Chapter 19

— А... это. — Токита отошел, чтобы поговорить с инженером. Через некоторое время он вернулся на экран. — Да, мы его закончили. У него свое питание, но можно подключить и к Еве. Хотя вот с этим еще не закончили...

— Но работает? Аккумулятор поставили?

— Да, конечно. Всё готово.

— Тогда я был бы очень признателен, если бы вы показали его Аске.

Токита кивнул.

— Ладно. — Еще один повод поразглагольствовать для него.

Он ушел, и Синдзи закрыл канал.

-o-

Аска заметила, как из ангара выбрался этот наземный дредноут Трайдент, волоча за собой огромный ящик. Боевая машина подошла и остановилась перед ней. Магнитные захваты раскрылись и исчезли под броней.

— Так, Сорью-сан... — сказала Мана, раскинувшись на своем командирском сидении. — Вот и тебе подарочек. Можешь прекращать ныть.

— Что? — Ева нагнулась и потыкала в машину пальцем. — Хочешь чего-то, коротышка?

Выскочило еще одно окошко, показывавшее лицо Мусаси.

— Не смей нас недооценивать! Если нам позволят, то мы надерем тебе задницу! — Он до сих пор не мог отойти от того, как легко и последовательно она победила его во всех спортивных состязаниях.

Тут появилось окошко Кейты.

— Слушай, тут всё и так очень дорогое. Давай не будем нагнетать. Не хотелось бы заниматься ремонтом еще до первого боестолкновения. — Он вздохнул. — Прошу прощения за моих коллег, Сорью-сан. Пожалуйста, взгляните, что мы вам принесли.

— Почему это ты на стороне этой су...

Кейта торопливо отрубил связь. Тишина. Дредноут молча стоял, пока его обитатели ругались друг с другом. Через некоторое время Ева пожала плечами и обошла его, двигаясь к ящику.

Открыла. Аска задохнулась, когда увидела содержимое.

— Что... это?

— А, мисс Сорью — это мы сделали специально для вас. Узнав, что четыре глаза вашей Евы увеличивают точность и облегчают позиционирование, мы поняли, что именно в ближнем бою вы лучше всего. Я не хочу злословить по поводу ножей, которыми снабдил вас НЕРВ, но есть же столько вариантов.

— Вы где? — спросила она излишне возбужденного Токиту.

— Вниз посмотрите. Я возле левой ноги. — И правда, там, верхом на небольшом грузовичке, оказался директор, говорящий по радио.

— ...а разве вы не должны помогать Синдзи с новым оборудованием?

— Та, я не инженер. Там я уже закончил. — После чего указал на ящик. — Пожалуйста, возьмите.

Пока Аска влезла в ящик, он продолжал.

— Даже в ближнем бою расстояние играет роль. Вы знаете о цепном мече, это очень... уважаемое... оружие для Евангелионов.

Однако он не идеален. Да, он восхитителен, однако его полезность уменьшается, так как вам приходиться следить за тем, чтобы не отрезать себе ногу. Гарда только с одной стороны. Это оружие только для атаки. Парировать получится только тыльной стороной, где довольно тонкий металл. Я бы даже так сказал, вам правда не следует парировать им. Однако это...

Красный Евангелион вытащил двуручный топор для Евы, окрашенный в её цвета. Рабочей частью ему служила цепь с прог.лезвиями. Аска щелкнула переключателем и топор взревел.

— CCW2-CA, для Евангелиона, БОЕВОЙ ЦЕПНОЙ ТОПОР, — возопил директор. — Вот эта штука не только позволяет сокрушительно атаковать, но и защищаться. Тупая часть выполнена из толстого металла, и им можно блокировать удары. К тому же даже если цепная часть не справится, то на нём есть два лезвия, которыми можно рубануть врага.

Аска взмахнула на пробу. Тяжелей, да. Медленнее. Но и дает дополнительную силу каждому удару. Режущая часть всегда была направлена наружу от владельца, поэтому такая ужасная штука была безопаснее. Что было довольно удобно, поскольку берсеркам обычно не хватало внимания на что-то, кроме потрошения врагов.

— Класс! — вопила Аска, дико размахивая оружием. — Мне нравится! Правда нравится!

