Властелин бумажек и промокашек

Жоржик лежал на полу и изображал, по его словам, русские укрепления у болгарского села Чаиркина, стреляя из игрушечной пушчонки, то есть кидая разноцветные алебастровые шарики в наседавшего Володьку.

— Вот, батянька наш, — продолжил Историк, делая обманный финт, — по вспоминаниям графа Шереметева, набирал команду солдат и команду разбойников, и они сражались в Гатчинском дворце между собой на выбивание резиновыми мячиками. Я тебя уверяю, получить вот таким мячиком — не современным с воздушной камерой, а сплошным и тяжелым, было совсем невесело. Самому графу, который старался зарядить мячиком исподтишка, прячась за деревянной горкой Арсенального зала попало от сына министра двора и уделов Владимира Адлерберга, когда последний его умудрился поймать. Ногой в живот, причем попало. С разбега.

— Совсем как у нас в современности, — прокомментировал Химик, — бей, бухай, отдыхай.

— Довольно, Володь, — остановил потешный бой Николай, — победили православные басурман. Заведи паровозик Жоржику, я на датские камешки гляну еще раз.

— Что-то не припомню я у Николая никаких заначек с бриллиантами, — удивился Химик, — нет, понятно тут даже детская погремушка в драгоценных камнях, или седло на игрушечной лошадке золотом по бархату расписано, но что бы сами камешки?

— А не знаю откуда, ты и покажешь, — насмешливо сказал Историк и сжалившись добавил, — самые обычные камешки. Николай с Жоржиком, а потом и Михаилом собирали на берегу моря в Ливадии, Прибалтике или Дании, лакировали, а затем сортировали в альбом.

— И зачем тебе эта галька? — подозрительно спросил Химик, — камешки лежат в шкафчике, третье отделение снизу.

— Ты никогда не замечал, что в плавании кролем постоянно зигуют? — коварно осведомился Историк

— Эм, что? — сказал сбитый с толку Химик

— Вот, — восторжествовал Историк, — и никто не видит пока не сказать. Бери альбом. Отбираем похожие камни и просто красивые камни.

— Но для чего, — мученически простонал Химик, — ты говоришь головоломками!

— Мы будем убивать четырех зайцев, — пафосно провозгласил Историк, — и делать это с чувством, с толком, с расстановкой. По-научному. Заяц первый — последний император Бразилии. Дедуля в 1876 году выехал в большое мировое турне. Начал с Америки, где фоткался на Всемирной выставке в Филадельфии и сказал "оно говорит" первому телефону. В сентябре Педро Второй добрался до России. Побывал в Питере, Москве, Киеве. Скатался в Ливадию, на встречу с Александром Вторым

— И уплыл обратно, — не поддержал его энтузиазм Химик, — визит был неофициальный, Николай, вообще, был в Дании в это время. Зачем нам император дикарей?

— Что такое Бразилия? — ответил вопросом на вопрос Историк.

— Обезьяны, кофе, мулатки, самба, место где вырос футбол, — выдал Химик, — ну, с точки зрения химии — крупнейший производитель биоэтанола, так как своей нефти очень мало. То есть экологически чистого топлива. Бразилия — это такая зеркальная противоположность России вплоть до определения ее как места, где умер футбол.

— Что за гнусные стереотипы, — скривился Историк, — про футбол можно было и промолчать. Тыкнул бы сразу в OECD Index, что бы раздавить оппонента. У-ух как ты бесишь!

— Так за державу обидно, сам недавно про шок говорил, — невинно сказал Химик

— За сто пятьдесят лет население Бразилии выросло в девятнадцать раз, а по доходу и того больше, сейчас он опережает российский почти в два раза, — нехотя сказал Историк, — видимо, "маленькая победоносная война" с Парагваем кое-чему их научила. Но это же не они настолько крутые, сколько мы — бездари. Исторически для Бразилии могло бы сложиться и лучше. Вот может быть мы им и поможем? Нет ничего приятнее, смотреть как потом начнут ругаться два гегемона: один — северного материка, другой — южного.

