Переполох в Дахаре

— Настоящий шарлатан! И как не стыдно ему входить в храм в таком облачении! Постыдился бы!

— Посмотрите на него, важная птица! Выспрашивать повадился, чего ради нам благословение Хамала великого требуется, а потом ещё и заявляет, мол не поможет нам бог его, да где это видано, чтобы жрец такие речи вёл? Шарлатан, как есть!

Армоникус удивленно заозирался по сторонам, ища того, кто мог бы сойти за этого странного шарлатана и тут же его увидел. Слева стоял некто в плаще с капюшоном и держал в руке посох с множеством длинных костяшек на конце — верный символ жреца Хамала. Он повернулся и посмотрел прямо на никримца, словно почувствовал его взгляд. То был не человек, а представитель какого-то другого, неведомого народа с угольно-чёрной кожей и ярко-жёлтыми глазами, что словно фонари светились под тенью капюшона. Заинтересованный, Армоникус подошёл поближе.

— Почтенный жрец, могу ли я задать вопрос, — спросил он с уважением, как подобает обращаться к жрецу в храме его бога.

— Разумеется, — кивнул незнакомец.

— Почему вы прогнали тех прихожан?

— Слышал клевету и пришёл разобраться. Похвально, — мужчина помолчал несколько секунд, затем продолжил, — но никримцы Хамала не почитают. Так зачем узнавать?

— Истинный жрец всегда узнает, зачем просящему требуется внимание его бога. Мне лишь хотелось спросить, почему вы не разъяснили им эту истину? — спросил Армоникус, удивлённый полным спокойствием собеседника. Обычно жрецы с неприязнью относятся к тем, кто не почитает их бога.

— Сии мужи желали сбежать. Они слепы и глухи к моей истине.

— Даже так? — удивился никримец, — но ведь разве не жрец должен помочь им прозреть и услышать?

Незнакомец вздохнул. Помолчал несколько секунд.

— Хамал есть бог земных недр и подземного пламени. Побег из города не работа в шахте. Не поиск злата. Не усыпление Дахара. Помочь благословение его не сможет тут, а понять этого они не желают, — ответил жрец. Его речь была немного прерывиста и слегка странна, словно он не слишком хорошо знал язык людей юга и переводил слова в голове.

— Но ведь они отчаянны. Где им ещё искать надежды на спасение, когда врата закрыты? Почему бы в такой час не...

— Постой, — перебил жрец, — врата... закрыты?

— Да, — подтвердил Армоникус. Он разделял чувства этих прихожан и не мог понять, почему жрец не дал им даже лучик надежды на спасение, пусть ложный, но такой желанный.

— Плохо.

Жрец тяжело вздохнул. Какое-то время он стоял молча, о чём-то размышляя, после чего посмотрел на Орима, как раз закончившего свою молитву.

— Неумело. Неискрене. Не поможет тебе Хамал. Не его это дело, — припечатал жрец, в один миг растоптав все надежды молодого чародея и примерно половины окружающих его прихожан, чем вызвал жуткую волну негативных эмоций в свой адрес. Впрочем, большинство из них уже уверилось в том, что он обычный шарлатан и негодовало лишь о том, что его до сих пор не выгнали.

— А кого мне ещё просить о помощи, почтенный жрец?! — воскликнул покрасневший от стыда Орим, — Быть может Рагнора?

— Не поминай это имя в храме, — сурово процедил чужеземец, после чего спокойно добавил, — Иллюзия спасения — не спасение. Боги не помогут, коль сам стоишь на месте.

Армоникус помалкивал, с интересом наблюдая за жрецом. Значит, он намеренно не давал им ложных надежд, осознавая, что никакие молитвы тут не помогут. Но почему? Этого никримец понять никак не мог. Судя по тому, как напряженно незнакомец размышлял о чём-то и их недавнему разговору, он тоже желал покинуть Дахар и что-то подсказывало Армоникусу, что именно чужеземец станет их ключиком к свободе, а чувствам своим он доверять привык.