Ветер качнул грузовик, полностью скрытый громадной тенью топора. Токита нервно засмеялся.

— Мы рады это слышать, пилот Сорью. Мы, в технологиях IN HIS, живем, чтобы служить. — Затем он прошептал водителю. — Сматываемся отсюда. Живо.

Грузовичок быстро рванул обратно в ангары, подальше от перевозбудившейся рыжули.

— Великолепно! — воскликнула Аска. — Не могу дождаться, чтобы опробовать его против Синдзи.

— ... какая же ты неблагодарная... — раздалось по радио.

Евангелион повернулся к дредноуту, который стоял, вызывающе подавшись бедрами вперед.

— Ты что-то сказала? — резко переспросила Аска. Держа этот цепной топор... она ощущала себя такой высокой. Такой могучей. — А рискнешь повторить мне это в лицо?

— Тогда позволь мне повторить... — неторопливо проговорила Мана. Она поправила свою отделанную золотом фуражку и слегка оскалилась. Её напарники мотали головами и всячески сигнализировали, чтобы она прекратила. — Ты — неблагодарная маленькая принцесса. Синдзи Икари заказал его специально для тебя, он даже дизайн продумал... и что же ты хочешь сделать, как только его заполучила? Хочешь использовать против него! Твоему эгоизму вообще есть предел? Такое впечатление, что ты не можешь быть сильной, не ломая других! Ты — слабачка, Аска Ленгли-Сорью! Ты не заслуживаешь его!

— Ах ты сука! Да как ты посмела? — Аска знала, что ей пришлось вытерпеть ради Евы. И эти вояки что-то слишком зарвались, непростительно! — Да что ты знаешь? Вы, с вашим бесполезным высокомерием! Я сражаюсь с Ангелами! Я терплю боль ради победы! Как ты смеешь? Да я тебя пополам развалю! Как ТЫ смеешь? Ты не знаешь! И ты сама не подарок!

Со стороны Дредноута раздался зловещий гул.

— Не рассказывай -Магносу Танкреду— про боль, — ответила Мана, в чьем голосе не было ни намёка на жалость. — Думаешь, мы не знаем про боль? Не ты одна сражаешься за человечество, Сорью! Не думай, что всё от тебя зависит! Без Икари у нас бы ничего не было! Как ты СМЕЕШЬ оскорблять его и его добрую волю?

Цепной топор зарычал. Глаза Евангелиона злобно вспыхнули. Из левой руки Дредноута полыхнул язык пламени, и шестиствольный мегаболтер пришел в боевую готовность.

— Эй! ЭЙ! — раздалось рявканье Мисато по радио. — Мы тут вроде как союзники. Мы должны быть друзьями!

— Друзьями? — возмутилась Аска. — Я никогда не буду другом этой arschkriecher! — Несмотря на свои слова, она ухмылялась. Она цвела в такой атмосфере. В Токио-3 всё стало как-то слишком скучно и предсказуемо.

Испанский — очень красивый язык, чья красота только растет, если ты не совсем понимаешь, что именно слышишь. Выросшая в армии Киришима хорошо это знала, но по несколько другой, не поэтической причине.

— Besa mi culo, puta! — рявкнула она.

— НА КУСКИ ПОРВУ! — завопила Аска.

— ДАЙТЕ МНЕ ПОЛНУЮ МОЩНОСТЬ! — возвысила голос Мана, встав и взмахнув рукой. — СЛАВА ПЕРВОМУ ПАВШЕМУ!

— ООО... — Мисато начала тереть голову. — Теперь я понимаю, как чувствует себя Рицуко. — Она посмотрела на хихикающих окружающих и так вцепилась в микрофон, что пластик начал трещать. Они не понимают серьезности момента? Это не пара девчонок пытается надавать друг другу пощечин. Это же боевые машины!.. Такое нарушение дисциплины НЕЛЬЗЯ терпеть!

Мисато обернулась к генералам, наградив их взглядом, говорящим: "А вы не хотите что-то с этим сделать?"

