Чужое небо

Лица старика я не видел, поскольку еще раз легко склонился и теперь сверлил взглядом его пояс. Пояс неожиданно развернулся и показал мне себя во всей красе.

— Следуй за мной, — и вполне конкретная задница начала величествено удаляться. Так, я конечно ничего не понял, ну раз сказали, так пойдем, все-равно не знаю чем заняться. Может мне сейчас выдадут эпический шмот, к нему эпический квест... по чистке сортира. Мы стали обходить дом, приходилось щуриться и прикрываться рукой, поскольку весеннее солнце явно вознамерилось выжечь мои многострадальные глаза. За коттеджем оказалась небольшая аллея, ведущая к деревянному сараю, додзё, как отозвалась память, ну хоть не сортир и то радость. Дед зашел в небольшую пристроечку и, сдавленно кряхтя, покопавшись выдал мне... пыльные тренировочные доспехи — серое кимоно, нагрудник, щитки на плечи и рукавицы.

Видимо огромное количество прочитанных книг и просмотренных фильмов ударило мне в голову, иначе я до сих пор не могу объяснить, почему я без всяких вопросов молча принял протянутое и начал переодеваться, не иначе как подсознательно ожидая что сейчас меня начнуть учить крутейшему кунгфу... что, это называется кэндо, да похрену. Между тем старик сдвинул двери основного строения, и вошел внутрь. Я неуклюже переваливаясь в неудобной форме, потопал следом, не забыв поклониться при входе, слава памяти, а то черт его знает что у старого на уме, да и со своим уставом в чужой монастырь как известно не ходят. Чуть поморгав и привыкнув к легкому полумраку помещения, я вздрогнул — стоящий передо мною дед протягивал мне бамбуковую палку с рукоятью. Я осторожно взял протянутый мне синай и взвесил в руке. Хм, где-то с полкило веса, длина около метра, овальная цуба и довольно потертая рукоять. Пока я разглядывал спортинвентарь, старикан скрылся в противоположной стороне помещения за очередными дверьми, оставив меня то ли ждать своего противника, то ли набираться мудрости и терпения... то ли просто идиотом.

Как оказалось, к несчастью для меня, ждать оказалось недолго. Быть может, если бы, памариновавшись в неизвестности в неудобных доспехах, помахав подольше от делать нечего бамбуковой палкой, я бы попросту разозлившись смог бы как-то изменить последовавшие события, но... Когда я только устроил бамбуковую палку на плече, двери снова открылись пропуская старика и моего противника. Я окинул взглядом фигуру в почти таком же одеянии как у меня. Было видно, что тренировочная форма сидит на моем оппоненте вполне привычно, видимо хорошо подогнанная, чтобы не мешать движениям, меч выглядел гораздо легче и даже по-моему короче. Пока я разглядывал противника, тот остановившись напротив меня в паре метров, и повернувшись к хозяину додзё, поклонился, пришлось с запозданием повторить его маневр. Дед милистливо кивнул, после чего мы развернулись лицом к друг другу и замерли.

Первым пришел в движение противник: издав по-видимому воинственный писк, сблизившись со мной парой быстрых шагов, этот мелкий вражина поднял свой синай и опустил на мое плечо, поскольку ни отразить, ни заблокировать своим я не успевал, лишь рефлекторно убрал голову с траектории удара. Короткий окрик старика и мы расходимся. Больно практически не было, мягкая плотная ткань погасила большую часть удара, обидно, кстати, тоже. Ясен пень, старый пердун хочет показать мне мою никчемность в боевых искуствах посредством проигрыша его любимому ученику, чтобы мелкий, то бишь я, воспылал жаждой знаний и умений. А если допустить что дед в теме моих... особенностей, то происходящее становиться гораздо понятнее... Додумать мне не дала новая атака, на этот раз был рубящий диагональный удар справа сверху, под который я, не иначе как чудом, успел подставить свое оружие. Остановив чужой синай, не давая разорвать контакт, изо всех сил надавливаю на рукоять, заставив тем самым оба меча скользнуть к полу, но противник быстро отскакивает в сторону, злобно блестя глазами из под своей маски. Снова окрик и недовольный взгляд старика сверлит ученика, на что тот слегка съеживается и начинает сильнее сжимать рукоять синая. Я довольно скалюсь под маской, знай наших, если продую, то не в сухую. Следующие пару минут меня пытались достать по разному и большую часть ударов я пропускал, хотя даже такому олуху как я было видно, что у моего противника нет большого опыта поединков, уж слишком он осторожничал и терялся от моих попыток атаковать. Руки, а в особенности плечи начали ныть частых взмахов бамбукового дрына, по спине начал течь пот. Я уже с трудом сдерживал раздражение и желание двинуть оппонента без этих самурайских изысков в зубы, кому приятно быть мальчиком для битья, останавливало лишь нежелание в самом начале своего нового существования нарываться на неприятности, пусть и такие десткие.