— Как я понимаю, именно наши маленькие камешки, собранные на берегу Балтийского моря, сдвинут с места великие стратегические планы? — вернул дискуссию к началу Химик

— Можно и так сказать, — покладисто согласился Историк, — император Педро Второй образованный человек. В детстве прочел книгу отца геологии Джеймса Хаттона. С тех пор собирает различные минералогические коллекции. Душевное такое хобби. Мы ему и задарим свою коллекцию со своим письмом, в котором сдадим британского биопирата, через нашего посланника при встрече в дворце. Надеюсь за пару месяцев плавания португальский наш представитель выучит для вящего впечатления. По крайней мере, китайский и английской он сумел одолеть в своей жизни.

— Британский биопират!? Наш человек?!... — начал было вопрошать детали плана Химик, но тут на Николая сзади налетел натуральный танк, что пыхтя разогнал Володька, из игрушечной лошадки и Жоржика на ней верхом, повалил на пол и изобразил последние минуты перед стартом продаж восьмого айфона.

* * *

Первая ночь девятнадцатого века начиналась для коллег по вселению с вечерне-оздоровительных процедур. Николай чистил зубы и полоскал рот отваром из коры дуба. Первейшее средство для укрепления десен. Жить через некоторое время с проблемными зубами, как в реале и было у Николая, который дантистов боялся панически, Историк и Химик не хотели, потому Радцигу заранее был дан приказ о заготовке отвара на вечер. До этого важного профилактического мероприятия Николай, спустившись в подвал Аничкова дворца, по-быстрому ополоснулся горячей водой в баньке.

Подвал дворца был поделен на две неравные половины: первую занимали помещения Конвоя Наследника, комнаты прислуги, а во второй, меньшей части, как раз находилась баня Александра Александровича.

— Хорошо, что ее не опечатали, — подумал Химик, — а ведь могли как Кабинет. Мало ли чего батяня в бане мог делать: доклады принимать, бумаги читать. На войну уехал — все важные помещения специальная служба опечатывает.

Ему представился Александр Александрович развалившийся на лавке животом, державший, еле видный в клубах банного пара, отсыревший лист бумаги, с камердинером Котовым почтительно хлопающим душистым веником Наследника по спине. Как гулко кричит Наследник после некоторого изучения дела: "в Сибирь, скотину!" — и он хихикнул.

— А и зря смеешься, — сказал Историк, — дед наш на горшке чиновников принимал, бывало. Натурально. Сидел за занавесочкой с кальяном и справлял свои дела пока чиновник доклад делал.

— И все то мы в заботах, и все то мы в делах, — манерно выговорил Химик и сменил тон на деловой, — так что по дону Педро и мифическому посланнику, продолжим?

— Благородный дон уже стар, — вздохнул Историк, — у него, а значит и нас, немногим больше десяти лет до крушения монархии в Бразилии. Кабы я была царицей, молвила одна девица... В идеале, за двенадцать лет, с послезнанием о каучуковой лихорадке, все кризисы можно разрулить.

— Нам то что, — пожал мысленно плечами Химик, — Бразилия не сломается.

— Нет, но попадет под зависимость от английских кредитов и влияние США. — Ответил Историк, — вернее, под кредиты уже попала, но каучуковая лихорадка поможет их закрыть. То есть могла бы их закрыть.

— А что пошло не так? — поинтересовался Химик.

— Ну, знаешь как обычно идет не так, — ехидно сказал Историк, — сваливается на государство эпическая маржа между дешевой рабочей силой и дорогим сырьем на рынке. Появляются олигархи, дворцы в джунглях, порт для яхт в какой-нибудь канаве, трамвайные линии в девственных лесах, дорогие проститутки с непомерными амбициями, мудаки, прикуривающие гаванские сигары от крупных банкнот и устрицы в шампанском или чем там еще.

— Просрали полимеры, — понимающе кивнул Химик.