Их взгляд как бы ответили ей: "Мы старые больные люди, вы правда хотите, чтобы мы лезли в разборки ревнивых девочек-подростков? Нет, мы еще не в маразме, спасибо за предложение". Мисато была женщиной. Так что в таких вопросах они доверяли её мнению.

— ОБЕ ПРЕКРАТИЛИ! ЗАТКНУЛИСЬ! ЭТО ПРЯМОЙ ПРИКАЗ, И БУДУТ ПОСЛЕДСТВИЯ! — Да, потом. Когда она придумает что-то достаточно унизительное.

Девушки выполнили первый приказ. Второй — не совсем, продолжая красочно посылать друг друга.

Затем прибыла Рицуко. Сначала она проверила технические показания Майи и только потом заметила выражение лица Мисато.

— И что с тобой такое?

Та ткнула пальцем в сторону странной сцены, где Дредноут и Ева расхаживали друг перед другом, словно бы собираясь станцевать брейк. Еще забавнее оно выглядело из-за участников, поскольку один был маленький и квадратный, а второй высокий и тощий. Она взяла гарнитуру.

Её губы дернулись, когда она услышала произносимое. Она понимала оба языка.

— Они хоть понимают, что им говорят?.. — поинтересовалась Мисато.

— На этой стадии... я бы сказала, что нет. Но разве это важно?

Мисато застонала.

— Зачем нам вообще эти дети? Зачем нам эта головная боль? А, точно. Иначе наступит конец мира. М-да. Жизнь — дерьмо. — Она обмякла, положив голову на стол. Затем повернула голову и уставилась на старую подругу. — Ну... как там Синдзи-кун?

— Мы закончили. Дай мне микрофон. — Она забрала его из рук Мисато и спокойным тоном произнесла:

— Синдзи готов... пожалуйста, приготовьтесь ко второй фазе оружейного тестирования.

Две машины угомонились и повернулись к огромным воротам ангара. Все вышли из мобильного кафе, чтобы лучше видеть. Ворота медленно открылись. За ними было смутно видно какой-то силуэт.

Один шаг. Бам.

Что-то гигантское, явно сгорбившееся, медленно начало появляться. Еще один шаг.

Бам.

С каждым шагом земля тряслась. Его размеры были громадны, и он излучал безжалостную силу. Это уже был не Евангелион. И не Титан. Это было что-то, сочетавшее обоих, но ими не являвшееся. Он был могучее, чем можно вообразить.

Титаникус! Принципо Этернус!

Оно взревело. Звук заполнил пространство, заставив задребезжать алюминиевые стены. Хотя все знали, что модули просто надеваются поверх обычной брони Евы, казалось, что только теперь тварь стала завершенной. Словно бы она не могла быть чем-то меньшим, чем это величественное, почти богоподобное существо. Его броня была толстой и несокрушимой, его пушки были огромными и грозными. Крылатый череп сиял под лучами солнца. Он сохранил свои цвета, пурпурный и зеленый, но теперь они стали более темными и мертвенными.

Титан, убийца богов, прошел мимо. Все на земле прикрыли лица, а брезент на кафе порвало. Он был настолько массивным, что каждый шаг создавал потоки воздуха.

— Твою мать!.. — пробормотала Мисато, глядя на машину практически с религиозным восхищением в глазах. — Кажется, мы победим.

Техники, конструкторы, администраторы... все, кто работал с этой штукой, были менее сдержаны. Их хватило разве что на то, чтобы не упасть на колени от переполняющих их души страха и восхищения. Майя хлопнула в ладоши, словно бы молилась.

— Не знаю. Впечатляюще, — произнесла Рицуко. — Хотя покрасили, конечно, кричаще.

Мисато посмотрела на неё, как на сумасшедшую. Ученая ответила ей кривой улыбкой. Евангелионы, искусственные люди, надевшие броню с искусственными мышцами, которые должны были усилить их собственную силу; мобильные ядерные реакторы; и это он пытается использовать АТ-поле, чтобы уменьшить вес? Это уже антигравитация или просто подымает? Эх.

Она хихикнула.

— Думаю, я просто привыкла.

Сколько она уже выпила этих маленьких синеньких таблеток? 6? 8? 12? Рицуко в уме сделала себе памятку, что раз уж она доктор, то она может выписать себе рецепт. Но следить за дозировкой лучше Майе. Хватит ей и одной вредной привычки.