Не знаю, был ли это хитрый тактический ход или так сложилось, но в попытках достать меня противник все время перемещался, мне же, взмокшему как мышь, чертовы тренировочные одежды начали тереть и жать уже в совсем непотребных местах, и поэтому приходилось поворачиваться вслед за ним по кругу, пока не оказался лицом к выходу из додзё. И тут, словно ждавшее этого момента солнце радостно выпрыгнуло из-за тучи. По глазам будто резанули ножом, а затем сыпанули жмень соли, до того резкой и жгучей была боль, резь при пробуждении была детским лепетом по сравнению с ней. Так, не паниковать, просто нужно закрыть глаза и немного подождать... вот только забывать о внешнем мире не стоило: в маску прилетает хороший такой удар от воспользовавшегося моей слабостью противника и от него в голове словно взорвалась сверхновая. На полминуты я вообще потерял всякую ориентацию, затем ощутил себя скрючившимся на полу, пытающимся сорвать чертову маску, словно сквозь вату начали доноситься звуки: легкий звон колокольчиков, висящих на входе в додзё, недовольное бухтение старика про неуклюжих неумех (ты труп, старпер), собственный сдавленный вой... и чьи-то быстрые приближающиеся шаги.

— Что тут происходит, дедушка? — в прозвучавшем голосе Табанэ не было ни капли уже ставшего привычным за эти дни веселья, — Ичика-кун, что с тобой?

Секунд десять я честно пытался вдохнуть вышедший со скулением от боль воздух, после чего из последних сил выдохнул не то, что в вертелось в голове:

— Глаза...

После чего неожиданно чуть полегчало и вернулась возможность хоть как-то дышать. К чести девчонки, она все поняла правильно:

— Чи-тян, помоги ему, я за лекарствами, — после чего умчалась в сторону дома.

Легкий шорох шагов и сильные тонкие пальцы сжимают и отводят мои мокрые от слез ладони, все еще лежащие на глазах. С трудом принимаю сидячее положение, в висках пульсирует кровь, резь в глазах по-немногу утихает, под веками будто по КАМАЗу крупнозернистого песка. Неимоверными усилиями чуть приоткрыв глаза... не увидел ничего кроме белой пелены. Чертова память мальчишки тут же услужливо подсказала подобные ощущения, резко забилось сердце, перехватило горло и я с большим трудом задавил приступ паники. Черт, черт, черт, я не хочу быть слепым, только не снова... Видимо последнее я произнес вслух, потому как поддерживающие меня руки Чифую напряглись, невдалеке послышался сдавленный писк, деревянный стук упавшего синая, шорох одежды и кашель сволочного деда, в воздухе повисло нечто похожее на жажду крови. Наступившую нехорошую тишину прервала влетевшая Табанэ, принявшаяся скакать вокруг меня, щебеча что-то успокаивающее.

— Табанэ-сан, — резко прервал я девчонку, не хочеться выходить из образа, но глаза начало ощутимо печь, да и со страхом слепоты становилось справляться все трудней, — что бы вы не хотели, сделайте это быстрее. И послушав секунд десять воцарившуюся тишину, добавил: — я не хочу... снова...