— Дважды при чем, — скорбно согласился Историк, — в годы Второй мировой спрос на каучук резко взлетел.

— Хех, — сказал Химик, — в нашей истории Второй мировой, надеюсь не будет.

— Да, даже олигархов не будет, — усмехнулся Историк, — только крупные меценаты. Ленинский тезис об укрупняющейся концентрации капитала при империализме мы разобьем эффективным антимонопольным законодательством. Но, впрочем, это дело отдаленного будущего. Сейчас решаем с посланником и Бразилией.

— Наконец-то, дошли до посланника, кто этот фантастический персонаж, — с интересом спросил Химик, — просто так взявший и поверивший в девятилетнего ребенка, посылающего его на край света?

— Совершенно верно, — подтвердил Историк, — на первый взгляд — это явный герой комиксов. Нам нужен честный и скромный, молодой человек, при этом с задатками авантюриста, не пьющий, контролирующий себя, держащий язык за зубами, из купцов, то есть с коммерческой жилкой. И даже при всем этом, найди мы такого человека — глава семья, а именно он решает всё в семье царской России, запросто скажет: "иди-ка ты, Вася представителем хлебного Товарищества для приисков, поработай, вместо безумных прожектов на краю света от сбрендившего малолетки-внука императора". Вытрет сопли тридцатипятилетний Вася, вздохнет и пойдет как миленький.

— Зная тебя я даже не стану отчаиваться, — сказал с иронией Химик, — как я понял тебе нужен сирота, владелец крупного бизнеса от отца, какой-нибудь сын старовера из Сибири, которые не пьют и даже не курят, сакральное почтение к власти присутствует и табуированная религиозность уже отчасти смягчена.

— Я становлюсь предсказуем, — фыркнул Историк, — тогда вот тебе моя страшная месть, я расскажу о нашем посланнике, но историю о том, как нечестным путём сделает свой первый миллион Николай — оставлю на завтра. Попробуй догадаться сам.

* * *

— Итак, — произнес Историк, — заяц номер два. Ты почти угадал — это сибирский купец Иван Васильевич Кулаев, переживший из-за форс-мажора несколько крушений. Занимавшийся хлебом, медью, золотом, железными дорогами, пивом, пушниной и пароходами. Гласный городской Думы Харбина. Владелец супермаркетов и строительный магнат, банкир и

— Хватит, зануда, — пожаловался Химик, — ты сводишь с ума меня своими лекциями.

— И меценат, — закончил Историк. — Потерял отца в семнадцать лет. Но не потерялся и принялся за продолжение бизнеса. Сейчас ему двадцать и он то ли уже сдает в аренду свои медеплавительные заводы, то ли собирается. Слишком плохо идет дело с приисками из-за логистики. Момент идеальный — он на перепутье и будет рисковать в бизнесе, как и сделал в реале. Человек грамотный и всем перечисленным выше критериям отвечает.

— То есть, — уточнил план Химик, — мы вызываем его письмом в Петербург, — сулим златые горы на каучуке, говорим что "Родина не забудет его подвига", даём миллион, коллекцию и записку к бразильскому императору?

— Я бы дал в довесок орден императору, — озаботился Историк, — но маленький еще. Да все нормально будет, цесаревич ему писал из Дании письмо с сожалениями, что его не было при визите. А тут я коллекцию подарю, напишу что всё лето батрачил, хы-хы, для него. О, вспомнил, Императорский Санкт-Петербургский университет одарил Педро званием почетного доктора наук, так что можно Бекетова попросить еще свое письмо с каким-нибудь научным фолиантом присовокупить.

— Все так зыбко, — с сомнением сказал Химик, — ок, Кулаев прибывает в Бразилию, живой-невредимый со всеми бумажками и капиталом. Дальше что?