С другой стороны, головной боли из-за Икари ей и так хватало.

Генералов увиденное тоже впечатлило, но по-своему. Генерал Минава морщился, глядя на происходящее. Он был слишком стар, чтобы его такое впечатляло.

— Вы осознаете, что дали Икари инструмент, способный сравнять с землей ВСЮ ЯПОНИЮ, если он этого захочет?

— Пятнадцать часов, — вздрогнул генерал Асагири. — Было и так невесело. Когда он нас полностью разгромил за час в симуляторе. А теперь нам придется использовать ядерные заряды. Все. После этого от Японии хоть что-то останется?

— Я надеюсь, что ваша вера в мальчика не ошибочна, — продолжил сутулящийся Минава, чьи руки, опиравшиеся на трость, дрожали. Слишком поздно сдавать назад. Теперь у них есть только один путь. Он шел вслепую, но слепую веру он всегда недолюбливал.

— Верьте. Не мне, но в него. Найдите свои чувства, и вы увидите, что это истинно. Разве вам кажется, что мы возлагаем наши надежды на пустышку? Я верю в молодого Икари. Помогая ему, мы сражаемся за всех.

А теперь нам нужно убедиться, что старший Икари не сможет получить из этого свою выгоду. Поскольку Ангелы наши враги, то вред Синдзи Икари будет считаться предательством против всей человеческой расы, я думаю. Потом мы можем обсудить нашу стратегию. — Затем он легонько ухмыльнулся. — Но что может сделать один мальчик? Чего он хочет?

-Принципо Этернус— еще раз взревел. Он не знал никого и ничто сильнее себя.

— Победа. Мы должны победить. Сила человека — это сам человек, — тихо закончил генерал Акира. — У нас есть средства. У нас есть воля. Осталось только досмотреть до самого конца.

-o-

-o-

И настал день, которого так боялся Синдзи. День Валентина. В Японии, по местной традиции, девушки дарили парням шоколадки в знак расположения и любви. Этого дня подростки ждали и боялись. Многие опасались, что им не хватит храбрости, чтобы выразить свои чувства, или что они ничего не получат. Социальное давление росло, особенно в Первой Муниципальной старшей школе Токио-3. Там было не так уж много учащихся, и все всех знали.

Главным бичом и источником страданий подростков является унижение.

Впрочем, Синдзи боялся этого дня по другой причине. В своей старой школе в Сендае он был единственным первогодкой, который получал шоколадки от старших классов. Пусть он был маленький и худой, но никогда не считался ботаном. Альфой он стал в первый же день прихода в школу. Местные хулиганы попытались наезжать, но большинству хватало одного взгляда. Было очень, очень немного учеников старших школ, которые вступали в них во главе своей личной армии. Пусть его опекуны и не были богатыми людьми, но у него была масса связей, от главы полиции и мэра до местных миллионеров. Большинство увидевших его приходили к выводу, что когда-нибудь этот мальчик станет очень важным человеком.

И сложившееся мнение считало, что хоть он и не атлет, но он вырастет в идеального парня. Доброго, заботливого, но способного надрать задницу. Даже тогда он "помогал людям с проблемами", и бойзы часто приходили к нему за советом. Предвиденьем, храбростью, манипуляциями или деньгами — любую жизнь, которой он касался, он делал ярче. Бойзы искренне верили в него. Пока есть Да Босс, всё будет в порядке. Они считали, что он знает всё, что нужно, и он их пока не разочаровывал. Синдзи много читал, к тому же имел довольно странное мышление, поэтому незаметно для себя он начал рассуждать о вещах, в которых не должен был разбираться.

У молодняка, конечно же, были старшие сестры и родители, которые замечали признаки этого позитивного влияния. И потихоньку его мнения становились законом в городке. Конечно же, очень немногие это заметили. Остальным изменения казались происходящими сами по себе.

В общем, тогда ему пришлось съесть эти шоколадки, чтобы никого не обидеть. Они в них сердца вложили, поэтому он должен был выразить свою благодарность. В результате он попал в больницу.