— Хорошо, Итика-кун, — в голосе девочки слышалось одобрение с толикой удивления, — я сейчас закапаю тебе лекарство, может немного жечь. Я кивнул и встал. На лоб легла маленькая ладошка, слегка надавив, заставляя запрокинуть лицо, ловкие пальчики легли на глаза и оттянули веки, после чего... Это называется немного?!? Да я не обо... не опозорился только от неожиданности! Дергаюсь, отшатываюсь от этой розовой садистки и отворачиваюсь... чтобы следом уткнуться в чей-то живот. Снова собравшегося отшатнуться меня хватают, прижимают крепче и начинают неумело гладить по волосам. Это неожиданно оказывается просто по-человечески приятно, страх постепенно растворяется от этой неловкой ласки, да и ей нужно не меньше чем мне. Очарование момента разрушает мерзкий возглас "Каваи-и-и", тихо вздыхаю и поворачиваюсь к Табанэ, буквально ощущая ее сложенные перед грудью ладошки и умильно сощуренные глаза, открываю рот, чтобы задать волнующий меня больше всего вопрос и ...

— Так, может быть кто нибудь расскажет мне наконец — что здесь произошло? Кадзуто-сан? Хоки-тян? — бррр, вот же удивительное существо, быстро же она переходит из одного агрегатного состояния в другое, интересно, она по жизни такая или просто издевается над окружающими?

— Ты слишком много себе позволяешь, Табанэ-тян! — о, старая сволочь голос подала, не то чтобы ты так сильно виноват, но не дай Бог придешь ты ко мне в гости, я тебе тоже веселый прием устрою...

— Извините, Кадзуто-сан, но до вас мне далеко, — медовым голоском почти пропела розоволосая заноза, — до избивания гостей не додумалась даже я!

— Да он просто слабак, сестра, — так, а это кто у нас выполз? Наш юный самурай? Блин, судя по голоску это еще и девчонка!

— Что. Ты. Сказала? — голос Табанэ стал сочиться елеем... вперемешку с ядом, — Хоки-тян?

— Прошу прощения, но это действительно была великолепная победа, — я почувствовал, как все присутствующие, за исключением сестры, так и стоявшей позади и треплющей мою шевелюру, повернулись ко мне. И не давая никому раскрыть рта, продолжил — над человеком, никогда не державшим в руках синай и не одевавшим тренировочный доспех.

— Ты лжешь, мальчишка! Я видел как ты держал меч, и ты знаешь правила поведения в додзё, — ах ты ж... ладно, Серый, спокойно, это маразм, да и прибить его не получиться, пока вырастешь, он сам помрет...

— Я ЧИТАЛ о кендзюцу и кендо... пока МОГ, — я дернулся вперед , сжав кулаки от неожиданно накатившей злобы, видимо уж больно глубоко сидела в сознании Оримуры боязнь слепоты, — и если я ИЗ-ЗА ТЕБЯ ОПЯТЬ НЕ СМОГУ ВИДЕТЬ...

— Так, Ичика-кун, не волнуйся, все хорошо. Просто твои глаза еще слишком чувствительны к яркому свету, это так называемая снежная слепота, она временная, нажно просто дать им отдохнуть. Ну-ка, ну-ка, попробуй открыть гла-а-азки... во-о-от так, что ты видишь?

Немного подняв веки едва удержался от облегченного вздоха — пусть мутно и расплывчато, но я действительно видел.

— Какое-то мельтешащее розовое пятно, — буркнул я, все еще остывая от недавней вспышки. Мне показалось или со стороны Чифую донесся едва различимый хмык? Кстати. Я повернулся к ней.

— Сестра, наш дом уже готов?

— Осталось только проверить работоспособность сантехники и электроники, Итика-кун, — вместо задумавшейся над вопросом девочки влезла вновь включившая зайчик-мод Табанэ, — Мастера как раз заканчивали, когда мы уходили, так что сегодня вы с Чи-тян будете ночевать уже в своем собственном доме! Вы же пригласите меня на новоселье, И-кун, Чи-тян? Ну пожалуста, пожалуста, пожалу...

— Конечно, Шинононо-сан, — церемонный поклон, не то чтобы я был сильно благодарен, но я и так уже выбился из рамок поведения обычного шестилетнего пацана, значит будет пацан необычный, — мы очень благодарны вам за помощь и участие.

