения.

Арим-хан одобряюще сжал плечо Дайны и подтолкнул её вперёд.

— Режь!

— Я даже нити жизни сейчас не вижу, — всхлипнула девушка.

— Нить жизни всегда идёт от сердца. Сердце — это то, что может удержать душу в этом мире. Незаконченное дело, какая-то очень сильная эмоция — любовь или месть, да просто неуёмное любопытство к жизни, но опять же всё от сердца.

Смерть благодушествовала, иначе с чего бы она так упорно стояла рядом с незадачливой студенткой. Не уходила, и не брала сама. С тех пор, как факультет Смерти набрал учеников, она не особенно утруждала себя работой, предпочитая наблюдать и получать несоизмеримо больше, как всякая служительница Инанны.

Метаморф сжал губы так, что они превратились в тонкую линию. Сумеречный дар, пожалованный Владычицей, помогал ему видеть намного больше. Видеть и ничего не предпринимать. Видеть, что Смерть сама потихоньку оттягивает крохи жизни, замешанные на страхе, нерешительности, обиде, всём том, что зачастую может сократить годы. Просто стоит и тянет с неуверенной Дайны. Именно с его сокурсницы, а не с жертвы, к которой их послали для практики. И он ничего не может сделать. Дайна — посвящённая, она давала клятву, она сама согласилась следовать выбранному пути. Сейчас Смерть в своём праве, дух наказывает за неуверенность и слабость.

По тёмным волосам уже потянулись серебристые нити седины, а девушка всё так же стояла, неловко переминаясь с ноги на ногу. Решилась! Всхлипнула и сквозь слёзы не столько увидела, сколько почувствовала натяжение жизненной нити. Тонкое пение серебряного лезвия услышали все.

Выдох облегчения сорвался с губ умирающей, она улыбнулась, светло и радостно, словно получила самый лучший подарок. Тело вытянулось как струна, выпуская душу.

Дайна торопливо начала начитывать монотонное песнопение ухода, которое сопровождало до Грани, не давая задержаться на земле, стать призраком. Недовольный хмык Смерти тоже расслышали все. Конечно, одно дело забрать душу и препроводить её в чертоги, и совсем другое тянуть с живущего, посвящённого и провинившегося, пусть не самые лучшие моменты, но ведь с хорошими не хочется расставаться.

Миг, свивающийся в тёмный клубок, и дух ушёл, забрав то, что ему причиталось.

Что там говорить об общей магии, когда со второго курса, приняв посвящение у самой Владычицы, они часто видели много больше, чем все остальные.

Через девять лет к концу обучения дошло только трое. Трое из одиннадцати тех, кто выбрали это тяжёлое ремесло. Тасвинн, закончив обучение, получил посвящение жреца, навсегда закрыв себе дорогу к нормальной жизни. Сам метаморф был приглашён в Инквизицию, которой не хватало таких умельцев, ведь истинных посвящённых Мастеров Смерти насчитывалось не так уж и много.

— Не интересно? — желчно воскликнул лорд Зигмур, наклоняясь к новенькому. — Если материал знаком, то зачем вы вообще сюда явились?

Глава Академии знал зачем, но хотел перепроверить ещё раз — а не зря ли снял с комнаты прослушку?

— Очень интересно, — тупо подтвердил Арим-хан, пытаясь вернуться в действительность. — Просто не всё понятно, но надеюсь, что на занятиях нам объяснят.

По аудитории прокатились смешки.

— Мне тоже не всё понятно, — неожиданно поддержала парня Клара. — Слишком большая разница между домашним обучением и местным.

— У нас Академия, а не какая-то там...

Лорд Зигмур неопределённо покрутил кистью в воздухе, всем видом показывая, что данное учебное заведение стоит на недосягаемой высоте, по сравнению с остальными.