— Северные врата! — воскликнул жрец, — быть может... ещё открыты?

— Северные? — удивился Армоникус. Он даже не подозревал, что в Дахаре есть ещё какие-то врата.

— Раздери меня... — начал было Орим и вовремя прикусил язык, встретившись со взглядом ярко-жёлтых глаз.

— Знаешь, где они? — спросил жрец.

— Знаю, — кивнул Орим, догадавшись, к чему клонит чужеземец, — если желаете, могу отвести.

В ответ он лишь отвесил неглубокий поклон, вроде как в знак благодарности, чем сильно сбил с толку друзей. Переглянувшись, Армоникус и Орим решили, что другого плана у них всё равно нет и двинулись к выходу.

Небесное светило уже висело в двух пальцах от городской стены. Совсем скоро оно опустится ниже и Дахар погрузится в сумерки. С трудом покинув площадь, путники отправились по крайней улице, ведущей к кварталу ремесленников и шахтёров. Район это был мрачноватый и даже единственная широкая улица казалась какой-то слишком узкой из-за громоздких домов по её краям и огромной городской стены, что возвышалась рядом.

Орим же то и дело поглядывал на таинственного жреца. Он совершенно точно помнил, что видел его в королевском дворце, когда мастера гильдии ходили в недра горы и терялся в догадках, почему тот, кого сам король приглашал из дальних земель, всё ещё в Дахаре. Что он здесь делал всё это время? В его голову лезли предположения, одно бредовее другого, и в конце концов, юный чародей отважился узнать ответ напрямую.

— Господин... — заговорил Орим, нарушив молчание и тут же замялся, вспомнив, что так и не узнал имени жреца.

— Сен-Шир Сумар, — тихо ответил чужеземец.

— Что?

— Моё имя — Сен, имя отца — Шир, из рода Сумар. Называть меня можешь Сен-Шир.

— А... благодарю, — заторможено пробормотал маг, сбитый с толку внезапным знакомством. Когда молчание затянулось, а позади закашлялся никримец, Орим спохватился и быстро добавил, — Рад знакомству, зовут меня Орим, а это Армоникус.

Чужак степенно кивнул, показывая, что услышал их имена.

— Слушаю.

— Что? — не понял Орим.

— Слушаю. Вопрос твой.

— А... господин Сен-Шир, не так давно я видел вас в королевском дворце и думал, вы давно покинули Дахар, но... почему, — Орим набрался смелости, — Почему вы всё ещё здесь?

— Рано тебе знать, — ответил Сен-Шир, всем своим видом показывая, что продолжать беседу не намерен.

* * *

Карим поёжился, глядя вниз, на улицу. Столько народу в одном месте он видел только на коронации нынешнего государя, да и то, казалось, тогда пришло меньше. Широкую улицу перед северными вратами заполонили толпы людей, все стояли так плотно, что отсюда, сверху, невозможно было разглядеть брусчатку.

Стражник не понимал, что происходит. Их, сонных, после ночного караула, подняли час назад и в срочном порядке погнали охранять северные врата, которые, подумать только, закрыли по приказу самого короля. Карим не догадывался, к чему такая срочность и спешка, но солдат на то и солдат, чтобы исполнять королевские указы и не задавать вопросов. Вот он и стоял на стене с арбалетом в руках и не понимал, от кого и что ему нужно охранять.

Его товарищ, опытный вояка, в чьих волосах виднелась седина, сплюнул на холодный камень. Он хмурился, рассматривая собравшуюся толпу народу и оттого крепче сжимал в руках арбалет, не переставая озираться по сторонам. Выглядел беспокойным.

— Как думаешь, чего это нас согнали сюда?

— Говорят, мятеж.

— Мятеж? — ужаснулся Карим.

— Да. Кто-то пустил слух, мол, Хамал разгневался на государя и решил покарать Дахар. И даже колдуны не смогут этому помешать. Вот и бегут все, поджав хвост,— вояка ещё раз сплюнул.