— Будет действовать по обстановочке, — ответил Историк, — охмуряет коллекцией и великолепным португальским императора, скупает пару барж, берет пару десятков гектаров джунглей в аренду, лет на пять, набирает серингейро — это бразильские сборщики каучука. И хомячит в Манаусе, где вся эта лихорадка через два года закрутится, запасы драгоценного сырья. Ну и сдает императору эту кучу фекалий, то есть почтенного биолога, мистера Генри Уикхема, уважаемого в Великобритании биопирата, что стащил саженцы гевеи и сдал в Королевский сад в Кью. Из-за него каучуковый бум постепенно и накрылся.

— Да ладно, — развеселился Химик, — а советского разведчика-химика Жоржа Коваля, стырившего техпроцесс по плутонию, ты как назовешь? И потом каучуковая лихорадка быстрее из-за нас накроется, изопрен уже лет как двадцать получен, Бушард обработает его соляной кислотой через два года и вуаля. Как всегда вопрос лишь в качестве и промышленных масштабах.

— Героем страны, — гордо ответил Историк, — он профессиональный работник спецслужбы, а не наймит по объявлению, собравший саженцы и за взятку спокойно вывезший из страны. Да еще привравший о непомерной опасности, что подстерегала его белую британскую задницу! Насчет накроется — это закономерно, но хорошие отношения с императором и — в идеале — в будущем с его дочерью, более сильная Бразилия, отвлекающая США, определённая прибыль от каучука — все это огромный плюс. Очень теоретический, но в части плана хотя бы легализации капитала, который у нас скоро будет — вне конкуренции. Честным путём заработать миллионы не получится. Позже, через несколько лет, — да. Но деньги должны работать сейчас и быстро.

— Хорошо, — успокоил его Химик, — солидарен с твоим мнением. Но, извини, верить в твой план начну только при виде живого миллиона

— С этим все хорошо, — энергично выразился Историк, — готовься морально ошалеть завтра. А пока освежающий сон для юного тельца!

* * *

Огромное, зеленое чудовище, недобро прищурившись, приближалось к Историку. Лысая, круглая голова блестела капельками пота, крупные белые зубы хищно выглядывали наружу, трубочки ушей предвкушающе дергались.

Внезапно, одним рывком, чудовище очутилось рядом с Историком, схватило, наклонившись его за ноги, легко подняло и разорвало пополам.

— А-а-а, — закричал он истошно, — сукаааа!

— Вставайте, граф, — раздался знакомый голос, — нас ждут великие дела.

Подскочивший с постели Николай очумело оглядывался, Историк приходил в себя.

— Сон дурной приснился? — с любопытством спросил Химик.

— Ничего особенного, — нехотя ответил Историк, — наиболее вероятный хозяин здешнего болота до того, как на нем возвели город

Химик буквально сочился любопытством и он сдался.

— Мне приснился герой детского мультфильма, — пристыженно пробурчал Историк, — троль, лжец и девственник.

— Ах-ха-ха, тебе приснился Шрек, зачёт бро, — закатился в истеричном смехе Химик, — видимо, в масло точно что-то добавляют.

Историк скривился, но предпочел промолчать.

— Ты первый проснулся? — сменил он тему.

— Да, пришел Радциг и постучал тихонько в дверь, сказал что половина восьмого.

— Хорошо, — сказал Историк, — и так как мы знакомы уже не первый день, с этого дня я зову тебя Хим. Или Мик лучше?

— Ох, — подивился Химик, — с повышением меня. Но поскольку твой персонаж трехслоговый — у меня появляется аж несколько вариантов для дружеского сокращения. Я могу звать тебя Ис, Тор или Рик

— Как хочешь , — вяло согласился Ис, — пробираясь к зеркалу. Зубную щетку взял уже Тор, а стаканчик с отваром дуба — Рик.

Никак не могу выбрать, — огорчился Химик, — но Ис — советский танк , а ты ученый, небось в очёчках и свитере. Тор — бог и общего у них больше между собой, я бы назвал это калибром главного инструмента. Будешь Риком?

— Рик и Мик, — пробормотал Историк, берясь за вешалку с парадным мундиром, — спасают Российскую империю. Звучит как название манги или сериала для жертв трисомии. Что может быть хуже? Российское ток-шоу?