— Ой, да ладно тебе, Итика-кун, — но было видно что ей как минимум приятно, — так, там мама уже приготовила обед, идите переодевайтесь, умывайтесь, мойте руки и к столу. Чи-тян, ты же поможешь братику?

Я повернул голову, открыв глаза пошире, темное пятно справо приблизилось и превратилось в Чифую в брючном костюме, цвет которого я разобрать пока не мог. Сестра посмотрела взяла меня за одну руку, вторую положила мне на плечо, собираясь то ли тащить на плече как тяжелораненного, то ли вовсе нести на руках. Я дернул головой и не глядя в сторону молчащих старика и мелкой, кивнув улыбающейся Табанэ, потащил Чи по дорожке в сторону дома, особо впрочем не разгоняясь — окружающие предметы все еще расплывались перед глазами. Зайчиха видимо осталась проводить допрос и устраивать разнос. Допрос похоже ждет Хоки, а разнос "дедушку Кадзуто". И если этот старпер реально правительственный засланец (ооо,точно засланец, еще какой засланец, а еще доумок и доносок, как говорил Задорнов), то он рискует остаться без прибавки к пенсии. А, это не мои трудности, вот блин горелый, да что в последнее время за экстремальные случаи со мной происходят?! Вытряхнув меня из пыльной тренировочной формы, умыв и заставив переодется под своим бдительным оком, Чифую присела на корточки и начала приводить в порядок мои волосы. Задумавшись над своей нелегкой долей, невидяще уставившись в пол своими покрасневшими глазами, я даже сперва не понял тихо прозвучавший вопрос.

— Больно?

Я непонимающе посмотрел на сидящую передо мной девчонку, пару раз моргнул, осмысливая ее слова... и широко улыбнулся во все молочные.

— Было больно, но сейчас все хорошо, Чи-тян, спасибо Табанэ-сан и ее каплям... и тебе большое спасибо тоже. Сейчас уже все прошло, ты давай, тоже переодевайся и пойдем обедать, — и глядя на нерешительно замершую сестру, явно хотевшую спросить за что ей-то спасибо, сподобился пошутить, — я подожду за дверью, обещаю что больше не буду ходить за подозрительными стариками, махать синаем как зря и смотреть на Солнце!

Остановив поднявшуюся потрепать меня по волосам руку явно нежеланием портить свою же работу, девочка улыбнулась уголками губ и кивнула. Я же, остановившись у самых дверей, не оборачиваясь тихо сказал:

— Спасибо тебе за то что ты есть.

Обед прошел в теплой дружеской обстановке — Табанэ как и вчера трещала без умолку, Хоки, которая оказалась девчушкой примерно моего возраста с высоким хвостом каштановых волос, сидела, уткнувшись в свою тарелку, не реагируюя на попытки ее растормошить, дед Кадзуто сидел аки орел и оборзе... обозревал всех, умудряясь демонстративно не замечать нас с сестрой, Наоми, мать Табанэ и мелкой явно чувствовала истинно женским чутьем царившее за столом напряжение, переводила взгляд с детей на старого и обратно, но спрашивать не решалась, видимо не уверенная что ей вообще ответят. Мы же с Чифую спокойно съели свои порции и теперь попивали чай мелкими глоточками. Идилия, одним словом.

— ... кстати, Итико-кун, я вижу что ты интересуешься кендо. Так давай попросим Кадзуто-сана потренировать тебя вместе с Хоки!

Хорошо что у меня во рту не было чая, подумал я, глядя на закашлявшуюся Хоки. Скосив глаза на застывшего деда, хмыкнул про себя.

— Не думаю, что это хорошая идея, Табанэ-сан.

— Почему же?

Я сделал глоток чая, затягивая с ответом и приковывая к себе внимание окружающих. Ну держись, старый хрен, ща я тебя морально нагну.

— Я не большой знаток пути меча, все мои знания происходят из прочитанных книг, но даже из данной скудной информации я понял следующее: ученик должен закалять тело, разучивая движения и правильное движение в бою, ученик должен укреплять дух, стойко перенося боль и поражения, ученик должен воспитывать в себе благородство, чувство собственного достоинства и уважение к противнику.