— А закрывать-то зачем? — не понимал Карим.

— Эх ты, дурья башка, а в шахтах работать кто будет, коль убегут все? А на рынке торговать, а город защищать? Без народу нет доходу, во как. Посему стой и карауль, чтобы ворота никто не открыл, пока волнения не утихнут.

— Так от кого караулить-то? Граждане ж мирные все, куда стрелу не пусти, всё одно — попадёшь.

В ответ его коллега лишь тяжело вздохнул. Они стояли непосредственно над вратами, на длинном балконе, с которого простреливалась вся округа. Стражник внимательно оглядел ещё раз площадь. Где-то на краю улицы над морем людей одиноким островком возвышался какой-то никримец. Карим видел никримцев всего один раз, около шести лет назад, когда их купцы приезжали в Дахар торговать. Интересно, что этот забыл в Дахаре в такой час? Внимание мужчины привлекла странная тень, мелькнувшая на одной из крыш. Она мелькнула и тотчас же пропала, будто бы её и не было совсем, и, несмотря на то, что дома около стены строили невысокие, чтобы оттуда нельзя было на неё взобраться, молодой стражник никак не мог разглядеть, что же привлекло его внимание.

— Видишь его? — вдруг прохрипел седой.

— Потерял, — с досадой в голосе ответил Карим.

Хмыкнув, его товарищ резко вскинул арбалет и, буквально секунду потратив на прицеливание, спустил крючок. Щёлкнула тетива, болт сорвался в полёт, пролетел около сотни шагов и застрял в одной из крыш по левой стороне. Буквально в шаге от того места, куда угодил болт, вдруг вскочил человек в чёрном плаще, что-то кинул в сторону и бросился вниз. Карим прицелился.

"Не уйдёшь, гад", — подумал он. Однако, цель оказалась слишком далеко и болт, хоть и поразил её, но не смертельно. С криком незадачливый убийца свалился с крыши.

— Промазал, — с досадой вздохнул Карим.

— Случается, — донёсся сзади чей-то голос.

Карим обернулся и тут же вытянулся в струнку. У входа на балкон, в кольчуге и мантии с королевским гербом, стоял капитан стражи и ещё четверо с арбалетами. А рядом с ними некто в плаще, чьё лицо скрывалось в тени капюшона. Едва загадочный незнакомец раскрыл присутствующим свою личность, Карим и его товарищ склонились в почтительном поклоне.

— Ваше высочество!

— Отбери у них арбалеты, — вместо ответа сказал принц. Капитан кивнул и два его бойца тут же лишили оружия стражников. Теперь уже на них смотрели смертоносные стальные наконечники, как бы предупреждая — одно неверное движение и ты покойник.

Тут-то Карим осознал всю картину происходящего, застыв с настолько глупым выражением лица, что охранники невольно заулыбались. Это не подлые мятежники затеяли бунт, это сам принц вынес сор из избы, желая помочь народу!

— Жители Дахара! — раздался голос принца с балкона, — мой отец предал вас, подло скрыв правду о нашем любимом городе!

Гвалт внизу затих. Почти все присутствующие слушали слова принца. Они и представить себе не могли, что именно он затеял мятеж и понимание этого заставило их замолкнуть от удивления.

— Скажу вам больше, та шахта, в которой многие из вас потеряли друзей и близких — обрушилась по его приказу! Наши с вами товарищи стали жертвой Хамалу!

Народ закипел от негодования. Раздались мятежные возгласы и брань, люди поносили владыку на чём свет стоит, и для ушей принца то была настоящая музыка. Он дождался, пока гвалт чуть утихнет и громко продолжил.

— Но этого мало! Теперь, он хочет запереть нас в этих стенах, чтобы никто не вынес наружу всю правду о его мерзкой и подлой природе, но я не позволю этому свершиться! Внизу нас ждёт армия моего зятя с пищей и водой. Те из вас, кто решил бежать найдут у них пристанище, но помните! Мы не сможем долго удерживать врата, посему ... да помогут нам боги!

Принц развернулся и скрылся внутри стены. Он поспешил оказаться внизу быстрее, чем откроются сами врата, чтобы покинуть город первым и не оказаться затоптанным толпами беженцев. Его воины должны были сдерживать неистовый натиск людей достаточно долго, чтобы принц и двое доверенных охранников успели убраться оттуда. Тем более, едва королевская стража прознает о случившемся — они постараются как можно скорее уничтожить мятежников и закрыть ворота.

Вскоре принц, восседая на лошади, в сопровождении двух тяжеловооруженных всадников, первым выехал из города. Они помчались по извилистой, узкой дороге, ведущей вниз, к подножью горы. А следом за ними повалили толпы жителей, озлобленных, напуганных, разочарованных и желающих найти убежище за стенами этого проклятого города.

* * *

— Уверен, что не хочешь пойти со мной?

Никримец покачал головой.

— Боюсь, дружище, здесь наши дороги разойдутся. Мой путь лежит обратно в Никрим.

— Что ж... тогда, похоже, пришла пора прощаться? — улыбнулся Орим.

У Армоникуса в горле засел ком. Ему вспоминались все бесчисленные счастливые моменты, проведённые в компании старого друга. На глазах эмоционального Орима уже выступили слёзы.

— Прощай, друг, — сказал никримец. Он наклонился и крепко обнял товарища на прощание.

— Пусть тебе сопутствует удача. Надеюсь, ещё увидимся, — ответил Орим. Не выдержав эмоционального накала, он развернулся и потопал прочь, в сторону войска Дахарского принца, стараясь не оборачиваться.

Армоникус прошептал несколько слов на никримском, глядя вслед уходящему товарищу. Приблизительное значение их было следующим: "Пусть творец ведёт тебя наилучшей дорогой". Никримцы говорили это всегда, когда предстояло надолго расстаться с близким другом или родственником.

Вздохнув, молодой маг посмотрел на Сен-Шира, который молчаливо ожидал его на дороге. Никримец помотал головой, прогоняя печаль, и зашагал вперёд. Пока что, им с чужаком было по пути. Дорога, по которой они шли вела из Дахара прямо на восток, и лишь через десять вёрст упиралась в развилку, где их пути должны были разойтись. Армоникус отправится на юго-восток, в Никрим, а его спутник на север. Шли молча, каждый думал о чём-то своём.

— Юный никримец, ответь, что привело тебя в Дахар? — тихо спросил Сен-Шир, когда дорога завела их в лес.

Армоникус на секунду задумался, переваривая смысл сказанного. Он всё ещё не привык к странной манере речи Сен-Шира.

— Я хотел обучиться магии, — ответил наконец он.

— Магии?! — ярко-жёлтые глаза чужака расширились от удивления так, что стали похожи на два фонаря, — но ... res qiut ma'ro no pintra! Ой! Я ... Это же есть бред! Никримские мастера ... равных не ведают в волшебстве! Их школа трансформации элементов ... великолепна! — затараторил Сен-Шир, делая паузы на поиск нужного слова, — зачем же ты, глупец, ушел из Никрима?!

— Да, не знает равных, я и сам это понял, правда намного позже, — сказал Армоникус, — но откуда это известно тебе? Ты бывал в Никриме?

— Разумеется, — кивнул Сен-Шир. Он уже подавил удивление и вновь вернулся к своей спокойной и степенной речи, — Я обошёл Никрим, Аретор и Брюм, бывал на севере и даже в землях княжества Загур на западе. Мне многое ведомо.

— Невероятно, — пробормотал никримец.

— И всё же, почему ты покинул родную землю?

Армоникус взял паузу. Ему вспомнилось детство, годы, проведённые на берегу озера тысячи туманов, отец, мать, друзья. Вспомнился родной дом. Грустно улыбнувшись, он начал рассказ.